Двухнедельный процесс 59-летнего Иосифа Василевского и 64-летнего Александра Спицына, проходивший в манхэттенском федеральном суде, закончился поражением прокуратуры, хотя и не окончательным. Присяжные, заседавшие с 23 по 26 марта, не смогли прийти к единодушному решению, и судья Шира Шайндлин, слушавшая в 2004 году дело Марты Стюарт, была вынуждена объявить процесс недействительным.
В таких случаях прокуратура имеет право требовать нового суда, но есть теория, что вместо этого стороны как-то договорятся. Между тем, Василевский и Спицын по-прежнему считаются невиновными, хотя и продолжают оставаться на свободе под залогом и под гласным надзором властей
Надзор не слишком обременительный: в уголовном деле имеются прошения адвоката Василевского о том, чтобы его клиенту временно вернули паспорт и отпустили по делам за границу. В ноябре и декабре Шайндлин отпустила его съездить в Москву при условии, что его жена, бывшая манекенщица по имени Катя, и дети в это время не будут выезжать за пределы США.
С 11 по 25 февраля, то есть буквально накануне суда, Шайндлин позволила Василевскому на тех же условиях слетать в Милан и Киев.
Подсудимые были арестованы ФБР 22 июля прошлого года и обвинены в мошенничестве и преступном сговоре. Вместе с ними были арестованы Михаил Ярецкий и Алексей Шарнов. Я краем уха слышал, что последний на самом деле Чернов, но до выяснения привожу его фамилию так, как она пишется в судебных документах.
Дело Ярецкого и Шарнова досталось другому судье — Лоуренсу Маккенне и, насколько я понимаю, скорее всего будет решено без суда, поскольку их адвокаты активно ведут переговоры с прокуратурой.
Спицын и Василевский же приняли редкое в наши дни решение испытать судьбу на процессе и оказались правы. Но не до конца: присяжные их не осудили, но и не оправдали.
Как говорилось в обвинительном заключении, с января по июнь прошлого года Спицын и Василевский "мошенническим путем обналичивали чеки страховых компаний, предоставленные своим сообщником СС-1, который по данному делу не привлечен".
Под этим кодовым обозначением скрывается 54-летний Леонид Волов, известный также как Ленни. Волов, который был в прошлом одним из четырех совладельцев клиники, находящейся на углу авеню К и Ностранд, обвинялся в популярном в последние годы мошенничестве с автомобильными страховками. В частности, он участвовал 23 июня 2002 года в поставленном ДТП.
Как говорится в судебных документах, ровно два месяца спустя он представил страховой компании фальшивый счет за мнимое лечение, связанное с этой фальшивой аварией. Любопытно, что пострадавшая от него страховая компания называлась AIG. Она мешкала с оплатой, и 17 декабря 2003 года клиника, совладельцем которой был Волов, напустила на AIG городских судебных исполнителей.
Очевидно, Волов испытывал тягу к 23 числу: 23 июля 2007 года он распорядился, чтобы страховой компании GEICO был послан счет за мифическую медицинскую помощь, якобы оказанному пациенту (в деле он засекречен как "Пациент № 1").
Волову не хотелось в тюрьму, и он вызвался помогать ФБР. На него навесили цифровое записывающее устройство и подослали к Василевскому. Познакомила их некая Милана. Как говорилось на процессе, она имеет "какое-то отношение к медицинскому бизнесу".
Волов попросил Василевского помочь ему обналичивать чеки в нью-джерсийской конторе, которая называется West Orange Check Cashing, пообещав за это 8,5 процентов от полученной суммы. Чеки были выписаны страховыми компаниями на имя ряда врачей с русскими и американскими именами. Источником чеков был вышеупомянутый Шарнов, у которого был так называемый Collection Agency.
Как объяснила в своем заключительном слове белокурая прокурорша Антония Эппс, когда медики представляют счета страховым компаниям в рамках программы no-fault, которая оплачивает лечение попавших в ДТП вне зависимости от того, кто виноват в аварии, компании "иногда платят через несколько лет или не платят вообще, поэтому медикам приходится прибегать к помощи агентств по взиманию долгов". Таким агентством и владел Шарнов.
Он успешно выбивал из страховых компаний сотни чеков ("выбивал" не нужно понимать здесь буквально), но, по словам прокуроров, не отдавал их врачам, а обналичивал через Волова и клал наличку в карман. Василевский был идеален для этой цели, поскольку знал менеджера вышеуказанной конторы. Он без очереди проходил в заднюю комнату, где с него по блату брали всего 1,5 процентов от суммы чека.
И менеджер Виктор Кунц, и кассирша Линда Варгас дали показания на суде в обмен на обещание прокуратуры не привлекать их к уголовной ответственности. Как писал судье защитник Василевского Гэри Фаррел, оба показали, что обслуживали его клиента и его водителя Спицына в течение двух лет, и те ни разу не принесли им чека, который был бы объявлен краденым.
Прокуратура парировала, что в системе оплаты царит такая неразбериха, что врачи часто не имеют понятия, что им причитается, и вполне могли просто не заметить пропажу каких-то чеков среди моря чеков от страховых компаний. Она подчеркивала, что ни один из обналиченных Василевским чеков не был выписан на его имя (всего речь шла примерно о 500 чеках на сумму около 500 тысяч долларов).
Василевского и Спицына также не обвиняли в том, что они подделывали подписи на чужих чеках. Иногда они были уже кем-то подписаны. Бывало, что обналичивались вообще неподписанные чеки. Кунц потом звонил Василевскому и спрашивал, что делать. "Да поставь закорючку", — якобы говорил тот ему, и менеджер ставил.
Защитники умело дезавуировали показания Волова, который признался, что ФБР платит ему за услуги полторы тысячи долларов в месяц. Он поведал, что эмигрировал в Израиль. Там он подделывал чеки и отмывал деньги, но, в конце концов, на него "наехала русская мафия", и он был вынужден бежать в Америку.
Присяжным так и не сказали, что Василевский, который работал в Киеве барменом, в Нью-Йорке был совладельцем русского ресторана Golden Palace (на его месте вырос потом знаменитый "Распутин"), а сейчас владеет в Нью-Джерси компанией по обустройству интерьеров, был приговорен в середине 90-х к году и одному дню тюрьмы за мошенничество.
Он был арестован в декабре 1994 года вместе с неким Винсентом Ликуори, он же Винсент Гарабальди, он же Гарибальди, и в августе следующего года признал себя виновным. Защищал его первый в Нью-Йорке русскоязычный адвокат, уроженец Черновиц Сэм Рейсер, а судил федеральный судья Джон Кейлтл, впоследствии занимавшийся делом Мони Эльсона.
В 1995 году у Василевского была и гражданская тяжба с американским правительством из-за полотен украинского художника по имени Евгений Гордиец. В судебном архиве уже нет документов по этому делу, потому что они давно пылятся на складе в провинции, но в базе данных сказано, что тяжба разрешилась полюбовно: федералы забрали себе 7 картин и отдали 7 других Василевскому. Здесь его тоже представлял Рейсер.
Как доказывала сейчас прокуратура, Василевский и Спицын прекрасно знали, что чеки, которые они обналичивали, являются крадеными. Защитники весьма красноречиво убеждали присяжных, что она это не доказала.
Фаррел давил на то, что Василевский заработал на обналичке сравнительно скромную сумму. "10 дней назад Берни Мэдофф признался в этом здании в хищении 65 миллиардов долларов!" — заметил адвокат. Прокуроры запротестовали. Судья их поддержала. "Через это здание проходит много дел, — строго сказала она. — Все они важны!"
"Я согласен!" — быстро сказал Фаррел. Он был замечательно красноречив. "Это просто! — заметил он присяжным, доказывая, что его подзащитный ни в чем не виноват. — Это вам не расшифровка кода Да Винчи!" В его речи мелькали кинокомедия "Мой кузен Винни", детский сериал Sesame Street и актер Том Круз.
В одном из своих ходатайств Фаррел процитировал судье пассаж из фэбээровской стенограммы разговора между Василевским и Воловым, из которого, по его словам, явствовало, что его подзащитный категорически не желал иметь дела с сомнительными чеками.
"Имеет только значение, чтобы это было все ваше, — говорил Василевский Волову 12 марта прошлого года. — Дело в том, чтоб не было ничего, в чем вы не уверены. Потому что я четкий... Дело в том, что, знаете, берут друг у друга, а друг.. ээ.. у свата, а сват... Бывает то-другое, оказывается потом, что сват взял у какого-то доктора, а доктор это не знает, потом это investigation (следствие — ВК)..."
По словам Фаррела, Волов недвусмысленно показал на суде, что он уезжал с этой встречи с ощущением, что Василевский категорически не хочет обналичивать краденые чеки. Часть присяжных, очевидно, нашла доводы защитника убедительными.
Я не собирался писать об этом деле и зашел в зал судьи Шайндлин лишь потому, что был в тот день в судебном архиве на втором этаже здания.
Василевский пришел в суд со стайкой пригожих молодых женщин. В перерыве одна из них подошла ко мне. "Что писать будете?" — спросила она.
"Как что? — сказал я. — Правду". — "Не пишите!", — потребовала она и зашла в лифт. Ее спутники в один голос стали требовать того же. Мне послышалось, что Василевский выразился на эту тему неучтиво, сказав что-то вроде "завязывай писать!".
Вот этого говорить было не надо. Я ногой не дал дверям лифта закрыться и спросил: "Что вы сказали!?" Тут эта компания изменила тон и начала повторять: "Ну, пожалуйста, не пишите!"
Дело Василевского и Спицына пока закончилось боевой ничьей.
Добавить комментарий