Россия полна оксюморонов. Живой Труп. Оптимистическая Трагедия, Поднятая Целина. Не только в литературе, но просто куда ни глянь! Но если посмотреть на оксюмороны в русском сердце – то не покажется ли, что Россия по внутренней противоречивости не отстала, а опередила человеческий мир? Предположение, что каждое явление или действие, происходящее в человеческом обществе, внутренне противоречиво, достойно попадания в учебники в школе. А также философа уровня Платона и Маркса. То есть величайшего из великих.
***
Венеция и Северная Венеция - Венеция и Петербург для меня, скорее, противоположность, чем сходство. В Венеции все чудеса на малом пространстве, люди стараются каждый сантиметр использовать. В Петербурге наборот: с самого его основания Петром - размах! Дом Петра Первого на одной стороне Большой Невы, крепость за рукавом, Адмиралтейство по другую сторону громадной водной преграды, Летний Сад с Летним дворцом царя за Фонтанкой и за Невой... Каждый на своем острове, между которыми километры лесов, болот и воды. Размах задан городу его основателем.
***
Слова Пушкина
Куда бы нас ни бросила судьбина, И счастие куда б ни повело, Всё те же мы: нам целый мир чужбина; Отечество нам Царское Село.
знают, но понимать не хотят. И напрасно. Царское село - Родина Пушкина. И только оно! Вся остальная Россия – чужбина!! Не только Европа (в которую Пушкину ни разу не дали разрешения съездить, Александр Сергеевич первым российским отказником был), но и Россия – не родина великого поэта России. И даже не Петербург. Написано ведь яснее ясного, кажется. До того ясно, что не хочется верить в сказанное Поэтом. Хотя яснее не скажешь.
***
Великий советский поэт Е моей знакомой: “Ирочка! Я мечтаю однажды проснуться с тобой в одной постели. Только папе не говори, мы с ним друзья!”
Добавлю, что друг писатель, а дочь лауреат международного конкурса
***
Песня о жизни между березовым соком и березовой кашей
Жизнь в Советском Союзе так же, как в его правопреемнице и правопредшественнице, проходила между березовым соком и березовой кашей. То есть от двух даров Русского Народного Дерева. От русской березоньки. По этому поводу, слегка подправив популярную советскую песню о Родине, которая “щедро кормила меня березовым соком” (меня – каждого советского человека), находясь под впечатлением от чего-то, переписав, написал:
Страна-гегемон, коммунизмом маня,
Была вожделенной вселенской парашей.
МАТЬ РОДИНА ЩЕДРО КОРМИЛА МЕНЯ
БЕРЕЗОВОЙ КАШЕЙ, БЕРЕЗОВОЙ КАШЕЙ.
Исполнялось в компаниях с немалым энтузиазмом. Но это был уже не Советский Союз Брежнева или Андропова. Это была Горбачевская перестройка, на которую не нашлось Эренбурга, чтобы придумать имя, аналогичное «оттепели». Пререстройка – так же, как всякая оттепель, бывает между похолоданиями, а не весной, когда наступает Расцвет.
***
Может ли пять быть меньше, чем три? Может, – если речь идет о России и его правонаследнике СССР!
В Царской России гласно, а в Советском Союзе негласно существовала процентная норма евреев при поступлении в Вузы. В России Романовых три процента. В СССР Брежневых&Андроповых пять. Казалось, прогресс! Но только казалось. При Николае из евреев можно было выйти, приняв христианство. Поэтому студентов-евреев-не-по-религии в Киевских Университете и Политехе в 1911 году (согласно книжке, хранившейся у меня на полке) было намного более половины от общего числа всех студентов!
В брежневско-андроповском же СССР для евреев тоже была процентная норма. Пятипроцентная: такой, казалось, в сравнении с царской Россией прогресс. Однако выйти из евреев в Советском Союзе было невозможно, отсюда пять меньше, чем три! Такая вот великодержавная арифметика!
И что интересно: Россия, в которой после распада СССР процентной нормы не стало, оказалась с ней. А именно: в царской России было более пяти миллионов евреев, сейчас по переписям менее двухсот тысяч. Не то три, не то четыре процента от тех, что были “русскими евреями”. Процентная норма евреев возвратилась в Россию в проценте евреев, оставшихся в ней. Живыми. Не выехавшими, не расстрелянными, не сброшенными в ров и не погребенными трупами.
***
В разговоре с российской бизнесвумен средней, но милой руки запомнилась сказанная ею фраза: с девяностых годов у россиян есть страх быть невостребованными.
В констатации этой реальности колоссальное различие между интеллигенцией семидесятых и нынешними, не знаю как их и назвать... В Советском Союзе достойные люди думали не о том, чтобы их востребовали, а о том, чтобы, сохраняя честь и достоинство, быть честными, порядочными и независимыми.
***
Доброта отличается от денег тем, что когда ею делишься, становишься богаче, а не беднее.
Добавить комментарий