Лимерик – оригинальный жанр английской поэзии нонсенса.Его изобрел и «запустил в мир» прекрасный художник-иллюстратор, страстный путешественник и пейзажист, поэт викторианской эпохи Эдвард Лир (Edward Lear, 1812-1888).
Лимерик обрел популярность в 1860-е гг., практически одновременно с публикацией Льюисом Кэрроллом «Алисы в стране чудес». Эти сотворения абсурда, по словам Гилберта Честертона, были плодом «неукротимой фантазии одного века и одного народа». Они появились на свет «из подсознательного царства английского духа, его основ, традиции в целом… нечто, что может понять, вероятно, только англичанин». В жанре нонсенса пространство-время-логика как бы перестают существовать отдельно, становятся обьектом озорных манипуляций, с непременной игрой словами и веселым словотворчеством. Честертон даже сравнивает появление абсурдной поэзии и прозы с изобретениями вроде готической архитектуры, которых ранее не существовало.
Фантазия лимерика заключена в строгий 5-строчный ритмический канон, с неким внутренним динамичным действом или конфликтом, которые разрешаются в абсурдной и парадоксальной последней строке. Пять строк рифмуются по канону аа-вв-а. Серединные две строки обычно двухстопные, а две начальные и конечная – трехстопные. Мир нонсенса, созданный талантами Э. Лира и Л. Кэрролла для детей, покорил вскоре и взрослых. Сочинение лимериков захватило студентов Кембриджа и Оксфорда. В Англии и США сатирические журналы ныне регулярно проводят конкурсы на лучший лимерик.
Многие писатели и учёные не устояли перед соблазном сочинительства лимериков. Мы приведем переводы некоторых из них. Известный философ Бертран Рассел в жанре лимерика иронизировал по поводу алогичности религии:
There was a young girl of Shanghai, / Who was so exceedingly shy, / That undressing at night – / She turned out the light / For fear of the All-Seeing Eye.
Китаяночка, что из Пекина,
Так стыдлива была и невинна:
Раздеваяся спать,
В темноте шла в кровать
Чтобы скрыть от Всевышнего спину. *
Ирония Рассела в том, что сверхстыдливая девушка, раздеваясь перед отходом ко сну, желает сокрыть свои прелести. И от кого? – от Всевидящего Ока -All-Seeing Eye!.
(Здесь и далее переводы первого автора отмечены одной звездочкой, а второго –двумя.)
Известный английский эмбриолог и автор многотомного исследования по истории цивилизации Китая Джозеф Нидхэм на своем 90-летии прочел свой любимый лимерик: There was an old monk in Siberia / Whose existence became drearier and drearier. / With a hell of a yell / He escaped from his cell. / And he left with the mother superior.
Жил в Сибири монах. От молений
Изнемог он в глухом отдалении.
С криком: «К черту все зелье», -
Убежал он из кельи.
Мать-игуменья с ним, на оленях.*
Забавен и лимерик английского классика Дж.Голсуорси:
To an artist a husband called Bicket / Said, “Turn your backside, and I’ll kick it. /
You have painted my wife / In the nude to the life, / Do you think for a moment that’s cricket?
Опрокинув мольберт и полотна,
Муж назвал живописца животным.
Тело голой жены
Он узрел со стены,
«Здесь,-кричит,- что-то нечистоплотно».**
Лимерики, как шутят, делятся на три группы: те, которые нельзя произносить при священниках, те, что нельзя читать при дамах, и просто лимерики. Дж. Оруэлл заметил, что в Англии очень велик разрыв между тем, что можно сказать, и тем, что может быть напечатано: «Реплики и жесты, против появления которых на сцене вряд ли кто возразит, вызовут взрыв общественного негодования при их воcпроизведении на бумаге». Поэтому многие лимерики долго бытовали лишь в устной форме.
В автобиографии «Другие берега» Набоков вспоминает своего учителя английского языка, светлоглазого шотландца, и его манеру регулярно декламировать мальчику-Набокову лимерик про «lady from Russia», которая сильно визжала (screamed). Произнося это слово, шотландец «все крепче сжимал мне руку, так что я никогда не выдерживал этого лимерика до конца». Вот исходный текст Лира и его забавный набоковский перевод:
There was a young lady of Russia, / Who screamed so that no one could hush her. / Her screams were extreme – / No one heard a such scream, / As was screamed by that lady of Russia.
Есть странная дама из Кракова:
Орет от пожатия всякого.
Орет наперед
И все время орет,
Но орет не всегда одинаково.
Многие современные лимерики – переработки или модификации исходных лимериков Эдварда Лира. В одном из них исходно говорилось о старичке из Мадраса, но затем в современном бытующим варианте на его место вышла девущка – «lass»:
There was a young lass from Madras, / Who had a magnificent ass. / Not what you think – / Soft, round and pink. / It was gray, had long ears and ate grass.
Пикантность современной модификации придает омоним «ass», традиционное значение слова – осел, а в маргинальной лексике – «попка». Упоминание о «magnificent ass» у девушки из Мадраса, естественно, заставляет читателя вообразить мягкую женскую округлость. Но в конечной строке вдруг выясняется, что «ass» – серый длинноухий осел, жующий траву. Можно ли найти подходящие по семантике русские омонимы, сохранив в переводе юмор оригинала? Оказывается, их несколько, к примеру «бюст» как скульптура и бюст дамы, или «таз» - в обиходе и таз девы. Вот два женских варианта перевода :
Жила девушка под Волгоградом
Все столбы, задевавшая задом.
Ты представил уже
Аппетитную же.?..
Нет! – Машину с проржавленным задом.**
***
Был у девушки в штате Мадрас
Таз пошире, чем всякий матрас.
Круглый розовый был, ниже майки,
Вы представили все, без утайки? -
Таз с бельем, что стиралось для вас.
(Лиза Кирпичникова, Франция).
В автобиографическом романе Курта Воннегута «Бойня номер 5» автор, переживший трагедию бомбежки Дрездена в 1945г., решает спустя 23 года написать о ней. И вдруг он осознает, что острота переживаний ушла и уже трудно найти слова, способные передать его бывшие чувства. Воннегут вспоминает солоноватый лимерик о человеке, укоряющем свой «tool», коему отданы и здоровье, и деньги, а теперь тот стал скверно исполнять свое предназначение, ясное из последней строки :
There was a young man from Stamboul / Who soliloquized thus to his tool: / “You took all my wealth / And you ruined my health, / And now you won’t pee, you old fool”.
В переводе романа, вышедшем в СССР, лимерик Воннегута звучит так:
Какой-то ученый доцент
Сердился на свой инструмент:
«Мне здоровье сорвал,
Капитал промотал,
А работать не хочешь, нахал».
По вынужденным цензурным соображениям некий малый из Стамбула был возведен до звания доцента, а естественная функция «инcтрумента» (tool) в переводе Райт-Ковалевой так мастерски завуалирована, что читатель вправе думать о каком-либо дорогом ученом приборе вроде электронного микроскопа. Вот более близкий к оригиналу перевод:
Молодой человек из Ростова
Инструмент обнажил свой сурово:
«Ни здоровья, ни денег
Не оставил бездельник,
И нужду ты справляешь хреново». **
Самуил Яковлевич Маршак в молодости учился два года в Англии. Он, конечно же, знал бытовавшие в студенческой среде озорные и неподцензурные лимерики. Маршак первым стал переводить на русский многие лимерики Лира и другие блестки, назвав их эпиграммами. Любопытна интрига перевода одного такого лимерика. Как известно, в 1948 г. произошел погром классической генетики. Ее основатели Мендель и Морган стали именоваться не иначе как буржуазные ученые, авторы «реакционной и идеалистической» теории о генах. Термин «ген» в советских энциклопедических словарях вплоть до начала 1960-х почти приравнивался к другому непечатному слову из трех букв. На этом фоне просто удивительно, что в вышедшей 1951г. в массовом издании книжечке сатирических и юмористических стихов и переводов Маршака, один из них был просто назван «Наследственность по Менделю» :
В наследственность верит не всякий,
Но белая, бывшая в браке
С одним из цветных,
Родила шестерых –
И черных, и белых, и хаки.
Поэт свободно упоминает имя Менделя и его законы в облатке юмора и как бы абсурда. Однако, на самом деле, этот озорной лимерик метафорически содержит описание реального, вполне «по Менделю», принципа расщепления признаков в потомстве гибридов. Нам удалось найти английский оригинал данного лимерика. Там ничего не говорится о браке, а лишь об affair (cвязь), от которой родились не шесть, а четверо детей-близнецов. Цвет кожи одного из них действительно назван «хаки» - как у солдатского мундира. Маршак решил сохранить этот цвет, ибо хаки удачно рифмуется с «в браке». Мы попытались сделать вариант перевода ближе к фривольному оригиналу.
С мулатом в цилиндре и фраке
Девица грешила во мраке.
От этого пенделя
Наследство по Менделю-
Два белых, и черный, и хаки.*
В современных лимериках (как и в гариках, частушках) тема взаимоотношений в сфере пола явно доминирует. Вот типичный в этом смысле лимерик (оригинал и перевод):
You have written a sonnet, said Chloe, / On my bosom so rounded and snowy. / You have sent me some verse оn / Each part of my person. / That’s lovely. Now do something, bo-y!
К рифмоплету прижавшись всем телом,
Хлоя манит его бюстом белым. .
Ты воспел, – молвит дева,
Меня справа и слева.
Так когда же займешься ты делом?**
***
Да, - поэту ответила Анна,-
Моя грудь и бела и желанна.
Что красою алело,
Твоя муза воспела
Ну так действуй, не будь же болваном!*
В лимериках забавно обыгрываются разные человеческие слабости и грехи, известные с библейских времен. Таков непременный лимерик на ковбойскую тему:
There was a young gaucho named Bruno, / Who said, “Love is all that I do know. /A tall girl is fine, / A short one’s divine. / But a llama is Numero Uno!»
Пастух, развлекаясьвненастье,
Все виды познал сладострастья.
С толстушками – знатно,
С худыми – приятно,
Но с козами, – вот оно, счастье! **
Состязание в переводах лимериков может быть увлекательной творческой семейной игрой. Ниже наши «семейные варианты» переводов двух пикантых лимериков.
There was a young lady of Wilts, / Who walked on the Highland on stilts. / When they said: “O how shocking, / To show so much stocking”, / She answered, / “Well, what about kilts?”
На ходулях туда и обратно
Озорница шагает развратно.
Ей кричат,- «Ой, от стирки
На чулках видны дырки!». - Ерунда! И на солнце есть пятна!**
***
Одна дева, легка как голубка,
На ходулях пошла в миниюбке.
Люди в крик: «Это шок,
Виден снизу чулок!»
Отвечала: «А выше, под юбкой ?*
Еще один пример. A classical Master of Arts, / Told his wife he was still keen on tarts. /Said she: “That’s just dandy’, / To think you’re still randy; / You still know your principal parts”.
Мэтр искусств в состоянье бредовом
Десять баб заказал себе с ромом.
Жена счастьем горит: -
У тебя аппетит!
Буду хвастаться дамам знакомым**
***
Мэтр искусства, талант, даже гений, Не скрывал от жены похождений.
Она рада: «Прелестно!
Мне особенно лестно ,
Что ты помнишь, где центр вдохновений».*
В России лимерик прижился и как бы обрёл вторую родину. Возможно потому, что он сродни частушке. Однако между ними есть явное различие. Настоящий лимерик непременно содержит элемент нарочитого абсурда, гротеска, особенно в последней строке. В этом с ним скорее сходны гарики Игоря Губермана – например, его обжигающая издевка над КГБ, который в советское время называли опасливо «органы»:
Я государство вижу статуей :
Мужчина в бронзе, полный властности,
Под фиговым листком сокрыт
Огромный орган безопасности.
Борис Акунин не устоял от искушения наделить своего популярного героя-детектива Фандорина талантом сочинять лимерики («Алтын-Толобас»). Приведем один из них.
Жених, ошалевший от счастья,
Вскричал: «Налобзаюся всласть я!
Стал он шлепать невесту
По мягкому месту -
И сломал себе оба запястья.
Этот лимерик, на наш взгляд, образцовый по канонам жанра: раскованность содержания и стиля, пикантная завязка, неожиданно разрешаемая абсурдом последней строки.
Добавить комментарий