«Свобода нужна переводчику не как таковая, не ради удовлетворения его тщеславия, но для того, чтобы он не был рабом детали, для того, чтобы он мог быть максимально верным духу подлинника, добиться портретного сходства в существенном, в главном».
Вильгельм Левик
«Перевод как искусство»
Имя Максима Богдановича, сама его личность, служат источником вдохновения для многих музыкантов, художников, писателей не только в Беларуси, но и далеко за её пределами. И это совсем не случайно, ведь произведения белорусского поэта наполнены любовью к жизни, глубокими переживаниями, тонким восприятием окружающего мира. Его творчество – это он сам: настоящий мудрый философ, романтик и реалист, самый молодой белорусский классик, ушедший из жизни в двадцать пять лет.
Максим Богданович в творческом плане был очень энергичным и разносторонним автором. Благодаря его таланту, на белорусском языке зазвучала урбанистическая поэзия. Он первый в белорусской литературе начал активно разрабатывать сложные поэтические формы, такие как терцина, триолет, октава, рондо. Справедливо будет заметить, что за довольно короткий период своего творчества (1907 – 1917 гг.) он успешно реализовал себя как поэт, прозаик, критик, историк и теоретик литературы, публицист, переводчик. Всё что делал Максим Богданович для становления белорусской литературы питала любовь к Беларуси. Она наделяла его силой, излечивала боль…
Поэт родился в Минске 9 декабря 1891 года. В 1991 году улица, на которой Максим Богданович появился на свет, была названа в его честь. Когда мальчику не было ещё и года, семья переехала в Гродно, после смерти мамы Марии Афанасьевны – в Нижний Новгород, где он учился, самостоятельно изучал белорусский язык и литературу, начал писать стихи.
Обучение в мужской гимназии Максим Богданович заканчивал уже в Ярославле. Именно здесь появилось близкое для него по духу окружение. Молодой поэт обрёл – лучшего друга, Диодора Дебольского. В своих «Воспоминаниях» Диодор рассказал, что однажды в качестве иллюстрационного материала для реферата, посвящённого русской поэзии, Максим выбрал множество поэтических отрывков и после, выступая перед публикой, выразительно их прочитал. Диодору особо запомнились строки из философского стихотворения Константина Бальмонта о ценности и неповторимости земной жизни, всех её благ, в прочтении тогда ещё гимназиста Богдановича:
Хорошо меж подводных стеблей.
Бледный свет. Тишина. Глубина.
Мы заметим лишь тень кораблей.
И до нас не доходит волна.
Неподвижные стебли глядят,
Неподвижные стебли растут.
Как спокоен зелёный их взгляд,
Как они бестревожно цветут.
Безглагольно глубокое дно.
Без шуршанья морская трава.
Мы любили, когда-то, давно,
Мы забыли земные слова.
Самоцветные камни. Песок.
Молчаливые призраки рыб.
Мир страстей и страданий далёк
Хорошо, что я в море погиб.
Максим Богданович прожил недолгую жизнь, но в плане самореализации ему удалось немало. Воспитанный на лучших примерах русской, белорусской и зарубежной литературы, он с детства ценил силу художественного слова. Это именно тот человек, благодаря которому на белорусском языке впервые зазвучала поэзия зарубежных авторов, известных во всём мире, ведь в поле творческих интересов Максима Богдановича неизменно входила задача создания самодостаточных, равноценных переводов.
Белорусский поэт воспринимал художественный перевод как неотъемлемую часть своей литературной работы. При его создании стремился к тому, чтобы как можно точнее сохранить содержание и уникальный колорит оригинала. Следует отметить, что Максим Богданович не использовал подстрочный перевод, поскольку достаточно хорошо владел несколькими иностранными языками: латинским, немецким, французским, украинским. Именно благодаря этому, достигалось глубокое семантическое родство оригинала и перевода, точная передача ритмики, стиля первоисточника. Отец Адам Богданович вспоминал о сыне: «Довольно основательно знал польскую литературу, но ещё лучше украинскую: в этой литературе он знал не только крупных, но и второстепенных поэтов. Владел украинским языком настолько, что мог на нём писать и даже, кажется, писать стихи».
Хотелось бы подробнее рассказать о переводах поэзии, которые создал Максим Богданович. Он перевёл с украинского на русский язык некоторые стихотворения поэта Тараса Шевченко, связанные с периодом ссылки:
И серое небо, и сонные воды…
Вдали над берегом поник
Без ветра гнущийся тростник,
Как пьяный… боже, гибнут годы!
Что ж, долго ли придётся мне
В моей незамкнутой тюрьме,
Над этим бесполезным морем,
Томиться тяжкой жизни горем?
Молчит иссохшая трава
И гнётся, словно и жива;
Не хочет правды говорить.
А больше некого спросить.
Стихотворение Тараса Шевченко в оригинале на украинском языке звучит следующим образом:
І небо невмите, і заспані хвилі;
І понад берегом геть-геть
Неначе п'яний очерет
Без вітру гнеться. Боже милий!
Чи довго буде ще мені
В оцій незамкнутій тюрмі,
Понад оцим нікчемним морем
Нудити світом? Не говорить,
Мовчить і гнеться, мов жива,
В степу пожовклая трава;
Не хоче правдоньки сказать,
А більше ні в кого спитать.
По эмоциональному окрасу и содержанию перевод Максима Богдановича целиком соответствует первоисточнику. Кроме произведений Тараса Шевченко, Максим Богданович переводил с украинского на русский язык Ивана Франко, Владимира Самийленко, а также поэтические миниатюры Агафангела Крымского.
С целью расширить аудиторию читателей белорусской поэзии Максим Богданович переводил на русский язык произведения Янки Купалы. Представленный перевод семантически очень близок к оригиналу:
Для тебя, отчизна предков моих,
Ничего не пожалею я на свете.
Я на целый мир воспел бы долы эти
И воздвиг дворцы на кладбищах твоих.
Рад бы я тебя душой <согреть>,
Солнце взять и звёзд небесных, золотых
И венок сплести тебе из них,
Чтоб сияла ты в добытом <цвете>.
За тебя готов погибнуть я в бою
С той неправдою, что терпишь ты от бога
И от сына своего слепого.
За тебя свою я душу погублю
И за это лишь прошу тебя, молю:
Не гони меня от своего порога.
Послушаем это же стихотворение Янки Купалы в оригинале на белорусском языке:
Я табе, зямля мая прадзедаў маіх,
Не патраплю нічога жалець на сьвеце;
На сьвет цэлы гатоў твой прыгон апеці
І ўзнясьці пасад на магілішчах тваіх.
Я цябе душой рад бы сваёй сагрэці
І карону сьплесьці з сонца, зор залатых, –
На цябе карону ўзлажыць, каб хоць на міг
Заясьнела ты ў цяжка дабытым цвеце.
За цябе загінуць гатоў я ў барацьбе
С крыўдай тэй, што цярпіш ад людзей і Бога,
Ад чужынца і ад сына свайго сьляпога…
Буду ў вечнай мучыцца жальбе і кляцьбе…
І за гэта, толькі прашу, малю цябе:
Не гані ты мяне ад свайго парога.
Белорусский поэт очень любил русскую литературу. С русского языка на белорусский переводил Александра Пушкина, Аполлона Майкова, Михаила Розенгейма, Юрия Каннабиха, выступавшего в печати под псевдонимом Юрий Светогор. Увлекался переводами с украинского на белорусский язык стихотворений Александра Олеся (настоящая фамилия Кандыба), Агафангела Крымского, Николая Чернявского. Занимался переводами на белорусский язык и произведений античных авторов – Горация и Овидия. Дал примеры переводов немецкой поэзии на родной язык. Благодаря его усилиям, впервые на белорусском языке зазвучали стихотворения Генриха Гейне и Фридриха Шиллера, а также бельгийского поэта Эмиля Верхарна.
Особый интерес для Максима Богдановича представляла французская поэзия. В числе переводов с французского на белорусский язык есть один сонет Алексиса-Феликса Арвера и двадцать два стихотворения Поля Верлена, о котором русский писатель Максим Горький однажды сказал: «Печально вздыхает Верлен, то задумчивый и размышляющий о смерти, то настроенный молитвенно, то вдруг гневный и проклинающий или кающийся в своих грехах и вдруг, издеваясь надо всем этим, воспевающий чары своей возлюбленной «зеленой феи», медленно, но верно убивавшей его. Он писал свои сонеты всегда в кабачке и всегда в компании со стаканом абсента, его музой, его «зелёной феей». И в этой обстановке, полубольной и полупьяный, он сообщал публике в кротких и мягко задумчивых стихах свои странные видения».
Музыкальность слога, неспешное медитативное размышление, посвящённое человеку в мире, природе, жизни, элементы импрессионизма – все эти аспекты выстраиваются как звенья одной цепи, связывающей родством творчество белорусского автора и французского поэта-символиста. Основываясь при переводе на оригинал, Максим Богданович старался наиболее точно передать дух стихотворений Поля Верлена. Однако важно отметить, что перевод – это всегда новое произведение. Особенно, если речь идёт о поэзии, ведь она проявляет себя не только через образы, созданные словами, но и при помощи таких сложных понятий как рифма, метр, ритм. Не случайно Владимир Маяковский однажды сказал: «Ритм – это основная сила, основная энергия стиха. Объяснить его нельзя, про него можно сказать только так, как говорится про магнетизм или электричество. Магнетизм и электричество – это виды энергии. Ритм может быть один во многих стихах, даже во всей работе поэта, и это не делает работу однообразной, так как ритм может быть до того сложен и трудно оформляем, что до него не доберёшься и несколькими большими поэмами».
Двадцать два стихотворения собственного сочинения Максим Богданович также перевёл с белорусского на русский язык. Рукописную тетрадь с переводами назвал «Зеленя». На заглавной странице, ниже, под названием аккуратным почерком старательно вывел фразу: «Переводы стихов – словно женщины: если красивы, то неверны, если верны, то некрасивы». Это слова Морица Готлиба (Моисея) Сафира и полная цитата звучит так: «Красивая жена и, вместе с тем, верная – такая же редкость, как удачный перевод поэтического произведения. Такой перевод обыкновенно некрасив, если он верен, и неверен, если он красив». На следующем листе поэт указал: «Нюте». История создания рукописи «Зеленя» гласит о том, что двоюродная сестра Максима Анна Гапанович, получив от брата в подарок сборник его стихотворений «Венок» сказала, что не может оценить поэтические произведения, потому что плохо понимает белорусский язык. Тогда Максим создал эту рукопись с авторскими переводами на русский язык и отдал двоюродной сестре, у которой она и хранилась много лет. Практически все стихотворения, представленные в сборнике «Зеленя», имеют соответствующие белорусские тексты. Несмотря на то, что не всегда они идентичны оригиналу, перевод сохраняет поэтичность мысли автора:
Скоро вечер в прошедшее канет.
Блещут звёзды пушистые, светит
Месяц бледный, холодный и тянет
Из реки серебристые сети.
В них русалки запутали косы, –
Рвут и путают влажные нити…
Ночь плывёт над землёй, сеет росы,
Тихо шепчет русалкам: «Усните».
Вот это стихотворение в оригинале на белорусском языке:
Солнца ціха скацілася з горкі;
Месяц белы заплаканы свеціць,
Аглядае бахматыя зоркі,
Цягне з возера срэбныя сеці.
Ў іх русалкі заблуталі косы, –
Рвуць і блутаюць срэбныя ніці;
Ноч плыве над зямлёй, сее росы,
Ноч шапоча русалкам: «Засніце».
Подводя итог сказанному, ещё раз соглашаешься с мыслью о том, что перевод поэзии – сложный творческий процесс. Пример его наилучшей реализации Корней Чуковский определил очень точной, меткой фразой: «Ямбы надо переводить ямбами, хореи – хореями, но красоту надо переводить красотой». Безусловно, чрезвычайно важной при создании перевода стихотворений представляется задача не только передать смысл, но и поэтический строй, понимая, что точный перевод оригинала всё-таки невозможен. Это обусловлено разностью структур языка.
Максим Богданович как переводчик много работал над тем, чтобы развивать белорусскую литературу. Поэт реализовывал это в том числе через создание переводов, с целью обогатить её произведениями мировой классики, а также совершенствовать белорусское художественное слово, расширяя диапазон его возможностей.
Добавить комментарий