Утром Рустам достал «следака» из машины жены, и теперь все мысли были о нём, вернее о его содержимом — куда ездила, где была? Ревность подтачивала здоровье, взвинчивала нервы, порождала нежелательные фантазии, от которых он заводился ещё больше.
Чёрт! Изменяет сучка! Как пить дать, изменяет. Надо по-быстрому работу закончить и домой, пока не вернулась. Две недели катала с записывающим устройством. Все её маршруты тут. Рустам бросил взгляд на электронное устройство. Если любовник есть — убью! «Убьёшь?» — спросил внутренний голос. Убью! «Нет, не убьёшь. Будешь жить с ней. Орать, беситься и жить».
Рустам припарковал машину во дворе «русского» дома.
Так, сколько у меня здесь клиентов? Рустам заглянул в папку. Пятеро. По- быстренькому, не давать им говорить много, а то заведутся про болячки — не остановишь.
Сто двадцать первая, Топоркова Полина. Рустам постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. Полина Абрамовна бледная, с кислым выражением лица, полулежала на диване, упёршись взглядом в потолок. Невольно Рустам перевёл взор наверх — куда, не отрываясь, смотрела его подопечная.
Муха, обычная муха ползала по потолку.
— Убей! — услышал Рустам. И это «убей» было созвучно его мыслям. Он схватил русскоязычную газету, свернул в трубочку, стал подпрыгивать и лупить ею по потолку, стараясь убить, убить эту тварь. Что оказалось делом не простым. Он в бешенстве скакал, обрушив на муху всю накопившуюся за день обиду и злобу на жену. Бац! Несчастная от удара прилипла к газете.
— Ну вот, Полина Абрамовна, с вас коньяк!
— Ничего-ничего, тебе на пользу. Вижу, поправился, животик отпустил.
— Ни грамма жира — комок нервов. Давленьице померим?
— Что?
— Давленьице!
— Зачем его мерить. Я сама мерила.
— То вы, а то я! Своим приборчиком.
Он закатал рукав Полининой блузки, закрепил манжет.
— Так-так, высоковато! Таблеточки принимаете?
— Что?
Совсем глухая, ничего не слышит.
— Таблеточки, Полина Абрамовна, принимаете? — Рустам сверил принимаемые ею лекарства со списком.
— Водичку пьёте? Мало пьёте. Вижу мало. В былинку превратились.
— А если мне не хочется?
— Всё равно надо, водичка она всё промывает — два литра в день минимум надо выпивать.
— Два литра? Чтоб меня разнесло! Мама покойница, не водичку пила, а первачок и чуть-чуть до девяноста не дотянула — голод, война, разруха. А ты водичка… Знаешь, у меня бывает…
— Да-да, у меня самого, знаете, как бывает? Пройдёт Полина Абрамовна. Всё пройдёт. Вот тут ещё распишитесь, и тут ... Главное, вы водичку пейте.
— Мне бы стульчик специальный в ванну, — вспомнила Полина, о чём хотела попросить.
— Сделаем, Полина Абрамовна
Тут открылась дверь и вошла социальная работница.
Рустам подхватился, пользуясь моментом, сунул подписанные листки в папку и выскользнул за дверь.
Двести сорок пятая.
Рустам постучал, в ответ прозвучало что-то нечленораздельное. Рустам открыл дверь и вошёл.
— Здрасьте, цветочек вы наш аленький, как мы сегодня?
— Худо. А ты кто?
— Рустам, из агентства, помните меня?
Галина молчала.
— Вижу-вижу по глазам, ждали. Позлить меня хотите. А я вам ничего плохого не сделал. Что куксимся?
— С чего взял? Я тебя никак запомнить не могу, у тебя одна нога здесь, а другая уже прочь бежит. Не успеваю сфокусировать тебя в своей памяти. Женат?
«Ещё разговоров за жизнь мне не хватало», — подумал Рустам.
— Так женат? — Галя повторила вопрос.
И вдруг у Рустама появилось желание взять и рассказать, что он устает на работе, что еле-еле хватает денег оплачивать ссуду за дом, что через месяц надо внести плату за колледж, а сынок лоботряс того и гляди вылетит оттуда, а тут ещё жена — бл-дь! Что делать? Разводиться? Всё в жопу, в жопу, в тар-тартары, жизнь разрушена, начинай сначала. Холодный сквознячок прошелестел в его голове.
— Ты чё окаменел-то?
— А думаю, как вам помочь, Галина Ивановна. Физиопроцедуры делаете?
— Они что мёртвому припарка. Лишь бы деньги содрать с государства, а не о стариках думать. Вот и ты, какая от тебя польза?
Рустам пропустил замечание мимо ушей. Желание раскрыть душу прошло.
— Пройдём по списку. Головные боли?
— Да
— Запоры?
— Да
— Боли в суставах?
— Да
— Аппетит?
— Нет.
Хорошо хоть чего-то нет.
Галина Ивановна, побольше гуляйте на свежем воздухе и водичку, пейте водичку... Смотрите, кожица как истончала, чистый пергамент, влага ей нужна, чем больше, тем лучше. Лишняя водичка, сами знаете, не помешает и дырочку найдёт. Тут распишитесь. Ага, и тут. Мо-ло-дец!
— Ты мне так и не ответил, женат?
Рустама как замкнуло, внутри заныло, засосало, его воловьи глаза округлились до такой степени, что Галине показалось, они сейчас выкатятся из орбит… Он застонал.
— Ну, ладно-ладно беги, в следующий раз скажешь, чем там у тебя дело кончилось.
«Не убивай!» — то ли прозвучало, то ли послышалось Рустаму вдогонку.
Что за чушь, глючит меня, конкретно! И не курил как неделю. Вот поэтому и глючит, нельзя резко менять привычки. Так, сейчас Люся-маленькая. Она подпишет - и вопроса не задаст.
Рустам постучал. Молчание. Дёрнул ручку — заперто. Странно, она-то как раз самая дисциплинированная и беспроблемная. Напоследок к ней забегу.
Рустам пулей взлетел на четвёртый этаж.
— Мила Михайловна, здравствуйте, как ваше ничего, здорово? — Рустам хотел сказать: «здоровье».
— Ничего не здорово.
— Да бросьте вы, у вас румянец — молодые позавидуют. В бассейн ходите?
— Регулярно.
— Умница, правильно, в здоровом теле — здоровый дух.
— А мне не здорово, к врачу запись аж через месяц, вы мне помогите попасть на приём пораньше. Вы же можете, у вас свои каналы. Я знаю. Обещайте…
— Всё от меня зависящее сделаю.
— Врёте, Рустам Алекберович!
— Как можно, Милочка Михайловна.
— И не краснеешь! Даже не спросил к какому.
— К терапевту?
— К терапевту мне не надо, я у него на прошлой неделе была. Мне к эндокринологу надо.
— А в чём дело?
— Щитовидка у меня не в порядке.
— Как знаете?
— Предчувствие.
Рустам прощупал область шеи.
— Не вижу проблем.
— Спасибо. Успокоил. Лучше с направлением помоги. Мне наверняка знать надо. Сон потеряла, думаю о ней.
— Вы в отличной форме.
— Сплюнь!
— Плюю на вас, тьфу-тьфу-тьфу.
— Зачем так сильно? Микробы распространяешь. Давай бумажки твои подпишу. Но если на этой неделе к эндокринологу не попаду, в следующий раз не жди.
Рустам убрал в папку обходной лист.
— А где Люся Верещагина, не знаете? Стукнулся к ней, а дверь закрыта.
— В больнице Люся…
— Не может быть! Ничего, американская медицина лучшая в мире, скоро домой вернётся. До свидания, Мил-Михалвна.
Даже не спросил, что с Люсей. Плевать ему на нас.
Рустам вышел в коридор, посмотрел на часы. Заглянул в список — последний дед. Это ж тот, сука-дед! Который меня за азербайджанца держит. Каждый раз, одно и то же, и хрен от него отделаешься. Старый хрыч! Хана, Рустамчик, тебе! С этим быстро не получится.
Добавить комментарий