Бернштейн Виталий Александрович (1931, Оренбург). Окончил медицинский институт и заочно университет по специальности журналистика. Доктор медицинских наук, профессор, заведовал кафедрой физиологии человека. Эмигрировал в США в 1979; работал врачом. Автор пяти книг прозы и поэзии. Печатается в русскоязычных журналах в США и России. Последние 10 лет в журнале "Чайка" публикуются его рассказы, повести, литературные эссе, поэтические произведения. Член Союза писателей Москвы.
Слово Таким и отходит, каким пришел, и ничего не возьмет от труда своего, что мог бы он понесть в руке своей. Екклесиаст Нет охоты ни гнаться, ни гнуться. Я пишу для себя, не спеша. Лишь когда промолчать — задохнуться. Лишь о том, чем полна душа. Вдруг навалятся беды, обиды, День обрушится, жизнь немила — Убегаю в стихи, как в обитель, Красотой заслоняюсь от зла. Нависаю над белой страницей, Безнадежно сжимаю виски. А потом не могу надивиться Волшебству появленья строки. Знаю, там, у предела земного, У последней, бесследной межи, Канет все. Но останется — Слово Отпечатком мелькнувшей души. В предначертанный час расставанья Через пепельный Стикс в челноке Повезу я свое достоянье — Горсть стихов в помертвелой руке. * Нам не к спеху, давай переждем, Полюбуемся, как за порогом Под ликующим, шалым дождем Пузырями вскипает дорога. Под навесом у чьей-то избы Прилепили озябшие спины. Отдыхают в лукошке грибы Вперемешку с лесною малиной. Подмосковный денек враз промок, Громыхнуло за речкою где-то... Нам, беспечным, еще невдомек: Это — наше последнее лето. Вот бы снова вернуться туда, После стольких потерь и ушибов Став мудрей и добрей. И тогда Нас, небитых, спасти от ошибок... Уползла, отгремела гроза. Рыжий пар над сырым перелеском. Ах, как звонко звучат голоса В этом мире, отмытом до блеска. Первый снег Между туч — голубая проталина. Снегопад перестал. Тишь да гладь. И нахлынуло давнее, дальнее, Растревожило память опять. Помню: утро студеное хмурится, Отчий дом, над трубой сизый дым. Первым снегом укутана улица, В нем мои утопают следы. Я шагаю, удаленький-маленький. Опустилась на мир белизна. И белеет пороша на валенках, И на варежках тоже она. Мать с отцом — молодые, красивые. Я их за руки крепко держу, Распеваю дразнилки смешливые, Снег сыпучий топчу, ворошу. Было, будто вчера... Годы минули. Тишь да гладь этим утром седым. Белизна — над могилами милыми. И заносит пороша следы. Летним утром Эти елки-недотроги. Жук пузатый на плече. От росы сырые ноги. Одуванчик у дороги. Кто все создал? И зачем? Мир так чуден. Что же, что же В основании его — Может, план сокрытый Божий? Или просто случай, может? Что мы знаем... Ничего. * Памяти Левки, Юрки, Гошки, Васо, Валерки... Куда вы уходите, братцы? Вон сколько еще на столе. Налить, закусить, потрепаться Умели мы, что прибедняться. И жить собирались — сто лет. Бедовая молодость, где ты, Осталась в каком далеке? Казалось: конца тебе нету — Вовек неразменной монетой Блестела в беспечной руке. Все меньше друзей год от года. Так рано — свое не дожив — За стылую грань небосвода Уходят. И с каждым уходом Мертвеет частичка души. Горят поминальные свечи. Сижу, не поднять головы. Прощайте! А может... до встречи? Там где-то присядем под вечер? Не знаю... Но знаете вы. * Коридор конторы. Лампочка. На стене вождя портрет. Призывает надпись в рамочке: "Уходя, гасите свет". Тех годов уплыло крошево. Нет усатого вождя. Но доносится из прошлого: "Свет гасите, уходя". Ты уходишь. В даль закатную, В темноту и немоту. Ни свернуть, ни на попятную, Дальше, дальше — за черту. Даже тени не протянется Из-за той черты сюда. Но незримый след останется В чьем-то сердце навсегда. Будет сердце благодарное Поминать, хранить светло Голос твой, улыбку давнюю, Рук протянутых тепло… Уходя порой урочною, Не забудь — оставь свой след Хоть улыбкою, хоть строчкою. "Уходя, оставьте свет".
Добавить комментарий