Один ребёнок в семье, это хорошо, или плохо? Кто-то говорит, что это плохо по нескольким причинам: демографическая убыль - раз, всё внимание родителей одному – два, отсутствие братьев и сестёр – три. Можно привести ещё много причин, почему один ребёнок – это плохо. Почему один ребёнок - хорошо, доводы тоже есть. Во-первых, всё внимание родителей одному – носятся с ним одним, как с … любимым чадом. Второе, у родителей есть время и для себя пожить. Одного ребёнка легче обеспечить необходимым, особенно в условиях последних ста лет в России.
Один ребёнок с детских лет познаёт, что он главный, хороший и умный. Если дочь – то она ещё и красавица. Потом жизнь начинает вносить свои жёсткие коррективы: в классе он не самый преуспевающий, а мальчики заглядываются на других девочек. Рождение второго ребёнка ставит под сомнение устоявшиеся мнения. Но порождает детскую дружбу, братскую взаимопомощь. Третий ребёнок всё положение усугубляет или улучшает. Четвёртый ребёнок … и так далее. Разумеется, многое зависит от мудрости родителей, условий жизни, от окружения и даже от окружающей природы. Бывает, что у трудолюбивых родителей дети становятся лентяями и лоботрясами, а у пьющих родителей дети вырастают непьющими. И семейное счастье во многом зависит от детей. Одно известно, что «все счастливые семьи счастливы одинаково…».
Воспитание детей, по мнению одних, – наука с семью замками, другие говорят, что нет ничего проще – воспитывайте личным примером. Воспитывать следует не детей, а самих себя, а дети всегда будут походить на родителей. Откуда же берутся плохие дети у хороших родителей?. Вопрос трудноразрешимый и в каждом отдельном случае требует своего рассмотрения. Пример: все невесты хороши, откуда же берутся плохие тёщи? Но роль родителей всегда стоит на первом месте. За каждым успехом или неудачей ребёнка всегда стоят взрослые.
В знаменитой школе, руководимой Карлом Ивановичем Маем, в Петербурге, в основе лежало правило «сначала любить, потом воспитывать». В этой школе было много хороших правил, например: «дисциплина - это ещё не воспитание». В школе учились дети швейцара и дети князей Гагариных и Голициных, 25 детей многих поколений Бенуа. Эту школу окончил Дмитрий Сергеевич Лихачёв. За 55 выпусков с 1865 по 1918 в школе обучилось 3700 школьников. Более 100 выпускников школы стали докторами наук, 29 избраны действительными членами или членами-корреспондентами Академии наук или Академии художеств. Выпускниками этой школы были художники А. Н. Бенуа, Н. К. Рерих, К. А. Сомов, А. Е. Яковлев, С. Н. Рерих, В. А. Серов, Б. В. Пестинский, скульптор Б. Е. Каплянский, композиторы В. И. Цытович, Ф. Д. Шевцов, писатели Г. И. Алексеев, Л. В. Успенский и многие, многие другие. На юбилейном 25-м выпуске было сказано: «Не все из нас стали академиками, но ни один из нас не опустился».
Много лет назад я услышал об одном случае с учеником этой школы, который изумляет меня до сих пор. Ученика спросили: какое наказание будет школьнику, если он скажет, что он учил урок, а, в действительности, не заглядывал в учебник? Если вы заранее не знаете ответ, то не пытайтесь угадать ответ ученика. Можно долго перебирать виды наказаний - от выговора или стояния в углу до поглаживания по головке провинившегося, - но всё будет неверно. При том взаимном доверии и уважении учеников и учителей, которых подбирали штучно, а директор школы встречал учеников на крыльце и с каждым здоровался за руку, ответ ученика был прост (а для меня, простого советского человека, ошеломляющим): « А в нашей школе нельзя сказать неправду».
Потом пришла советская власть и обучение пошло по принципу «коллективного разума»: один ответил – зачёт всей бригаде школьников.
Я помню свои школьные годы, отзвуки которых сохранились во мне на долгие времена. Придя в институте на зачёт с помощью компьютера (вопрос на экране и несколько вариантов ответов), я спросил преподавателя: «А где микрофон?» – «Зачем вам микрофон?» - удивился преподаватель. - «Если в результате на экране появится двойка, - объяснил я преподавателю, - то куда сказать: «А я учил?».
Был и другой случай, когда я, курсант-заочник пришёл на лабораторную работу по ядерной физике в высшей мореходке. Преподаватель сообщила, что мне предстоит сложная работа по определению «постоянной Планка». И тут я выступил по полной программе. Я сказал: «Каждый интеллигентный человек знает, что постоянная величина, введённая основоположником квантовой теории Нобелевским лауреатом по физике Максом Планком, равна 6,62х10 в минус 27-ой степени эрг х с». - «Где работаете?» - «Атомный ледокол «Ленин». – «Давайте зачётку». Так просто не всегда получается, но я убеждён, что лишних знаний не бывает.
Сдаю экзамен по теоретическим основам радиотехники в Заочном политехническом. Здание стоит на площади Суворова, одной стороной к Неве, а другой стороной к Марсову полю. Задаёт преподаватель практический вопрос: «Вы видите телевизионную антенну на Михайловском замке? Как она называется?» Вроде бы знал когда-то, но забыл. «Это, - спрашиваю, - на том самом замке, где в ночь с 11 на 12 марта 1801 года заговорщики, под руководством графа Палена, убили императора Павла Первого? Платон Зубов перестарался и золотой табакеркой ударил в висок императора». Преподаватель внимательно посмотрел на меня: «В ночь с 11-е на 12-е марта по старому стилю или по новому?» - «По старому». - «Давайте зачётку. А антенна называется директорной, то есть направленной на источник сигнала». Тут и я вспомнил, от английского direction – направление. И почему-то всплыло выражение: «no roads, only directions» - дорог нет, только направления.
Кажется, я снова отвлёкся. Удивительное дело, начинаю писать о чём-то конкретном, а мысль уводит в сторону. Это хорошо для гида: его спрашивают об одном, а он порет чушь про другое. И опять вспомнил случай на экзамене по какой-то коммунистической дисциплине. Учебник истории партии я даже брал с собой в Сочи. На пляже разденусь, сложу аккуратно одежду, а поверх кладу этот самый учебник. Мою одежду обходили стороной, и ни одного случая воровства не было.
Так вот, прихожу я на экзамен, беру билет и по вопросам кое-как что-то ответил. А преподаватель задаёт дополнительный вопрос рассказать о каком-то направлении в какую-то сторону какого-то течения этого учения, которое правильно потому, что оно справедливо. И наоборот, справедливо потому, что правильно. А я этот термин впервые в жизни слышу. Загрустил было я, но потом вспомнил, что не я один такой тупой: когда философы в начале 20-х годов прошлого века пригласили Ульянова (Ленина), когда-то изгнанного из Казанского университете с первого курса за неуспеваемость на философские беседы, он, по воспоминаниям философов, даже в понятиях путался до такой степени, что пришлось всех этих умников по спискам, составленным Дзержинским по поручению Ленина, посадить на два парохода и отправить из Петрограда в Германию. Но умников оказалось столь много, что пришлось их изгонять пароходами и из Севастополя, и из Одессы, и поездами из Москвы. Всего 160 человек. Этим интеллигентикам ещё в 1919 году было сказано, что зря они полагают, что они мозг нации: «На деле это не мозг, а говно» (В. И. Ленин).
Наплодила царская Россия умников такое количество, что советской власти пришлось часть их отправить и на поселения в другие части страны, вплоть до Сибири и там радикальными методами сократить их численность. А на пароходах были не только философы, но и профессура, агрономы, учёные, артисты, 35 студентов и два священнослужителя. Им разрешили взять с собой по одной шляпе, пальто, одному костюму, по двум парам ботинок и двум кальсонам.
Вспомнив об этом, я приободрился и решил говорить обо всём громко и правильно, чтобы не было понятно о чём. Но нужна хотя бы одна личность с фамилией, но такая, чтобы не на слуху. Вспомнил я запись радиопередачи о джазовых музыкантах. Но не назовёшь же Луиса Армстронга, или Эллу Фитцджеральд. Я выбрал менее известного джазового пианиста Джимми Рашинга и заявил: «Как говорит сегодняшний западный философ Джимми Рашинг: «Пусть молодые балбесы занимаются музыкой, спортом, любовью, но мы должны и обязаны оградить их от занятий политикой, ибо, в конечном счёте, она будет марксистской политикой». И тут меня понесло, как Остапа Сулеймана Берта Мария Бендер бей Задунайского. В конце моей пламенной и патриотичной речи преподаватель сказала, что, к сожалению, она больше четвёрки мне поставить не может. Что ж, пришлось согласиться и на это.
Но вернёмся к нашим баранам, как говорил наш судовой помполит, рассказывая о членах политбюро ЦК КПСС. Я родился четвёртым ребёнком, младшим из братьев. По мнению психологов, младший ребёнок в большой семье может противостоять старшим братьям своим критическим отношением к ним, подмечая и отмечая их недостатки. Но и без этого все действия братьев, происходившие на виду у всех, всегда подвергались критике, или порицались, или одобрялись. Родителям хватало забот и без нас, отец, например, не знал, кто в какой школе и в каком классе учится, и учёба считалась занятием второстепенным – надо было работать, чтобы выжить,
Когда мне исполнилось два с половиной годика, началась война. Жили мы в землянке, которую выкопал отец ещё в 1933 году, выйдя из сталинского лагеря. Жизнь в яме имела определённые преимущества: всё делалось на виду у всех и улавливалось на лету. В пять лет случайно выяснилось, что я умею читать, и не по слогам, или по букварю - мог читать и газету. Никто меня этому не учил.
Узнав об этом, отец одобрительно выматерился и при необходимости что-нибудь прочесть (отец окончил только один класс) всегда обращался ко мне. Я никогда не говорил и не думал, что у меня есть какие-то особенные способности. Наоборот, я часто видел, что другие приобретают навыки, например, в музыке, в спорте, в математике, при гораздо меньших усилиях и за меньшее время, чем это было необходимо мне.
Возможно, помогало критическое отношение не только к окружающим, но и к себе, и выработанное в детстве трудолюбие. Я не люблю слово «трудолюбие». Легко выполняется работа, которую делать не обязательно, – это не есть «трудолюбие», или та работа, которую можно бросить в любой момент. Но есть работа, которую выполнять необходимо, нравится тебе это, или нет. И если ты её делаешь хорошо и в необходимом объёме, – это и называется трудолюбием. А многолетнее качественное выполнение нелюбимой работы называется подвигом. Разумеется, если вам нравится какой-то вид деятельности и вы именно им и занимаетесь, то это называется счастьем. Если у одержимого художника перестаёт действовать рабочая рука, он начинает работать другой рукой, или берёт кисть в зубы.
Самое страшное для него – лишиться возможности заниматься любимым делом. Одни идут в горы, рискуя жизнью, другие до изнеможения занимаются спортом, третьи до одурения валяются на диване – они все трудоголики? А какими трудолюбивыми бывают мошенники и подлецы! Всё зависит от направленности трудолюбия. Некоторые трудолюбивые трудятся во вред всему обществу. В этом случае, уж лучше бы они валялись на диване. И то, и другое не идёт во благо человека. Прав был Владимир Владимирович Набоков, утверждая, что два Ильича погубили Россию. Один из них Обломов.
Есть общий критерий деятельности человека: способствует ли эта деятельность увеличению продолжительности жизни людей?
И ещё: трудно быть «хорошим» человеком, подмечая недостатки окружающих. Разумеется, по-разному можно указывать на недостатки человеку. И от этого во многом зависит и эффективность замечания, и отношение к критику. Одни за это благодарят, другие – ненавидят. Одни не любят, когда им указывают на ошибки в речи, а другие просят подсказывать им, где они допускают промахи. Можно просто не замечать ошибок других и оставаться в хороших взаимоотношениях – только очень умные люди понимают необходимость и плодотворность таких замечаний. Мой знакомый говорил мне, что пропуская ошибки других, человек лучше выглядит на их фоне, да и не теряет хорошие отношения. Всё не так однозначно. Важен и момент, и способ, и учёт настроения собеседника, его характер и даже местонахождение собеседников.
Во-первых, не стоит выдавать себя за этакого умника, во-вторых, не следует думать, что собеседник нуждается в ваших замечаниях, а в-третьих, не пошли бы вы … погулять.
В нашем семействе ложь не была принята. В повседневности все были на виду и врать не имело смысла и пользы, да и такой поступок сразу же был бы осмеян и высмеян. Примером служили и родители. Отца во время и после войны избирали старостой посёлка на окраине Магнитогорска, где в 1943 году отец купил полдома деревянного с завалинкой, состоявшего из одной комнаты и кухни. Были ещё полати.
Изредка, когда отцу надо было идти на работу в ночную смену на металлургический комбинат, где он катал бронь, он материл Сталина, вероятно, зная ему цену. Однажды мать с отцом, после войны, съездили в родную Уральскую станицу Кацбах, откуда они были родом. У кого-то из родственников они послушали радиопередачу «вражеского голоса». К моему изумлению, мать сказала, что американцы не хотят войны и желают мира. Это совершенно противоречило моим представлением, полученным из нашего радио. Не верить родителям я не мог и никак не мог совместить мнения разных радио.
Что я знал точно, так это то, что об этом на улице с ребятами говорить не следует, ни про Сталина, ни про радио. Мать объясняла просто: «Проболтаетесь, кто-нибудь донесёт, отца расстреляют, меня в тюрьму отправят, а вы будете детьми врага народа». Но всё обошлось. И в день смерти Сталина в семье никто не рыдал и не рвал волосы на голове. А второй по старшинству брат Николай саркастически заметил: «Как же мы теперь без отца родного жить будем?» А в техникуме, где мы с братом Владимиром учились, девушки плакали, а парни были молчаливы. Но пришла преподаватель по ядерной физике, вызвала отвечать тему весь комсомольский актив, поставила семь двоек - и написала на доске новую тему «Теория Дирака». И я понял, что не только мои родители думают правильно.
В техникуме я был единственным в группе некомсомольцем. В то время это было практически невозможно. В комсомол принимали с 14 лет. При поступлении в техникум я не подходил по возрасту, а потом я отнекивался тем, что ещё не годен в передовой отряд молодёжи, могу учиться лучше, но ленюсь. И в первом экипаже ледокола «Ленин» я был единственным «беспартийным». К тому же я был самым молодым из комсостава в свои 20 лет. Не приученный врать – это полбеды, я был не воспитан и не приучен молчать и всё спрашивал у старших, почему в обычной жизни люди говорят одно, а на собраниях – совсем другое. Мне объясняли: «игра такая».
И в 1962 году ледокол посетил инструктор ЦК ВЛКСМ некто Масленников. В разговоре с ним я сказал, что врать нехорошо. Привёл пример из газеты, в которой сообщалось, что по отчётам комсомольских организаций в стране спортом занимается «полтора населения». Предложил ликвидировать комсомол как изжившую себя организацию, к тому же лживую. Что потом было – не в сказке сказать, а я в «Страницах воспоминаний» пытаться пером описать.
И до сих пор у меня трудности в разговорах с некоторыми людьми о текущем положении дел в стране или о её прошлом. Здесь следует держать ухо востро, особенно, если вы не знаете мнение собеседника по этим вопросам. Если вы почувствовали, что ваши мнения расходятся градусов на 180, лучше всего переменить тему и начать говорить про другое, к примеру, о бабах. Но порой трудно удержаться от возражения, если собеседник несёт ахинею, почерпнутую на первом канале государственного ТВ. Переубедить его не удастся, да и следует ли? К тому же вы, в глазах собеседника, не только не любите родину, но ещё и льёте воду на мельницу недоброжелателей, которыми окружена наша страна вот уже более ста лет. На вопрос, почему же все вокруг одни дураки, а мы одни такие умные и хорошие, ответы бывают разные.
Одни говорят, что враги нам завидуют, что мы живём так счастливо. Здесь уместен вопрос: А все живут в стране так хорошо? А эти 20 миллионов, которые выживают ниже уровня НАШЕЙ бедности и ещё 80 миллионов, живущих на уровне ЕВРОПЕЙСКОЙ бедности? Они не в счёт? И это при огромных богатствах нашей великой родины. И ещё есть мнение, что величие страны определяется величием каждого гражданина.
Великие страны – это Люксембург, Монако, Япония, и не следует путать большие размеры страны с величием её народа. «А ещё они хотят завоевать нас и воспользоваться нашими богатствами». – «А на эти 100 миллионов распространяются эти богатства?» «Мы выстояли в войне» - «Мы не одни противостояли фашизму. Во Второй мировой войне участвовало 52 страны. По мнению историков, в одиночку мы бы или проиграли войну, или закончили бы её где-нибудь за Уралом несметным числом жертв. Военных и гражданских россиян в войне полегло 42 миллиона. Они тоже выстояли? Или они не в счёт?»
На один вопрос я так и не могу получить вразумительный ответ: «Как же с такими богатствами, передовой экономикой, талантливым правлением, мы по главному показателю, определяющему и уровень руководства, и социальную политику, и уровень экономики, – по благополучию населения стоим на 76 месте в мире, а по средней продолжительности жизни населения – на 119 месте в мире?» Вы мне не ответите?
Добавить комментарий