1
Дизельная подводная лодка Северного флота несла боевую службу в Средиземном море, заняв заданную ей позицию. Незаметно для глаз проходящих судов лодка наблюдала за перемещениями и действиями кораблей 6-го флота США, вот уже несколько лет в эпоху Холодной войны не покидавшими просторы Средиземноморья. Позиция, которую занимала подводная лодка, была определена командованием советского военно-морского флота, возглавляемого заместителем министра обороны СССР, Главнокомандующим ВМФ адмиралом Сергеем Георгиевичем Горшковым. Каждая подобная позиция, занимаемая советскими подводными кораблями, была тщательно законспирирована, и координаты их местонахождений были засекречены и доступны строго ограниченному, узкому кругу лиц. Раскрытие засекреченной позиции по всем существующим в то время канонам являлось государственным преступлением. Исходя из этого, становится понятной та ответственность, которая возлагалась не только на командира подводного корабля, но и на каждого члена экипажа. Лодка укомплектовывалась хорошо обученными, морально устойчивыми и многоопытными специалистами флота.
Всплывать на поверхность моря для зарядки аккумуляторов и вентилирования отсеков можно было только при полном отсутствии на горизонте каких бы-то ни было судов. Поэтому перед каждым всплытием горизонт тщательно просматривался в перископ и море прослушивалось гидроакустической аппаратурой. При малейшем подозрении на присутствие каких-либо кораблей или судов всплытие запрещалось.
Командир корабля капитан 3-го ранга Федосеев строго придерживался инструкции. Однако нарушение всё-таки произошло. И не по вине экипажа. Дело в том, что в морской воде, которая является средой акустически неоднородной, из-за непостоянства физико-химических характеристик (температуры, солёности, плотности, давления), существует такое явление, как рефракция звука, искажающая распространение акустических волн. В результате этого прослушивание толщи воды гидроакустической аппаратурой иногда даёт сбои. Так и произошло в этот раз.
Тщательно и довольно продолжительно прослушивая море, гидроакустик не обнаружил никаких шумов, свидетельствующих о наличии на горизонте посторонних судов, о чем и доложил командиру. Федосеев принял решение всплывать.
Как только лодка показалась на поверхности моря, сразу же было обнаружено, что прямо не неё надвигается огромный нос американского авианосца, который, чтобы не протаранить лодку, резко “шарахнулся” в сторону. На лодке моментально сработали срочное погружение, но… было уже поздно. Лодка была обнаружена.
Американцы, конечно, не стали скрывать этот инцидент и на весь мир незамедлительно “раструбили”, что в таком-то квадрате Средиземного моря таится русская подводная лодка.
Позиция лодки была раскрыта, и Федосеев получил приказ возвращаться на базу.
Неприятности начались сразу по возвращении подводного корабля в базу. После дальнего похода и длительного нахождения лодки в море, экипаж был встречен суровым молчанием. Никаких поздравлений с возвращением, никакого отдыха. Только суровые неодобрительные взгляды. Командир корабля капитан 3-го ранга Федосеев был вызван “на ковёр” к командующему Северным флотом. Никакие доводы об искажении проходимости акустических волн в морской среде во внимание не принимались. Работа комиссии по разбору похода сводилась только к претензиям по нарушению инструкции, халатности и разгильдяйству. Старшина отделения гидроакустиков сверхсрочнослужащий мичман Степанов, один из опытнейших специалистов-акустиков, был уволен за профессиональную некомпетентность. Гроза нависла и над капитаном 3-го ранга Федосеевым. Самое меньшее, что было ему обещано, – это снижение в звании на одну ступень и снятие с должности командира корабля. Не исключались суд или увольнение с флота. Раскрытие засекреченной позиции подводной лодки было расценено как преступление, что, вообще-то, по существующим в то время порядкам, соответствовало действительности. В таком тревожном и “подвешенном” состоянии ожидания возмездия Федосеев находился вот уже несколько суток.
Неожиданно пришел приказ ему и командиру бригады подводных лодок Северного флота срочно прибыть в Главный морской штаб к Главнокомандующему ВМФ адмиралу Горшкову “на ковёр”. Это ещё больше отяготило и без того гнетущее настроение Федосеева. Ничего хорошего от этого вызова он ждать не мог, поэтому сказал своей жене, чтобы она собиралась к переезду на родину в город Пермь и к гражданской жизни.
Вечером этого же дня Федосеев и командир бригады подводных лодок капитан 1 ранга Ивлев поездом выехали в Москву.
По прибытии в Москву, приведя себя в порядок с дороги, Федосеев и Ивлев явились в Главный штаб ВМФ. В приёмной адмирала Горшкова ждать аудиенции им пришлось довольно долго. Всё это время ожидания в приёмной они почти не разговаривали между собой. Всё что было надо они уже высказали друг другу и на базе при разборе похода, и в поезде. Сейчас нервная обстановка была такова, что не до разговоров. Комбриг Ивлев тоже чувствовал, что получит хороший “нагоняй” от Главкома, а Федосеев был в таком нервном расстройстве, что разговаривать он не мог ни о чём.
Только через два с половиной часа ожидания, наконец-то, Главком принял их. Аудиенция длилась не более трёх минут, в течение которых адмирал повышенным тоном кричал на обоих, стуча по столу кулаком; он приказал быть на следующий день ровно в 10 часов у него в приёмной, откуда они вместе с ним поедут на приём к 1-му секретарю ЦК КПСС и Председателю Совета Министров СССР Никите Сергеевичу Хрущёву.
Просторный кремлёвский зал, где должна была состояться встреча с партийным лидером и руководителем государства Никитой Сергеевичем Хрущёвым, блистал роскошью убранства и архитектурной отделки. Но всем троим было не до красоты зала. Заметно нервничал даже Главком ВМФ адмирал Горшков, не говоря уж о комбриге Ивлеве и главном виновнике вызова командире корабля Федосееве, который был на пределе нервного срыва. Все трое одни понуро стояли в огромном дворцовом зале. Молчали. Ждали появления главы государства. Хрущёв должен был с минуты на минуту появиться и войти в зал через открытые двери, возле которых они и стояли.
Вдруг в соседнем зале послышались шаги нескольких человек, сопровождавших Хрущёва, и раздался весёлый, громкий голос самого Никиты Сергеевича. Мгновенно приободрившись, Горшков, Ивлев и Федосеев выстроились в ряд и приняли строевую стойку “смирно”. Войдя со своей многочисленной свитой в зал, Хрущёв развёл широко в стороны руки и громко и радостно произнёс:
- А ну-ка, покажите мне наших героев! Какие молодцы! Кто командир подводной лодки?
- Капитан 3-го ранга Федосеев! – щелкнув каблуками, отрапортовал командир подводного корабля, не понимая, что происходит.
Хрущёв подошел к нему, обнял за плечи и продолжал:
- Посмотрите, каков молодец! Прямо богатырь! Красавец! Так значит, американец прямо-таки шарахнулся от тебя в сторону?! Правильно! Так и надо! Пусть они от нас шарахаются, а не мы от них! Молодец! – Восторженно говорил Хрущёв, делая ударение на слове “шарахаться”.
И, обращаясь к Главкому Горшкову и комбригу Ивлеву, добавил:
- Представить к ордену Красного Знамени и к очередному воинскому званию!
К месту службы Федосеев вернулся капитаном 2-го ранга и с орденом Красного Знамени.
2
Подводная лодка Северного флота под командованием капитана 2-го ранга Кима Фёдоровича Семёнова вернулась в базу из дальнего океанского похода. Поход продолжался несколько недель, все боевые и учебные задачи были выполнены образцово. Выпускник высшего военно-морского учебного заведения 1954 года Ким Фёдорович Семёнов был деятельным и перспективным офицером военно-морского флота СССР. Будучи ещё курсантом военно-морского училища, Семёнов вступил в Коммунистическую партию и вёл большую общественную работу, являясь комсоргом факультета, а на последнем курсе обучения старшиной курсантской роты. Карьерный рост офицера Семёнова был ошеломляющим. Первым среди выпускников своего курса он стал капитаном 2-го ранга и командиром подводного корабля уже через десять лет после выпуска. Экипаж вверенного ему корабля первым в бригаде подплава отрабатывал и успешно сдавал все задачи подводных лодок. Ко всему этому можно добавить, что он удачно женился на очень красивой, умной и образованной девушке из весьма интеллигентной ленинградской семьи. Впереди Семёнову “маячил” успех блестящего морского офицера. Ничто не предвещало грозы.
Трудный океанский поход окончен. Все отчеты сданы без задоринки. Можно и отдохнуть.
Попросив разрешения у командира бригады взять выходной день, Семёнов договорился с начальником тыла базы подплава майором интендантской службы Карабановым, живущим в одном доме с ним, провести завтрашний день на природе с удочками. Майор Карабанов, страстный рыбак, знал излюбленные всеми местными любителями рыбалки места хорошего клёва и тоже взял себе выходной день.
Весь вечер друзья провели в приятных хлопотах: готовили удочки, блёсна, мормышки. Приготовили соответствующую экипировку, провизию на весь день и, конечно же, обзавелись бутылочкой “горючего”.
Рано утром следующего дня в резиновых сапогах, в брезентовых штормовках и в хорошем настроении офицеры отправились на рыбную ловлю.
Сначала клёв был хороший и друзья быстро наловили изрядное количество рыбы. Затем клёв стал хуже и к полудню прекратился совсем. Появился аппетит. Они развели костёр и наварили ухи. Под наваристую ушицу бутылка водки быстро опорожнялась. Пропорционально уменьшению содержимого бутылки поднималось настроение. Этому способствовали тишина и красота окрестного пейзажа. Ласковый безветреный день северной природы навевал приятные мысли, способствовал хорошему отдыху после нелёгкой военной службы. Был будний день недели, поэтому рядом с ними не было других любителей рыбной ловли.
А в это время на базу подводных лодок прибыл командующий Северным флотом. На базе была сыграна боевая учебная тревога. Командира одной подводной лодки и начальника тыла базы по тревоге на месте не оказалось. За ними был послан оповеститель. Вернувшись, оповеститель доложил, что капитан 2-го ранга Семёнов и майор Карабанов, по сообщению членов их семей уехали на рыбалку.
Кто-то вспомнил, что майор Карабанов как заядлый рыбак часто любил рассказывать о своем способе ужения рыбы и о тех местах, где он “пропадал” почти все свои выходные дни. Командующий флотом приказал выслать туда оповестителя на машине с распоряжением обоим немедленно прибыть в часть.
Оповеститель, матрос срочной службы, представитель национальности одной из среднеазиатских республик, без труда нашел друзей и на своем говоре, на искаженном русском языке, передал им распоряжение адмирала.
Решив, что они экипированы далеко не подобающим образом, да к тому же все-таки выпили и поэтому не стоит показываться на глаза адмиралу, они попросили матроса-оповестителя сказать, что он их не нашел.
Вернувшись в часть, матрос-оповеститель доложил: “Они там говорят, что я их не нашел”.
Оповестителя послали вторично, но уже с офицером. Прибыв к месту отдыха друзей, посланный офицер сказал:
- Товарищи, адмирал всё знает. Надо ехать
- Как же мы явимся к адмиралу в таком виде? Нам надо переодеться и привести себя в порядок, - говорит один из них.
- Не надо, - отвечает офицер. – Адмирал приказал доставить вас немедленно прямо с рыбалки.
Делать нечего, поехали.
Почувствовав легкий запах спиртного, исходящий от обоих далеко не по форме одетых офицеров, адмирал встретил их недобрым взглядом. Обращаясь к майору Карабанову, он сказал:
- Вы способны обеспечить всем необходимым снабжением корабли, выходящие в море?
- Так точно! – ответил майор. – Сейчас распоряжусь. Все будет сделано в лучшем виде!
- Да вы просто наглец, - сказал адмирал. – А вы, - обратился комфлота к Семёнову, - способны сейчас повести корабль в бой?
- Наверное, нет, - ответил кавторанг. – Но, товарищ адмирал, у меня сегодня официальный выходной день, который я с разрешения комбрига взял после длительного похода.
- Выходной день. Выходной день, - тихо дважды повторил адмирал. – А вот 22-го июня 1941 года тоже был выходной день. А началась война. А мы с вами люди военные и должны быть готовы к боевым операциям в любой момент, независимо от выходных и праздничных дней.
И, немного помолчав, адмирал добавил:
- Идите оба домой. Сегодня от вас толку нет.
Придя на следующий день на службу, Ким Фёдорович Семёнов ознакомился с приказом командующего Северным флотом, которым он был отстранен от должности командира подводного корабля. Этим же приказом он был переведен на должность командира роты в учебный отряд. Это было такое огромное понижение по службе, которого никто не мог даже предположить. Карьера передового офицера с блестящим будущим резко оборвалась. Подобного унижения мало кто смог бы перенести. Не перенёс его и капитан 2-го ранга Семёнов. Он начал пить.
Незамедлительно начались неприятности не только на службе, но и в семье. Ряд взысканий на службе и постоянные скандалы дома привели к тому, что Ким Фёдорович с военного флота был уволен за моральное разложение и остался не у дел.
Сменил место жительства. Вместе с женой переехал в Ленинград к её родителям, но с трудоустройством пошли проблемы. Удержаться сколько-нибудь длительное время ни на какой работе не удавалось: отовсюду увольняли за прогулы и пьянство. Жена, со всей прямотой интеллигентного человека, принципиально поставила перед ним дилемму: или бросаешь пить, или убирайся вон!
И он убрался!
На двадцатилетие выпуска собрались в актовом зале Морского корпуса Петра Великого его выпускники 1954 года. Кима Семёнова среди них не было. Оргкомитет разыскивал и приглашал всех выпускников. Семёнова не нашли. Обратились к его жене с просьбой помочь найти Кима. Она ответила, что он окончательно спился, стал бомжевать и куда-то уехал. Куда – она не знает и никаких сведений о нем не собирает.
Так нелепо закончилась блестящая карьера когда-то образцового и перспективного офицера советского флота.
Добавить комментарий