Судно было уже в море, когда капитан Север получил радиограмму: "Срочно требуется вьюга тчк изловите зпт доставьте целости зпт сохранности берег зпт шеф тчк"
"Повторите буквами третье слово," - запросил капитан Север.
"Ватерлиния мягкий знак ют гак ахтерштевень тчк в ь ю г а тчк желаем удачи зпт конец тчк", - ответили ему.
-Ватерлиния! - в сердцах сказал капитан. - Мягкий знак, ют, гак, ахтерштевень! Конец света! Всю жизнь я ловил рыбу, а сейчас должен поймать вьюгу! А завтра, возможно, я получу приказ изловить вчерашний день! Интересно, кому она понадобилась! А еще интереснее, что из нее собираются делать?
Капитан Север вызвал по радио старшего помощника.
-Потрогайте мой лоб, - предложил он старпому. - А теперь посчитайте пульс. Гляньте на мой язык... Все в порядке? Дважды два - четыре, девятью восемь - семьдесят два. Все это для того, чтобы вы не подумали, что у меня из-под ног ушла палуба... Вам приходилось когда-нибудь ловить вьюгу?
-Нет, - признался старпом и посмотрел на капитана более чем внимательно, - пока еще нет.
-А у вас в роду все были здоровы? - спросил Север. - Тогда читайте радиограмму.
-Ну, - сказал капитан, когда старпом вернул ему бумагу, - что будем делать?
-Ловить, - ответил старпом, ни секунды не помедлив, - мелкоячеистой сетью. Той, что на кильку. - Старпом всегда считал, что начальству виднее, и над приказами не задумывался.
-Кхм! Умница! - похвалил Север. - Давай. Ты будешь с людьми ловить, а я останусь на мостике. Мало ли чего... Пошли подвахтенного на марс - пусть высматривает вьюгу... Но мне все-таки любопытно знать - кому она понадобилась?
-У нас на севере - никому. Это, видать, кто-то с юга просит.
-Юга - вьюга, - сказал капитан. - Хоть стихи сочиняй. Вот что: наш поэт не на вахте? Пришлите-ка его ко мне. А сами идите подготовьте людей. Объясните дело попонятнее. Главное, скажите, чтоб не доверяли ей, вьюге, то есть...
Поэт (а некоторые поэты ради остроты впечатлений идут в моряки) был в каюте капитана через пять минут.
-Кэп, - сказал он, - в чем дело? - Поэты зовут капитанов кэпами и никогда не робеют перед ними. А те от такой вольности только покряхтывают.
-Ты там все пишешь... - сказал капитан. - Я читал: рифмуешь "вьюгу" с "подругой". "Снежноволосая", говоришь. Ну, бог, как говорится, тебе судья. Ловить мы будем твою подружку...
-Как ловить? - удивился поэт.
-Сетью, - сказал капитан Север, - мелкоячеистой. Той, что на кильку. На, читай радиограмму.
Поэт прочитал раз и другой.
-Ничего себе, - сказал он. - Она что, русалка, что ли? Она ж просто ветер со снегом, вьюга-то!
-Смотри, как заговорил! Тебя, наверно, там начитались - вот и приказ. Сознавайся, посылал стихи в центр?
-Посылал, - сознался поэт.
-Про вьюгу, конечно. В центре начитались, думают: дай-ка изловим хоть одну - рыбакам слава, нам - почет...
Поэт переминался ноги на ногу.
-Ладно, шутки шутками, а у меня к тебе задание. Надо это событие отразить в стенной печати. На нашей, то есть доске объявлений и приказов. На всякий случай. Вот тебе рифма, пока не забыл: "юга - вьюга" Это получше "подруги". Опиши событие в стихах.
-Годится! - Поэт повеселел. - Отражу. Такое начало подойдет?
"Было: радирует Северу юг: срочно нуждаемся партии вьюг. Станцию шлем специальный вагон" И три восклицательных знака вдогон. "Вьюшек"? - летит телеграмма на юг. "Вьюг, -отвечают ему. - В-Ь-Ю-Г".
-Уже успел? Про меня там не забудь, - посоветовал капитан.
-"Север фуражкою хлопнул об пол", - продекламировал поэт.
-Не об пол, а об палубу, - поправил его Север. - Ты ж не на берегу, не огурцы солишь, а рыбу в море ловишь!
-Об стол, - переиначил строчку поэт.
-Это уже получше, - сказал капитан. - И по-морскому, и фуражка у меня чище будет, хотя палуба, понятно, драена... Давай! - распорядился он. - Действуй!
Поэт пошел на бак и стал сочинять стихотворение для доски приказов и объявлений, какая есть на любом корабле:
"Ходит сердитая в море волна, скалится будто, дымится она. Встанет над палубой шаткой стеной, пала - и стелется гладью речной. Бросит - поймает - швырнет - зашумит - вдруг оплеухою ошеломит. Кошка, похоже, играет мячом... Сейнеру кошка-волна нипочем. Вахтенный - коваль парнягу ковал - держит стальными руками штурвал. Травят матросы, собравшись в кружок, жарит котлеты на камбузе кок...".
Вдруг марсовый заорал наверху:
-По правому курсу, курсовой 15, вижу вьюгу! Дистанция - три мили. Крутится!
-Все наверх! - скомандовал капитан. - Сеть к выброске приготовить! Старпом - шлюпку! Рулевой - курс на вьюгу!
Матросы попрыгали в шлюпку, шлюпку спустили, она развернулась и пошла к льдине, на которой крутилась и танцевала вьюга.
Шлюпка приткнулась к льдине. Матросы - поэт был среди них - стали вьюгу окружать. Они шли по белой от снега льдине черной цепочкой, заводя сеть с флангов.
Вьюга вдруг затрубила, как слон, и кинулась на охотников. Те уперлись кто во что - и выдержали удар. Сеть затрещала, надулась.
Капитан, держа мегафон у рта, командовал:
-Молодцы, ребята! Ишь, негодница! Так и норовит сбежать!
Вьюга заржала и встала на дыбы. Но матросы сомкнулись в кольцо и удержали сеть. Вьюга билась в ней белым конем.
-Держи ее! - неслось с мостика. Капитан топал ногами. - Поэта, поэта мне отпустите! - вдруг закричал он. - Пусть посмотрит со стороны! Пусть отразит!
Поэт отбежал в сторону.
Зрелище было невиданное.
"Вьюга. Она нам не сразу далась. Сеть наша, как паутина, рвалась. Крепко стояли на льду рыбаки - черными буквами длинной строки. Было нетрудно строку прочитать:
ВЬЮГУ, ХОТЬ ТРЕСНИ, ДОЛЖНЫ МЫ ПОЙМАТЬ!"
Вьюга стала колесом. Громадным белым колесом. Оно, свистя, шипя и завывая, покатилось на охотников. Но не успело колесо набрать скорость, как его перехватили, подняв сеть повыше.
Колесо упало и тут же превратилось в карусель. Брызжа колючим снегом, как точильный круг искрами и визжа, она раскручивалась все сильнее. Всякий, кто попал бы в ее круг, отлетел бы. Охотники окружили карусель и, отворачивая лица от колючего снега, опять сомкнули цепь. Они стояли твердо как вкопанные. Снег облепил их, с одной стороны, так, что они стали похожи на бутерброды.
Карусель вдруг замедлила ход, зашуршала и опала на лед простым сухим снегом.
"Неужели все?" - подумал поэт.
Снег вдруг собрался и взвился вверх стаей белых птиц. Стаей белых голубей, невесть как оказавшихся на севере. Но рыбаки все равно их перехватили. Они чуть не взлетели вслед за стаей - так рванулась их сеть вверх.
Голуби упали на лед... Мгновение - и вот уже огромная белая анаконда пытается вырваться из окружения. Она пробует проползти под сетью то тут, то там - но матросы прижимают сеть ко льду ногами.
Долго билась в сети и неистово бушевала вьюга, превращаясь то в белого медведя, то в моржа, но тщетно. Охотники одолели ее. Вьюга обессилела, рыбаки скрутили сеть и, крича "ура!", потащили ее к шлюпке.
Поэт сел в шлюпку последним. Он был грустен и часто оглядывался.
Вьюгу смайнали в трюм, заперли, так и не выпустив из сети.
Капитан скомандовал:
-Малый назад! - И передал по трансляции:
-Команде - чай пить! Третьей смене приготовиться на вахту. Старпому прибыть в каюту капитана!
Северу не терпелоь поговорить о событии.
Судно легло уже на прежний курс, и капитан отправился в свою каюту. У дверей его ожидал старший помощник.
-Ну, - начал капитан, - что ты обо всем этом думаешь? Поймали ведь! Не что-нибудь - вьюгу! А?
-Поймали, - ответил старпом. - Нам приказали - мы и поймали. - Он только это и сказал и больше ничего интересного о приключении не придумал. Им приказано было - вот они и поймали. А что тут такого...
-Ты пойми, - вознегодовал капитан, - я не хочу всяких там "ах-ах-ах". Но ведь не каждый же день мы ловим вьюгу! Поговорить-то об этом можно? Эх, что с тобой толковать! Давай ко мне поэта. Он хоть и не моряк, а кое-что смекает.
Поэт с порога закричал:
-"Трудно поверить, но в трюме у нас, синий ворочая гибельный глаз, крылья не в силах свои развернуть, вьюга! - вы можете сами взглянуть. Белое чудище, тысяча лиц, спутает сто мореходных таблиц, сто заглушит пароходных гудков, вот она... боцман, проверьте найтов..."
-Во дает! - одобрил капитан, - Понял, как надо травить о вьюге? - обратился он к старпому. - С ним не сокучишься. Молодец! Только ты мне скажи, - говорил он поэту, - может, хоть ты догадался, на что она кому-то понадобилась? Наука сейчас такова, что из камня тянут нить и ткут платья... Почему бы, предположим, из вьюги не связать носки? За этим, должно быть, мы ее и ловили. А? Ты как считаешь?
-Не знаю, - сознался поэт, - я в науке как раз не силен.
-Жаль, - вздохнул капитан. - Ну, домой придем, скажут. А ты свое "не знаю" в стихах можешь выразить? Конец поэме требуется.
-Смогу, наверно, - сказал поэт.
-Так сделай, - распорядился капитан.
Поэт вышел из каюты капитана и направился на бак (так моряки называют палубу на носу корабля), бормоча про себя:
"Можно ль пушистую снежную нить в дело полезное употребить? Вихорь за вихор поймать я бы смог и вихорок завязать в узелок? Знать - я не знаю, но хочется знать: можно ль из вьюги хоть шарфик связать? Шарфик на шею... но только кому?.."
Море было темное и холодное. Нос сейнера раскачивался, как качели, то ухая в воду, то высоко над нею подымаясь, словно собираясь нырнуть. Волны догоняли друг дружку, скалили белые зубы, а, не догнав, шипели и обессиленно распластывались на воде.
-Да-а... - вздохнул поэт. - Ну ладно... И вдруг вскочил.
-"Вьюга, красавица, дурня прости! - выкрикнул он. - Надо же мне заблудиться в пути! Я поступал, извини, как простак, - вел я поэму и этак, и так, всяко волною валяло ее, стрелки компаса дрожит остриё...".
Поэт пробежал по палубе, открыл люк и скрылся в трюме.
А через несколько минут на палубе раздался свист, и из трюма вырвалась белая стремительная струя. Она взлетела над сейнером фонтаном, ракетой, достигла какой-то точки наверху - и опала, осыпав поэта сверкающим снегом. Потом снова взмыла вверх и давай кружить над сейнером!
Все выскочили на палубу.
Вьюга свистела на тысячу ладов, пела, гудела пароходами.
Можно, конечно, не верить, но многие после говорили, что в тот день вдруг запахло сиренью, как в мае.
Вьюга подлетела к поэту, прикоснулась к нему, словно прощаясь, и улетела стаей белых птиц - все услышали хлопанье сотен крыльев.
Капитан подскочил к поэту.
-Ты что натворил? Как я отчитаюсь теперь в порту? Чем? Твоими стихами? - кричал он.
-А что, - дерзко ответил поэт, - стихи и стихия - разве они не схожи? Разве они не от одного корня? Подождите - вот что пришло мне в голову только что::
"Стихиен стих, как дождь, как снег. Стихийна, как метель, поэма. Но запланирован разбег, и строчка снега - вдохновенна! Копись, мой стих, и зрей, как гром. Потом пади! И сыпь дождем! И лейся, звонкая строка, в грозу рожденного стиха!"
-Черти бы тебя взяли! - вскричал капитан. - Мне от твоего стихотворения ни холодно, ни жарко. Ты мне про вьюгу ответь - где мне еще одну взять?
-Капитан, - раздался голос из радиорубки. - Радиограмма!
-Читай оттуда, - распорядился Север.
-Третье слово предыдущей радиограммы следует читать: "сейнер есть ватерлиния реверс ют гак ахтерштевень".
-Уф! - вырвалось у капитана.
-Ну вот, - сказал поэт, - теперь совсем другое дело. Уж севрюгу-то я никогда не спутаю со стихами.
-Ты вот что, - посоветовал капитан, - спрячь свою поэму подальше. Оставь ее для маленьких как сказку. А то кто-то узнает, что я ловил вьюгу...
-И поймал, - вставил поэт.
-... и до конца жизни будут у меня спрашивать, как да как это было. Слава богу, что хоть выпустил ее...
И капитан пошел к себе в каюту.
-Я просто не хотел, чтобы из стихии вязали носки! - крикнул поэт вдогонку капитану.
-Тебя бы не спросили! - буркнул Север, захлопывая за собой дверь.
Добавить комментарий