Три дня Первый канал ТВ показывал «Диалоги с Евгением Евтушенко». Лишь слегка затронув (2 минуты) главное. И последующее бурное обсуждение в прессе оборачивается умолчанием главного и даже злорадством по отношению к поэту и бунтарю.
dialogi w.jpg
Первые две части — сплошное мельтешение. Марлен Дитрих, Вьетнам, Карибский кризис, Хрущев, Микоян, Фидель Кастро, Роберт Кеннеди, Ричард Никсон, Солженицын, Высоцкий, Любимов... Но в основном — о женах, случайных связях. Для Евтушенко, который решил исповедаться, повиниться перед ними, это очень важно. А нам? И пусть бы, но не на час же с лишним эфирного времени.
Третья часть — единая, цельная. Отношения Евгения Евтушенко и Иосифа Бродского.
В 1972 году таможня изъяла книги, привезенные Евтушенко из Америки. Он пошел в КГБ, к генералу Бобкову, и заодно заговорил о Бродском, просил не высылать поэта из страны. Бобков ответил, что терпение их лопнуло, Бродский опять что-то написал в Америку, и вопрос решен. Тогда Евтушенко попросил хотя бы не мучить и не оскорблять Бродского при высылке.
Вернувшись домой, позвонил Бродскому (тот был в Москве), они встретились, Евтушенко рассказал о ситуации. (Все это, разумеется, со слов Евтушенко.)
Бродский же воспринял рассказ по-другому. Оказавшись за границей, постоянно говорил, что Евтушенко участвовал в его высылке (из аудиозаписи, сделанной Соломоном Волковым): «Ну, я понимаю: его (Евтушенко — С.Б.) вызвали в качестве референта по этому вопросу. Ну, он предложил свои соображения... Он в качестве консультанта был. Вот что произошло, вкратце. Ну, в общем, так оно более или менее было».
Евтушенко, узнав, пришел в ужас. И устроил в Америке встречу с Бродским при двух свидетелях. И там Бродский признал (аудиозапись из архива Соломона Волкова): «Берт (Берт Тодд, декан Квинс-колледжа — С.Б.), помнишь наш разговор с тобой про Женино участие в моем отъезде... Вполне возможно, что произошло недоразумение, что я неправильно Женю понял».
Хорошенькое «недоразумение»! Бродский попросту оклеветал Евтушенко. То ли мы не знаем, как домыслы и сплетни о сотрудничестве с КГБ моментально разлетались в определенных кругах. А если еще в американской прессе об этом напечатано? А если еще такая фигура, как Евгений Евтушенко!
Он так и жил, оклеветанный. Потому что Бродский и после примирения и покаяния продолжал говорить про Евтушенко все то же.
«Если бы ты знал, сколько Женя натерпелся от Бродского! — рассказывал тогда Берт Тодд американскому литератору Владимиру Соловьеву. — Женю тотально бойкотируют в Америке, отказ за отказом, всеобщий остракизм. Особенно здесь, в Нью-Йорке. Какой-нибудь прием или банкет — приглашают Евтушенко, а потом отменяют приглашение из-за того, что гости отказываются рядом сидеть. Я ему не рассказываю, не хочу огорчать. Женя очень ранимый. А твой Бродский...»
Благодаря фильму в России широко (телевидение!) обнародован еще один поразительный факт. Берт Тодд попросил Владимира Соловьева после своей кончины передать Евтушенко некий документ. Это — письмо Бродского президенту Квинс-колледжа, куда Евтушенко пригласили на профессорскую кафедру после его переезда в Америку: «Вы ... берете типа, который в течение того же периода систематически брызжет ядом в советской прессе, как, например, в стихотворении «И звезды, словно пуль прострелы рваные, Америка, на знамени твоем».
Это стихотворение — об убийстве Роберта Кеннеди, опубликованное, кстати, в «Нью-Йорк Таймс». Бродский (фактически в доносе) приводит его как пример ненависти Евтушенко к Америке.
В фильме сам Соломон Волков (автор знаменитых «Диалогов с Бродским») подтверждает: «Я видел опубликованное факсимиле этого письма. И уверен в его подлинности. Это его машинка, его стиль, это его подпись».
При всей огромной важности для Евгения Евтушенко публичного, на всю Россию, обнародования этой коллизии, замечу, что и это — частность.
•
Разумеется, Евтушенко (50 часов записи) говорил о главном. Предположим, на Первом канале действовали в неких рамках. И выбрали из 50 часов то, что выбрали.
А что мешало участникам обсуждения в прессе сказать о главном?
Увы, комментарии свелись и сводятся лишь к конфликту Евтушенко и Бродского. Причем о поступке Бродского так никто внятно и не сказал, не оценил. Наоборот! Обвиняемым так или иначе оказался Евтушенко.
Вот выдержки...
«Он (Евтушенко — С.Б.) решил заговорить об этом именно сейчас, когда ушли многие свидетели из жизни, когда многие разговоры, на которые он дает ссылки, происходили только между двумя людьми... Он решил, что сейчас время. О нем давно не говорят... он решил напомнить о себе».
«Ну да, в России надо жить долго... Чтобы некому стало возразить, что дело было не совсем так, как ты говоришь. Вот она, премия Евтушенко за выслугу лет, почище Нобеля — право редактировать свою эпоху и биографию, свой личный миф».
«Это не покаяние, это не исповедь — это нападение... Это попытка расквитаться с тем соперником, которого ты не победил в жизни».
«Это (клевета и донос — С.Б.) ни в коем случае не причина их размолвки и многолетней вражды — это только повод. Причина глубочайшая, и лежит она, конечно, не в литературной плоскости, хотя и в литературной тоже... У него (Евтушенко — С.Б.) не было глубинных противоречий с этой властью: даже дерзил ей как своей. И для нее он был психологически своим. Если и отшлепает, то любя... Двойной стандарт, как это ни печально, обесценивает изрядную часть им написанного... Иосиф Бродский просто органически не мог сблизиться с человеком двойного стандарта»,
«И дело не в Лубянке, не надо мельчить. Он был одним из создателей советской идеологии, ее эмиссар, ее представитель во всем мире — вот его роль... Это был человек по всем параметрам чужой, это был человек из тех сфер, которые все нормальные люди презирали, ненавидели и боялись... Вот в чем причина конфликта и неприязни со стороны Иосифа Бродского».
О Бродском либо хорошо — либо ничего, да?
Однако оставим обсуждаемое как частность. Вернемся к главному.
Ни в трехчасовом фильме, ни в комментариях прессы не сказано, что такое и кто такой был Евтушенко в нашей жизни.
•
Не мы с вами, а Евгений Евтушенко в 1962 году написал стихотворение «Наследники Сталина», опубликованное в «Правде» и потрясшее страну: ведь тогда о разоблачении преступного сталинского режима говорили невнятно глухо.
Это Евгений Евтушенко 4 октября 1965 года в Колонном зале Дома союзов, на вечере, посвященном 70-летию со дня рождения Есенина, вышел на трибуну и прочитал «Письмо к Есенину». А мероприятие транслировалось в прямом эфире, на весь Советский Союз.
На этом месте эфир отключили. Далее он читал только для зала:
Стихотворение моментально разлетелось по стране в машинописных копиях.
Это Евгений Евтушенко в августе 1968 года, когда танки стран Варшавского Договора вошли в Чехословакию, отправил телеграмму протеста Брежневу и написал стихотворение, которое разошлось по всему миру:
На этом фоне даже не очень заметны были его телеграммы в защиту Солженицына, письма протеста против суда над Даниэлем и Синявским.
Это о нем председатель КГБ Андропов докладывал в Политбюро ЦК КПСС: «Особо резонирующим среди общественности явилось провокационное обращение Евтушенко в адрес руководителей партии и правительства по чехословацкому вопросу... Поступки Евтушенко в известной степени инспирируются нашими идеологическими противниками, которые... пытаются поднять Евтушенко на щит и превратить его в своеобразный пример политической оппозиции в нашей стране».
После чего, через полгода, Евтушенко ...наградили орденом «Знак Почета». Парадокс. Ему все позволялось. Что вызывало в советские времена и до сих пор вызывает кривотолки. В некоторых литературных и особенно окололитературных кругах считалось хорошим тоном при упоминании имени Евтушенко пренебрежительно протянуть: «А-а... этот... придворный оппозиционер и левый полузащитник...». Как видим, эти дешевые претензии на снобизм дошли и до наших дней. Ну и зависть, конечно. Раздражение, потому что Евтушенко всегда было очень много.
Почему ему все позволялось? Почему в трудные для Евтушенко моменты ему звонили Хрущев и Брежнев и говорили, что поддержат его? Загадка. Феномен. То ли действительно «придворный бунтарь», вывеска для заграницы: мол, у нас вон какая свобода. То ли власть сама себя загнала в тупик: напечатав «Наследников Сталина» в «Правде», открыв ему путь к опубликованию всего, что напишет (тут же последовала поэма «Братская ГЭС»), создав Евтушенко всемирную славу, уже никак нельзя было «закрыть» поэта без оглушительного международного скандала.
Вот как все это было.
И ничто не может отменить того, что было.
Евтушенко — эпоха в нашей жизни и литературе. Как бы ни старались замолчать и заболтать главное не то проинструктированные, не то просто беспамятные младшие его современники.
Комментарии
Уважаемый господин
Уважаемый господин Баймухаметов, похоже, что Вы смотрели фильм не особенно внимательно. Некоторые Ваши утверждения противоречат тому, что мы видели в фильме.
1. Евтушенко не рассказывает в фильме, что уговаривал Бобкова не высылать Бродского.
2. Евтушенко не позвонил Бродскому «вернувшись домой» после беседы с Бобковым. Беседа состоялась 23 апреля, Бродский узнал о своей высылке только 10 мая, а Евтушенко передал через приятеля, что хочет встретиться с Бродским, когда Бродский приехал в Москву получать визу, что было в самом конце мая (известно, что Бродский приехал в Москву 27 мая).
3. Разговор Бродского и Евтушенко в Нью-Йорке состоялся не «при двух свидетелях», а с глазу на глаз.
4. Утверждение, что Берт Тодд после своей кончины попросил Соловьёва передать Евтушенко письмо Бродского к президенту Квинс-колледжа – ошибочно. В фильме говориться, что кто-то неназванный передал Соловьёву письмо Бродского и это произошло на похоронах Тодда.
5. Письмо посвящено совсем не Евтушенко, а Барри Рубину. Евтушенко в письме уделено всего семь строчек.
Добавить комментарий