Редакция ЧАЙКИ от души поздравляет с 85-летием нашего постоянного автора Анатолия Валюженича, замечательного исследователя жизни и творчества Маяковского и его окружения, и желает ему доброго здоровья и долгой творческой жизни!
Минуй нас пуще всех печалей
И барский гнев, и барская любовь
А.Грибоедов
Принято считать, что В.Маяковский был в фаворе у вождей советской власти, безоговорочно признававшей его трибуном революции, лидером в советской поэзии. Но было так не всегда.
С 1919 года В.Маяковский работал над поэмой «150 000 000», названной так по числу населения в тогдашней советской России. Первоначально было намерение озаглавить ее «Иван (Былина. Эпос революции)».
В поэме описывается борьба революционного пролетариата в лице одного собирательного образа «Ивана» с мировой буржуазией в лице опять-таки собирательного образа «Вудро Вильсона».
Отрывки из поэмы неоднократно печатались в газетах и журналах, поэт выступал с их чтением на своих творческих вечерах. Они пользовались успехом у слушателей.
В апреле 1921 года поэма «150 000 000» вышла из печати отдельным изданием без указания имени автора1.
Кто назовет земли гениального автора?
Так
и этой
моей
поэмы
никто не сочинитель.
И идея одна у нее –
Сиять в настоящее завтра.
Три экземпляра были изданы с вклеенными шмуц-титулами, на которых напечатаны фамилия автора: «В.Маяковский» и посвящение: «Л.Ю.Б.» [ Л.Ю.Б.].
А один из первых экземпляров этой ультрареволюционной книги было решено отправить вождю мирового пролетариата Владимиру Ильичу Ленину. Маяковский и его друзья на обложке книги написли:
«Товарищу Владимиру Ильичу с комфутским приветом
Владимир Маяковский
Л.Брик
О.Брик
Б.Кушнер2
Б.Малкин3
Д.Штеренберг4
Н.Альтман5»
Имя Л.Брик в этом перечне не случайно, не «по знакомству». Она – активный участник деятельности комфутов. Только недавно, в январе 1921 г., она присутствовала на Первом
Комфуты – «коммунисты-футурисы» - так называла себя группа литераторов, сплотившихся еще в 1918 году в редакции петроградской газеты «Искусство коммуны». Ими была сделана попытка организовать в рамках коммунистической партии фракцию «передовых пролетарских писателей», которые определяли бы передовую, идеологически выверенную линию в советской культуре, естественно, футуристического направления. Но эта попытка организовать некую фракцию внутри партии была отклонена.
С переездом в 1919 году большинства комфутов вслед за правительством в Москву была попытка реанимировать эту идею, но безуспешно.
Книга «150 000 000» с дарственной надписью В.И.Ленину была незамедлительно через Б.Малкина или Н.Альтмана, вхожих в Кремль, передана адресату, и отправители ожидали благодарственную реакцию на подарок.
Но, увы…
Лишь спустя какое-то время, Анатолий Васильевич Луначарский6, часто встречавшийся с комфутами, принес безрадостное сообщение.
Как много позднее вспоминал А.В.Луначарский, В.И.Ленин крайне отрицательно отнесся к этой поэме. «Новые художественные и литературные формации, образовавшиеся во время революции, походили большей частью мимо внимания Владимира Ильича. У него не было времени ими заняться. Все же скажу – «Сто пятьдесят миллионов» Владимиру Ильичу определенно не понравились. Он нашел эту книгу вычурной и штукарской»7.
«Маяковскому не пришлось лично встретиться с Лениным, увидеть его вблизи, говорить с ним. Маяковский всю жизнь не мог себе простить, что не добился этого свидания»8.
Только в 1958 году впервые были опубликованы записки В.И.Ленина, касающиеся издания этой поэмы В.Маяковского9. Они были адресованы А.В.Луначарскому и члену коллегии Наркомпроса М.Н.Покровскому.
Они были написаны 6 мая 1921 года во время одного из заседаний.
Луначарскому Ленин писал:
«Как не стыдно голосовать за издание «150.000.000» Маяковского в 5000 экз.?
Вздор, глупо, махровая глупость и претенциозность.
По-моему, печатать такие вещи лишь 1 из 10 и не более 1500 экз. для библиотек и для чудаков.
А Луначарского сечь за футуризм. Ленин».
На обороте этой записки Луначарский отвечал:
«Мне эта вещь не очень-то нравится, но: 1) такой поэт, как Брюсов, восхищался и требовал напечатания 20 000; 2) при чтении самим автором вещь имела явный успех, притом и у рабочих».
Вторая записка Ленина – М.Н.Покровскому:
«т. Покровский! Паки и паки прошу Вас помочь в борьбе с футуризмом и т.п.
1) Луначарский провел в коллегии (увы!) печатание «150 000 000» Маяковского.
Нельзя ли это пресечь? Надо это пресечь. Условимся чтобы не больше двух раз в год печатать этих футуристов и н е б о л е е 1 5 0 0 э к з.
2) Киселис, к<ото>рый говорят, художник-«реалист» Луначарский-де опять выжил, проводя-де футуриста и прямо и к о с в е н н о\
Нельзя ли найти надежных а н т и футуристов. Ленин».
Хотя записки В.И.Ленина, отражавшие его отношение к поэме «150 000 000» и ее автору не были в то время опубликованы, но это отношение сразу же прочувствовалось и самим Маяковским, и издателями, с которыми он сотрудничал.
Так прошел год.
И вот 6 марта 1922 года В.И.Ленин, выступая на коммунистической фракции Всероссийского съезда металлистов, похвалил стихотворение Маяковского «Прозаседавшиеся»:
«Вчера я случайно прочитал в «Известиях» стихотворение Маяковского на политическую тему. Я не принадлежу к поклонникам его поэтического таланта, хотя вполне признаю свою некомпетентность в этой области. Но давно я не испытывал такого удовольствия, с точки зрения политической и административной. В своем стихотворении он вдрызг высмеимает заседания и издевается над коммунистами, что они все заседают и перезаседают. Не знаю, как насчет поэзии, а насчет политики ручаюсь, что это совершенно правильно».
Речь Ленина была напечатана в «Известиях» 8 марта 1922 г.
Луначарский вспоминал: «Прозаседавшиеся» очень насмешило Владимира Ильича, и некоторые строки он даже повторял».
Это был триумф.
Но вскоре В.И.Ленин отошел от руководства, а в январе 1924 года скончался. Это было тяжелым ударом для В.Маяковского. Свои чувства он отразил в поэме «Владимир Ильич Ленин» (1925).
К власти пришел новый вождь – Сталин.
Отношение к нему у Маяковского было неопределенное. Он только однажды упомянул его в своем стихотворении «Домой!» (1925), да и то с некоей иронией.
Я хочу,
чтоб к штыку
приравняли перо.
С чугуном чтоб
и с выделкой стали
о работе стихов,
от Политбюро,
чтобы делал
доклады Сталин.
«Так, мол,
и так…
И до самых верхов
прошли
из рабочих нор мы:
в Союзе
Республик
пониманье стихов
выше
довоенной нормы…».
Доброжелатели советовали ему написать в честь нового вождя поэму «Сталин», но он уклонялся; ему казалось непозволительным ставить эти два имени в один ряд.
Между тем, приближался 1929 год, и Маяковский захотел как-то публично отметить в декабре 20-летие своей поэтической деятельности.
Но власти отклонили это намерение: в декабре исполнялось 50 лет вождю и намечалось широкое проведение юбилейных мероприятий. Поэту предложили повести свой юбилей в начале 1930-го года.
Всё же ближайшие друзья поэта собрались в конце 1929 года в его квартире на Таганке в Гендриковом переулке и отметили 20-летие творческой деятельности Маяковского «в узком кругу».
21 января 1930 года Маяковский выступил на траурном вечере памяти В.И.Ленина в Большом театре с чтением третьей части поэмы «Ленин». На вечере присутствовал Сталин, которому это выступление понравилось, и он наградил поэта аплодисментами.
1 февраля 1930 г. состоялось открытие выставки «20 лет работы» в клубе писателей. К большому огорчению Маяковского, ни Сталин, ни его соратники из Политбюро, которым поэт разослал приглашения на открытие выставки, не явились. И вообще, она была мало замечена и средствами массовой информации, и общественностью, и даже коллегами.
Это стало одной из причин подавленного морального состояния поэта в те дни, приведших к его трагическому концу.
14 апреля 1930 года Маяковский застрелился.
Его трагическая кончина всколыхнула всё общество. На прощание с ним 17 апреля пришли тысячи человек. Люди были в недоумении: «Как?», «Почему?», «Чего ему, признанному поэту, не хватало?», «Ведь он только недавно осудил такую же кончину Сергея Есенина?»…..
Но время потекло дальше. И постепенно имя поэта и его роль в советской поэзии стали забываться. Сократились издания его произведений.
В 1934 году, на Первом, учредительном съезде советских писателей, его имя в выступлениях мэтров называлось где-то во вторых рядах упоминаемых поэтов.
Такое положение не осталось незамеченным Л.Ю.Брик, и она решила написать письмо «самому товарищу Сталину».
Она писала:
«Дорогой товарищ Сталин,
после смерти поэта Маяковского, все дела, связанные с изданием его стихов и увековечением его памяти, сосредоточились у меня.
У меня весь его архив, черновики, записные книжки, рукописи, все его вещи.
Я редактирую его издания. Ко мне обращаются за матерьялами, сведениями, фотографиями.
Я делаю всё, что от меня зависит, для того, чтобы стихи его печатались, чтобы вещи сохранились и чтобы всё растущий интерес к Маяковскому был хоть сколько-нибудь удовлетворен.
А интерес к Маяковскому растет с каждым годом.
Его стихи не только не устарели, но они сегодня абсолютно актуальны и являются сильнейшим революционным оружием.
Прошло почти шесть лет со дня смерти Маяковского и он все еще никем не заменен и, как был, так и остался, крупнейшим поэтом нашей революции.
Но далеко не все это понимают.
Скоро шесть лет со дня его смерти, а «Полное собрание сочинений» вышло только наполовину, и то – в количестве 10.000 экземпляров!
Уже больше года ведутся разговоры об однотомнике. Матерьял давно сдан, а книга даже еще не набрсна.
Детские книги не переиздаются совсем.
Книг Маяковского в магазинах нет. Купить их невозможно. После смерти Маяковского, в постановлении правительства, было предложено организовать кабинет Маяковского при Комакадемии, где должны были быть сосредоточены все матерьялы и рукописи. До сих пор этого кабинета нет.
Матерьялы разбросаны. Часть находится в московском Литературном музее, который ими абсолютно не интересуется. Это видно хотя бы из того, что в бюллетене музея о Маяковском даже не упоминается.
Года три назад райсовет Пролетарского района предложил мне восстановить последнюю квартиру Маяковского и при ней организовать районную библиотеку имени Маяковского.
Через некоторое время мне сообщили, что Московский Совет отказал в деньгах, а деньги требовались очень небольшие.
Домик маленький, деревянный, из четырех квартир (Таганка, Гендриков пер. 15). Одна квартира – Маяковского. В остальных должна была разместиться библиотека. Немногочисленных жильцов райсовет брался переселить.
Квартира очень характерная для быта Маяковского – простая, скромная, чистая.
Каждый день домик может оказаться снесенным. Вместо того, чтобы через 50 лет жалеть об этом и по кусочкам собирать предметы из быта и рабочей обстановки великого поэта революции – не лучше ли восстановить всё это, пока мы живы.
Благодарны же мы сейчас за ту чернильницу, за тот стол и стул, которые нам показывают в домике Лермонтова в Пятигорске.
Неоднократно поднимался разговор о переименовании Триумфальной площади в Москве и Надеждинской улицы в Ленинграде – в площадь и улицу имени Маяковского. Но и это не осуществлено.
Это – основное. Не говорю о ряде мелких фактов. Как например: по распоряжению Наркомпроса, из учебника современной литературы на 1935-ый год, выкинули поэмы «Ленин» и «Хорошо». О них и не упоминается.
Всё это вместе взятое, указывает на то, что наши учреждения не понимают огромного значения Маяковского – его агитационной роли, его революционной актуальности. Недооценивают тот исключительный интерес, который имеется к нему у комсомольской и советской молодежи.
Поэтому его так мало и медленно печатают, вместо того, чтобы печатать его избранные стихи в сотнях тысяч экземпляров.
Поэтому не заботятся о том, чтобы пока они не затеряны, собрать все относящиеся к нему матерьялы.
Не думают о том, чтобы сохранить память о нем для подрастающих поколений.
Я одна не могу преодолеть эти бюрократические незаинтересованность и сопротивление – и, после шести лет работы, обращаюсь к Вам, так как не вижу иного способа реализовать огромное революционное наследство Маяковского.
Л.Брик
24.11.35
Мой адрес: Ленинград, ул. Рылеева 11, кв.3
Телефоны: коммутатор Смольного, 25-99
и Некрасовская АТС, 2-90-69 ».
Лиля Юрьевна жила тогда в Ленинграде и была женой заместителя командующим Ленинградским округом Примаковым В.М.10. Он как раз собирался по вызову в командировку в Москву и взялся отвезти это письмо Сталину.
Уже 29 ноября письмо Л.Брик легло на письменный стол вождю. Прочитав его, Сталин на нем же написал свою резолюцию, распоряжение Н.И.Ежову11:
«Т.Ежов!
Очень прошу Вас обратить внимание на письмо БРИК. МАЯКОВСКИЙ был и остается лучшим м талантливейшим поэтом нашей Советской эпохи. Безразличие к его памяти и его произведением – преступление.
Жалоба БРИК, по моему, правильна. Свяжитесь с ней (с БРИК) или вызовите ее в Москву, привлеките к делу ТАЛЬ12 и МЕХЛИСА13 и сделайте пожалуйста все упущенное нами.
Если моя помощь понадобится – я готов.
Привет!
И.СТАЛИН»14.
Н.Ежов пригласил Л.Брик в Москву. Они встретились и переговорили. Л.Ю. переписала себе резолюцию Сталина на ее письме. Они наметили шаги по исполнению указания вождя.
5 декабря 1935 года на 4-й странице «главной газеты страны» - «Правды» - была напечатана редакционная статья под заголовком «Владимир Маяковский» и несколько сопровождающих ее материалов.
Статья, указывая на значение Маяковского в советской литературе, констатировала, что «к сожалению, есть еще у нас товарищи, не понимающие этого». Произведения Маяковского выходят недостаточно. Наркомпрос исключил из школьной программы поэму «Ленин», ничего не делается по созданию музея поэта, кабинета, где должны там быть сосредоточены все его рукописи и материалы.
Статья заканчивалась так:
«Когда до товарища Сталина дошли все эти сведения, он так охарактеризовал творчество Маяковского:
– Маяковский был и остается лучшим, талантливым поэтом нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти и его произведениям – преступление.
Надо популяризировать лучшие произведения Маяковского. Пора покончить с безразличием к памяти лучшего, талантливого поэта нашей советской эпохи».
Но что это? Почему поэт здесь назван «талантливым», а не «талантливейшим», как написано в резолюции Сталина? Опечатка? Да! И где – в словах самого вождя!
Опечатка была обнаружена Лилей Юрьевной сразу же, по выходе газеты. «Правда» незаметно поправила ее в номере за 17 декабря.
Слова Сталина о Маяковском были восприняты как божественное откровение. В запротоколированной сентенции была заключена привычная для партийных резолюций столь ценная для ритуала эпохи цепочка: причины, следствия, констатация факта и программы действия, а вслед за тем и кары за непринятие вердикта. Сам вождь давал понять, что какое бы то ни было обсуждение его высказывания расценивалось как преступление.
Так, с резолюции «вождя всех народов» началось посмертное признание Маяковского. «Все» стали любить Маяковского, писать о Маяковском, защать о нем диссертации, потому что «не любить» его – «преступление», и пришло время, когда эта формулировка понималась карательными органами буквально.
Это письмо Л.Брик Сталину и его резолюция на нем позднее защитили и саму Лилю Юрьевну. В июне 1937 г., когда был расстрелян ее муж – В.М.Примаков в группе высокопоставленных командиров Красной Армии, НКВД передало Сталину на утверждение последующих репрессий список «жен изменников родины», в котором была и Л.Ю.Брик. Вождь вычеркнул ее из этого списка с припиской:
«Не будем трогать жену Маяковского. И.Сталин»15.
Злопыхатели, правда, стали нашептывать на ухо новую остроту, называя «Поэта Революции» Маяковского «поэтом одной резолюции» («хи-хи!»).
Много позднее Борис Пастернак с горечью и иронией писал:
«Были две значимые фразы о времени. Что жить стало лучше, жить стало веселее и что Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом эпохи. За вторую фразу я личным письмом благодарил автора этих слов, потому что они избавляли меня от раздувания моего значения, которому я стал подвергаться в середине тридцатых годов к поре Съезда писателей.
Маяковского стали вводить принудительно, как картофель при Екатерине. Это было его второй смертью. В ней он неповинен»16.
Цитату о «лучшем и талантливейшем поэте» знали все, а вот кому и по какому поводу сказал эти мудрые слова Сталин (которые были потом воспроизведены в «Правде»), не знал никто или практически никто и разузнавать об этом тогда не было принято или, скорее, не положено.
Впервые о том, что эти слова были написаны Сталиным на письме к нему Л.Брик было сказано лишь в 1978 г. (уже после смерти Л.Брик) в книге Пабло Неруды «Признаюсь: я жил»17.
Следом за публикацией резолюции Сталина Триумфальную площадь в Москве переименовали в Площадь Маяковского, на которой позднее поставили памятник ему и под которой открыли станцию метро «Маяковская». В доме, где жил Маяковский, в Гендриковом переулке, стали спешно оборудовать Библиотеку-музей В.Маковского. Вышли в свет многочисленные издания его произведений и книг о нем.
Так продолжалось два десятилетия.
Но в марте 1953 г. скончался «вождь всех народов Иосиф Сталин». В июле того же года должно было отмечаться 60-летие со дня рождения В.Маяковского. К этой дате в СССР была выпущена почтовая марка с портретом поэта и резолюцией Сталина. Уходя из этого мира, Сталин как бы завещал потомкам руководствоваться его мудрыми словами при оценке творчества поэта.
Но всё пошло не так. Скорее, наоборот. Новые вожди развенчали «культ личности» Сталина, сделанные им утверждения и оценки были признаны ощибочными. И маяковсковедение повернуло свое направление вспять.
Площади Маяковского вернули ее прежнее название, Музей перевели с Таганки, где он жил вместе с Бриками («гнездо разврата»!), на Лубянку, где в своем рабочем кабинете он и застрелился. Но сейчас и этот Музей в течение нескольких лет закрыт на какой-то бесконечный ремонт и нет никакой уверенности, что он здесь возродится.
В 2013 г. Институт мировой литературы им. А.М.Горького РАН и Издательство «Наука» приступили к изданию академического Полного собрания произведений В.Маяковского в 20 томах. Но за прошедшее время вышли только первые 4 тома ПСП-20. Сложно спрогнозировать, когда можно будет увидеть (да и сбудется ли это?) два десятка томов этого ПСП-20.
Вдохновляет только уверенность В.Маяковского в стихотворении «Во весь голос», написанном буквально накануне его смерти, в том, что вся эта чехарда вокруг его имени и его творчества пройдет:
Я к вам приду
в коммунистическое далеко
не так,
как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдет
через хребты веков
и через головы
поэтов и правительств.
Примечания
1. М.: ГИЗ, 1921 г., 5000 экз.
2. Кушнер Борис Анисимович (1888-1937), литератор, общественный деятель. Репрессирован, расстрелян.
3. Малкин Борис Федорович (1891-1938) литератор, общественный деятель. Репрессирован, расстрелян.
4. Штеренберг Давид Петрович (1881-1949) художник, живописец и график.
5. Альтман Натан Исаевич (1889-1970) живописец, художник-авангардизт.
6. Луначарский Анатолий Васильевич (1875-1933), русский революционер, советский государственный деятель, писатель, переводчик, публицист, критик, искусствовед.
7. А.Луначарский. Ленин и искусство. Сб. «Ленин о литературе»., М., 1941, с. 289.
8. О.М.Брик. Ленин в стихах Маяковского. «Литературный критик», 1934, №4.
9. Факсимиле записок В.И.Ленина, хранившихся в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, были опубликованы в «Литературном наследстве», т.65, М., 1958, с.208, 209, 211.
10. Примаков Виталий Маркович (1897-1937), воинское звание – комкор (с 1935). Советский военачальник, в Гражданскую войну – командир украинского Червонного казачества. После Гражданской войны выполнял ответственные дипломатические поручения. С 1930 по 1937 гг. был в браке с Л.Ю.Брик.
11. Ежов Николай Иванович (1895-1940). В 1930-1934 гг. – зав. Орграспредом и зав. Отделом кадров при ЦК ВКП(б), с 1935 г. – секретарь ЦК, председатель КПК при ЦК ВКП(б). В 1936-1938 гг. – нарком внутренних дел. Расстрелян.
12. Таль (Криштал) Борис Маркович (1898-1938), публицист, партийный работник, редактор газеты «Известия».
13. Мехлис Лев Захарович (1889-1953), партийный и государственный деятель. В 1920-е гг. – один из секретарей Сталина. В 1930-1937 гг. – зав. отделом печати ЦК ВКП(б), одновременно член редколлегии газеты «Правда».
14. Впервые факсимиле «резолюции Сталина» на письме к нему Л.Ю.Брик было опубликовано в «Независимом расследовании» Валентина Скорятина «Зевс» осведомляет. Документы ОГПУ о гибели Маяковского. ж.«Журналист», 1993, №1, с.69.
15. А.Валюженич. В поисках первоисточника слов Сталина / Владимир Маяковский в мировом культурном пространстве. Материалы Международной научной конференции, посвященной 125-летию со дня рождения поэта. М.: ИМЛИ РАН, 2018 г., 300 экз., 560 с.. С. 495-502.
16. Пастернак Б. Люди и положения. М.: Сов. писатель, 1983 г., С.458.
17. Пабло Неруда. Признаюсь: я жил. Предисловие К.Симонова. М.: Политиздат, 1978, 438 с. С.399.
Добавить комментарий