Мое путешествие на юг азиатского континента началось с ОАЭ (Объединенные Арабские Эмираты), которые недавно открыли, наконец, нормальные отношения с Израилем. В Дубае я воочию убедился в способности людей, называющихся не ласкающим мое сердце словом мусульмане, строить вполне успешный мир. В этом смысле дубайцы (или дубайяне?) меня просто потрясли. Город предстал разноцветной небоскребной архитектурой, поднятым над улицами очень удобным быстроходным метрополитеном, прекрасными увеселительными заведениями и изысканной, но на удивление недорогой едой.
Верхом всего этого роскошества был огромный торговый центр, где, кроме бесчисленных магазинов, бутиков, ресторанов, кафе, я встретил большой зал, в котором люди надевали на себя выдаваемые напрокат теплые куртки и шерстяные шапки. Что это, зачем, к чему в одном из самых жарких мест Земли с почти круглогодичной температурой до 40-50 градусов? Мой взгляд уцепился хвостиком за шедших куда-то мерзляков и вдруг уперся в гигантскую стеклянную стену - границу настоящей снежной зимы. За ней широкими белыми скатами высилась крутая гора с бюгельным подъемником и вереницей горнолыжников, скатывавшихся откуда-то по серпантинной трассе обнесенного красными флажками спуска. И все это в краю верблюдов и слонов! Я протер глаза, чтобы убедиться, что передо мной не сказочное видение и не плоский экран с рекламным роликом.
Не меньше я был ошарашен в отеле Atlantis, когда за еще одной огромной стеклянной стеной в почти настоящей морской глубине увидел развалины легендарной Атлантиды. Над обломками древнегреческих коринфских колонн здесь плыли зубастые акулы, плоскотелые скаты, многоногие кальмары, серебристые скумбрии, и по покрытым водорослями камням ползали усатые крабы и клещатые омары. В разных моих вояжах, до и после Дубайя, мне тоже встречались аквариумы-великаны с проходными туннелями, когда рядом и прямо над головой кипела морская жизнь. Но нигде она так не завораживала и не занимала своей неповторимой естественностью, как здесь. Почти два часа я не в силах был отклеить нос от стекла того подводного мира.
Потом были АБУ-ДАБИ и ОМАН с огромными мечетями, минаретами и занимательным рынком верблюдов, которые за деревянными оградами лениво жевали жвачку, безразлично глядя мимо наставленных на них прямоугольников смартфонов и кругляшек фотокамер. Мне показалось, что я разобрался тогда и с возводимой на верблюдов напраслиной об их плевательных выходках. За несколько часов, проведенных в их компании, даже во время самого близкого с ними общения путем невежливого похлопывания их лебедино изогнутых шей и грубого дергания за шерсть, никто из "кораблей пустыни" в меня не плюнул. А пресловутое обильное слюноотделение, по моим наблюдениям, сводилось у них к периодическому сплевыванию себе под ноги непрожевывающихся кусков комбикорма.
Настоящая, взаправдашняя, не с коллекционных детских марок и не с глянцевых картинок туристских реклам, открылась мне страна ИНДИЯ, всю жизнь бывшая для меня неразгаданной загадкой. Первым был Мумбай, который всегда раньше я называл Бомбеем. Мы сели на набережной в такси и целый день катались по этому большому, шумному, жаркому и пыльному городу.
Кроме остановок возле обязательных достопримечательностей (вокзал "Виктория", триумфальная арка "Ворота Индии", главная набережная и разные музеи, храмы, мечети), таксист тормознул возле большой коммунальной прачечной под открытым небом.
Это была широченная площадь, тесно уставленная десятками каменных ванн с кранами для воды. Согнувшись над ними и время от времени устало разгибая плечи, смуглые женщины и мужчины на рифленых металлических досках усердно терли в пузырчатой мыльной пене белое белье и разноцветную одежду. Здесь же под порывами ветра качались гирлянды разномастных брюк, рубашек, маек, трусов, которые деревянными прищепками были закреплены на прогибавшихся от тяжести веревках.
Неужели на календаре значился ХХI век?
Еще более вопиющее несхождение времен встретило в Дели, когда велосипедный кули провез нас по запутанным серпантинам улочек старого города. Здесь царило истинное средневековье с вопиющей нищетой и запущенностью - вокруг были ветхие дома с потрескавшейся штукатуркой, валящиеся набок убогие глинобитные хижины, грязные булыжные мостовые с мусором из бумажек, объедков, кучек собачьих какашек. По узким тротуаром толпы бедно и рвано одетых прохожих с озабоченными неулыбчивыми лицами тащили на сутулых спинах сумки, мешки и баулы.
Как все это противостояло роскошным многоэтажным стеклобетонным правительственным, деловым и служебным зданиями Нового Дели, а тем более, циклопическим кладбищам-мемориалам Ганди и других главных индийских отцов-основателей! Почему же, спрашивал я себя, мертвым, хотя бы и великим, выделялось в этой стране куда больше места и внимания, чем живым?
Риторический вопрос…
Не мог я не отметиться и в самом знаменитом мировом туробьекте - гробнице Тадж-Махал в Акре. Для того чтобы попасть туда, пришлось засветло встать в 6 часов утра. Но и к этому времени очередь желающих посетить еще одно культурное наследие ЮНЕСКО была не меньше, чем у Сикстинской капеллы Ватикана, парижского Лувра или мавзолея Ленина в доперестроечной Москве. Однако из-за недостатка света от еще не полностью взошедшего солнца тадж-махаловское чудо не показалось мне очень уж чудесным. А быть может, как всегда, чересчур большое заочное очарование почти всегда чревато разочарованием. Хотя, конечно, нельзя было не заметить, как прекрасны изысканные архитектурные формы этого памятника, как хороша орнаментная вязь искусной резьбы на молочно-белом мраморе его овальных стен.
Куда большее впечатление на меня произвел расположенный поблизости от Тадж-Махала Красный форт Агра, построенный в исламско-индуистском стиле из красного раджастанского песчаника. Его стены, ворота, башни, дворцы и храмы очень украшали большие вставки из белого мрамора, что на фоне алого цвета выглядело изящно и богато. Невозможно было от этого роскошества оторвать ни глаз, ни фотокамер.
Но было бы очень обидно, если бы мне не удалось окунуться в настоящую индийскую глубинку. В одном из южных штатов со звучным именем Херала (может быть, Керала) автобус забросил нас в небольшую глухую деревеньку. Ее узкие пыльные улочки, по-видимому, никогда не знали никакого каменного или деревянного (тем более, асфальтового) мощения. Около трех часов, несмотря на жаркое полуденное солнце, мы любовались яркими красками крашеных алебастровых фигурок на фасадах небольших индуистских храмов, которые один за другим возникали за каждым поворотом нашего пути. Их фольклорная непритязательность компенсировалась богатым набором танцевальных поз этих горельефных изображений.
Но даже не это осталось главным в моей стареющей и слабеющей с годами памяти. Коровы - вот что поражало с первых же минут пребывания в том сельском селении. Одни из этих священных индийских животных неторопливо шагали нам навстречу прямо посреди улицы, другие смирно стояли у стен домов, непрерывно жуя свою вечную жвачку. Были они рогаты и, в отличие от наших российских буренок, имели, как верблюды, на своей спине угловатый горб - герб одной из индийских каст.
После Индии посетил я и с детства по маркам знакомый мне остров Цейлон, в более поздние времена ставший на Руси знаменитым благодаря словосочетанию "цейлонский чай". Теперь это уже была не британская колония, как указывала марка в моей филателистической коллекции, а самостоятельная социалистическая республика ШРИ ЛАНКА, хотя ее столица Коломбо всей городской архитектурой подчеркнуто напоминала о ее колониальном прошлом.
Нет, я не поехал на север, чтобы увидеть красоты его национальных парков. И не потому, что побоялся агрессивных тамилов, сепаратистские бунты которых ("Тигров освобождения Тамил-Илама") в ходе долгой гражданской войны в свое время подавили сингальские власти острова. Я предпочел увидеть удивительный мир слонов, который открылся мне в специальном слоновьем питомнике возле города Канди, где обитают остатки бывшего слоновьего населения острова, по численности равнявшегося человеческому. Победа в той гражданской войне, конечно, досталась тем, у кого вместо длинного хобота были короткие мозги.
Первым аттракционом со слонами на фоне "дикой" природы был их водопой, куда в определенный час они ежедневно шли к местной речке. Чтобы насладиться этим необычным зрелищем, мы вместе с толпой туристов уселись в плетеные кресла прибрежного паба и стали торопливо подгонять под свои диоптрии окуляры биноклей и объективы фотоаппаратов. Нашему долгому ожиданию подошел конец, когда на дороге к водопою показалась пара десятков темно-серых и бурых ушастых слонов. Они с важностью дошагали до берега и, степенно шлепая толстыми ногами по воде, медленно вошли в реку - кто по колено, а кто и по уши. Младшие под восторженные возгласы публики набирали в хоботы воду и обливались, не забывая пускать веерные фонтаны брызг.
Потом нас повели на ферму, где из сосок, надетых на огромные бутыли, темнокожие тётенки-мамки кормили забавных слоников-бэби. А рядом другие работники учили слоновьих подростков управлять хоботами и бивнями при переноске грузов, а также при разных тяжелых работах на плантациях и строительных площадках - слоны успешно и экономично заменяют на Индостане подъемные краны и другие дорогостоящие механизмы.
Добавить комментарий