Прошли вечера и презентации, посвященные юбилею Арсения Александровича Тарковского, а размышления о нем, выплывающие клочки воспоминаний меня всё преследуют. Некоторые главы моих мемуаров (в том числе, относящиеся к Тарковскому) были в беге лет опубликованы в разных журналах. И вызвали справедливое негодование неуважаемой мною общественности. Страниц двести (только о доме Тарковских) находятся в рукописи. Не знаю, закончу ли я книгу о людях своей жизни и о себе самом (по разуменью моему, всякие воспоминания - воспоминания о себе в контексте отношений с избранным героем). Меня отвлекают другие занятия. Все же я - ещё - действующий стихотворец.
Утром (в цепочке припоминаний о некоторых знакомцах, злоупотребивших моей доверчивостью) возникло одно изречение Тарковского: "Люди я любил вас, и буду бдителен!"
Между прочим, в повседневном юморе Тарковского, которые провел детство и отрочество в Новороссии, всегда мне чудилось нечто украинское. Я любил его малоросскую ухмылку, сопровождавшую обронённое острое словечко.
Правда, этого налета(о, не всем он по душе!) нет в двух его афоризмах, ставших в анонимности общеизвестными, превратившимися в жемчужины интеллигентского фольклора: "Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью" и "Голда Меер, буревестник". Я тут хочу лишь указать на авторство. Теперь оно безопасно... Эти изречения, можно сказать, впервые прозвучали в моем присутствии, родились из воздуха комнаты, в которой Тарковский возлежал на диване, укрывшись белой буркой (подарком Кайсына Кулиева) и заботливо укрыв ею же плюшевых обезьян и медведей - вечных спутников.
Шуток своих он не повторял и не уважал Маршака за то, что тот подавал, как только что возникшие, свои (впрочем, нередко весьма остроумные) импровизации при очередном госте.
Некоторые очень смешные шутки Тарковского были неприличными, и я (получивший нелепое воспитание у старых благородных родителей) не в силах их воспроизвести. Пожалуй,собравшись с духом, приведу одно совершенно безобидное по нонешним временам четверостишие: "У меня сегодня в ж.... Поломалась клизма - Призрак бродит по Европе, Призрак коммунизма!"
Все же он не любил грубых анекдотов и знал меру. В отличие от некоторых великих современников на склоне их лет. Однажды поведал: "Как-то Анна Андреевна, когда все за столом вдруг заскучали, предложила: "Я расскажу Вам анекдот, которым нас, гимназисток, в Царском Селе, попотчевали гусары". И рассказала. Все покраснели..."
Я, думаю, что и лопнули от смеха. Но, нет, не всё надо передавать потомству!