Из царства неограниченной свободы в замок Гамлета

Сюрпризы начались еще в парижском аэропорту Шарля де Голля, где нам предстояла пересадка на рейс в Копенгаген. Автобус принял сошедших с трапа пассажиров и принялся катать их по территории аэропорта. Ехал он как-то странно, по прямой. Уткнувшись в стену, круто поворачивал и ехал до очередной стены. И так сорок пять минут. Наконец, пассажиров высадили, и начался бешеный, километра с два, пробег к воротам. Номера терминалов мелькали, а мы были так же далеки от цели, как в самом начале. Впрочем, мы могли уже не спешить: наш самолет улетел. Следующий рейс на Копенгаген — через пять часов. Летайте самолетами Эйр Франс!
Следующий сюрприз ожидал нас у багажного транспортера, когда мы все же прилетели в Копенгаген. Один чемодан пропал! На ленте крутился чей-то бесхозный «самсонайт», очень похожий на наш, но без наших опознавательных знаков: бирки с названием компании и красной ленточки, которую я предусмотрительно завязала морским узлом. На его боку жирно красовалась цифра «13». Вот, не верь после этого в приметы. Потом этот чемодан привезли в гостиницу: он-таки оказался нашим. Хотела бы я видеть умельца, который распутал мой морской узел на красной ленточке!..
Нас поселили в районе красных фонарей. Вечером мы совершали променад вдоль витрин, в которых был разложен весьма разнообразный ассортимент товаров, используемых в этой области древнейшего сервиса. Разнообразие форм и расцветок поражало воображение: ведь мы — выходцы из страны, где секса не было! Обнаженных красоток в окнах мы не заметили — за этим зрелищем надо ехать в Амстердам,а не в Копенгаген. Красных фонарей, разумеется, тоже не было. Жрицы любви, молодые и не очень, но вполне одетые, скучали на расстоянии квартала друг от друга. Вид у девушек был грустный: клиент не шел. Район выглядел респектабельным и скучным. Проституция в Дании официально разрешена, но государство пытается облагородить злачные места. Бывшие бордели переоборудованы в недорогие гостиницы: в одной из них нас и поселили.

Вообще Дания — самая терпимая к человеческим порокам из скандинавских стран. Примером тому — знаменитый район Христиания, куда мы отправились спозаранку на следующий день. Христиания — это город в городе, государство в государстве; независимый самоуправляемый анклав в центре датской столицы, в 20 минутах ходьбы от датского парламента. К христианству он не имеет никакого отношения: там когда-то находились заброшенные казармы короля Христиана, которые в 70-х годах самовольно захватили хиппи, основавшие что-то вроде коммуны. Власти неоднократно пытались выкурить самозванных новоселов, но безуспешно.
Самое упорное сопротивление вызвала борьба с наркотиками: через Христианию шел международный наркотрафик. Полиция для проформы совершала партизанские налеты, арестовывала несколько килограммов гашиша и пару мелких наркодиллеров-«пушеров» в придачу... Гашиш сжигали, «пушерам» давали символические сроки, на их место заступали новые...
И так тихо-мирно шла эта борьба к всеобщему удоволетворению, пока в дело не вмешалась соседка-Швеция. Ей Христиания давно уже стала поперек горла: с ее культом свободной любви и наркотиков, строжайше запрещенных в Швеции. Швеция потребовала закрыть Христианию. Население коммуны взбунтовалось, началась настоящая гражданская война. Дабы успокоить страсти, совет Христиании принял решение: выселить наркоторговцев и курильщиков из анклава. Решение приняли, но, как говаривали у нас в Одессе, так они и послушались. Пушеры забастовали, и, в знак протеста, бесплатно, в качестве жеста доброй воли, раздавали травку и гашиш всем желающим. Глубоко сочувствовавшие им прогрессивные копенгагенцы уже готовили... бутылки с «коктейлем Молотова», но «к счастью» все обошлось.
В Христианию хлынули журналисты, прибыл министр юстиции Дании, чтобы на месте разобраться в ситуации. Под его чутким руководством забастовка плавно перешла... во всеобщие народные гуляния. Добро одержало победу над злом, и Христиания стала территорией свободной от героина и опиума. Официально разрешены для употребления только марихуана и гашиш, которые аборигены и за наркотики-то не считают. Они продаются в единственном месте на «Пушер-стрит». Эта улица является торговым центром Христиании. Гашиш свободно лежит на полках, упакованный маленькими порциями, повсюду трубки и кальяны — кури-не хочу, но кури только здесь. Остальная территория свободна от наркотиков.
Последняя по времени атака властей на Христианию состоялась в марте нынешнего года. Полиция получила задание: выселить обитателей из так называемого «Молодежного дома» — он подлежал демонтажу. Восставшие вооружились и кирпичами, и бутылками. Полицейские, соответственно, баллонами со слезоточивым газом и дубинками. На защиту «Молодежного дома» поднялся весь свободолюбивый Копенгаген. И, тем не менее, рабочие в масках под охраной полиции приступили к демонтажу здания и завершили его под градом камней. Хиппи отступили.

Сегодня в Христиании тишь да гладь. Датская полиция ушла и больше не появляется, а своей в Христиании и нет, поскольку тут нет преступности и охранять тут нечего. Территория — как цветущий сад: под цветники использован каждый клочок свободной (от всего что только можно) земли. Вся Христиания размалевана как хохломская игрушка. За граффити и стен не видно. И это неудивительно: это город художников, надо же им как-то самовыражаться, а холст нынче дорог. Тем более, что за граффити здесь за решетку не сажают. Христиания покрыта надписями и лозунгами. Входящих приветствует надпись: «Добро пожаловать в Христианию», уходящих — «Выход в цивилизованный мир».
Утро. Воскресные улицы пустынны. Там и сям у дверей стоят велосипеды, их никто не охраняет. Велосипед — основной вид транспорта, автомобиль в Христиании запрещен. Прохожие редки. Вот молодая мамаша катит малыша в самодельной коляске; мужчина пришел к общественной поленнице за дровами.
Как-то в Христиании появились двое русских — приехали подзаработать: общественные работы в Христиании оплачиваются из местного бюджета. Русские засучили рукава, поплевали на ладони и через три часа поленница была готова. Местные власти схватились за голову: оказывается, русские за три часа выполнили полуторамесячную норму! И, что хуже всего, создали прецедент. Работают в Христиании с прохладцей: 45 минут поработают, 15-минутный перекур. Вообще, местные жители предпочитают сидеть на социальном пособии, нежели вкалывать за гроши: спокойней оно и прелестней. Замечу: хиппи объявили независимость от города, но не от государства, помощь которого принимают как нечто само собой разумеющееся.
За тридцать лет Христиания заметно благоустроилась. Появилась своя инфраструктура: фабрика, магазины, кафе, кинотеатр, поликлиники, детские площадки, ясли, детские сады. Христиания чадолюбива и заботится о детях, хотя не все они могут назвать своих отцов: христианцы — адепты свободной любви. В последнее время, как высшее достижения цивилизации, появились вода и электричество. Решение платить за коммунальные услуги принял Общественный совет — высший орган управления. В ответ на этот жест государство придало Христиании легальный статус «социального эксперимента». На этом соломоновом решении противостояние властей и Христиании временно закончилось — пока власти не придумают какой-нибудь другой способ вернуть свою недвижимость.
За жилье христианцы, естественно, не платят. Казармы уже давно заполнены. Есть новостройки в виде пагоды или знаменитого сиднейского оперного театра. Это тоже жилье. Посетить Христианию может любой, но чтобы поселиться желающий должен прийти с гражданином Христиании, выбравшим его в спутники. Всегда находятся желающие выбрать такой образ жизни, но, в целом, население анклава остается стабильным — это всего 600 человек. Христиания имеет своего представителя в городском совете Копенгагена...

К туристам в Христиании привыкли и не обращают на них особого внимания. В чем мы имели случай убедиться. Наш блицкриг продолжался всего около часа. Прошел дождь, под ногами скрипела галька. Витая тропинка вывела нас в цивилизованный мир.
Следующим объектом был замок Эльсинор. У российского интеллигента это название не может не вызвать усиленного сердцебиения. Еще бы, ведь это тот самый замок, который описал Шекспир в своем «Гамлете»! Увы! Не в первый раз великий драматург мистифицирует нас. Толпы туристов осаждают балкон в Вероне, где произошло свидание Ромео и Джульетты. Людям, независимо от пола и возраста, нужна красивая сказка, вот они себе ее и придумывают. Но Верона хотя бы существует в природе, в то время как замок Эльсинор — отнюдь...
Но существует город Эльсинор, именем которого Шекспир назвал замок. Кстати, в этом замке принц датский никогда не бывал, поскольку жил во времена викингов, задолго до того, как замок был заложен... Родина Гамлета и его владения находились на полуострове Ютландия. Великий драматург перекраивал карту Европы, не заботясь о том, какой сумбур произведут его действия в умах потомков. Кстати, Гамлета, принца датского, он не выдумал, а извлек из хроники Саксона Грамматика, который, в свою очередь, заимствовал ее из древних преданий о королевском сыне по имени Амлет (Гамлет). Этот Амлет был необузданным и кровожадным и ничего общего не имел с тем рефлектирующим и утонченным принцем, которого придумал Шекспир.
Но вернемся в наш Эльсинор. Надпись на каменной стеле, повествующая об истории реального Гамлета, воздает благодарность Шекспиру за то, что «он обеспечил датскому принцу вечную славу и разнес имя Хельсингер (Эльсинор) по всему миру». Так литературный миф стал «историческим фактом».
Когда-то Эльсинор был вторым по значению городом в Датском королевстве. Многие считали его столицей Дании, поскольку он играл решающую роль в ее экономике. Расположен он в самом узком месте пролива Орезунд, всего в трех милях от побережья Швеции. Узкий пролив буквально кишел рыбой, город процветал, но потом рыба по непонятным причинам стала уходить на север. Рыбный промысел сошел на нет.
Для Дании, жившей рыболовством, это было трагедией. Король Эрик Померанский в 1423 году нашел остроумный способ пополнения городской и государственной казны: он обязал каждое судно, проходящее через Орезундский пролив, платить дань датскому королевству. А для того, чтобы этот приказ выполнялся, повелел построить мощную крепость на далеко выдающемся в море мысе Кроген. Это же имя присвоили и крепости (Позднее, в 16 веке, король Фредерик Второй, превратил крепость в сказочный замок и присвоил ему сегодняшнее имя Кронборг).
Она была обнесена валами, рвами, двойными стенами с узкими бойницами и оснащена мощными пушками. Проходящие суда, понимая реальность угрозы, безропотно платили дань. Сначала ее взимали просто за проход через пролив, потом аппетиты выросли — дань стали взимать в виде процента от стоимости груза. Кроме этого, налог надо было платить за маяк, за оформление бумаг и еще за что-то. Система поборов множилась, но всему приходит конец: в середине XIX века «зундскую пошлину» отменили, и городу, раздобревшему на даровых хлебах, пришлось туго.
И тут на помощь ему пришел сам Шекспир. Можно сказать, очень вовремя. Он обеспечил Эльсинору не только процветание, но и славу. Датчане говорят, что «зундскую» пошлину теперь платят туристы, и называется она «шекспировской».
Крепость, построенная без всяких излишеств, была строгой прямоугольной формы. В 1577 году, при короле Фредерике Втором, она превратилась в королевский замок: по углам выросли шпили, в центре двора забил фонтан высотой в семь метров. Были прорезаны высокие окна, появилась лепнина.
Палаты короля Фредерика Второго были выполнены в стиле ренессанса. Восхищение современников вызывал бальный зал длиной в 62 метра. Другой «изюминкой» были семь старинных гобеленов с изображением датских королей. Всего гобеленов было 40, но до нашего времени дошло только 14. Семь из них хранятся в Кронборге, семь — в Национальном музее.
Для посетителей открыты также обширные катакомбы, где можно увидеть каменную статую легендарного рыцаря Хольгера, которого почитают как основателя датского государства. Кстати, великий Андерсен не обошел его своим вниманием. «Есть в Дании старинный замок Кронборг; лежит он на самом берегу Эресунна... В его глубоком, мрачном подземелье, куда никто не заглядывает, сидит Хольгер — Датчанин», — так начинается его сказка «Хольгер Датчанин». Хольгер сидит в глубоком подземелье, закованный в тяжелые латы. Он крепко спит, но, если Дания будет в опасности, он проснется, встанет во весь свой исполинский рост и выйдет с мечом на врага.
Замок стал называться Кронборг — коронный замок — не утратив при этом своего значения оборонительной крепости. Во времена Христиана Четвертого Кронборг, уже в качестве королевского замка, утверждал величие датской короны.
К сожалению, мы осмотрели только внутренний двор, хотя помещения дворца доступны для туристов за 30 крон: мы были скованы жестким туристким графиком: нас ожидал паром на Швецию. А жаль.

Мы бродим по огромному внутреннему двору, выложенному каменными плитами. Именно здесь Гамлет якобы преподавал бродячим комедиантам основы лицедейства. В память об этом вот уже 70 лет лучшие датские и зарубежные актеры ежегодно играют здесь бессмертную шекспировскую трагедию. Здесь играл молодой Лоренс Оливье. Здесь же, на этом дворе, в этих залах и переходах, в этих мрачных катакомбах снимались фильмы о принце датском — их было больше тридцати. Все, кроме одного — русского.

Почему над нами имеют такую власть места, созданные фантазией автора? Не потому ли, что литература, творение человеческого гения, часто довлеет над сухим историческим фактом?
Видимо, я так давно уехала из Советского Союза, что задала себе вопрос, за который мне тут же стало стыдно: снимал ли Григорий Козинцев свой знаменитый «Гамлет» в Кронборге? Да кто бы выпустил его, еврея, в 60-е годы снимать кино за границей? Что, в СССР своих замков нет? Значит, Эльсинор Козинцева-Грицюса находился где-то в пределах бывшего Советского Союза?
В интернете мелькнуло упоминание об эстонском городе Паладиски. Прошерстила все связанное с этим городом, обнаружила там крепость Рогервик, заложенную в 1723 году Петром Первым. В царские времена там находилась каторжная тюрьма, в которой окончил свои дни Салават Юлаев, сподвижник Пугачева. В советское время в крепости, отгороженной от мира колючей проволокой, проходили обучение экипажи атомных подводных лодок... И ни слова о съемках «Гамлета». Такое событие, если бы оно имело место, не могло не отразиться в сегодняшней местной прессе... С другой стороны, сильно сомневаюсь, чтобы Козинцева, с его съемочной группой и аппаратурой, пустили бы в такое закрытое заведение.
В независимой Эстонии в этих местах разместили «Эстбат» — элитную часть, принимающую участие в операциях НАТО. Население в Паладиски преимущественно русское. Между аборигенами и «русскими оккупантами» периодически вспыхивают потасовки на национальной почве.
Все это, конечно, интересно, но вопрос, снимал ли в этом замке Козинцев свой фильм, так и остался открытым. В своей книге «Наш современник Уильям Шекспир», Козинцев нигде не упоминает о Рогервике. В фильме — мрачные переходы, низкие своды, давящие потолки, темные покои, холодное море, свинцовое небо. Все это усугублялось черно-белой пленкой. Но я не помню общего плана. А, может быть, его и не было? Может быть, экстерьер снимался на натуре, а интерьер в павильонах? Записи Козинцева отчасти проливают свет на эту загадку.
«Эльсинор у Шекспира — умозрительное понятие. Перевести его непосредственно целиком в пластику — невозможно. На экране должны были быть отдельные части: общий план может быть лишь воображаемым. В ином случае все может показаться маленьким, куцым. Стены должны иметь продолжение (за кадром) ввысь и вширь, башни — только некоторые из башен. Не должно быть отчетливости границ, законченности форм. Государство — это не только дворец и крепость. Сама жизнь, а не только быт какого-то определенного времени...».
Иными словами, Козинцеву важнее было создать образ государства-тюрьмы, нежели в точности воспроизвести на экране замок, которому выпала почетная миссия быть Эльсинором. Он не выносил «эстетского сюсюканья над антиквариатом».
И еще очень характерное наблюдение:
«Архитектура Эльсинора — не стены, а уши, которые имеют эти стены. Здесь двери, чтоб за ними подслушивать, окна, чтоб из них подсматривать».
Сквозь всю структуру фильма явственно просматривался образ другого государства — тюрьмы, откуда родом режиссер и мы. В своей книге, изданной повторным тиражом в 1966 году, он не мог выразиться более определенно. Все, что он хотел сказать, он сказал своим фильмом. Какими средствами он этого добился, возможно так и останется его тайной...
Григорий Козинцев не дожил до перестройки, он умер в1973 году.

Выходя, мы встретили бронзовых Гамлета и Офелию, они мирно беседовали и нас не заметили.