Подмосковный дворцово-парковый ансамбль Царицыно, ныне музей-заповедник, включенный в состав Москвы, играл в свое время очень большую роль в жизни моих предков, и мне захотелось узнать побольше об этом проблемном историческом объекте. А узнав – поделиться с читателем. Хочу надеяться, что интересно будет не только мне.
Черная Грязь
Места те именовались по-разному. И хозяева у них были разные. Поначалу – бояре Годуновы, при Иване Грозном. По приказу Бориса Годунова (1552-1605) были построены плотины на здешних речках, образовавшие цепочку каскадных прудов, протяженностью в 5 км. Один из них, самый большой в Московской области, по сей день зовется Борисовским. (А все вместе они теперь Цареборисовские.)
После того, как были обнаружены целебные грязи и «Живоносный источник», отмеченные часовенкой в честь Богородицы, обширная безлюдная пустошь с несколькими избами получила название село Богородское. Позже его переименовали в Черную грязь, переданную в пользование Евдокии Стрешневой (1626-1645), ставшей русской царицей и родоначальницей династии Романовых.
Отец царицы, Семен Стрешнев, подошел к полученным землям по-хозяйски и занялся их благоустройством – построил боярские хоромы, погреба, амбары, мельницу, заложил фруктовые сады и огороды. В строительстве помогали ему несколько сотен белорусских пленных.
Следующий владелец князь В. Голицын, фактический глава государства русского при царевне Софье Алексеевне (1682-1689), обустраивался с княжеским размахом, много чего добавив и модернизировав на французский манер, включая ландшафтный парк. Его усадьба вполне себе могла сойти за дворец. Но после того, как Петр I отправил Голицына в ссылку, все его черногрязенское хозяйство было конфисковано и отошло к казне.
Позднее Пётр I подарил Чёрную Грязь молдавскому господарю Дмитрию Кантемиру (бежавшему от турок в Россию), который с удовольствием там обосновался и над дальнейшим расширением своего нового поместья хорошо потрудился. И Голицын, и Кантемир особенно заботились о поддержании прудов в надлежащем состоянии, возводя новые плотины и обновляя старые, украшая их водяными мельницами и искусственными островками.
Царицыно дворцовое
Строительство царицынской резиденции Екатерина поручила придворному зодчему Василию Баженову. Свой архитектурный подход Баженов окрестил «нежной готикой», хотя по существу это была все та же, присущая российскому стилю, эклектика. Им впервые было использовано сочетание красного кирпича и белого камня (а не штукатурки).
По проекту Баженова царицынский ансамбль должен был состоять из двух дворцов (один – для императрицы, другой – для ее сына, цесаревича Павла) в окружении нескольких корпусов (хозяйственных, для придворной знати), с павильонами, ротондами и мостами. Плюс разбросанные по парку имитации древних развалин, модные в те времена.
На протяжении десяти лет (с 1775 по 1785) Баженов вкладывал в свой проект не только душу, талант и время, но и собственные средства, когда денег из казны не хватало. За все эти годы императрица ни разу в Царицыне не появилась. Чтобы реализовать свой замысел, он влез в долги, продал свое имение и дом в Москве, разорился - и вместе с женой во время строительства жил в Царицыне. Увы. Все его жертвы и рвение закончились для него личной трагедией.
Архитектор больше концентрировал внимание не на внутреннем облике своих творений, а на внешнем, украшая их белокаменными орнаментами, как праздничные торты – кремом. Императрице результаты его многолетних трудов не понравились. Внутри дворца ей было тесно, темно и неуютно, «как в гробу» – потолки низкие, окна узкие, и ни одного туалета. А посему Екатерина повелела разрушить до основания практически законченное, покрытое кровлей дворцовое здание – случай беспрецедентный в истории архитектуры.
И разобрали, на что ушло еще несколько лет. Следом пошли на снос Большой Кавалерский и Камер-юнгфарский корпуса, но это позднее.
Есть весьма любопытная версия, что гнев императрицы был вызван дошедшими до нее сведениями о тайном вступлении ее придворного архитектора в масонскую ложу и о том, что он является связующим звеном между масонами и цесаревичем Павлом, что для нее было равносильно заговору.
Считается даже, что в дворцовых постройках Царицына зодчий-масон закодировал иконографическую программу масонской символики. Из его построек до наших дней сохранилось несколько деталей ансамбля. В частности – необычайно красивый Большой мост над глубоким оврагом со стрельчатыми арками в стиле готических соборов. Зигзагообразный орнамент моста и воспроизводит, якобы, ту самую масонскую символику. Так или иначе, Баженов был отстранен от работ и навсегда попал в немилость. Перестраивать дворцовый комплекс поручили его ученику, Матвею Казакову, что больно ударило его по самолюбию.
Строительство (а это еще 10 лет – с 1786 по 1796) несколько раз прерывалось из-за государственных финансовых проблем. И окончательно остановилось на стадии внутренней отделки семнадцатикомнатного двухэтажного дворца – заказчица, Екатерина II, приказала долго жить. Ненавидевший ее наследник престола, император Павел I, все последующие работы в Царицыне отменил. Казаков успел перестроить только Большой дворец, все остальные детали комплекса остались баженовские.
С годами так и не законченный дворец, в котором никто никогда не жил, начал ветшать и разрушаться (особенно после того, как обвалилась его кровля, а потом и внутренние перекрытия). От дворца оставались практически только наружные стены. Прекрасные здания зарастали травой, и даже деревьями, умудрявшимися пристроиться на верхних поверхностях. Теперь дворцовый комплекс величали не иначе, как «руиной» или «мрачной развалиной». Хотя мрачным он вовсе не был, скорее – сказочно-открыточным.
Прогулки среди «старины глубокой» доставляли массу эстетического удовольствия. А уж для влюбленной парочки лучшего места и не сыскать. Романтика заросших диким лесом руин, безмятежные бескрайние просторы, сочная зелень трав, холмы и овраги, сверкающая гладь озер – вот что представляло из себя Царицыно тех лет.
Оживление наметилось с появлением главноначальствующего Кремлёвской экспедицией (ЭКС) Петра Валуева (1801), человека мало приятного, но отдавшего много сил возрождению Царицына. По его инициативе, реконструировали и благоустроили оранжереи, приносившие неплохой доход царицынскому хозяйству, отремонтировали плотины, разбили английский парк с беседками и павильонами. И разумеется, позаботился сей энтузиаст о собственном проживании. Построенная им усадьба, вошедшая в историю Царицына, как «Валуевский дом», имела на редкость выгодное расположение – на высоком пригорке над прудами с панорамным видом на дворцовые постройки и парк. Увы, «валуевский расцвет» был недолог – в 1814 году главноначальствующий умер. Но история его дома имела длинное и «веселое» продолжение. (Об этом пониже.)
Император Александр II, побывавший в Царицыне (1856), решил, что тратить деньги казны на поддержание бесполезных руин прабабки – непростительное расточительство, и наказал перевести нефункциональное поместье из дворцового ведомства в удельное. Вот этот императорский указ и решил неожиданным образом судьбу райского уголка, так долго не находившего себе применения.
Из дворцовой постройки на содержании казны Царицыно превратилось в выставленное на продажу «бесхозное хозяйство», которое отныне обязано было само себя содержать, да еще и приносить доход казне. Продавали его за 82 тысячи рублей, как «склад кирпича». А ведь ансамбль обещал быть уникальным. Каждая его деталь – произведение искусства. Чего стоят одни только баженовские Фигурные ворота и галерея-ограда с помпезной, высоко вознесенной аркой, отмечающие символическую границу между дворцом и парком, Малый дворец, Хлебный дом и Кавалерские корпуса. К счастью, желающих заняться разборкой дворцовых руин по кирпичику не нашлось.
Царицыно дачное
Тогда-то и возникла идея сдавать участки в аренду (сроком почти на сто лет) под дачное строительство, благо дачный бум стремительно набирал в Москве обороты. Стимулировала данную затею открывшаяся в 1866 году станция Царицыно на Южной железной дороге – первая от Москвы. В дачный сезон один маршрут поездов начинался Москвой и кончался Царицыном – этакий шатл на рельсах.
Позднее, в начале ХХ века, железнодорожное сообщение с Москвой в летние месяцы стало еще удобнее. За каких-нибудь 18 минут скоростные поезда «Молния» доставляли дачников и их гостей в Царицыно с интервалами в четверть часа. А утром и вечером (для дачников, работавших в Москве) интервалы сокращались до пяти минут.
Среди состоятельной московской интеллигенции стало престижным строить дачу в Царицыне. Здесь жили философ Владимир Соловьев, поэты Федор Тютчев и Алексей Плещеев, писатели Леонид Андреев, Иван Бунин и Андрей Белый, композитор Петр Чайковский, певец Леонид Собинов и многие-многие другие видные деятели культуры и искусства. Формировался свой, царицынский мирок со своим эксклюзивным обществом и своим образом жизни, настроенным на отдых, общение, развлечения и удовольствия.
Помимо домовладельцев были, как везде, и сезонные арендаторы. Двое из них – знаменитый археолог и нумизмат А.Орешников и не менее знаменитый историк-москвовед И.Забелин, директор Исторического музея, занялись вдруг в Царицыне археологическими раскопками. Они первыми заметили, что заросшая лесом земля вокруг них дыбится одинаковой, полусферной формы холмиками, и предположили, что это могут быть рукотворные курганы. Их предположение вылилось в открытие. То были могильные курганы славян-вятичей ХI–ХII веков, из которых они извлекали уникальные предметы обихода, украшения, статуэтки. (К этой таинственной страничке истории Царицына я еще вернусь.)
В долгосрочную аренду отдавали все, пригодные для дачного строительства участки, и даже Кавалерские корпуса дворца. В баженовских Третьем Кавалерском и Хлебном доме (самых достроенных) открыли трактиры с номерами. Дачные поселки возникали один за другим – Старое Царицыно, Центральный, Воздушный Сад, Поповка, Покровская Сторона, Новое Царицыно, Воробьевка. Старое Царицыно – в непосредственной близости от останков дворца, а Новое – на левом берегу Царицынских прудов, на самом высоком, наиболее сухом месте, среди вековых сосен.
Дачное освоение шло полным ходом, к началу 1890-х Царицыно приобрело статус современной «Рублевки», весьма популярной и престижной среди зажиточных москвичей. Один за другим открывались магазины, места бытового обслуживания, керосиновая и скобяная лавки, продовольственный магазин, столовая, буфеты, пекарня, аптека, парикмахерская, мастерские ремесленников и т.д. Появилось и своё почтово-телеграфное отделение с телефонной связью (но это уже попозже). В «Путеводителе по Царицыну» упоминается, что из Москвы «ежедневно приезжали разносчики со всевозможными товарами».
Имелась, разумеется, и своя церковь – не церковь, а целый храм, с колокольней и трапезной. Самая первая, деревянная, была построена еще боярами Стрешневыми в 1682 году над источником целебных грязей, и именовалась Храмом иконы Божией Матери «Живоносный Источник». Ее кирпичный аналог, в стиле елизаветинского барокко, доживший до наших дней, был возведен в 1765 году князем Кантемиром. При церкви, уже стараниями царицынских дачников, учредили церковно-приходское попечительство с бесплатной амбулаторией для крестьян, прислуги и рабочих.
Центром дачной жизни, ее козырем и главной достопримечательностью конечно же оставался Царицынский парк с его живописными руинами и каскадными прудами. На Нижнем Царицынском и Борисовском прудах, помимо базы Московского общества любителей рыболовства (со своими гостиничными номерами), построили купальни, лодочные и спасательные станции, солярии. Пруды содержались в идеальном порядке.
Состоятельные москвичи приезжали сюда на летние месяцы семьями, с полным штатом прислуги – от дворников до поваров. В альбоме моего дедушки есть фотографии, на которых запечатлен их дворник – с женой и тремя детьми. То есть прислуга тоже завозилась целыми семьями.
Мои предки в Царицыно
Мой прадед, российский немец Эдгар Эрихович Виллер, купил здесь, в поселке Новое Царицыно, огромный участок леса и построил для своей семьи просторную усадьбу из трех домов (один – для прислуги). Человек он был далеко не простой. Позволю себе привести целиком его биографию, опубликованную в 1913 году в шикарнейшем юбилейном издании «Трехсотлетие царствования державного Дома Романовых»:
«Художественно–Бронзо–Цинко–Литейный Завод Э.Э.Виллера в гор. Москве.
Виллер – Эрих Эдуардович, почетный потомственный гражданин. Родился в 1851-ом году в г. Юрьеве (Лифл.губ.) и образование получил частью в г. Юрьеве, частью в г. Петербурге. В 1870-ом году Э.Э. поступил на службу в один из крупнейших С.-Петербургских механических заводов, где изучил на практике механическое и литейное дело. В 1875-ом году Э.Э. основал собственную мастерскую, имевшую очень скромные размеры. В этой мастерской Э.Э. работал сам с 1-м мальчиком-рабочим. Благодаря энергии и упорному труду владельца, спустя 5 лет мастерская Э.Э. преобразилась в небольшой слесарный завод, на котором работало 30-40 чел. рабочих.
В настоящее же время завод Э.Э. достиг грандиозных размеров, причем на нем изготовляются всевозможныя художественно-бронзо-цинко-литейныя и слесарно-строительныя работы, сооружаются памятники, как светские, так и церковные и т.д... Э.Э на собственные средства выстроил в гор. СПБурге часовню в память павших воинов, которую пожертвовал городу; затем Э.Э. участвовал в постройке памятника Н.В. Гоголю в гор. Москве, а в 1911 году, в память 50-летия освобождения крестьян, Э.Э. соорудил памятник Александру II в гор. Саратове. Вообще Э.Э. сооружено более 500 памятников Императору Александру II в России. Оборот завода в настоящее время достигает 200 000 р. в год. И за доброкачественность выполнения заказов Э.Э. удостоен многих высших наград на всевозможных заграничных и русских выставках.
Э.Э.Виллер состоял присяжным попечителем при Московском Коммерческом суде, состоит членом Коммерческого о-ва Взаимного Кредита, членом Московского ремесленно-кредитнаго т-ва, почетным членом о-ны «Утоли моя печали», членом Российского о-ва Красного Креста, членом Императорскаго человеколюбиваго о-ва, членом Евангелическаго Миссионернаго о-ва, членом Императорскаго сельско-хоз. о-ва птицеводства и т.д. и т.д., в то же время жертвуя крупныя суммы на благотворительныя и просветительныя дела...
В 1894 году Э.Э. Высочайшим указом Правительствующему Сенату возведен в звание почетнаго потомственнаго гражданина. Э.Э. – кавалер орденов св. Анны и св. Станислава II и III степ., медалей – большой (на шею) золотой на Андреевской ленте и серебряной за охрану при короновании Николая II-го; помимо этих знаков отличия Э.Э. имеет много различных медалей и знаков от разных учреждений.
Москва. Гороховский пер. собств. дом №21. Тел. 67-34. Магазин: Москва. Маросейка, 2. Тел. 28-57.»
(При желании можно просмотреть содержание этого уникального пятикилограммового фолианта – все страницы читаемы – на сайте НЭБ: https://rusneb.ru/catalog/000199_000009_004875294/viewer/?page=432 )
У прадеда было пять сыновей и две дочери. (Мой дедушка, Бернард Виллер, самый младший, был скульптором и литейщиком, с юности работавшим рука об руку со своим отцом.) Его дети заводили свои семьи и своих детей, но продолжали держаться все вместе. Вот этим огромным кланом, человек в двадцать, плюс полный состав прислуги, они и проводили весенне-летне-осенние месяцы на даче в Царицыно, начиная с 1890-х годов. Главный дом выглядел очень даже симпатично – с просторными, богато украшенными резьбой верандами на первом и втором этажах, с мезонином под высоко поднятой крышей. (Где-то вычитала, что «в 1899 году страховая стоимость царицынского имущества Виллеров превышала 9,5 тыс. руб.)
Можно без натяжки сказать, что в Царицыно вся семья жила в свое удовольствие. Они играли в теннис, в крокет, катались на велосипедах, на роликах (деревянных), на лодках, увлекались верховой ездой, отдыхали в тенистых уголках большого сада с фонтаном и ухоженными аллеями, гуляли в лесу или вдоль живописных прудов дворцового парка с тогда еще полуразрушенными руинами замка, ротондами, мостами.
И только глава семьи не позволял себе (или не мог позволить) расслабиться даже на отдыхе. Вернее сказать, отдыхом для него были его хобби – в дачный период прадед увлекался садоводством и разведением редких пород мясных и яйценосных кур, которых демонстрировал на сельскохозяйственных выставках. Птицу он разводил конечно же не на дачном участке, для этого у него было что-то вроде сельской фермы.
Но особой его страстью были сенбернары. Он их обожал и держал целую псарню. Занимался селекцией, совершенствуя породу, выбирал себе одного – любимчика, и практически с ним не расставался. Сенбернары в ту пору были для России редкостью, их первые экземпляры появились где-то в 1880-х годах. И выведенные прадедом питомцы часто брали на российских и международных выставках первые призы.
Это, так сказать, внутренняя жизнь одной большой семьи. Но была еще и многогранная жизнь «внешняя», объединявшая всех дачников и развивавшаяся по двум направлениям. Культурно-развлекательная ее составляющая концентрировалась в том самом «Доме Валуева». А общественно-полезным трудом состоятельные активисты занимались, основав в 1908-м «Общество благоустройства дачной местности Царицыно», в котором Эрих Виллер, попав в первую волну становления дачного хозяйства, принимал самое деятельное участие.
Благодаря их энтузиазму и их финансовым вложениям Царицыно действительно год от года становилось все более благоустроенным – на улицах поселков появилось уличное освещение, таксофоны, заработали система охраны, пожарные службы – в основном из самих домовладельцев. (Дома-то все были деревянные, пожары случались довольно часто, и тушили их, что называется всем миром. А инвентарь предоставляло «Общество».)
На детских площадках устраивались праздники для детей, играли спектакли, в которых участвовала местная молодежь. Неизменно являясь членом царицынского комитета, прадед с энтузиазмом посвящал поселку все свое свободное время. Занятие было не из легких и к тому же требовало вложения личных средств.
Научный сотрудник Царицынского музея О. Габуева в 28-страничной статье: «Семья Э.Э.Виллера и дачное Царицыно в начале ХХ века» (в журнале «Научный царицынский вестник», выпуск 9, 2008 год) пишет: «Вступление в «Общество» не было ни обязательным, ни формальным актом. Это было свободное объединение людей, постоянно занимавшихся огромной, многообразной и трудоемкой деятельностью по благоустройству быта большого царицынского поселения, попечительскими заботами, организацией досуга всей царицынской общины. Учитывая количество постоянно возникающих проблем, затратных к тому же, в комитет выбирались наиболее деятельные и внушающие доверие люди. Годовые балансы Комитета отличались скрупулезностью подсчетов и сводились до копеек... Э.Э. Виллер деятельно участвовал в чрезвычайно интенсивной жизни Царицына и, безусловно, оставил свой след в его истории... Новые сведения о нем, его семействе и окружении, его участии в работе «Общества» расширяют наши познания о царицынском дачном укладе».
Сад Диппмана
Что же касается «Дома Валуева», то ему суждено было стать этаким центром культурной жизни Царицына дачного. Московская Удельная контора начала сдавать его в аренду – сначала мещанину Щеглову, который приспособил его под гостиницу и пристроил летний театр. Ему было позволено «нанимать музыку, устраивать спектакли, фейерверки на пруде и в саду».
От Щеглова дом на тех же условиях перешел к Орлову. «Рядом с рестораном есть летний театр, хотя небольших размеров, но по Царицыну весьма достаточный; лож нет, только один партер, т. е. стулья и скамейки, освещение – стеклянные фонарики. Оркестр, состоящий из 14 человек приезжает из Москвы. После спектакля стулья убирали, и до двух часов ночи продолжались танцы», - так описывала газета «Московский листок» в 1882 году царицынское развлекательное заведение. Да видно сглазила. Не долго музыка играла – для Орлова, бедняга преждевременно скончался.
С 1883-го и на целых три десятка лет хозяином «Валуевского дома», уже изрядно обветшавшего, стал саксонец Балтазар Диппман, германский подданный. Несмотря на то, что развлечения и при нем продолжались, дачники снисходительно величали местную достопримечательность «царицынским сарайчиком». Но саксонец не лыком был шит. Энергичный, деятельный и дотошный, через несколько лет он добился разрешения на снос старого и постройку нового «дома культуры» - с колоннами и балюстрадой. И теперь уже его заведение называлось «Садом Диппмана».
Трудно было бы найти место более удачное для «царицинского дома культуры» – он, как и Дом Валуева, возвышался на пригорке, с которого открывался великолепный вид на парк и дворцовые постройки. Находился совсем близко от станции, и к тому же – на перекрестке основных дорог. Пройти мимо «Сада Диппмана» и не заметить его было невозможно. Тем более, что его знал, любил и посещал каждый дачник.
Все утопало в зелени густых кустарников, вьющихся растений, цветников, под сенью вековых сосен. Вокруг фонтана столы под электрическими фонариками. Если посетителям не с кем было оставить своих детей, в усадьбе на этот случай имелась детская площадка с воспитателем-развлекателем. Позаботился Диппман и о коммуникациях: приглашенные немецкие специалисты оснастили усадьбу собственной электростанцией, канализацией, отопительной системой и водоснабжением. Его хозяйство больше было похоже на этакую коммерческую империю, включавшую в себя гостиницу и несколько дач, сдававшихся в наем.
Диппман держал на своем участке ресторан, театр, летнюю музыкальную эстраду, бильярдную, в которой играли в лото и бильярд исключительно «на интерес». Его кегельбан и теннисные корты знала вся Москва.
В обновленном театре регулярно показывали небольшие спектакли-комедии, такие как «Лолотта» Мельяка и Галеви, «Веселый месяц май» Л.Иванова, «Медведь» Чехова. Труппы артистов приезжали из Художественного, Малого, Интернационального театров. На его сцене давали концерты Шаляпин, Лемешев, Рихтер, выступали приглашенные танцоры, артисты балета и цирка (дрессировщик В.Дуров, в частности).
А для танцевальных вечеров, случалось, нанимали оркестр военной музыки 36-й артиллерийской бригады или 3-го гренадерского Перновского полка под управлением Г. Миллера. Устраивались маскарады, летние балы с иллюминацией и фейерверками. Танцевали допоздна, благо последний поезд на Москву уходил во втором часу ночи. Позднее Диппман приобрел синематограф и организовал у себя первые киносеансы. Благодаря ему культурная жизнь Царицына процветала.
В 1911-м царицынский энтузиаст умер. Ресторанную часть его «развлекательной империи» наследовала его вдова, а театрально-спортивная перешла в пользование «Общества благоустройства», пожелавшего сохранить созданные Диппманом традиции.
Но близился конец счастливой жизни царицынских дачников, как и всей имперской интеллигенции России в целом. Грянула Октябрьская революция, и вся их упорядоченная благоустроенная жизнь пошла прахом. Дачи национализировали. Многие из них сгорели. Поговаривали, что иные домовладельцы просто не пожелали отдавать свои насиженные места в чужие руки.
Что касается царицынской судьбы моих предков, то, по сведениям, добытым научными сотрудниками местного краеведческого музея, усадьба Виллера в 1920 году была передана Трудовой сельскохозяйственной железнодорожной артели «под культурные нужды». А потом таинственным образом сгорела.
В «Хлебном доме» (одной из самых интересных и самых больших построек Баженова) устроили коммуналки – туалеты во дворе, вода из колонки. Недостроенный комплекс все больше приходил в упадок, превращаясь в «зону с неблагополучной криминальной обстановкой», с 1930-х по 90-е став излюбленным местом всех окрестных скалолазов. Поначалу любители-экстремалы освоили парковые имитации развалин и мосты, а потом, войдя во вкус, начали взбираться и по стенам Большого дворца , благо выпуклостей во всех постройках хватает и есть за что ухватиться. «Тут вся Москва лазала, – усмехается ветеран спортивного скалолазания Леонид Мач. – Сударыня-императрица недаром вложила большие деньги, получился хороший скалодром, которым пользовались многие поколения московских и вообще советских альпинистов.»
Скалолазов было так много и фотографий, запечатлевших их геройства, сохранилось такое количество, что нынешние смотрители музея подумывают даже посвятить им отдельную экспозицию.
Царицыно переименовали в поселок Ленино и сделали центром Ленинского района. Станцию метро рядом с Царицыно, открывшуюся много позже – под новый, 1984 год, поначалу тоже назвали «Ленино». Второй Кавалерский корпус был разобран на кирпич, а в достроенном под советские нужды Первом Кавалерском (за счет кирпича Второго) расположился Ленинский райисполком, со статуей Ленина перед фасадом.
Стал «Ленинским» и «Сад Диппмана», причем он не закрылся, а продолжал функционировать, как сельский театр и кинозал. Более того – деревянную усадьбу Диппмана снесли и на ее месте построили каменный Дом культуры, со временем переродившийся в Театр юного зрителя.
Прощай, печальная руина!
В 1960 году, находясь в пределах Московской кольцевой дороги, Царицыно-Ленино было включено в состав Москвы, после чего начало меняться буквально на глазах. Интенсивно разраставшаяся столица подступила к нему вплотную, обложив хрущевскими многоэтажками микрорайонов Ленино, Бирюлёво Восточное, Орехово-Борисово Южное и Орехово-Борисово Северное.
«По живому» прокладывали транспортные магистрали. В 1980 году высокая дамба автотрассы Новоцарицынского шоссе перерезала Нижний дворцовый пруд, образовав пруд Средний, что, как минимум, нарушило целостность всего ансамбля. От прежней пасторальной благости не оставалось и следа.
Но Царицыно от застроек уберегли, увеличив охранную зону вокруг дворцового комплекса и каскада прудов до 1000 гектаров. Уцелевший таким образом зеленый оазис превращался в любимое место отдыха москвичей, как скажем, Парк культуры и отдыха им. Горького, благо туда теперь можно было легко добираться на метро. Приезжали коллективами на массовки, шли колоннами с песнями под оркестр.
Периодически, в разные годы предпринимались попытки отреставрировать царицынские развалины. А потом нежданно-негаданно Судьба, развернувшись совсем уж неожиданной гранью, уготовила им возрождение. В Правительстве России долго не могли решить, что с ними делать. Чья-то умная голова предложила нереализованный замысел давно почившей Екатерины реализовать. Назвали эту странную затею реконструкцией. Хотя как можно реконструировать то, чего никогда не было? В частности – внутренние покои дворца со всей его несостоявшейся начинкой и предполагаемым убранством.
Многие специалисты пытались протестовать, доказывая, что комплекс не нужно трогать, что его руины романтичны, живописны и привлекательны сами по себе, являясь истинным историческим наследием, тогда как в воссозданном виде это будет уже совсем другой объект. Победили те, кто ратовал за его воссоздание. Думается, немаловажную роль тут сыграла некая духовная ущербность столицы, не имевшей, в отличие от Петербурга, своих пышных царско-императорских хором. «А вот нате вам, теперь и у нас будут!»
Решение принято. Средства выделены – аж 14 миллиардов рублей. Архитекторы и проектировщики взялись за дело, надо отдать им должное – досконально изучив чертежи и проекты Баженова и Казакова, парковую планировку, а заодно – обычаи, вкусы и стили екатерининской эпохи. Дворцовый комплекс поднимался из руин, как птица феникс. К началу XXI века были отреставрированы все не снесенные Екатериной постройки Баженова. Полномасштабную реконструкцию Большого дворца завершили к 2007 году – ко Дню города Москвы, с торжественным открытием в присутствии президента страны.
«Прощай, печальная руина! Здравствуй, возрожденное Царицыно!» – првозгласил тогдашний мэр Москвы, Юрий Лужков, объявив Царицынский ансамбль «крупнейшим историко-культурным, музейно-выставочным, природоохранным, досугово-рекреационным и туристическим комплексом». (Язык сломать можно!) А попроще – ГМЗ (Государственным музеем-заповедником).
Перед дворцом установили скульптурную композицию – памятник двум великим русским зодчим Баженову и Казакову, отдавая им дань уважения. (На мой взгляд, не особо удачный.) Не забыли и молдавского господаря Дмитрия Кантемира – еще один бронзовый памятник (2014).
Весь ансамбль, отстроенный практически заново, являет собой сегодня творение уже не XVIII, a XXI века. Этот самый дорогостоящий объект острословы окрестили «главной архитектурной драмой последних лет», «фантазийной реставрацией», «постмодернистской пародией». Что впрочем не мешает туристам с удовольствием его посещать.
Английский пейзажный парк со всеми его украшениями восстанавливали по литературным источникам и архивным документам. Искусственные парковые руины (созданные Баженовым как дань культу руин, существовавшему в эпоху романтизма) и сами-то по себе выглядели довольно спорно. А после того, как парк привели в порядок, расчистив и посыпав гравием дорожки вокруг них, смотрятся даже нелепо. Руинам ведь положено зарастать травой, кустарником, а то и деревьями (как, собственно и было до реконструкции). А эти лоснятся от чистоты.
Гигантская работа была проделана с возрождением оранжерей, которые в свое время слыли лучшими в подмосковье и весьма доходными. Самые первые, деревянные, построил для себя еще Кантемир. Потом Баженов заменил их на каменные. В начале XIX века это уже был комплекс из пяти больших оранжерей, в которых выращивались тропические фрукты и диковенные декоративные растения.
Однако с развитием дачного строительства оранжереи и фруктовые сады перестали существовать, уступив место дачному поселку. И вот теперь оранжерейный комплекс из четырех корпусов отстроили заново по сохранившимся чертежам. А в них завезли 1800 видов субтропических и тропических растений, некогда культивировавшихся здесь. Оранжереи совершенно великолепны. По интерьерам, чистоте и ухоженности они больше похожи на залы музея, откуда, зайдя, не захочется уходить.
К баженовской планировке добавились не только новые строения, но и современная инфраструктура – кафе, рестораны, увеселительные заведения. Самый впечатляющий и самый спорный среди них светодинамический музыкальный фонтан на острове вновь образованного Среднего пруда, площадью 2400 кв м. Его почти тысяча струй способна взлетать на высоту до 15 метров.
У «Хлебного дома» появился зал-атриум со стеклянным куполом и небольшим органом. Там теперь устраиваются концерты классической музыки. И не только. Практикуется интерактивное театральное представление «Царицыно глазами старожилов», по проекту Playback House, в основу которого положены рассказы людей, живших в здешних местах до 1970 годов.
«В Царицыно изобретена машина времени, позволяющая вернуться в любую точку прошлого и навести там порядок, - иронизировал архитектурный критик Григорий Ревзин в статье «Пустое вместо», имевшей широкий резонанс. – Зачем говорить, что это музей? Назовем это дворцом Лужкова, широко открытым для публики.»
Иные критики сравнивают «феерически огламуренное» Царицыно, его «тортово-кондитерскую версию» с Диснейлендом, где «все прилизано, осовремененно, все кричит».
Инженеры-специалисты превратили дворцовый комплекс в суперсовременный музей со всеми, соответствующими его новому назначению удобствами, техническими приспособлениями и придумками. (Для обслуживания инвалидов, например, внутри дворца появились лифты, эскалаторы, специальные подъемники, пандусы.)
Из трех десятков ресторанов, функционирующих на обновленной территории ансамбля, один, зазывающий посетителей на корпоративы и свадебные банкеты, расположился непосредственно в Большом дворце, обещая познакомить посетителя с императорской кухней XVIII века. (Для желающих отобедать или сфотографироваться в интерьере дворцовой роскоши в туалетах той эпохи, гардеробная с костюмами напрокат по-соседству от него.)
Большой Дворец снабдили приличествующей ему дворцовой начинкой, с лепниной и позолотой. А «Екатерининский зал» украсили беломраморной статуей Екатерины II, ставшей символом всего Царицына. Ее можно увидеть повсюду – от буклетов до киосков мороженого, сувенирных маек и бейсболок.
Кстати, судьба статуи заслуживает отдельного внимания. Задумана она была в 1885 году Московской городской думой – к 100-летию издания императрицей Жалованной грамоты городам Российской империи. Статую планировали установить на высоком пьедестале перед ещё не построенным зданием Думы. Исполнить ее должен был совершенно потрясающий скульптор М. М. Антокольский, умевший одухотворять мрамор до «невесомости». Но Александр III представленные им варианты отклонил. И заказ был передан другому известному российскому скульптору А. М. Опекушину (автору памятника Пушкину в Москве). Статуя была установлена не снаружи, как предполагалось, а внутри Московской городской думы, в ее Большом зале, в 1896 году.
После революции скульптуру переместили в Музей изобразительных искусств им. Пушкина, где ее неоднократно пытались уничтожить – по примеру памятников всех прочих, чуждых советской действительности, царственных особ. Спас мраморную Екатерину директор музея, скульптор-монументалист С. Д. Меркуров. Он тайно переправил ее в Армению, спрятав у своих друзей.
Статуя много лет украшала Ереванскую картинную галерею. А в 2003 году уже независимая Армения согласилась вернуть ее Московскому правительству. Отреставрированная в мастерских Третьяковской галереи, она была передана на постоянное местожительства в Музей Царицыно. Екатерина II во плоти так и не стала хозяйкой задуманного ею дворца – это сделала Екатерина мраморная.
Музей-заповедник
Началом истории Царицынского музея можно, наверное, считать 1927 год, когда в Кавалерском корпусе впервые открылся историко-художественный и краеведческий музей. Его с удовольствием посещали те, кого интересовали баженовские чертежи и находки из курганов древних вятичей.
В 1930-е, на фоне развернувшейся коллективизации, его переквалифицировали в Ленинский краеведческий музей садово-огородного района, с муляжами сельхозпродук-ции в качестве экспонатов, что естественно не пользовалось популярностью. Через несколько лет Кавалерский корпус отдали под сельский клуб с кинотеатром. Статус Государственного музея-заповедника (ГМЗ) «Царицыно» по-настоящему получило только в 1984 году.
Одна из первых его экспозиций – «Невидимый слой», разместилась в круглом зале Третьего Кавалерского корпуса. Ее инициатором и организатором, совместно с ГМЗ «Царицыно», выступило объединение «Выставочные залы Москвы». Экспозиция, как сообщается, посвящена «самому счастливому периоду в жизни Царицыно – дачной идиллии конца XIX, начала ХХ века».
В анонсе на сайте музея неожиданно для себя читаю: «В последнем разделе выставки посетители проследят историю дачного Царицына начала XX века с помощью фотоархива фабриканта Эриха Виллера и предметов его быта, найденных в соседних дачных поселках.»
Научные сотрудники Музея готовили эту выставку более десяти лет, собирая ее по крупицам – опрашивали жителей окрестных деревень, разыскивали потомков царицынских дачников, вели переговоры о передаче музею сохранившихся документальных и материальных свидетельств. Так одна из сотрудниц – Любовь Ерёмина, недавно издавшая книгу «Царицыно в дневниках и воспоминаниях», вышла и на меня. (С тех пор мы с ней в постоянном контакте, что позволяет мне быть в курсе всех царицынских событий.)
Семье прадеда посвящен целый зал. Помимо фотоархива, закрепленного на каких-то уродливых, совсем неэстетичных крючках, в нем представлена незначительная часть обиходных вещей, хорошо знакомых мне по альбомам дедушки – посуда, изящные столовые приборы, пяльца, веер, щипцы для завивки волос, перчатки, шкатулки, зонтик, одежда на портняжном манекене... и кресло, в котором любила сидеть – с рукоделием или с внуками моя прабабушка, Эмма Александровна.
Приятно все это видеть, нет слов. Но, не могу не сказать... Хоть я и лицо однозначно заинтересованное, с огромной благодарностью воспринимающее столь бережно сохраняемую память и о моих предках, хоть каждое, вновь обнаруженное упоминание о них я читаю или рассматриваю «с благоговейным придыханием», при всем моем уважении к самоотверженному труду научного коллектива музея, мне не совсем понятно, к чему такой гиперинтерес к обычным дачникам дореволюционных лет. Иной раз кажется, что во всем этом «огламуривании» – от давно почивших семей до псевдо-исторического дворцового комплекса – есть нечто нарочитое и определенный перебор.
Кстати, современные обитатели Рублевки, где наверняка сейчас происходят вещи не менее интересные, а по размаху так во сто крат более грандиозные, могут представлять для любознательных потомков ничуть не меньший познавательный интерес. И изучать их можно было бы пока что вживую, а не по артефактам.
Культурно-развлекательный рай
Итак, живописные руины «старины глубокой» преобразились в развлекательный парк-музей, куда с удовольствием устремляются не только москвичи, но и гости столицы. Можно без натяжки сказать, что жизнь в обновленном Царицыне не просто кипит, она бьет ключом. Посетители ходят многотысячными толпами, компаниями и семьями, иной день не протолкнуться – за год порядка полутора миллионов человек, благо добраться до музея можно на метро, на поезде, маршрутным такси или автобусом.
По просьбам горожан, царицынский парк функционирует теперь круглосуточно. Ну а если массам нравится, значит цель достигнута (!?)
Сотрудники без устали придумывают для посетителей все новые и новые развлечения, чувствуется, что все они буквально живут этим. Концерты, городские праздники, представления, летние фестивали. Для детей – спектакли, утренние зарядки, мастер-классы, уроки искусства, лекции. Для взрослых своя программа – театральные постановки и концерты, переносящие их на 100 лет назад – в ту самую дачную благость. Всевозможные спортивные мероприятия - бадминтон, волейбол, баскетбол, футбол, с чемпионатом по мини-футболу на кубок музея-заповедника «Царицыно». На лодочной станции можно взять лодку или катамаран, заказать экскурсию с аудиогидом по воде или по парку на электромобиле, взять непрокат ролики, самокат, велосипед... А с наступлением вечера отправиться на танцплощадку или любоваться завораживающими хитросплетениями водяных струй музыкального фонтана.
Это в теплое время года. А что же зимой? Ёлка в 23 метра на Дворцовой площади под Новый Год, встреча которого длилась до утра; театральные представления артистов московских театров, праздничная иллюминация, яркие инсталляции, сверкающая царская карета, запряженная шестеркой лошадей, императорская корона, световые тоннели и т.д.
Для зимних развлечений лыжные трассы. Прибавился и каток (коньки и лыжи напрокат). Есть тюбинговая трасса по склону оврага. И еще... Прогулки в санях на ростовских рысаках, на нартах, запряженных хаски (сибирскими лайками) или северными оленями – рогатыми красавцами, доставленными сюда из Магаданской области. Управляют ими каюры и кинологи в национальной одежде.
Так развлекает гостей Царицыно под открытым небом. А в музейных залах и оранжереях активная культурная жизнь не прекращается круглый год. Выставочные экспозиции сменяют одна другую. Последняя - «Екатерина II. Золотой век Российской империи», разместилась в Большом дворце. Царицынский музей сегодня это русский Диснейленд для всех возрастов, в котором каждому хоть раз непременно захочется побывать.
Царицыно мистическое
В заключение стоит наверное упомянуть, что, несмотря на такое феерическое возрождение, за Царицыно прочно закрепилась слава одного из самых таинственных, самых непредсказуемых и даже «проклятых» мест Москвы. (Спецрепортаж телеканала «Москва Доверие» вот прямо так и был назван: «Проклятая земля»: Что скрывает музей-заповедник «Царицыно».)
В основе всех этих эпитетов, в первую очередь, лежит драматическая судьба незавершенного екатерининского дворца. Но не только. Здесь чаще, чем где бы то ни было в столице, случаются техногенные аварии и пожары, внезапные возгорания на территории дворца. А после неоднократных поломок, пожаров и потоков грунтовых вод в тоннеле метро на подъезде к станции Царицыно, даже работники Замоскворецкой линии метрополитена поверили в то, что вся эта зона во власти нечистой силы.
Кстати о нечистой силе. Подземные ходы под дворцовым комплексом это довольно разветвленная сеть полуразрушившихся, уходящих в неизвестном направлении тоннелей. А в них, по многочисленным свидетельствам очевидцев разных лет, включая современников, обитают странные нематериальные существа – не люди, не звери, покрытые густой черной шерстью. (Я, в данном случае, лишь пересказываю прочитанное и целый ряд имевших место телепередач.) Чтобы читатель не обвинил одну меня в несерьезности и легковерности, добавлю, что ночные сторожа телебашни Останкино жаловались на периодическое появление точно таких же существ в ее коридорах.
В 90-х годах прошлого века царицынские подземелья стали прибежищем сатанинских сект, привлеченных их мистической славой, что звучит уже куда более правдоподобно.
Для изучения аномальных явлений сюда устремлялись мистики всех мастей – от лозоискателей с рамками и волхвов современного разлива до парапсихологов и ученых. В 1993 году геологи из Российской академии наук, проведя большой цикл исследований, пришли к заключению, что практически вся территория парка «Царицыно» представляет собой геопатогенную зону.
Эзотерики утверждают, что это напрямую связано с могильниками вятичей. Археологические раскопки подтвердили – царицынский комплекс (а в свое время и всё Царицыно-дачное) разместился над ритуальным местом древних язычников – некрополем. Сколько тут захоронено умерших никто не знает. Но при внимательном рассмотрении нельзя не заметить, что парковый лес вырос поверх бесчисленного множества округлых холмиков.
Древние язычники сжигали своих покойников на ритуальных кострах и возводили над могильниками курганы, многие из которых до сих пор не вскрыты. Может, огненный шлейф истории протянулся от них через века до наших дней? А может сами могильники создают вокруг себя негативную энергетику (как любое захоронение)? Правда, всегда остается и другой вариант – что все это лишь досужие домыслы.
Современные последователи древнеславянских языческих культов уже много лет устраивают паломничество к некрополю царицынских вятичей. В потаенных уголках парка они сооружают свои капища с деревянными идолами языческих богов (Даждьбог, Лада, Велес рогатый) и совершают подле них магические и ритуальные обряды.
Одна такая религиозно-языческая секта называет себя общиной «Коляда Вятичей». А ее главный волхв Велимир в миру Николай Сперанский – художник, физик и писатель, автор многих трудов по язычеству.
Если существует какая-то связь между «проклятым местом» и судьбами живших на нем людей, то судьба моих предков наглядная тому иллюстрация, (про остальных обитателей Царицыно я просто ничего не знаю). Прадед, Эрих Виллер, умер в 1920-м (в год, когда национализировали его дачу), прабабушка – в 1921-м. Четверо из пяти их сыновей, включая моего дедушку, таинственным образом умерли в один год (в 1938-м), находясь в ссылке в лагерях, как неблагонадежные немцы. Все они угодили под гребенку репрессивной кампании по национальному признаку накануне Второй Мировой Войны. Младшая дочь прадеда, Женни, потеряла сначала 43-летнего мужа, потом 5-летнего сына и 20-летнюю дочь, проведя остаток жизни на их могилах. Вот такая веселенькая история.
Имеет царицынский флёр ко всему этому отношение или нет, никто сказать не сможет. Как бы там не было, думается, что витиеватая судьба Екатерининского дворца на сегодняшнем дне не закончилась. Его сюрпризы и трансформации еще могут продолжиться, причем самым неожиданным образом. Но лучше уж пусть процветает на радость москвичам!
Добавить комментарий