Во всем мне хочется дойти до самой сути.
Борис Пастернак
В соответствии с названием в книге Цыбульского собрано без малого 75 статей и эссе о Владимире Высоцком, которые мне хотелось бы разделить на три части. Бoльшая рассказывает о поездках поэта и связанных с этим событиях. И первое, что поражает в сборнике Цыбульского, — это “география охвата” путешествий Высоцкого: он не только изъездил вдоль и поперек собственную страну от Крыма до Магадана и от Удмуртии до Узбекистана, но смог также пересечь все мыслимые и немыслимые для советского человека меридианы и параллели: от Европы до Северной и Латинской Америки и даже до Полинезии. Все это детально описано в книге Цыбульского, и моим пересказом я не хочу лишать читателя радости встречи с малоизвестными страницами жизни Высоцкого.
Но не меньше, чем сам предмет исследования, удивляет та дотошность, с которой спустя десятилетия автор, словно криминалист, буквально по крупицам воссоздает каждую поездку героя своих исследований, убедительно документируя каждый его шаг. При этом следует помнить, что одновременно с работой над книгой Цыбульскому пришлось сдавать труднейшие медицинские экзамены и проходить изматывающую резидентуру, чтобы стать врачом в Америке. Где он взял силы на все это, ума не приложу.
Высоцкий — актер Театра на Таганке и кинематографа, гениальный (и я не боюсь высокопарного определения) исполнитель собственных песен — это давно известно, равно как и имена его друзей и коллег по искусству. За четверть века, прошедшие после смерти Высоцкого, почти все они уже успели опубликовать воспоминания о встречах/дружбе с Высоцким, но еще больше “воспоминаний” опубликовали те, кого и к друзьям-то Высоцкого можно отнести с огромной натяжкой. Эти лица подобны тем знаменитым ленинским “соратникам по бревну”, которое когда-то якобы таскал на субботнике “великий вождь”. Говорят, что их отыскалось уже гораздо больше, чем позволял размер бревна. Так и новоявленные многочисленные “друзья” Высоцкого, узнав о “дружбе” с которыми, поэт непременно бы запил. К счастью, не эти лица привлекли внимание Цыбульского. Его интересуют неисследованные стороны жизни поэта, история его общения с поистине выдающимися современниками, которых и он привлекал не только как личность, но и как поэт. Эти страницы, на мой взгляд, относятся к лучшим в книге Цыбульского.
Андрей Синявский был профессором в школе-студии МХАТ, с 1958 года преподававшим советскую литературу студентам, среди которых был и Высоцкий. Общение, и можно даже сказать, дружба с маститым интеллектуалом (согласно М.Розановой, вдове Синявского, Володя не только часто бывал у них в доме, но не раз оставался ночевать) не могли не подтолкнуть Высоцкого — автора вначале только так называемых “блатных” песен — к дальнейшим поэтическим поискам. Не хочу проводить параллелей, но здесь невольно напрашивается сравнение со “стариком Державиным”, благославившим когда-то великого собрата Высоцкого по перу. И не зря Цыбульский приводит слова М.Розановой из своего интервью с ней о том, что: “Для него [А. Синявского] Высоцкий был голосом народа”. А сам Синявский отмечал: “Считал и сейчас считаю, что Высоцкий — самый народный поэт, и, прежде всего, за счет его блатной тематики и интонации”.
Формирование Высоцкого как поэта Марк Цыбульский рассматривает под многими углами зрения. Порою избранный автором подход кажется парадоксальным, но мастерство, с которым преподносится Цыбульским исследованный материал, убеждает в правильности такого пути. Нет возможности рассказать о каждом эссе, включенном в сборник, но не назвать хотя бы некоторые из них я просто не могу: “Высоцкий и Шукшин”, “Владимир Высоцкий и Анна Ахматова”, “Галич и Высоцкий”, “Владимир Высоцкий и Олег Даль”, “Высоцкий и Таривердиев”, “Владимир Высоцкий и Давид Самойлов”, “Тарковский и Высоцкий”, “Высоцкий и Бродский”, “Высоцкий и Окуджава”. Что ни заголовок, то — “минибиография” Высоцкого! Задержим на минуту наше внимание лишь на двух последних эссе.
“Высоцкий и Окуджава” — это совместная работа М.Цыбульского и Леонида Фурмана, однако имя его соавтора редакторы сборника почему-то решили “не заметить”. Хотя вины Цыбульского в этом нет, но подобные редакционные промахи (не стану заострять на этом внимание, ибо этот ляпсус — не единичен) не раз и не два оставляют чувство досады. Не умаляя поэтических достоинств других бардов, авторы данного эссе, высказывая интересную мысль, что “поэзия в истинном смысле этого слова пришла в авторскую песню лишь с появлением Булата Окуджавы”, все же сокрушаются, что о взаимоотношениях Окуджавы и Высоцкого не написано и не сказано почти ничего. И в то же время в книге приводится замечательное свидетельство Бориса Мессерера, еще в 1984 году отметившего в одном из выступлений, “что это была истинная дружба и уважение. Они замечательно общались, совершенно на контрастах. Потому что Булат пел так сдержанно, как бы нехотя, а Володя пел с огромным запалом, со щедростью, с напором. Тут еще поколения разные. Но Володя очень любил Булата”. А сам Окуджава говорил: “Многие считают Володю моим учеником. Возможно, какое-то влияние на него моя поэзия и оказала. Но по этому поводу я всегда говорю: “Даже если бы Окуджавы вообще не существовало, Высоцкий все равно стал бы тем, кем он был, потому что никогда не подражал, а творил”. И ведь не случайно, даря свою книжку Высоцкому, Иосиф Бродский сделал на ней историческую надпись: “Лучшему поэту России, как внутри ее, так и извне”.
Несколько статей Цыбульского можно выделить в особую группу. Эти исследования не только придутся по вкусу даже самым искушенным знатокам творчества поэта и коллекционерам всего, что связано с именем Высоцкого, но и, несомненно, станут своего рода путеводителями начинающим собирателям.
“Высоцкий в филателистических знаках” — тема еще мало изученная, но сулящая интересное будущее: если сегодня предметы, относящиеся к ней, исчисляются единицами, то пройдут годы, и грядущие юбилеи Высоцкого несомненно будут отмечены выпуском специальных марок, памятных конвертов, спецгашений и т.д. Вот тогда-то исследование Цыбульского и станет ценным подспорьем будущим коллекционерам. То же относится и к экслибрисам, причем автор не только рассказывает об экслибрисах, относящихся к Высоцкому, но и дает краткую историческую справку об этом редком в наши дни предмете коллекционирования.
Не пытаясь оспорить заявления Козьмы Пруткова о невозможности “объять необъятное”, Цыбульский все же делает попытку совершить невозможное. Он коротко описывает все остальные предметы коллекционирования (разумеется, кроме уже выше названных), связанные с именем поэта. И чего же там только нет: книги, газеты и журналы, аудиоматериалы, среди которых и пленки магнитиздата, и грампластинки, и компактные диски, видеоматериалы, открытки, значки и медали, календари, афиши, программки, плакаты и даже матрешки, включенные автором в раздел “прочие предметы”.
Интересна, хотя и очень коротка, история о том, как в 1984 году на Западе несколькими клубами был предпринят совместный выпуск комплекта из сорока долгоиграющих пластинок, названного “Светлой памяти Владимира Высоцкого”. Как и многие иные благие начинания, проект этот лопнул, о чем и повествует Цыбульский. Я хочу дополнить его рассказ, ибо в тот год Марк еще проживал в Москве, а мне волею случая довелось стать владельцем этих разрозненных одиннадцати долгоиграющих дисков, о которых идет речь в книге.
Перед выпуском пластинок этой серии было объявлено, что все издание “выпускается ограниченным тиражом в 999 экземпляров, каждый из которых пронумерован типографским способом; из них 99 комплектов — именные и в продажу не поступают”. Было также объявлено о выпуске специального аудио-альбома с фрагментами из различных выпусков всего комплекта с длительностью звучания каждой стороны 35 минут. Увы, или не выпустили, или просчитались, но только при одновременной покупке всех вышедших пластинок этого комплекта мне такой альбом не достался.
Объявлялось также, что первая серия комплекта будет содержать двадцать одинарных альбомов с песнями Высоцкого в авторском исполнении, но вместо положенного номера первого — “Песни 1961-63 годов”, ему предшествовали два дополнительных диска, пронумерованные как “А” и “В”, содержавшие соответственно “архивные записи” 1957-1959 и 1959-1961 годов.
Продолжалось сие объявление обещанием выпустить приложение к комплекту, которое должно было состоять из 10 плакатов с наиболее удачными фотоснимками В.Высоцкого, книги, содержащей тексты всех его песен, сотен фотографий и других материалов. Завершалось же это мажорное обещание следующим пассажем: “Комплект имеет специальный футляр. Все альбомы комплекта, вложенные в него, образуют торцами фотопортрет Владимира Высоцкого”. И, добавлю от себя, на торце каждого альбома сверху было отпечатано по одной букве из названия всего комплекта так, чтобы по завершении проекта над портретом барда, как и на лицевой стороне каждой пластинки, читалось бы: “Светлой памяти Владимира Высоцкого”. “Увы!”, — восклицаю я каждый раз, когда смотрю на торцы моих пластинок, на которых имеется лишь отдаленный намек на портрет Высоцкого и где с запинкой можно прочесть: “Светл... им...” — печальное напоминание несостоявшегося памятника Поэту.
Вот уже почти вторая четверть века пошла с того дня, как не стало Владимира Высоцкого. Многие из нынешних поклонников его творчества в тот год еще даже не родились или были малыми детьми и потому не могут знать многого из того, что включал он в тексты своих песен. И Цыбульский становится связующим звеном между ушедшим поэтом и его возмужавшими поклонниками, ибо берет на себя труд описать уже давно забытые события того времени и расшифровать имена героев песен. И тогда становится понятным каждый факт, столь “художественно” преподнесенный героем “Лекции о международном положении”, спадает покрывало с “китайских песен” Высоцкого и по-новому воспринимаются перипетии его “спортивных песен”.
Некоторые эссе Цыбульского настолько экстраординарны, что поневоле задаешь себе вопрос: “Откуда могла прийти в голову автору такая идея?” Таково, к примеру, эссе “Владимир Высоцкий и генеральные секретари”. С кем-то из них он встречался, с кем-то был связан, как принято нынче “культурно” выражаться, — виртуально. Подробности ждут читателя в книге Цыбульского, поэтому я сознательно ставлю здесь точку.
В статье “Голос Высоцкого” мое внимание особо привлек параграф, в котором Цыбульский приводит свидетельство некоего композитора, сообщившего, что “диапазон голоса Высоцкого равен двум с половиной октавам, что превышает певческий диапазон Шаляпина”. Не желая спорить с первоисточником такой “сравнительной характеристики”, Цыбульский тем не менее отмечает, что “каждому непредвзято настроенному человеку ясно, что в вокальном отношении голос Высоцкого далеко не совершенен”. Мне кажется, что суть вопроса заключается в ином. Конечно, закончив театральную школу, Высоцкий владел профессионально поставленным голосом, чего нельзя заметить ни у кого из современных ему бардов. Но голос его был подготовлен для драматической сцены, а не для оперной, поскольку самый процесс звукоизвлечения в опере не тождествен драме. Поэтому сравнивать вокально голос оперного певца и драматического актера — это, как говорят в Америке, “сравнивать апельсины с яблоками”. А вот, что роднит между собой двух великих служителей Мельпомены — так это два момента: “до боли выразительный” (воспользуюсь терминологией Владимира Атлантова) голос Шаляпина и, не сомневаюсь, — Высоцкого, а также их совершенно фантастическая дикция и фразировка. В этом Шаляпину не было равных в опере, Высоцкому — среди бардов.
Причиной смерти Высоцкого, как знает почти каждый, стала остановка сердца. Но каков был, как говорят врачи, патогенез (т.е. механизм развития) его заболевания, как могло случиться, что в течение многих лет, предшествовавших этому трагическому событию, Высоцкий практически медленно, но верно убивал себя сам, до сегодняшнего дня внятно не объяснял пока никто. Будучи врачом-психиатром по профессии и одновременно многолетним исследователем жизни и творчества Высоцкого, Цыбульский объединяет обе свои профессии в одном направлении. Пользуясь только опубликованными данными, он, не претендуя на владение абсолютной истиной, рисует тем не менее четкую клиническую картину болезни поэта и приходит к неоднозначному выводу. Какому? Об этом и о многом другом — в самой книге.
1. Книгу Марка Цыбульского “Жизнь и путешествия В.Высоцкого” можно заказать по адресу: Mark Tsibulsky, 101 Fosse Ct., Thief River Falls, MN 56701, приложив чек на сумму в 12 долларов, куда включена и стоимость пересылки.
Добавить комментарий