Иногда в гугле я набираю слово «натюрморты». Чего только не получаю в ответ! Чаще всего это цветы (каких только нет!). Физалис. Рябина-калина. Причудливая ветка. Потом фрукты. Овощи. Выпивка "от и до". Накрытый стол. То на нем кувшин с молоком и черный (свежий на разрезе!) хлеб, то сало с зеленым луком, чесноком и бутылкой водки, то омары, крабы, хрустальный графин с красным вином и непременный лимон со спирально спущенной кожурой. Предметы старины: чугунки, угольные утюги, швейные машины "Зингер", лампы ("семилинейная" - не дай вам Бог узнать, что это такое!), фонари, медные подсвечники, глиняные кувшины, серебряные потемневшие кубки, древние книги, музыкальные инструменты... Человеческие черепа (memento mori!) и другие. Морские
раковины... Всё красиво, бездна вкуса, цвета, настроения, всё многозначительно, что-то часто отзывается в сознании музыкальной фразой...
Но лишь однажды я увидел сюжет. Он и есть то, ради которого я затеял рассказ.
Сюжет был на фото. Натюрморт: старый деревянный чулан и старый же, толстой пыльной доски стол. На нем позеленевший от времеии подсвечник с огарком свечи, огрузшей от наплывшего стеарина. Спичечный коробок. Огонек свечи высвечивает гвозди в дощатой стене, на которые подвешены кое-какие инструменты - клещи, ржавая ручная пила, связка старых ключей с узорчатыми бородками... Недалеко от подсвечника лежит висячий замок и ключ к нему с пеньковой (!) ветхой веревочкой. Понятно: кто-то только что вошел в пахнущий деревом и стариной закуток...
И поставил за подсвечником, у другой стены, между двумя черными чугунками, большой букет свежих цветов! Яркий, неожиданный!
И мгновенно понимается: воспоминание! Образ его: букет свежих цветов в старом, сплошь деревянном чулане. Негаснущая память о чем-то давнем, произошедшем, бывшем... нет, скорее, промелькнувшем, чудесном, но в свое время недопонятым и - вот оно то, что не дает угаснуть, - упущенным!
Упущенным. Странное, острое чувство. Оно, бывает, сильнее других...
Цветы, если постоять над ними, помогают вспомнить подробности промелькнвшего, чудесного.
Мы тогда, по одесской самой людной улице ходили вдвоем: мой друг, умница, с хорошим, интересным лицом, с женщинами (а речь пойдет об этом, о чем же еще?) нахрапистый, скажем точнее - женщин атакующий по-гусарски самоуверенно, и я, все еще робкий после 4 лет службы в ВМФ, отвыкший от цивилизованного общения, все еще пугливо осматривающийся, словно вот-вот меня остановит флотский обход..
Со Стасом нас поначалу связало простое соседство коек в Высшем Военно-морском училище в Севастополе, потом обнаружилось некоторое родство душ, общий - прошлого – словарь Главной улицы наших городов, одинаково хорошее отношение к умеренной выпивке, еще - обоюдное отчисление из училища (причина была одна: нарастающее сопротивление армейскому диктату), служба в ВМФ рядовыми матросами, встречи, язык долгой дружбы, когда всё понимается с полуслова, согласие во многом... я и другим пожелаю такой прочности дружеских уз. Приезжая в Одессу, харьковчанин Стас стучал в мое окно на первом этаже общежития, я выходил...
И вот начало того эпизода, который закончился для меня... букетом цветов в старом чулане. Стас познакомился с интересной девушкой, нет, молодой женщиной, которую его взгляд пропустить не мог: она отличалась и вкусом к наряду, и осанкой, подкатил, может быть, по-гусарски щелкнув каблуками. Чем-то заинтересовал; она пригласила его (но не одного, а с другом), к себе на кофе.
Была в тот вечер чинная гостиная, кресла, картины на стенах, кофе в крохотных чашечках (это после моих алюминиевых кружек с жидким компотом)... Беседа. Разговор вел мой друг, я помалкивал. Но заметил на себе все более частый взгляд хозяйки дома.
Здесь память пропускает подробности нескольких наших визитов в этот дом, зато фиксирует интереснейшую деталь. Мне - а не моему другу - была вдруг вручена для прочтения небольшая, только что переведенная на русский язык книжка "Маленький принц". Экзюпери меня поразил, как поразил, наверно, многих, живущих в Советском Союзе, - новым в литературе героем, его одиночеством, грустью о покинутой им розе на крохотной планете, прощением ее шипам...
Маленький принц - душа самого Экзюпери.
Замечу здесь, ничего не утверждая: через полтора десятка лет я стал писателем, детским, больше всего любящим писать сказки! Сказок, кроме других книг, у меня вышло три сборника.
Потом мой друг уехал. Ответа на свое внимание к ней он не получил. А я стал получать одно за другим приглашение посетить этот дом.
Небольшая информация о моей новой знакомой. Была она замужем за поляком, жила какое-то время в Варшаве, что-то у них не сложилось, N вернулась в родной город, оставив фамилию мужа: Д...вич. Об уехавшем моем друге она высказалась между прочим едкой и отточенной фразой, отметив в ней его, бросающееся в глаза гусарство. Жаль, фраза та из памяти выпала.
Как-то мы уговорились пойти вечером к морю, но не на пляж, где и вечерами людно (вечерние летние купания в Одессе, целыми компаниями - почти обряд), а к скалам, они дальше пляжа, там поздним вечером мало кто бывает.
Память сохранила ее черное узкое платье (наверняка купленное в Варшаве) и - главное - туфли на высоком каблуке, оправданные асфальтовым шоссе, идущим вдоль моря в Отраде. После шоссе мы спустились по каменистому склону к скале, N опиралась на мою руку. О чем я подумал тогда мимоходом - о ее доверии ко мне, а еще - о высоких каблуках на трудных камнях спуска. Мы сели на скалу, в которую билась, иногда бело оскаливаясь, несильная прибойная волна. Сидели, изредка переговариваясь, вглядываясь в черноту ночи и моря, в две - у каждого своя - лунные дорожки. Я не осмелился тогда взять ее за руку, она - не положила руку на мое плечо. Может быть, ей достаточно было именно такого общения. Не знаю.
Но вдруг такого:
-Зачем мы перешли на ты...
За это нам и перепало
на грош любви и простоты, -
а что-то главное пропало...
Это строфа из стихотворения Агнешки Осеецкой, полячки, которое, не случайно заметив, перевел ("вольный перевод", было сказано в предисловии) Булат Окуджава.
Кроме слов "что-то главное", есть еще одна примечательная фраза в этой песне: "Мы искушаем расстоянье...".
...Мы с N в те немногие "свидания" (кавычки здесь необходимы) дистанции не "искушали" и все время были "на вы". Наверно, это ее устраивало, устраивал и я, не нарушавший в этих нескольких встречах "расстояния".
Было еще несколько встреч, но больше - приглашений заходить. Но из-за послеармейской карнавальной суеты, в которой я закружился, - новые друзья, добросердечные подружки, веселые вечеринки - приглашениями я легкомысленно пренебрег.
Эта мысль пришла позже - ведь я тогда был выбран! Выбран, избран, отобран - поклонников у молодой и красивой женщины было предостаточно. За что выбран, опять не знаю, Женские чутье, женский выбор, можно тут произнести и слово "причуда" для нас, мужиков, - тайна за семью печатями. Всегда ли мы знаем, аа что нас выбирают, для чего - может, просто из любопытства?.. И что разглядела она во мне, во что поверила (во что проникла, что, может быть, надеялась взрастить, как это умеют женщины?), как не побоялась пойти со мной на одинокую ночную скалу, выходящую в море?
...И всегда ли знают они, женщины, вдруг выбирая кого-то?
Может, и знают; но для меня это осталось неразрешенной загадкой.
И еще - ясным теперь ощущением того, что я, кажется, прошел тогда мимо чего-то большого, такого же, наверно, необычного и полного необычных вопросов и необычных ответов, как... как общение летчика Экзюпери в пустыне с Маленьким принцем..
Теперь это упущенное нащупывается раз от раза фонариком мысленного усилия - во все больше сгущающейся темноте тех давних вечеров и часов, усилие вслушивается в обрывки фраз, старается произошедшее (промелькнувшее) понять, разгадать, узнать, что, что, что я потерял! Что невероятно хорошее упустил.
"Что-то главное"?..
***
Я закрепил тот натюрморт на экране компьютера и с неделю букет не покидал его, каждый раз возвращая меня в давнее. Потом я заменил букет другой картинкой (я меняю их) и... вспомнил, что не сберег (не засэйвал) натюрморт в компьютерной памяти.
И с тех пор, кликая на слово "натюрморты", я надеюсь отыскать тот, в котором, в отличие от других, есть сюжет. Мой... да и наверняка еще и еще чей-то.
Добавить комментарий