Совсем не так, как поезда. От классиков известно, что если за отходящим поездом по платформе не бежит человек с чемоданами, это не значит, что опоздавших нет, просто опоздавший бежит ещё по привокзальной площади и на платформе его пока не видно. Стоит поезду исчезнуть в «дымке голубой», как на платформе появляется обладатель чемоданов и ж/д билета.
Иное дело с ледоколами. Современный ледокол – сооружение уникальное, многофункциональное, многонациональное и оригинальное. Ниже ватерлинии находятся помещения высотой с трёхэтажный дом на длину метров сто. К примеру, на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач» внутренний лифт ходит на восемь палуб. Из-за дефицита движения во время рейсов, к лифту не пробиться - всегда большие очереди. Особенно из молодёжи.
Я подсчитал, что за рейс, не пользуясь лифтом, я преодолеваю путь, равный подъёму на Эверест. Особенно добрые моряки предлагали прокатить меня на лифте, и я им не отказывал. Взамен я предлагал некоторым бросить курить и сэкономить огромную сумму денег и десять лет жизни. Имея за душой сведения о радиоактивности, рассказывал им, что в каждой сигарете, кроме ядохимикатов, всегда есть радиоактивный ПОЛОНИЙ-210, который принимает самое радио-активное участие в создании раковых заболеваний, даже если курящим является сам капитан. Помимо этого курильщик ежегодно снабжает свои лёгкие половиной стакана смолы. В общей сложности я уговорил отказаться от этой наркотической зависимости - курения (поумнеть) человек пять – десять, а это уже минимум пятьдесят лет чужих жизней.
Для моряка отстать в чужом порту от своего судна – последнее дело. Никогда не бежали вприпрыжку за своим «кормильцем»? И не по причалу, и не по воде – «Бегущая по волнам», а по льду, за ледоколом? Я догонял свой ледокол на попутных судах, летал на самолётах и вертолётах, но никогда не бегал за ледоколом по льду. А мой приятель, Саша Касьянчук, бегал.
Ледоколы в Арктике редко заходят в порты. Да и портов-то всего два – Диксон в Карском море и Певек на Чукотке. В порт Тикси в море Лаптевых, административный центр Тулунского улуса (не путать с Булонским лесом), ледоколы не заходят - мелко там. Глубина фарватера менее 7 метров, а атомных ледоколов с осадкой менее 9 метров пока не строят. Есть ещё порт Дудинка на Енисее. Туда заходят только два атомных ледокола «Таймыр» и «Вайгач», имеющие осадку 9 метров. Когда они проходят в Енисее Турушинский перекат, то у них под килем остаётся 30 сантиметров воды.
Капитаны не любят заходить в Арктические порты без особой нужды – экипаж на берегу начинает расслабляться, начальство – напрягаться, а общий градус - повышаться. Может произойти короткое замыкание. После посещения Диксона, когда экипаж был не в меру резв и не совсем трезв, в следующий заход ледокол встал на значительном расстоянии от Диксона. Для улучшения мнения об экипаже на Диксон на вертолёте вылетел судовой оркестр. Помполит лично контролировал посадку МИ-8. – А ты куда? – остановил помполит элетромеханика Сашу Касьянчука. - Ты в оркестре не играешь. - У Смирнова электрогитара, - объяснил электромеханик, - её подключить к сети надо правильно, чтобы током гитариста не ударило.
И прошёл в вертолёт.
Очень многое зависит от капитанов. Некоторые из них не хотят (если есть возможность) стыковаться во льдах даже с другими ледоколами.
Помню, встали мы со своим ледоколом-собратом во льдах метрах в ста друг от друга в ожидании указаний. По связи штаб морских операций оповестил, что в ближайшие несколько часов работ для ледоколов не будет. Спустили трап и народ по льду пошёл в гости на другой ледокол. У моряков на других ледоколах и грузовых судах всегда много и друзей, и знакомых. «Все мы в лодке одной и с похожей судьбой».
Подходят моряки к другому ледоколу, у которого тоже трап опущен, как вдруг… Нет, белый медведь не появился - их не так много в Арктике. Иной раз за четыре месяца навигации можно встретить одного-двух скитальцев ледяных пустынь. Всё гораздо проще: «ихний» капитан Кочетков приказал поднять трап. Последовало указание о порядке посещения моряками соплавателей другого ледокола в бескрайних просторах Арктики: посетители договариваются предварительно по судовым рациям, сообщается, кто к кому идёт и с какой целью, а при входе на борт предъявляется морское удостоверение.
На сотню миль максимум два медведя, ледоколов тоже два, инопланетян не замечено, но очень хочется быть начальником. Это наша национальная черта. Это особый способ унижения подчинённых под видом «порядка». Хочется свою начальническую прыть показать и потешить свой чиновничий зуд. Медицина давно определила причину такого поведения начальства – комплекс неполноценности. Осознанный, или подсознательный. Хочется всех опустить до своего уровня. Раб не хочет быть свободным, раб хочет иметь своих рабов. Еще раз: фамилия капитана Кочетков.
Капитан на судне, в каком-то смысле, обладает безграничной властью: может, к примеру, арестовать и под ключ запереть, может гражданский брак зарегистрировать. Мой приятель Юрий Пилявец, работая главным механиком на ледоколе «Советский Союз», зарегистрировал гражданский брак в географической точке Северного полюса. Капитан может списать любого члена экипажа и отправить его с другим судном «домой», не объясняя причин «виновнику торжества». А безграничная власть развращает абсолютно. Противостоять этому может только интеллект самого капитана. Слово капитана – закон, и ни одного слова поперёк. Полное единодушие. Как на кладбище. Но не всё так оптимистично.
Каждый капитан имеет свои особенности. Капитан атомного ледокола «Арктика» Юрий Кучиев в арктическом рейсе не любил стоять, когда для ледокола не было работы. Он придумывал то «ледовую разведку корпусом», то движение ледокола кормой вперёд, только бы не стоять, когда он не чувствовал себя капитаном. Ледокол считал личным транспортным средством и гордо заявлял: «Доломаю и этот ледокол и пойду на пенсию».
Капитан атомного ледокола «Ленин» Борис Соколов очень любил играть разного рода учебные тревоги. Как-то сыграли шлюпочную тревогу. Народ собрался у шлюпок. Химик нашей службы Александр Штром вышел на тревогу из лаборатории не одевшись «по сезону» - в надежде на скорый отбой. Сели в шлюпки, шлюпки спустили на воду. Капитан «поднял пары», и ледокол скрылся за горизонтом. Сидеть в открытой шлюпке под свежим ветерком в необозримых просторах Арктики и видеть, как ледокол скрывается за горизонтом – это производит с трудом изгладимое впечатление. Получаешь впечатление не только о просторах Арктики, но и о «духовности» капитана.
Посадка в шлюпку может быть двумя способами: шлюпку спускают на воду, а моряки по шторм-трапу спускаются в шлюпку. Второй способ: все садятся в шлюпку на борту, а затем шлюпку спускают на воду. Шлюпка крепится двумя гаками с тросами – на носу и на корме. Был случай, когда носовой трос опустился, а кормовой – нет. Все пассажиры шлюпки «ссыпались» и собрались в носу шлюпки, котороая висела почти вертикально. А вместимость шлюпки 70 человек.
В расписании по шлюпочной тревоге мне места в шлюпке не досталось, и я был назначен старшим спасательного плота. Этот плот сбрасывается в воду, автоматически надувается, он изначально прикреплён тросом к судну. Желающие спастись на плоту спускаются по шторм-трапу или прыгают с борта в воду, подплывают (в Арктике, в ледяной воде в зимней одежде со спасательным жилетом) к плоту и взбираются на него… Продолжать?
Ледокол «Ленин» большую часть времени стоял в Мурманске. В те времена арктические навигации были короткими. Для экипажа выделили автомобиль «Волга». Капитан Соколов сделал этот автомобиль личным транспортным средством. Взял одного машиниста из механической службы в личные шофёры и гордо разъезжал на «Волге» по Мурманску. Автомобиль брали с собой в рейс. Там его ремонтировали и готовили к новому сезону. Нельзя сказать, чтобы экипаж инертно относился к «капитанской» «Волге»: в одной из навигаций с любимицы экипажа исчезли все четыре колеса – поглотила их пучина морская Северного Ледовитого океана.
В другой раз из пароходства, от финансового начальника, пришла РДО (радиограмма) о том, что «в связи с затруднительным финансовым положением (а другим оно никогда не бывает) индексации зарплаты по размеру инфляции не будет и экипажу предлагается потерпеть». Я был председатель судового комитета и предложил текст ответной РДО: «Согласны потерпеть в Вашем «Мерседесе». Разумеется, все мои предложения воспринимались как шутки и в пароходство отправляли РДО, что мы, идя навстречу пожеланиям начальства …
Как там, у Чернышевского: нация рабов. Рабы все сверху донизу.
Добавить комментарий