Родилась в Киеве. С 1991 года живет в Нью-Йорке. Издала 4 книги стихов. Публиковалась в “Чайке” и других периодических изданиях. Выступала в многочисленных литературных программах на радио. Готовит к изданию 5-ю книгу стихов. Работает инженером.
КУДА ИСЧЕЗЛИ СВЕТОФОРЫ
Живём без правил и морали,
как перекрёсток без сигнала,
где светофоры разобрали
на лампы, стёкла и металлы,
где правит бал неразбериха,
и стёрлась надпись на скрижалях.
Мы мчимся к пропасти, но лихо
крутой вираж изображаем.
Сместилась ось координат:
закон и плут играют в прятки,
мораль разобрана на прядки.
Но патетично, как “vivat!”,
звучит рефрен: “Кто виноват?!”
* * *
В этом джинсовом веке
с компьютерной статью
убежденья на чеки
менялись, как платья.
Где свои, где чужие —
становилось неясно.
Гарцевали режимы,
спотыкаясь о гласность.
Всё отжившее — новым
назвалось — не стеснялось,
только к лучшему снова
ничего не менялось.
Стали ближе, доступней
континенты и страны.
Круговая преступность
уж не кажется странной.
Заграбастал Кощей
Лукоморье и сушу.
В этом мире вещей
в дефиците лишь души.
КРЕДО МЕЩАНИНА
Мы не титаны, мы пигмеи
на тонких глиняных ногах.
Перед всесильными немеем
и прячем в ножны ятаган.
Снисходим до себе подобных,
а не подобным — злой оскал.
Для предержащих власть — съедобны,
в самооценке — выше скал.
Нам вожделенны только money,
копилка примитивных благ.
Предел стремлений и мечтаний —
купюрами расшитый флаг.
“КОДЕКС” ИНТЕЛЛИГЕНТА
Я узник правил и приличий,
я пленник догм и суеты,
самокопанья без отмычек
и самоедства без нужды.
Я раб инструкций и законов,
морали, принципов, проблем,
закомплексован я и скован,
порабощён и отдан в плен.
Я повседневности заложник,
я каторжанин всех работ,
я не тюремщик, я — острожник,
не мясоед, но — антрекот.
* * *
Какое множество ворон,
желающих склевать.
Они кружат со всех сторон —
прожорливая рать.
Как скальд у викингов в строю,
как скромный менестрель,
я неприкрытая стою
под водопадом стрел.
Мой стих правдив, прозрачен, гол —
всей классике поклон,
Голгофой выверен глагол,
готический уклон.
Пускай всеяден графоман
и каждой рифме рад.
Мой стих — с печалями роман
и альтруизму брат.
И хоть скупа моя строка,
слова в строке — в руке рука.
ПОЭТ
Он в племени людском всегда — чужак,
легко ранимый яркий индивидуум.
Распахнуты и сердце, и пиджак,
но дар его лицом к лицу не видим.
Ему не светит смальтовый чертог,
он знатен словом, ёмким и крылатым.
Поэтом назначает только Бог.
Пожизненно. Без кумовства и блата.
ПОЛНОЧНЫЙ БРОДВЕЙ
Полночный Бродвей —
имитация рая.
Играют рекламы,
дразня и сгорая.
Такси дефицитны —
полночное лето.
Толпа антрацитно-
горчичного цвета.
Богини иллюзий
и жрицы объятий
под стильные блюзы
зовут на полати.
Туристы в истоме
от блеска и виски.
А ночь на изломе,
как бровь одалиски.
УТРО В НЬЮ-ЙОРКЕ
Густой туман, как дым гривастый,
меж небоскрёбами увяз,
а город неумыт и заспан,
но нарастает визг и лязг
сабвея, взявшего спросонья
рабочий люд везти на труд,
втянув без лишних церемоний
в тупой дорожный неуют,
где плотно стиснутым доснится
незавершённый ночью сон,
где красит женщина ресницы,
зажатая со всех сторон,
где продолжительны пролёты,
а остановок краток срок,
где вечно кто-то ждёт кого-то
от выхода наискосок.
Добавить комментарий