Хорошее место на Земле присоединили к себе США — Гавайи. Не сразу, поэтапно, начиная с конца XIX века, сначала объявив об аннексии и заканчивая объявлением островов 50-м штатом Америки в 1959 году.
Земли эти в истории Земли новые, неистасканные. Первый из островов появился 80 миллионов лет назад. Со дна океана, с глубины 5 км, вздыбился вулкан и налил посреди Тихого океана конус. Потом еще множество, из которых 5 крупных: Оаху, Мауи, Молокаи, Кауи, Большой Остров, который собственно и назывался ранее аборигенами Гавайи. Еще два острова поменьше, и прочие до двухсот — россыпью по всему Тихому океану, в длину на 2500 км.
Американцы, не мудрствуя лукаво, назвали туземный остров Гавайи — Большим островом, а название Гавайи сделали общим для всего архипелага. Большой остров, на котором мы и побывали, — самый новый из всех. И продолжает потихоньку расти: то тут, то там из новых жерл выливается лава, течет к океану и наращивает площадь острова.
Правда, площадь эта поначалу совершенно безжизненна. Например, на юге острова сейчас есть полоса лавы, примерно в 17 км шириной, которая стекала из кратера на боку горы Volcano (высота около 1400 м.) и которая в течение 1990-х годов снесла на своем пути все признаки жизни, заодно перекрыв прибрежную дорогу стеной высотой метра четыре. Но упорство растений поразительно: в трещинах и всяких лакунах лавы по краям потока (которые раньше появились и остыли) уже сейчас пробиваются ростки каких-то стебельков лишаев и папоротников. А после них уже на первичном гумусе начинает расти и кое-что получше. Да и люди не отстают: в двух местах мы видели бывших хозяев, которые поставили лачуги, привезли почву, воду и прямо на лаве возделывают свои плоды. Остальные еще не привезли, но обозначили свое присутствие табличками: участок такого-то. Частная собственность и на лаве незыблема.
Растет, растет площадь страны. Только медленно.
На Большом острове в смысле климата есть все: от тропических джунглей (rain forest) до безжизненной пустыни заполярья. Всего — 11 климатических зон. Достаточно просто проехать по побережью, а потом подняться в горы. Будут и простые тропики, будет мексиканский пейзаж с кактусами, выше — лиственный лес, будут лунные кальдеры, куда жизнь только что прибыла (не только в нашем лице), еще выше — сосны. Потом пойдут мелкие кустарники, мхи да лишаи. Хотя вот пропустил поля, залитые лавой. Что это за пояс? По температуре это тропики. Но по растительности — если свежая лава, то... Да нет аналогов. Больше всего напоминает землю... после термоядерного удара. Черная потрескавшаяся, местами вздыбленная спекшаяся масса бывшей почвы, камня, прошлого города, испепеленных скелетов. Так что можно не проводить эксперимент — а что будет, если? Да вот то самое и будет.
И на самой вершине острова, на высоте 4600 метров, на конусе Mauna Kea, где находится лучшая в мире обсерватория с двумя самыми большими в мире рефлекторами с диметром зеркал 8 и 10 метров (W. M. Keck Observatory), мы видим невероятный марсианский ландшафт: ни травинки, только красноватые камни разных размеров и формы. Там только около половины давления и половины обычного содержания кислорода. Поначалу немного кружилась голова, потом несколько адаптировались. Но не настолько, чтобы понять, как нам удалось туда въехать на нашем обычном “Бьюике”. На вершину стандартным рентованным машинам взбираться более чем не рекомендуется. Только джипам со всеми ведущими колесами. На самых крутых участках дорога оставлена без асфальта, гравийка. Это чтобы колеса не скользили по мокрому асфальту. На глаз угол подъема не менее 25 градусов. Дорога узкая, с одной стороны, фактически, ничем не огороженная пропасть. С другой — стена горы. Наш “Бьюик” с его 4-литровым мотором в 250 лошадей старался из всех сил. Все-таки 4 здоровых мужика, по одному на цилиндр, в багажнике — куча сумок, все наши пожитки, тоже немалый вес. Мотору не хватало кислорода. Хорошо, что в этой модели имелись три понижающих передачи, кроме обычной трансмиссии с drive.
Температура на вершине тоже “марсианская”: днем, при ярком солнце, не выше минус 4. С заходом светила еще резко падает.
В других странах въезд на вершину был бы просто запрещен — и вся недолга. Поставили бы шлагбаум с большим амбарным замком и часовым. Но в Америке только предупреждают об опасности. В духе американской предприимчивости и индивидуализма. Мы вас извещаем о сложностях, далее вы решаете сами. И, конечно, об ответственности. В том числе, материальной, за машину.
Вот как выглядят рекомендации для поездки:
Выше 9200 футов (3100 метров) требуются машины с четырьмя ведущими колесами (напомню: вершина — это около 14 тыс. футов, то есть 4600 метров). Необходима акклиматизация в течение 30 минут. После точки Hale Pohaku — машины только со всеми ведущими колесами. Вершина Mauna Kea — самое удаленное место Острова, медицинская и автопомощь могут прибыть не ранее, чем через 2 часа. Настоятельно рекомендуем всем иметь теплую одежду на случай поломки машины. На вершине может быть сильный ветер, снег, мокрая метель, туман и иногда падающие и летящие камни. Ветер может достигать скорости 150 миль в час (240 км/час), а уже после 75 миль в час имеется риск быть сброшенным ветром с дороги. Осторожность настоятельно рекомендуется.
Мы частично прислушались: теплая одежда у нас была, которую мы и нацепили по прибытии на вершину. Мы бы сделали это и без советов: было ощутимо холодно.
Правда, нам повезло: не было сильного ветра. И вообще погода располагала — сухо, ярко, празднично.
На обратном пути в низину (дорога около 60 км) у нас затеялся разговор об открытии Гавайских островов, этой жемчужины Тихого океана. Хорошо известно, что Гавайи открыл капитан Джеймс Кук в 1778 году. Себе на погибель. Назвал он их ныне уже забытым именем: Сандвичевыми островами. Сандвич был в то время Первым лордом адмиралтейства (то есть, министром военно-морского флота) и покровителем Кука. К тому же, он был гурманом и изобрел свой, и поныне всем известный, “закрытый бутерброд”, в первичном исполнении состоявший из холодного ростбифа с прокладкой огурцом, или из лососины с сыром. Но острова Сандвича пришлось переименовать. Не дотянул первый лорд адмиралтейства Сандвич до такой собственности.
Впрочем, в качестве утешительного приза именем лорда названы Южные Сандвичевы острова в южной Атлантике: цепочка действующих вулканов, на одном из которых гнездится свыше миллиона антарктических пингвинов.
Кук, после открытия островов, поплыл открывать Северо-Западный проход, что и было его основной задачей (проход из Тихого океана в Атлантический вдоль берегов Северной Америки). Льды его не пустили в Берингов пролив, он решил зимовать не на неприветливой Чукотке, а вернуться на острова блаженства. 17 января 1779 года фрегат Кука “Резолюшн” бросает якорь в бухте Калакекуя (Kealakekua) острова Гавайи. Что там в точности произошло, в деталях не совсем ясно. Но в общем виде — понятно. Полинезийцы-аборигены посчитали, что белые просят у них слишком много свиней и воды за бусы и тряпочки. И вообще по вопросам собственности у них не было взаимопонимания. Туземцы полагали, что никакой частной собственности нет и быть не может. Они были стихийными руссоистами, ибо подобно Руссо восклицали: “Земля — ничья, а плоды ее принадлежат всем”. Даже женами делились с путешественниками. А те заражали их сифилисом (половина команды Кука носила бледную спирохету). Ну, и на правах родственников брали по нужде разные полезные в быту вещи. Часы из карманов офицеров вытаскивали. Ножи. Прочую мелкую утварь. Они их просто “находили”. Как находят в море рыбу или черепаху, а на земле гуся “нене” (ныне — эмблема Большого острова).
Но однажды они подплыли к фрегату и утянули с него шлюпку. Это уже было серьезно — шлюпки имелись из расчета спасения всех членов команды. Кук потребовал возвращения шлюпки и ради гарантии взял нескольких заложников из местных. Или только собирался их взять. По одной из версий — самого вождя Каланиопуу. Туземцы стали собираться угрожающей толпой. Раздался невыдержанный роковой выстрел (кто выстрелил — неизвестно), и один туземец рухнул. Может быть, то был даже один из вождей. Остальные стали надвигаться, метать дротики и камни. Кук приказал отходить к шлюпке. Сам шел последним. Один за другим упали смертельно раненные четверо матросов (капрал Томас, рядовые Хинкс, Аллен и Фатчетт). Пятым упал Кук. Произошло это 14 февраля 1779 года.
Заместитель Кука Клерк потребовал вернуть тела, иначе... Фрегат развернулся пушками в сторону деревни Каавалоа (Ka’awaloa). Вождь Каланиопуу согласен на все. Он отдает тела. Вернее, то, что осталось от них после праздничной трапезы ими островитян. Представления у англичан и туземцев по вопросу о возможностях гастрономии тоже сильно не совпадали. Кук был похоронен по морскому обычаю — его останки (в прямом смысле слова) были опущены в океан.
Сейчас там стоит монумент, стела в честь героически погибшего капитана. Его именем названа деревня рядом с местом гибели Каавалоа. Однако подойти к стеле нельзя: она внизу, а кругом скалы и камни. Кук продолжает кормить и нынешних туземцев. Туристические добытчики за 20 долларов возят водой желающих на чем-то, похожем на традиционные пироги к стеле.
Да, так не зря ли погиб отважный капитан Кук? Раньше считалось, что это была достойная плата за такое открытие. Но настали времена политкорректности. Теперь рассуждают уже не так. А вот как: когда капитан прибыл на Гавайи, там ведь жили люди? Жили. Стало быть, они и открыли. Когда? Тут есть разбежки. В рекламных проспектах сообщают, что 1600 лет назад. Приплыли с острова Таити. В более научных источниках пишут, что радостное событие имело место в 600-700 годах новой эры, то есть — 1400-1300 лет назад. Все-таки разница в 200-300 лет, когда речь идет о научных датировках, несколько настораживает. А о Куке теперь пишут так: “Капитан Кук не был первым, кто “открыл” Гавайские острова. Он был только первым европейцем”.
Придти на острова и открыть их — совсем не одно и то же. Что мы имеем у “древних” таитян? Мы имеем у них пироги (каноэ). И катамараны, сделанные из двух пирог с настилом между ними. Они знали парус. На таком катамаране могло поместиться до 20 человек с припасами. В принципе, можно заплыть далеко. Но у них не было письменности, не было никаких приборов по измерению времени и координат, не было даже компаса. У них не было приборов по измерению скорости и пройденного пути. Так что они никак не могли бы ориентироваться в открытом океане. Более того, у них не было карт. А уж без них...
В 1973 году образовано Полинезийское общество путешествий (Polynesian Voyaging Society, основано антропологом Беном Финни, художником Томми Холмсом). Общество путешествий ставит своей целью доказать, что полинезийцы вполне сознательно осваивали океанские просторы и открыли Гавайи целенаправленно.
Задача совершенно безнадежная. Ведь и Кук наткнулся на острова случайно. Но у него были и карты, и компасы, и секстанты, и хронометры, и лаги. И главное: у него было общее представление о том, что такое земной шар. Кук плавал по огромным пространствам Тихого океана, поскольку ему казалось невероятным, чтобы среди тысяч и тысяч километров не было ничего, кроме воды. Это была методика всех великих мореплавателей того времени. Метод прочесывания параллелей и меридианов.
Полинезийцы, которые ведут свой род с островов Индонезии и Филиппин, действовали совсем иначе. Ближние острова они заселяли по мере освоения “судостроения” — своих пирог и плотов. Если соседние острова были относительно недалеко, в пределах видимости, то и сознательно. Если далеко (многие сотни и даже тысячи километров), то заселение шло случайно. То есть по той же схеме, что и заселение растениями, птицами и животными.
Вот самые интересные эндемики острова Гавайи (Большого острова):
Гавайский гусь (Nene), Гавайская сова, Гавайский ястреб, Гавайский медовый ползун, Гавайская летучая мышь, еще несколько птиц. Из насекомых: бабочка камехамеха, черная бабочка, паук “счастливое лицо”, паук “волк”, к ним прибилась древесная улитка.
Растений тоже немного. Несколько сортов папоротников, с десяток видов растений, названия которых даются только на фактически умершем полинезийском языке. И это все. Нет ни одного четвероногого млекопитающего, если не считать летучей мыши. Да что там говорить, сплошные покровы кокосовой пальмы — и те завезены людьми (полинезийцами) в недавнее время. Само собой, завезли свиней (это тоже полинезийцами), мангуст, котов, черных крыс (европейцами).
То есть, сильным ветром с соседних островов приносило семена, насекомых, птиц. Рыбы и черепахи приплывали сами. Время для заселения было: десятки миллионов лет после возникновения островов. Поначалу приживались только низшие растения вроде папоротников. Потом более развитые. Все остальное погибало. Вот так периодическими волнами и заселялись. Скорее всего, катамаран, поплывший на какой-нибудь соседний или даже подальше остров, унесло ураганом. И совсем не обязательно сразу от Таити (как это полагают). Между Таити и Гавайями имеется целая “линия островов”, из которых последние (“Пальмира” и “Кингман Риф”) подбираются к Гавайям на расстояние в тысячу километров. Тоже немало, но так ведь от Таити до ближайшего архипелага Самоа еще дальше. Доплыли же. Одним словом, если смотреть на карту, то волна заселения шла от Филиппин на острова Микронезии, потом на острова Полинезии, Самоа, Таити, Туамоту, а уж оттуда — на Гавайи.
Еще раз повторю, что географическим открытием является лишь то, что вписано в общие представления о географическом устройстве Земли. То, что можно соотнести с другими континентами. Что получает прописку на географическом атласе. В этом смысле полинезийцы ничего не открыли. Не больше, чем индейцы Америку, или аборигены — Австралию.
Вопрос собственности на землю — это вопрос документов. Если есть международные договора, есть признание данного правительства другими странами, есть, наконец, у рассматриваемого нами правительства вооруженная сила для защиты своего суверенитета, то есть и основание говорить о независимости и суверенитете своей территории. Для этого нужно иметь, как минимум государство. А уж оно предполагает (обязательно!) письменность, чиновничество, налоги для содержания оного, а также армию и полицию с судами и прочими атрибутами государства. Ничего этого не было у полинезийских племен времен Джеймса Кука. Посему они, согласно праву того времени, и считались как бы ничейными. Это примерно так же, как с собственностью на дом. Некто набрел на пустующий дом и занял его. Потом через пару лет объявился наследник с документами на этот дом давно умершего владельца — и открывателя оттуда сразу же попросили.
Вопросы о статусе открытия земель и открывателей не праздные и не академические. Они плавно переходят в юридические и правовые вопросы о собственности на земли. А от них — к проблеме уже политической, о независимости и суверенном государстве.
На Гавайях существует движение “Свободу Гавайям”. Есть там и комитет по этому делу. Когда мы подъехали к огромному черному полю остывшего лавового базальта (лава изливалась все 80-е и 90-е годы, как, впрочем, продолжает и сейчас: последний большой поток вулкан выдал на гора в 2002 году), то на его краю, где до извержения была деревушка Капааху (Kapa’ahu), мы увидели “возрождение национального самосознания” гавайцев. “Возрождение” предстало пред нами в облике старого аборигена, настолько древнего, что он еще помнил свой гавайско-полинезийский язык. Говорил на нем лучше, чем на английском, который у него был слаб. Но на уровне “моя-твоя не понимай” мы все уловили. Он был чем-то вроде смотрителя музея под отрытым небом и тут же торговал в лавке. Музей борьбы за национальную независимость Гавайев от американского империализма. Он (музей) представлял собой навес, а под ним на стендах располагались фотокопии разных документов об аннексии Гавайев Америкой и биографии собственных гавайских “королей”.
Вообще история этих королей Камехамех вызывает типично гавайский смех: доброжелательный, радостный и умиротворяющий. И истории эти такие же, как, так называемая, гавайская музыка с гавайской гитарой: глупые, примитивные, рассчитанные на простодушных туристов, которым подавай какую-никакую экзотику. Экзотика эта не в последнюю очередь заключается в большом числе невероятно толстых людей — коренных гавайцев. Думаю, тут имеются какие-то генетические поломки. Или... они попали на Гавайи из иных миров. Слишком уж это выглядит не по-земному. Вот, гляньте на самого известного гавайского певца по имени Из (Iz, полное имя Israel Kamakawiwo’Ole). Я даже не сразу вычислил его пол. Выяснилось, что “оно” — это он.
К слову сказать, толстые гавайки косвенно свидетельствуют о том, что самая первая группа таитян, занесенная на Гавайи ураганом, была очень малочисленна. Не более 20-40 человек. От них и пошло все население архипелага. А так как кто-то (или несколько) переселенцев носили ген со сбоем в обмене веществ, то этот ген стал потом достоянием народа, внешне выглядящем как упитанная зажиточность. Правда, за эту зажиточность приходится расплачиваться низкой продолжительностью жизни, в чем я сам убедился, прогуливаясь по местным кладбищам. 50 лет — это статистический предел. Видел только одну могилу в 69 лет, но то был своего рода “абхазский аксакал”. Да к тому же не гаваец. Гавайцы живут ярко, но стремительно. Не столько из-за пригибающей к земле тучности, сколько из-за связанных генетических признаков: жить роскошно (по их понятиям), но быстро. Ведь следует учесть, что на островах в условиях узкого изолята процветал инцест, что и само по себе не способствует выживаемости.
К дедушке гавайскому аборигену мы приехали по отличной дороге. На Гавайях все дороги, кроме самых горных круч, — отличные. Поразительно ровная поверхность, отличная разметка, знаки, всюду встроенные в полотно дороги катафоты. Дороги такие, какие и прилично иметь великой автомобильной державе. А не такие, как в Бостоне или Нью-Йорке, где легко можно лишиться колеса, попав в “воронку из-под бомбы”. “Наш” дедушка-абориген, местный аксакал, рассказал о терзаниях последней королевы Гавайев, мадам Лилиокалани (Lili’uokalani). Но прежде поговорим о ее предшественниках.
окончание следует
Добавить комментарий