Недавно, совсем недавно не стало режиссера Марлена Мартыновича Хуциева. Но из моей жизни он не ушел. Так получилось, случайно или не случайно, не знаю, что познакомившись с ним летом 1965 года, впоследствии я много с ним пересекался и общался, порой коротко, а иногда длительно.
А началось все в мае 1957 года. Иду по Красносельской улице. Погода по-летнему жаркая, а у меня какое-то странное состояние волнительного озноба. Только что в кинотеатре “Шторм” посмотрел фильм “Весна на Заречной улице”. И не могу понять, почему я все еще там - в этом городе, где есть Заречная улица, с этими веселыми заводскими ребятами, молодой учительницей. И все еще слышу песню “Когда весна придет - не знаю…”. И приведший в смятение финал картины. Сталевар Сашка влезает в распахнутое окно класса. За столом растерянная молодая учительница. Он берет экзаменационный билет с вопросом и читает: Когда используется многоточие? И громко, уверенно отвечает мне, сидящему в зале. А затем вылезает обратно через окно и, повернувшись лицом к учительнице и ко мне, подняв руку, делает какое-то странное, неопределенное движение пальцами, как бы негромко прощаясь. И так хочется, чтобы он не уходил.
А вскоре Марлен снял фильм “Два Федора”. Это совсем другая картина. Но в обеих картинах было несомненно общее. В них была потаенная радостность и вера в жизнь. В них была свобода чувств. Мы все тогда, в 50-е годы, были охвачены этим. На этом же была замешана молодая поэзия тех лет. За окном - оттепель. Воздух полон голосами молодых поэтов.
И опять май. Но совсем другого года и совсем другой страны. 2000 год. В кафе “Ностальгия” на Чистых прудах отмечается юбилей картины “Был месяц май”. За окнами вдали деревья на бульваре зеленеют первыми весенними листьями. Просторный, светлый зал. Уже много народу, обступившего длинный стол с едой; актеры С.Шакуров, П.Тодоровский, И. Класс; журналисты, радио, ТВ; красивые, не буднично одетые женщины; на небольшой сцене играют музыканты. Все это движется, перемещается, чокается, обнимается, всплескивает руками. Через какое-то время вижу: на сцену поднимается Марлен. О чем-то пошептался с музыкантами, повернулся к залу, вступила музыка, и он негромко запел:
Вот кто-то с горочки спустился,
Наверно, милый мой идет.
На нем защитна гимнастерка,
Она с ума меня сведет.
Его увижу - сердце сразу
В моей волнуется груди...
Он пел безукоризненно просто. Зал притих. Атмосфера поменялась. Все стало как-то проще, возникло ощущение близости. Расхожая незамысловатая песня преобразилась в маленькую историю женской безмерной любви….
В середине 80-х годов меня пригласили работать во ВГИКе, где Марлен был заведующим кафедрой режиссуры художественного фильма. Потом наступили новые времена - и профессор Хуциев набирает студентов на 2-хгодичную программу в свою мастерскую. В этой мастерской все было необычно. Условием поступления в мастерскую было высшее образование и предварительная 3-xмесячная работа абитуриентов в мастерской. Каждый абитуриент за 3 месяца должен был поставить отрывок на сцене и снять видеофильм - игровой или документальный. По результатам этих работ абитуриенты принимались в институт. Марлен пригласил меня на показ этих работ. Многое из показанного подкупало. Понравились и ребята - интеллигентные, сосредоточенные. О своих впечатлениях я рассказал Марлену. И он предложил поработать с ним в мастерской. Я сказал да. И наступило чудесное время частого общения с ним, с этими ребятами.
Однажды, один из студентов показывал на сцене поставленный им отрывок из романа Виктора Гюго “93-й год”. Маленькая неглубокая сцена, пыльные занавеси, за канцелярским столом прокурор-республиканец. Перед ним подсудимый - офицер-роялист. Маленькая деталь: до революции они были друзьями, революция развела их, они стали врагами. Прокурор приговаривает подсудимого к расстрелу. Офицера уводят. В этот момент Марлен, обращаясь к студенту, поставившему отрывок: “Может быть, перед тем как его уведут, прокурору подойти и обнять его?” Студент согласился, так и сыграли. Отрывок наполнился кровью. Молодые актеры физически ощутили нерв сцены. Появились нюансы в интонациях, поведении. Появилась тревожность. Резко обозначилась драма двух людей, драма той очень давней революции.
Марлен никогда не учил ремесленным правилам, но учил поиску обнажений, углублений, поиску щемящего чувства. Многие из студентов мастерской потом снимут по-настоящему хорошие работы.
Марлен был невысокого роста, физической мощью не обладал, но был несокрушимо стойким в отстаивании того, что он делал. Мог не принять результатов своей месячной киноэкспедиции и переснять весь материал. Работать с ним было нелегко, и это мог не каждый. Но он всегда шел к совершенству.
Михаил Ильич Ромм, посмотрев фильм “Застава Ильича”, сказал: “Марлен, этой картиной ты оправдал свою жизнь”. Вот чем они мерили свою работу в кино.
Когда весна придет - не знаю ……
Спасибо, Марлен Мартынович!
Добавить комментарий