A-Touch-of-Sin w.jpg
A Touch of Sin (Tian Zhu Ding)
Режиссер и сценарист Цзя Чжанкэ
Этот фильм, поставленный талантливым и широко известным 43-летним китайским режиссером, можно рассматривать по-разному.
Можно видеть в нем искусно выполненный, но холодноватый вариант китайского жанра «уся» — фильмов о боевых искусствах. В этом жанре рассказываются истории одиноких воинственных героев, которые путешествуют в поисках справедливости или стремясь отомстить. В «Печати греха» четыре новеллы как раз про таких героев. Трое совершают жестокие убийства, четвертый жестоко убивает себя.
Но можно увидеть в фильме и другое. Действие происходит в современном Китае. Режиссер сказал, что всегда рассматривал жанр «уся» как политическую аллегорию. Теперь Цзя, по его словам, стал острее ощущать социальную ответственность. Сюжеты он взял с «вейбо» — китайского твиттера, в их основе лежат реальные происшествия. Он считает, что самая серьезная проблема у него в стране — угроза личной свободе и достоинству человека. Его герои пытаются прибегнуть к помощи закона, но это им не удается.
Таким образом, «Печать греха» предстает социальной драмой.
Любопытно, что истолковать ее тоже можно по-разному.
То ли она обличает нарождающийся в Китае капитализм, то ли винит в поднявшейся там в последние годы волне насилия кошмар коммунизма, расшатавшего традиционные основы общества. Конечно, чтобы пройти коммунистическую цензуру, режиссеру следовало представлять фильм как антикапиталистический. В одном интервью Цзя говорит о пропасти между богатыми и бедными в Китае (это тема первой новеллы), о том, что делает с человеком общественная, а потом и внутренняя изоляция (тема второй), о растоптанном человеческом достоинстве (тема третьей) и об отчаянии молодежи, которой косная, не мобильная система не обеспечивает будущего (тема четвертой). Однако, он нигде не обвиняет в этом капитализм.
Дахай, герой первой новеллы — суровый, одинокий и больной человек, бывший шахтер. У него в поселке «новый китаец» прибрал к рукам местную шахту, сильно разбогател, но нарушил обещание отдавать часть прибыли жителям поселка. Дахай не устает об этом говорить и протестовать, но все без толку. Даже на почте не принимают от него письмо с жалобой «наверх». Когда богач прилетает на собственном самолете, его встречают с оркестром, а дети — в лучших коммунистических традициях — подбегают с букетами. Подручные богача избивают Дахая до полусмерти клюшками для гольфа, и поэтому добрый народ, за права которого борется правдолюбец, дразнит его и дает ему издевательскую кличку «Гольф».
Тогда Дахай вооружается длиннющей двустволкой и начинает творить собственное правосудие. Причем расправляется не только с богачом и его окружением — у него находится пуля и для неимущего крестьянина, который тупо и страшно сечет кнутом свою несчастную лошадь...
Санъер из второй новеллы, рабочий-мигрант, едет на мотоцикле домой в деревню, справлять Новый Год. По пути его пытаются ограбить трое парней. Он хладнокровно приканчивает всех троих. В деревне у него жена и сынишка, но он им чужой. Со своим работящим и расчетливым братом у него тоже нет ничего общего. Жене Санъер признается, что жить обычной жизнью ему скучно, и уезжает. В городской толпе он стреляет в спину двум прохожим, выхватывает из рук убитой женщины сумку и уносится прочь.
Третью новеллу Цзя сделал для своей жены, актрисы Чжао Тао. Ее героиня Сяо Ю — красивая молодая женщина, которой никак не удается добиться, чтобы ее давний любовник ушел от жены. Понимая, что надеяться больше не на что, Сяо Ю покидает город и на новом месте поступает работать регистраторшей в «круглосуточный массажный салон». Один из клиентов желает, чтобы она оказала ему такие же услуги, как и «массажистки». Сяо Ю отказывается, но упорный клиент не отступает, и в конце-концов начинает бить ее по лицу пачкой денег с криком: «Что, мои деньги для тебя не годятся?» Тут в руках у женщины оказывается очень длинный и острый нож, который она решительно пускает в ход. Последние удары она наносит прямо в камеру, полосуя ее, как лицо обидчика.
Юноша Сяо Гуй из четвертой новеллы работает на швейной фабрике. Машина калечит руку его товарища. В этом обвиняют Сяо Гуя и вычитают у него двухнедельный заработок. Он уезжает и находит работу официанта в шикарном ночном клубе «Золотой век». Знакомится с одной из девушек, но и в любви его постигает неудача. Не находит он сочувствия и у матери — в разговорах по телефону она бесконечно требует одного — чтобы сын побольше зарабатывал. Вернувшись на фабрику, Сяо Гуй бросается на асфальт с пятого этажа.
В прошлом году в зоне «свободного предпринимательства» на границе с Гонконгом одно за другим произошли несколько самоубийств молодых фабричных рабочих.
Режиссер Цзя хорошо видит и воспроизводит необычное и странное, считая, что в китайской действительности присутствует сюрреализм. Он находит неожиданные места действия. На улицах играют спектакли китайской оперы. Больше всего мне понравилось, как в борделе «Золотой век» девицы, наряженные в военную форму с мини-юбочками, маршируют под запись русского хора, исполняющего по-русски знаменитую песню «Мы молодая гвардия рабочих и крестьян».
На вопрос западного журналиста, как это цензура пропустила его фильм, Цзя ответил, что он и сам этого не понимает. А кое-кто в Китае заметил, что понимать тут особенно нечего: предыдущий фильм Цзя «Натюрморт», получивший в 2006 году Золотого Льва в Венеции, в свое время понравился Си Цзиньпину, который нынче ни много, ни мало — президент Китая.
Восток, как мы знаем — дело тонкое и сложное.
Левая американская критика, конечно, с восторгом приняла антикапиталистическую трактовку фильма. Критик «Лос Анджелес таймс» Кеннет Теран озаглавил свою рецензию «Дикий капитализм в своем худшем виде». Крэйг Зелигман пишет: «Здесь показано, как духовно распадается Китай с приходом капитализма, как в стране растет насилие, как богатые наглеют, а бедные борются за то, чтобы сохранить хоть остатки достоинства — другими словами, мы видим страну, ничем не отличающуюся от США». При коммунизме, значит, Китай был духовно здоров, а теперь его постигла кошмарная судьба — сходство с Америкой...
На русском интернете я прочла, что российские коммунисты рекомендуют показывать этот фильм своим молодым последователям.
Мне кажется, что все эти попытки выдать фильм за обличение капитализма идут от лукавого, хотя, конечно, режиссер говорит правду — он искренне сочувствует бедам «маленького человека». Только к политике это отношения не имеет.
Это фильм о бессердечии — оно и есть тот грех, печать которого лежит на роде людском.
На фестивале в Каннах Цзя получил премию за лучший сценарий. На сайте «Гнилые помидоры» картина понравилась 88 процентам критиков и 81 проценту зрителей.
****
***** — замечательный фильм
**** — хороший фильм
*** — так себе
** — плохой фильм
*— кошмарный
Добавить комментарий