Не знаю, носила ли когда-нибудь Елена Цезаревна Чуковская фамилию Вольпе. Ей пристала фамилия матери, сконструированная дедом Корнееем Ивановичем, - Чуковская. Лидия Корнеевна Чуковская, мама маленькой Люши, очень рано разошлась с ее отцом, Цезарем Вольпе.
Любимым отчимом девочки стал физик Матвей Бронштейн, чья судьба так пронзительно описана Лидией Чуковской в повести «Прочерк».
Но мы бы не прочитали этой удивительной – неоконченной автором – повести, если бы не Елена Цезаревна Чуковская. Это она продиралась через рукопись, сверяла, сопоставляла, добавляла из черновиков, это она издала повесть и открыла ее читателям. Нет, не зря она носила фамилию Чуковская. Именно она стала хранителем семейного архива, редактором и издателем рукописей деда и матери. К ней стекались ручейки, текущие в океан под названием НАСЛЕДИЕ Чуковских.
Ради этого наследия она бросила свою работу в научно-исследовательском институте, отошла от химии, несмотря на защищенную диссертацию; она самоучкой приобрела другую специальность, вернее, другие специальности – текстолога, редактора, издателя. И эту работу по изданию наследия Корнея и Лидии Чуковских она довела до конца. Незадолго до смерти Елена Цезаревна мне говорила, что теперь может немного отдохнуть, пожить для себя, почитать книги на ЛИТ. Ру. Судьба не дала ей долгого отдыха.
В ноябре 2014 года я намечала навестить Елену Цезаревну, договорилась с ней о встрече. Она еще ничего не знала о болезни, которая через короткий срок сведет ее в могилу. О ней она сказала мне по телефону, когда я позвонила уже из Москвы, сказала мужественно и кратко. Такой – мужественной и очень сдержанной – я знала ее все годы знакомства.
Елена Цезаревна была большим другом нашего журнала. В архиве ЧАЙКИ хранятся интервью с нею, которые я брала у нее на протяжении многих лет. Мне даже кажется, что у Елены Цезаревны образовалась привычка – отчитываться перед читателями ЧАЙКИ о сделанном за тот срок, что мы с нею не виделись.
Сейчас, когда Елены Чуковской нет среди живых, перечитайте интервью с ней. Они хранят ее голос, ее интонации, в них то, чем она жила все эти годы.
Светлая память!
***
Одиннадцать лет назад, в апреле 2004 года, приехав в Москву, я взяла это интервью у Е. Ц. Чуковской. По каким-то непонятным причинам оно не было тогда опубликовано. Сейчас, перечитывая это интервью, я вижу, что оно ничуть не устарело, содержит массу интересного.
Посему хочу предложить его читателям ЧАЙКИ.
Перед его публикацией хочу уведомить читателей, что А) за прошедшие годы Собр. соч. Корнея Чуковского в 15-и томах закончено, Б) также закончено Собр. соч. Лидии Чуковской в 11-и томах, В) «Чукоккала» для читателей вышла.
«Чукоккала» на бумаге Ватикана
(интервью с Еленой Цезаревной Чуковской)
Не знать о существовании Елены Цезаревны Чуковской российскому интеллигенту стыдно. И не только потому, что она представительница третьего поколения знаменитой семьи Чуковских, родоначальник которой Корней Иванович сам сотворил свое ставшее впоследствии прославленным имя (по матери К.И. – Корнейчуков).
Но еще и по той причине, что, еще будучи малым ребенком, Елена Цезаревна, тогда – Люша, попала в дневники Корнея Ивановича и воспоминания Лидии Чуковской об Анне Ахматовой и о последних днях Марины Цветаевой… На Елену Цезаревну, таким образом, пал отраженный свет ее матери и деда. Но это не все. Природа вовсе не «отдыхала», создавая внучку и дочку Чуковских.
Елена Чуковская – человек независимый и нелицеприятный, наделенный строгим вкусом и огромной трудоспособностью. Может и спровадить надоедливого посетителя, и настоять на своем в оформлении книги – одним словом, при всей щепетильности и интеллигентности, не рохля, не размазня; ощущается в ней семейный корнеевский «корень».
Огромному литературному наследию Чуковских повезло с наследницей. Химик по образованию, сотрудник научно-исследовательского института, Елена Цезаревна бросила свои научные занятия ради трудоемкой и требующей особой закалки работы - обработки и публикации оставшихся от матери и деда материалов и рукописей.
В ее лице такие науки, как текстология, библиография, полиграфия, приобрели работника-самородка, освоившего их не по учебникам, а в ходе долголетней ежедневной и кропотливой практики.
Много лет назад, в самом начале Перестройки, я написала письмо Лидии Чуковской – и неожиданно получила от нее ответ вместе со связкой ее книг, которые тогда представляли собой библиографическую редкость. Завязалась переписка – бесценные письма Лидии Чуковской я везла за собой из России в Италию, из Италии в Америку. Лидию Корнеевну в жизни я так и не увидела, но после ее смерти – познакомилась с ее дочерью, Еленой Чуковской, и вот уже на протяжении восьми лет - со смерти Л.К. - поддерживаю это счастливое для меня знакомство.
В апреле этого года, будучи в Москве, я взяла у нее интервью, которое и предлагаю читателю.
И.Ч. Елена Цезаревна, мы с вами уже три года не виделись, вы в форме, хорошо выглядите (стучу по дереву).
Что за это время произошло? Есть что-нибудь новенькое из публикаций?
Е. Ц. На чем мы остановились в прошлый раз?
И.Ч. В прошлый раз вы мне подарили три тома из нового 15-томного собрания Корнея Ивановича. Что-нибудь к ним прибавилось?
Е.Ц. (показывает) Вот 7-й том. Он вам будет интересен. И здесь есть, кстати, материалы о Жаботинском, вся полемика, которая происходила между ним и К.И.
И.Ч. Полемика? Я читала о восторженном отношении юного К.И, жившего тогда в Одессе, к личности Жаботинского.
Е.Ц. Была полемика. Отношения всегда были хорошие, но менялись. У Жаботинского всегда были политизированные взгляды. Это не испортило их отношений, но расстроило дружбу. Последний раз они встречались в 1916 году.
И.Ч. (смотрю на портрет К.И. на обложке) Какой он здесь молодой, боже!
Вам кто-нибудь помогал в этой работе ?
Е.Ц. С 7-м томом помогала Евгения Викторовна Иванова, доктор филологических наук. Она комментировала. А я собирала отдельные статьи по журналам – очень тяжело, надо сказать. У нас в чудовищном состоянии фонды. Том большой – 660 страниц. Библиография, указатели, сноски… Дело трудоемкое.
И.Ч. Тянет на академическое издание?
Е.Ц. Нет, все-таки не академическое. Хотя комментарий очень основательный. Евгения Иванова – сотрудник Института мировой литературы, специалист по Блоку. А раз по Блоку, то, можно сказать, и вообще по всей эпохе. Впервые для этого издания разработала тему «Чуковский и Розанов».
И.Ч. Да, у нас Василий Васильевич Розанов долго был под запретом.
Е.Ц. И получается, что в предисловии к 7-у тому Иванова пишет о «неизвестном Чуковском».
И.Ч. Вот так. Знаменитый автор «Мойдодыра», а читателю до сих пор полностью не известен. Корней Иванович ведь был критиком от бога. Он с этой стороны гораздо меньше знаком читающей публике, чем автор детских стихов.
Е.Ц. Вот как раз в 8-м томе будут его критические статьи – об Ахматовой и Маяковском, о Блоке, о Некрасове. О Некрасове здесь помещена та работа, которая не переиздавалась еще со времен революции, - Крупская выступила тогда против нее. Сейчас этот том в работе.
(приносит книгу). Не знаю, видели ли вы книжку, которая вышла за это время. Я ею горжусь и ей радуюсь.
И.Ч. (читаю название) «Переписка Лидии Корнеевны и Корнея Ивановича Чуковских». Я вижу тут на обложке портрет маленькой Лидочки работы Маяковского…
Е.Ц. Да, Маяковского. А вообще над книжкой работал чудесный художник, внутри чудные фотографии.
И.Ч. Знаете, я читала эту переписку в «Дружбе народов» несколько лет назад. Там в конце, когда читаешь последние письма смертельно больного Чуковского, прямо душа переворачивается.
Е.Ц. В «Дружбе народов» публиковалась малая часть писем. Мать очень хотела, чтобы такая книжка была. То, что ее исключили из Союза писателей, ее как-то не очень задело, но ее хотели исключить и из семьи. И вот она собрала всю переписку с Корнеем Ивановичем, ей важно было показать, что она была с ним связана на протяжении всей жизни. К сожалению, письма К.И. сохранились не все, она их хранила не дома, многое пропало… А мамины письма все почти присутствуют. Я вам попозже пришлю список опечаток.
И.Ч. Вы точная Лидия Корнеевна. Я помню, что она от руки вписывала в подаренный экземпляр пропущенные буквы, исправляя все до единой опечатки.
Е.Ц. Нет, я от руки не вписываю, но список опечаток вам пришлю.
И. Ч. Как прекрасно издана книга. Портрет Л.К. у Маяковского получился такой нежный, трогательный, с такой любовью написанный! Вообще, мне кажется, все книги, связанные с Чуковскими, - и взрослые и детские – очень хорошо издаются.
Е.Ц. Ну, по-разному. Детские очень по-разному.
И.Ч. Я говорю о таких иллюстраторах, как Ре-Ми, Конашевич, Сутеев.
Е.Ц. Еще есть хороший иллюстратор Елисеев, из моего поколения. А вот современные не все
хороши. (Показывает рукой на кучу лежащих в стороне детских книжек с обезличенно яркими обложками) Я сейчас веду с ними войну. Они наиздавали кучу книжек и звонят, что хотят собрать все это в одну толстую книгу.
И.Ч.(рассматривая одну из книжек). Да тут даже имени художника нет. Иллюстрации примитивные…
Е.Ц. Я сказала, что не хочу. А они на это: «Что вы, они всем так нравятся! Их так хорошо раскупают». А мне не хочется, чтобы такие книжки выходили. Их раскупают, потому что они дешевые, с картинками.
И.Ч. На Чуковского всегда спрос. Но я вам скажу, что сейчас стало трудно найти со вкусом оформленную детскую книгу. Идет поток безликих, одинаковых, словно одной рукой проиллюстрированных книжек. Мне кажется, вы правы, что с этим сражаетесь. Пусть книжки Чуковского остаются эталоном и в своем оформлении.
Е.Ц. (несет что-то большое) Вот я главное вам покажу.
И.Ч. О!
Е.Ц. Это «Чукоккала»! В двух томах.
И.Ч. (рассматривая тот том, что побольше ) Золотое тиснение – это уже на века! Печаталось
случайно не в Италии?
Е.Ц. В Италии, на бумаге для Ватикана.
И.Ч. Ого, вот оно - признание. Корней Чуковский печатается на той же бумаге, что и Папа. А почему в двух томах?
Е.Ц. В первом томе - факсимильное воспроизведение рукописной «Чукоккалы», а во втором – все комментарии к надписям и рисункам, обстоятельства их возникновения, подробности, справки.
И.Ч. Итак, главный - факсимильный – том наконец напечатан!
Е.Ц. Да, это хорошо, плохо, что напечатан тиражом всего 117 экземпляров. Мне за все труды дали только один экземпляр.
И.Ч. Только для избраннных?
Е.Ц. Ну да, распространяется по подписке. (показывает картинки) Это портрет Мережковского, раньше его нельзя было здесь помещать. Вот Бунин… А это мамин портрет Маяковского, мы его уже видели.
И.Ч. Да, так нежно написано, так одухотворенно, а ведь таким громадным человеком, с таким громким голосом.
Е.Ц. Он хорошо рисовал.
И.Ч. Учился во ВХУТЕМАСе. Многих запечатлел из своего окружения, но даже Лиля, по-моему, получилась менее удачно, чем Лидочка. Это, наверное, и у нее один из лучших портретов.
Е.Ц. Хороший портрет. Опять же он был выкинут из первого издания.
И.Ч. Из-за «диссидентства» Лидии Корнеевны?
Е.Ц. (кивает) А вот чудный карандашный портрет Чуковского - Юрия Анненкова. Вот ответы Маяковского на анкету о Некрасове. Вот Судейкин…
И.Ч. Таланты становились еще талантливее, попадая на страницы «Чукоккалы».
Е.Ц. (продолжает показывать) А вот Ремизов, его грамота Корнею Ивановичу.
И.Ч. (читаю) «Жалобное о помощи. Прошу, если возможно, не откажите, выдайте мне денег долгосрочно, захирел и озяб...»
Е.Ц. Дурака валяет.
И.Ч. А, может, и не валяет. Надо посмотреть, какой год. Он вроде бы с голоду помирал после революции.
Е.Ц. (смотрит в том комментариев). Он здесь год римскими цифрами вывел. Вроде 20-й, а вообще непонятно... А вот очень резкое стихотворение против власти Зинаиды Гиппиус. Никогда раньше не публиковалось. Называется «В раю земном». (читает)
Меня ничем не запугать: знакома
Мне конская багровая нога,
И хлебная иглистая солома,
И мерзлая картофельная мга.
Запахнет, замутится суп,- а лук-то?
А сор, что вместо чаю можно пить?
Но есть продукт... Без этого продукта
В раю земном я не могу прожить.
И.Ч. А здесь дата стоит?
Е.Ц. (смотрит во втором томе) Да, 5 декабря 1919 года. Это она перед самой эмиграций написала. В конце, как всегда – от лица мужчины:
«Но и восьмушки не нашел... Свободы
Из райских учреждений ни в одном!»
Последние две строчки:
«Я карточки от рая открепляю
И в Нарпродком с почтеньем отдаю".
И.Ч. Понятно. По Достоевскому, возвращает свой «билет» – в советский рай. Каково это было читать остававшемуся Чуковскому!
Е.Ц. (снова листает издание). Это все блоковские протоколы заседания «Всемирной литературы». Вот Гумилев, «Толченое стекло» Ирины Одоевцевой. А тут объявление, которое Корней Иванович сорвал со столба: «В Совтской (так! - И.Ч.) республике каждая кухарка должна уметь управлять государством». Опять Ремизов, и снова что-то просит…
И.Ч. (читаю) «соломенных или фетровых шляпов». В каком же году? Он, конечно, издевался и ерничал, но времечко было…
Е.Ц. (заглядывает в том комментариев) Что-то он опять мудрит с датой, трудно понять...
А знаете, я сейчас делаю новую «Чукоккалу»[1].
И.Ч. Как? Еще одну?
Е. Ц. Такую, какую хотел издать Корней Иванович. Вы первое издание не видели?
И.Ч. Нет.
Е.Ц. Корней Иванович подошел к изданию исходя из принципа ПОЛНОТЫ. (показывает книгу). Эта книжка в формате оригинала.
И.Ч. Такая небольшая была «Чукоккала»!
Е.Ц. Это была КНИГА, а не альбом. Все записи и рисунки, сделанные гостями К. И. в его рукописной «Чукоккале», комментировались. Комментариев было не так много, но К.И. привлекал архив, рассказывал, как все создавалось, было много юмора. К сожалению, он не обо всех написал. Например, о Гиппиус нельзя было упомянуть, поэтому он о ней ничего не рассказывал. А сейчас я восстанавливаю то, что раньше выкидывалось.
И.Ч. А он про нее писал?
Е.Ц. Нет, нельзя было.
И.Ч. Пишете теперь вы?
Е.Ц. Если ничего не найду из его записей, буду помещать сведения в квадратных скобках. Той «Чукоккалы», что на ватиканской бумаге, нет ни в одной библиотеке. Весь тираж пошел для членов элитарного клуба - дорогое подарочное издание.
Новую «Чукоккалу» я делаю для читателей. Считаю, что для ее сохранности уже работа завершена. А новое издание можно будет читать как книгу с иллюстрациями. Оно будет и в продаже, и в библиотеках.
И.Ч. Смотрите, как повезло «Чукоккале» с изданиями!
Е.Ц. Повезло, даже слишком… У меня об этом написан «Мемуар». Над изданием вот этой «Чукоккалы» для читателей К.И. начал работу в 1965 году. После его смерти сбросили набор и 10 лет все это пылилось. В 1979 году издали – и сразу же запретили.
И.Ч. То есть этот рукописный альманах Корнея Ивановича имеет длинную и драматичную историю публикации?
Е.Ц. Да, длинную и, увы, драматичную.
И.Ч. А то издание, что было запрещено, так и не попало к читателю?
Е.Ц. Попало, только никакой прессы не было. Весь тираж вывезли заграницу и там продавали - в Венгрии, в Чехословакии. Некоторые российские туристы оттуда ее везли домой.
И.Ч. Возможно, «Чукоккала» на ватиканской бумаге – это отступное, которое дает вам судьба.
***
И.Ч. А как сейчас обстоят дела с изданиями Лидии Корнеевны?
Е.Ц. Довольно хило. За это время вышел ее двухтомник. Но я начала переговоры с издательством по поводу «ненумерованного собрания сочинений». Мне не хочется издавать такое собрание сочинений, как у Корнея Ивановича - думаю переиздать ее книжки, чтобы были там отдельные произведения: «Записки об Анне Ахматовой», «Софья Петровна» «Процесс исключения», «Спуск под воду, «Прочерк». Кстати, «Прочерк» до вас дошел?
И.Ч. Вы имеете в виду записки о втором муже Л.К. - Матвее Бронштейне? Эта книжка до меня не дошла.
Е.Ц. Эти записки опубликованы как раз в последнем двухтомнике. Я вам его дам[2]. Издан весь мамин архив. Но все это потонуло в томах, а я хочу, чтобы были отдельные книжки. В одном формате, но отдельные книжки.
И.Ч. Что ж - читатель их ждет. Я наблюдала, как в книжном магазине Бостона «Петрополь» очень хорошо расходились книги Лидии Чуковской.
Е.Ц. На самом деле, для таких книг нелегко найти издателя.
И.Ч. А с каким издательством вы работаете, как сейчас говорят, над этим проектом?
Е.Ц. Могу сказать, но пока нет даже договора. Издательство «Время», очень культурное, мне понравилась редакция...
И.Ч. Елена Цезаревна, мы с вами завершили первую часть нашего разговора - о вашей издательской деятельности. Или еще что-нибудь есть?
Е.Ц. Нет, больше пока ничего
***
И.Ч. Теперь вот какой вопрос. Недавно появился сайт Чуковских в интернете. Кто его сделал?
Е.Ц. Две девушки молоденькие - поклонницы Корнея Ивановича и Лидии Корнеевны Чуковских.
И.Ч. Они сделали хороший сайт.
Е.Ц. Я знаю. У меня интересно с ними складывались отношения. Сначала объявилась некая Даша, которая взяла манеру мне звонить по разным вопросам. И в какой-то момент меня все это ужасно разъярило: я сижу, работаю над корректурой, а она звонит – начинает спрашивать, отвлекать, причем я совершенно не знаю, кто это. Отвечала я ей, отвечала, и вдруг эта Даша звонит под Новый год: «Я в вашем подъезде, хочу подарить вам подарок».
Тут я разъярилась окончательно, сказала, что подарки мне не нужны, прощайте.
И.Ч. Сурово.
Е.Ц. Понимаете, не могу я принимать с улицы человека, так воспитана. Значит, тявкнула я на Дашу – и звонки прекратились. Потом я летом иду по Тверской, ко мне подходит девушка. Оказалось, Даша.
И.Ч. Сколько же ей лет?
Е.Ц. Лет 25, по-моему,
И.Ч. Из того поколения, что не знает, что нужно представляться.
Е.Ц. Я бурчала долго. Так просто никто в дом не приходит. Ну да ладно, вот мы с ней познакомились. Потом она мне сообщила, что ее подруга занимается Лидией Корнеевной, а через какое-то время я увидела их обеих на презентации вот этой книжки (показывает на двухтомник Л.К. с «Прочерком»). И вот недавно они взялись делать этот сайт.
И.Ч. Сложное дело. Девочки - филологи?
Е.Ц. Нет, обе юристки. Сейчас мы с ними переписываемся. Я им послала для сайта свой «Мемуар о «Чукоккале», вашу статью о «Крокодиле», собираюсь послать Библиографию.
Что касается самих произведений, то у меня много здесь сомнений…
И.Ч. Естественно. Этот вопрос связан с авторским правом и с вашими правами наследницы.
Е.Ц. Юристы советуют ничего там не помещать. Я еще не определилась.
И.Ч. Но что поражает – за сайт Чуковских взялись люди никак с вами не связанные. Из бескорыстного интереса.
Е.Ц. Вы знаете, сайт Чуковских вообще-то давно был задуман – работниками музея в Переделкине. Взялся хороший мальчик, приехавший из Саратова, прямо какой-то компьютерный талант. Вместе с ним Павел Крючков, он из кино. Но они столько перед собой поставили задач – в таком ракурсе снять, в сяком, и дом, и книги…
И.Ч. что не смогли из них выпутаться.
Е.Ц. Да, который год все тянется. А эти девушки подошли очень правильно: где сделать не смогли, написали «извините, у нас не готово». Я посмотрела, какие на сайт отклики. Многие пишут: молодцы! Хорошо! А по существу – ничего. Никакого обсуждения представленных материалов.
И.Ч. Да там пока не так много материалов.
Е.Ц. И не мало.
И.Ч. Вот я как раз хотела «Прочерк» прочитать, но там его нет…
Е.Ц. И не будет.
И.Ч. Ну да, в свете закона об авторском праве. У меня теперь, благодаря Вам, книжка есть. Так что все в порядке… (обе смеемся)
Е.Ц. Я все же иду другим путем – хочу, чтобы выходили книги. Потом мы тут стремимся блоху подковать, чтобы ошибок не было, а что там на сайте… вот прочла Владимир Ходасевич вместо Владислав…
И.Ч. Да нет, ошибок немного, и смотрится симпатично. Хороший сайт[3].
***
И.Ч. Елена Цезаревна, скажите, когда в Бостон приедете?
Е.Ц. Нету сил на поездки. И времени нет. Поехать-приехать, в аэропорт – из аэропорта…это недели две-три надо убить на поездку. Просто так. А у меня времени мало. Я если начну разъезжать по городам и весям, просто не успею… Этим летом мне исполнится 73 года.
И.Ч. Когда?
Е.Ц. 6 августа. Мой день рожденья никогда в доме не отмечался, так как в этот день арестовали Матвея Бронштейна… Да, так вот нет у меня времени на поездки.
И.Ч. Понимаю, о чем вы говорите, - вы как на посту. Но об одной вашей недавней поездке хотела вас спросить. О поездке в Италию, когда вы читали доклад, по поручению Александра Исаевича Солженицына. Каковы ваши впечатления от поездки? И еще: почему поехали именно вы? Как друг дома Солженицыных еще с тех времен, когда А.И. жил у вас на даче?
Е.Ц. Хотите узнать, почему я поехала? Я как раз от солженицыновских дел никогда не отказываюсь. Если что-то ему нужно, то я это делаю. А было так. 11 декабря был юбилей Александра Исаевича – 85 лет. Из-за этого Наталия Дмитриевна не могла поехать на Конгресс в Италии. Кроме того, устроители Конгресса хотели видеть свидетелей тех лет – «шестидесятников». А их попросту почти уже не осталось. Вот и попросили меня. Я поехала. Но съездила довольно неудачно для меня. Приехала туда с температурой 39.
И.Ч. Мне рассказывала Ю.А. Добровольская, которая там тоже присутствовала.
Е.Ц. Выступала я накаченная лекарствами – на Конгрессе, на телевидении, давала всякие интервью.
И.Ч. Я знаю, что вы совместили свое выступление на Всемирном Конгрессе диссидентов с презентацией «Высокого искусства»[4] Корнея Чуковского в Италии.
Е.Ц. Да, книга Чуковского, написанная много лет назад, была переведена на итальянский язык Бьянкой Балестрой и отредактирована Юлией Добровольской. Я сумела побывать и выступить на презентации этой книги - благо оба события - Конгресс диссидентов и презентация книги - проходили в Милане. Возвращаясь к Конгрессу - он произвел на меня большое впечатление. Собрали колоссальное собрание - 500 докладчиков из Америки, России, Франции. Были доклады о Василии Гроссмане, Александре Солженицыне, Владимире Топорове. Присутствовали Светлана Алексиевич, Наталья Горбаневская. С блеском выступал Арсений Рогинский – от «Мемориала». Был круглый стол. Посвятили этому три дня – с утра до вечера. Итальянцы, затеявшие это дело, произвели на меня громадное впечатление. В зале сидела молодежь. Им открыли глаза на тот период.
И.Ч. Хорошо бы и некоторым россиянам открыть на него глаза.
Е.Ц. Бесполезно.
И.Ч. Последнее, о чем хотела вас спросить. Вы заняты публикацией произведений матери и деда, но у вас ведь много накопилось собственных воспоминаний. Дойдет ли до них очередь?
Е.Ц. Ну, до этого дело дойдет еще годика через 73.
Май 2004
Бостон
***
[1] «Чукоккала» в том виде, который задумала ЕЧ, вышла в 2006 году в издательстве «Русский путь», тиражом 3 тыс. экземпляров (прим. ИЧ, февраль 2013 года).
[2] Двухтомник с «Прочерком» был Еленой Цезаревной мне подарен, незаконченная эта повесть произвела на меня колоссальное впечатление. См. Ирина Чайковская. Архипелаг Лидии Чуковской. Seagull № 3 (27), 2005 (примечание ИЧ, февраль 2013 год)
[3] Назову имена двух молодых женщин, авторов сайта семьи Чуковских, - Юлия Сычева и Дарья Авдеева.
[4] «Высокое искусство» - книга Корнея Чуковского о мастерстве перевода.
Добавить комментарий