Я старый лабрадор. Бока у меня уже облезли от предыдущих болезней. Мне уже трудно взбираться по лестнице на второй этаж. Но я еще вполне джентльмен и неукоснительно соблюдаю все свои, с детства воспитанные во мне, правила. И кормилец мой знает это, и он мне все всегда безоговорочно доверяет. Даже вот недавно попросил меня посмотреть за его совсем маленькой внучкой.
Я подошел к ней, обнюхал, познакомился, лег рядом с ней и смотрел, чтобы никто другой к ней не подходил. Как-то один его старый друг зашел. Я его знаю – он вообще-то неплохой и не злой мужик. Но все время от него водкой воняет. А я этого не переношу. Когда он захотел к ней подойти, посмотреть на маленькую, я привстал и так тихо подрычал на него немного, чтобы он не лез со своей вонью к ребенку.
Я его знаю давно. Но одно дело, когда он просто по квартире гуляет, а совсем другое, когда он хочет к спящей и беспомощной малышке подойти... Мужик этот сначала сразу растерянно отпрыгнул, а только потом уже удивился - никогда я на него раньше не рычал. Но он вообще-то оказался понятливый, сразу сообразил, что на этот раз я серьезно. А так мы все время дома вдвоем с моим старым приятелем.
Друг мой и кормилец последнее время спит слишком часто и долго. Тоже старый уже стал. Я его, как почувствую, что время подошло, так ткну иногда носом – дескать, просыпайся, пошли пройдемся. Прогуляй свой диабет и заодно и скрипящие, старые подсохшие суставы. Протряси всякое там у себя кровообращение. Да и мне пописать было бы неплохо. Да и все остальное. Не могу же я это делать в доме.
Я ведь тоже стар стал, и держать мне все это в себе становится все труднее и труднее. Ну он у меня понятливый, идет. А на улице вовсю разные собаки гуляют, и молодые и старые, и все тащат за собой на веревках разную свою прислугу, своих еду подносящих. Друг с другом мы здороваемся, попу друг другу обнюхиваем. По запаху узнаем сразу, кто есть кто. Вот этот щенок хороший. Добрый. Завидев меня, сразу начинает хвостом вилять от радости. А этот, какой-то заморский бульдожка, сразу морду делает, зубы под обвисшими щеками показывает и хвост поджимает. Недоброту свою и важность демонстрирует.
Плохо воспитан. Не интеллигентен. Ну и бог с ним. А эта дворняжка, как я подойду, сразу на спину плюхается – нарочно высказывает мне полное свое уважение к моему полному над ней превосходству. Хотя я ее об этом вовсе и не просил, просто из вежливости хотел культурно поздороваться. А вот в рабочем грузовике еще лабрадор один проехал, не то чтобы мой кузен, но какое-то родство у нас все-таки есть. Хоть он и по цвету еще как-то подкрашен.
Его приятель всегда его в своем грузовике катает. Сам везет, чтобы тот не утруждался, и окно ему всегда открывает, чтобы этот мой пятиюродный брат лучше по сторонам мог все вокруг обозревать. Ой, совсем этот пролетарий его разбаловал. Из нормального работяги сделал какого-то бездельника. Хотя дома у себя этот кузен тоже ведет себя совсем как нормальный пес. И дом охраняет, и за детьми присматривает.
А вон большая русская борзая пошла. И ее обслужник с трудом болтается на веревке за ней. Слабак перед ее остаточной силой. Когда-то великие предки этой представительницы аристократических собачьих родов вольно гоняли по полям зайцев и лисиц. И даже, помню, говорил мне один старый сенбернар, могли и волка прихватить при необходимости, если без ошейника. А что с ней случилось теперь? Сенбернар мне сказал: «У нее генеалогия». «Ничего про это не знаю», -отвечаю. - Что это за болезнь такая?». «Все время вспоминает свою, хранящуюся в старых анналах с гербами и печатями, родословную.»
Ну и что? Даже и дома от нее толку никакого. Охранять свой дом и свой обслуживающий персонал лично давно уже не желает. Спокойно и лениво будет смотреть, как ее кормильца убивают. Хотя в секунду могла бы успокоить любого бандита. Ну, мне все равно. Это дело ее и ее прислужников.
А это что еще такое? Маленькая полулохматка с бантом. Совершенно не воспитанная. Гавкает на всех проходящих мимо людей. Изображает из себя, что она тоже собака. Притворятся, что хочет укусить. А сама все равно боится, хотя прекрасно знает, что люди маленьких не трогают.. Откуда этих иностранцев сюда завезли? И имена их не выговоришь. Чтобы, хотя бы из вежливости, вспомнить, когда здороваешься. Какие-то Чичухуа, Ши Тцу, Шиба Ину. Понаехали тут, понаиммигрировали..
Эта Шу, Шу.. Как ее... Вот она хвастливо свою служанку выгуливает. Сама только что из парикмахерской. И кто ее так изуродовал? Какая ни на есть, все-таки недоросток, а была не то чтобы настоящая псина, но закрыта вся шерстью, могла спокойно и зимой по улице пройтись, на собаках появитья. А что теперь? Ноги тощие, голые торчат, а на голове какая-то странная прическа с большим бантом. Все прямо как у ее кормилицы.
Только у той еще шляпка соломенная, и все ее белое в цветочках длинное платье в ленточках. Ну, как говорили в старину: с кем поведешься, от того и наберешься. Другое дело, когда какая-нибудь малышка свою подругу – одинокую старушку- выгуливает.
Обе аккуратненькие, правильно причесанные. Им и хорошо вместе все время, и бабушке есть кого подкормить и побаловать. И собачка эта тоже с добром к ней относится – когда бабусе уж совсем одиноко и плохо и она начинает вдруг плакать, то эта собачка всегда подойдет к ней, в глаза посмотрит, приласкается, пожалеет ее. Вот это по-нашему. По-настоящему. По-собачьи.
А этого парня я знаю, он из соседнего подъезда. Он хоть и не собака, но всегда подойдет ко мне и дружески погладит. Я ему тоже в ответ руку пару раз лизну. По дружбе. Да мне и самому приятно. Он всегда руками сырой бекон ест. А мне этот вкус и запах, которые у него на немытых руках остались, детство напоминают. Это только недавно стали нас кормить всякой дрянью из железных банок без вкуса и запаха, а в детстве мы питались нормально.
Ну как может нормальная, честная собака с этой рядом идти? Да и ведомая у нее тоже странная. Когда-то предки этого пса были хорошими охотниками. Загоняли оленей, в честном бою дрались с волками. А этому алюминиевых железок на шею навешали – говорят, медали, за экстерьер. Прямо, как у ихнего, человеческого, свадебного генерала. Тьфу и на них, и на него. Да ладно.
Ткнул я своего старика носом в коленку и протелепатировал ему – пошли мол домой. Мы с ним давно друг друга без слов понимаем. Ну, иногда только жестами. Я ему и ласково хвостом повиляю, и потрусь немного. Да и он погладит меня перед тем, как надеть на меня мой старый ошейник. Это только для того, чтобы мы там на улице не растерялись. Старые ведь оба стали, растерянные...
Добавить комментарий