ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Я пишу это предисловие ранним зимним утром, за окном занесенный снегом просыпающийся город, почти такой же, каким он был 90 лет назад, когда начала разворачиваться эта история, затянувшая в свою паутину описываемых мной лиц. Некоторые из них из нее выбрались, большинство сгинуло. Главный герой приезжает в Ленинград и поступает на завод, где почти сразу же начинает приписываемую ему "вредительскую деятельность", моего отца с этого же завода призывают на службу в РККА, а "главный злодей", выстроивший чуть позже всю эту зловещую паутину, понижен в должности и жаждет реабилитироваться, доказав свою нужность и незаменимость.
Об этом "совпадении сроков", мрачном "юбилее" дела Зильберберга, когда начали завязываться все его "узелки", я и не подозревал, когда начинал это "введение" и обнаружил его в процессе написания первого абзаца. На выбор читателя считать это игрой случая или проявлением хитроумного "высшего замысла", здесь я ему не помощник.
Первые документы касательно этого дела попали ко мне случайно из Интернета, а вот заинтересовался я ими вполне закономерно, так складывались "жизнь и судьба". Потянул за ниточку... и совсем неожиданно для себя вытянул злосчастную судьбу своего героя, косвенную связь с ней своего отца и ее "злодеев" из высших сфер.
На твой суд, Читатель!
Часть 1
"...и Киров на подходе, и ГПУ в угаре,
и пишет Немезида графу "СССР"..."
/Евгений Рейн/
I. Генрих Ягода. "...шпионская сетка в количестве 4 человек..."
Мой первоначальный интерес к этим двум документам, случайно попавшимся мне на глаза в Интернете, лежит на поверхности: в них упоминается завод "Электроприбор". Я проработал в ЦНИИ "Электроприбор" 37 лет - все же целый кусок жизни. Особой карьеры я там не сделал: от инженера до научного сотрудника, но не из-за плохого ко мне отношения - это, в основном и по большей части, по своим личным причинам и обстоятельствам. Работа мне, в общем, нравилась, иногда и по-настоящему увлекала (все же несколько десятков публикаций по тематике), так что вспоминаю я институт добрым словом. Начальная история "Электроприбора", к которой и относятся описываемые события, такова.
В 1925 г. было принято решение построить в Ленинграде завод для выпуска электросчётчиков и электроизмерительных приборов. Для завода было предоставлено недостроенное здание Военно-топографического училища на углу Малой Посадской и Большой Вульфовой улиц. К октябрю 1927 г. завод, организованный Всероссийским электротрестом заводов слабого тока, был готов к работе и начал выпуск счётчиков, амперметров и вольтметров. Официальное открытие завода электроизмерительных приборов и присвоение ему названия "Электроприбор" произошло в ноябре 1927 г. Такой трогательный (хотя, на чей вкус...) штрих: к X годовщине Октября руками работниц завода было изготовлено и вышито первое знамя предприятия, с которым завод вышел на праздничную демонстрацию. В сентябре 1929 г. на заводе была сформирована Военно-морская часть (ВМЧ) для создания и освоения приборов управления стрельбой (ПУС) корабельного оружия и навигационных систем и приборов. В 1928-1930 годах "Электроприбору" было поручено разработать ПУС для береговых батарей, а затем и для новых артиллерийских систем крейсеров и эскадренных миноносцев. В 30-е годы ВМЧ разработала первые отечественные гироскопические приборы для флота и авиации.
Институт на базе этой ВМЧ (превратившейся впоследствии в отделы главного конструктора и главного технолога завода) был создан уже после войны, и свое открытое название получил в 1966 г. Я пришел в ЦНИИ в 1970 г., когда завод и институт стали единым предприятием. В это время "Электроприбор" являлся одним из ведущих научно-технических центров CCCР по разработке навигационных комплексов для атомных подводных лодок.
Итак, вот эти два документа.
СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)
тов. Сталину
ОГПУ Секретариат коллегии
23 ноября 1933 г. 50822
Резолюция Сталина: Результаты сообщить
13 октября с.г. на заводе "Электроприбор" в г. Ленинграде была обнаружена пропажа секретного чертежа схемы управления артиллерийским огнем береговой обороны. Негласным расследованием этого факта ОГПУ было установлено, что чертеж присвоен заводским инженером Зильберберг Львом Яковлевичем.
1 ноября последний был арестован и на квартире у него обнаружены 3 секретных чертежа военных заказов, находящихся в производстве на заводе "Электроприбор".
Следствием установлено: инж. Зильберберг, проживая в 1921-23 гг. в г. Аккермане (Бессарабия), был завербован румынской разведкой (сигуранцей) в лице сотрудника разведки Керлера, при содействии некоего гр. Капелюшника, также тайного агента разведки.
В 1923 г. Зильберберг был нелегально переброшен на территорию СССР для ведения по заданию разведки шпионской работы, где выдал себя за политэмигранта.
В декабре того же года Зильберберг по заданию разведки вступил добровольно в РККА и был зачислен в 6-й полк связи в г. Киеве. Затем, будучи демобилизованным, пробрался во СТУЗ и по окончании его в 1931 г. переехал в г. Ленинград, где и поступил на завод "Электроприбор" в качестве инженера.
В конце 1931 г. Зильберберг установил связь с упомянутым тайным агентом румынской разведки Капелюшником, также перебравшимся в СССР и устроившимся инженером на военный радиозавод им. Коминтерна в Ленинграде.
Для проведения разведывательной работы по военным заказам на заводе "Электроприбор" Зильбербергом был завербован инж. Военно-морской части завода Дмитриев В.М., который в течение свыше года снабжал Зильберберга секретными чертежами, схемами и подробными сведениями о количестве и назначении заказов военно-морской части завода "Электроприбор" .
Шпионские сведения и материалы Зильбербергом передавались Капелюшнику, который за это платил деньги.
Инж. Капелюшник Ю.И. Зав. Спец. Конструкторск. Бюро Радиозавода им. Коминтерна и инж. Дмитриев Б.М. сотрудник Военно-морской части завода "Электроприбор" арестованы. Следствие по делу продолжается.
Зам. Председателя ОГПУ Ягода
Нач. ЭКУ ОГПУ Миронов
(АП РФ. Ф.3. Оп. 58. Д.243. Л.201-202)
ТЕЛЕГРАММА 888
СПЕЦСООБЩЕНИЕ
из Ленинграда
29 ноября 1933 г. 50855
Москва Зам. Пред. Ягода; Нач. ЭКУ ОГПУ Миронов
(Доложено Сталину)
В процессе следствия по делу ликвидированный Экономическим Отделом ПП ОГПУ в ЛВО польско-румынской шпионской агентуры на ленинградских военных заводах в дополнение к ранее посланным в ЭКУ ОГПУ показаниям инженера Зильберберга, переброшенного для разведывательных целей румынской разведкой и действовавшего в Ленинграде по указаниям инженера Особого Конструкторского Бюро завода им. Коминтерна Капелюшника, на 27 ноября с.г. добыт ряд новых показаний, устанавливающих, что шпионской сеткой, кроме Военно-морской части завода "Электроприбор" , были охвачены: совершенно секретное производство завода им. Коминтерна и "Электроморстрой" (производящий монтаж подводных лодок).
Зильбербергом для разведывательной работы в пользу Польши был завербован инженер-практик Военно-Морской Части завода "Электроприбор" Дмитриев, который показал, что он в свою очередь извлек для разведывательной работы Зав. архивом Военно-морской части Аксенова.
Дмитриев показал:
... Начиная с октября 1932 г. до последнего времени я систематически получал от Аксенова И.И. материалы по военным заказам военно-морской части и передавал их Зельбербергу Л. Я.
Всего за этот период я передал Л.Я.Зильбербергу сведения и чертежами (синьки) по следующим объектам:
1) Приборы управления огнем зенитной артиллерии. 2) Гиропилот. 3) Гирокомпас. 4) Гирогоризонт. 5) Прибор управления артиллерийским огнем береговой обороны с указанием назначения их по отдельным заказам и 6) комплект чертежей по заказу "Вышка".
За все эти материалы я получил от Зильберберга 6000 рублей в разное время, из которых 3000 рублей передал Аксенову И.И., а остальные оставил для себя.
Дмитриевым, кроме Аксенова, для сбора сведений о военных заказах были завербованы: механик 2-го сборочного цеха Бодний, исключенный из партии за принадлежность к троцкистской оппозиции, давший сведения о состоянии и количестве заказа особо секретного прибора, и техник Планово-распределительного отдела военно-морской части Константинов, по освещению особо секретных заказов "Вышка".
Таким образом, на военно-морской части завода "Электроприбор" имелась шпионская сетка в количестве 4 человек, располагавшая сведениями о состоянии всех военных заказов, возглавляемая и оплачиваемая Зильбербергом.
Показаниями Дмитриева устанавливается, что в июле месяце 1933 г. к нему обратился инженер "Электроморстроя" Тимофеев с просьбой дать ему сведения о количестве и состоянии заказов военно-морской части "Электроприбор”.
По этому вопросу Дмитриев в своих показаниях пишет:
...В конце июля или начале августа, приготовив в письменном виде сведения о состоянии заказов по военно-морской части и их количестве, я свез их на службу к Тимофееву Е.С. (пр. 25 октября недалеко от улицы Герцена), где и передал ему. Здесь получил от него 2500 рублей. При производстве обыска на квартире Капелюшника был обнаружен ряд чертежей, в том числе детали заказов "Электроморстроя".
Кроме того, в день ареста Зильберберга у него обнаружены три чертежа приборов электрического управления артиллерийским огнем.
Обнаруженные при обыске чертежи приобщены к делу как вещественное доказательство.
По делу арестовано 4 человека.
Намечены дальнейшие аресты.
ПП ОГПУ в ЛВО Медведь
Нач. ЭКО ПП Зверев
(АП РФ. Ф.3. Оп.58. Д.243. Л.204-206)
Взяты эти тексты из Интернета, куда попали из нескольких источников, но первоначально опубликованы в книге О.Б. Мозохина с характерным и вовсе без оттенка иронии названием "Карающий меч диктатуры пролетариата". М., 2004. (с.422-425) со ссылкой на АП РФ (архив президента). В них множество неточностей, ошибок и опечаток, в т.ч. и в фамилиях и инициалах и, вероятнее всего, опечатки эти - из "исходников". К мотивам первоначальной публикации этих документов и их дальнейшей широкой перепечатки вернусь ниже, а сейчас о том, почему мой исходный интерес к этому материалу не угас. Это упоминающаяся в самом начале первого документа "пропажа секретного чертежа", собственно, и послужившая "завязкой" всего дела, и должность одного из главных его фигурантов - И.И. Аксенова.
II. Батком Рудаков. "...Всегда был хорошо дисциплинированный боец..."
Дело в том, что я знаю, кто ровно через четыре года стал преемником Аксенова на его посту - это был мой отец. И попал он в ситуацию, совершенно сходную с той, что описана в вышеприведенных документах. Но, на его счастье, это были несколько другие времена и чуть разные обстоятельства - иначе я бы не писал сейчас эту статью... собственно, иначе меня и на свете не было бы.
Отец умер 9 мая 1971. В "Электроприборе" я с ним одновременно проработал чуть больше восьми месяцев. Когда после его смерти освобождали стол в его кабинете (он тогда работал зам. начальника отдела), мне отдали хранившиеся там копии и черновики всех его личных документов. Оттуда все и почерпнуто.
Вводные данные. Мой отец, Самуил Моисеевич Скобло, родился в 1909 г. в Витебске. В 1930 г. вместе со старшими сестрами переехал в Ленинград, где поступил работать слесарем на завод "Электроприбор". В 1931 г. призван в РККА - курсант в танковой школе, затем служил на Дальнем Востоке, в Даурии. Еще на "Электроприборе" начинается его комсомольская карьера: член комитета ВЛКСМ по военной работе, кандидат в члены ВКП(б); в Даурии в 15-м мехполке его избрали отв. секретарем бюро ВЛКСМ полка и членом партбюро полка. Вот отрывок из документа, который привожу не столько потому, что он относится к моему отцу, сколько потому, что это именно что "документ эпохи" - с ее орфографией, пунктуацией, стилем и духом времени:
ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
на бывшего Отсекра бюро Комсомола части № 201
т. СКОБЛО Самуила Моисеевича.
...Всегда был хорошо дисциплинированный боец, служил примером для других. За свою службу не имеет дисциплинарных взысканий, а имеет за службу ряд поощрений.
Чуткий отзывчивый товарищ к своим товарищам.
Среди парткомсомольской организации был авторитетный...
...как коммунист был выдержанный большевик, отдавая все свои молодые силы за генеральную линию партии...
Шатаний или колебаний в проводимой линии партии... не было. Чистку партии прошел не имея за собой ни каких фактов, компрометирующих коммуниста...
Единственный недочет... - это были случаи /редкие/ проявления со старшим начальником излишнего демократизма, но и это, по указанию старшего начальника, устронял быстро...
...Ушел... по болезни в июле 1936 года /прыгнув с вышки в воду разбил себе позвоночник шеи и пошел на лечение. Сначала в Даурском воен.госпитале, а потом г. Ленинград Военно-Медицинская академия/. Теперь уволен по болезни вовсе с военной службы...
...Настоящая характеристика выдана для представления Куйбышевскому Райкому ВКП/б/ в г. Ленинграде...
Батальонный Комиссар /РУДАКОВ/.
26.10.36 ГОДА
Ст. Даурия,
Молот.ж.д.
Трудно сказать, как сложилась бы судьба начинающего политработника РККА в надвигающемся 1937-м, если бы не эта трагическая случайность. Как пишет отец в автобиографии 1937 г.: "... В июле 1936 г. демобилизован по болезни (прыгая с водной вышки получил перелом позвоночника, ударившись о дно реки). Лечился в г. Ленинграде в Военно-Медицинской Академии... С июля 1936 г... на пенсии Наркомата обороны..." Смотрю на его фотографии той поры в глухом корсете: совершенный "доходяга"... Но, как-то подлечившись, он возвратился на "Электроприбор". Член партии... за плечами армия... - он уже не слесарь.
Это документы конца 1949 или начала 1950 г. (датировка основана на п.27 анкеты (Ваше семейное положение): "Женат. Имею сына 2.5 года". Этот сын - я... и нехитрый расчет... Итак:
Из ответов на вопросы "Анкеты 4-го Главного Управления Министерства Судостроительной промышленности СССР" (форма № 1) начальника сектора комплектации технической документации НИИ-303 Скобло Самуила Моисеевича и приложенной к анкете Автобиографии:
Из "Автобиографии":
...В декабре 1937 г. поступил работать на з-д 212 в 1-й отдел нач. секретного чертежного архива до 1941 г. В июле 1941 г. добровольцем ушел на фронт...
...Я подвергался в 1940 г. следствию и суду за то, что не мог обнаружить засылку секретного чертежа, который до суда был обнаружен в 4 Гл. Упр. МСП, не арестовывался. Судом мне вынесено "Общественное порицание". С истечением времени судимость снята...
Из "Анкеты" (поменял пункты местами, чтобы было понятнее):
п.34 (Места службы с начала самостоятельной работы):
...7. З-д 212, г. Ленинград. Нач. секр. архива. XII.37-6/VII.41. (Причины перехода) Уход в РККА.
п.15 (Если Вы... были под судом или следствием, то, когда, где, кем и за что были осуждены, на какой срок и где отбывали наказания): В 1940 г. подвергался следствию и суду за то, что не мог обнаружить своевременно засылку секретного чертежа, который до суда был обнаружен в 4 Гл. Упр. МСП. Судом мне вынесено "Общественное порицание".
Вообще, эта гоголевская тема "пропавшей грамоты" (чертежей, документов и т.п.) была чрезвычайно популярной в советском искусстве второй половины 30-х годов. Вспомним кинофильм "Ошибка инженера Кочина" 1939 г. с Михаилом Жаровым и Любовью Орловой (по пьесе братьев Тур и Л.Шейнина 1937 г. "Очная ставка"), где главный герой, этот самый инженер-конструктор московского авиационного завода Кочин, взял домой на ночь секретные чертежи, чтобы малость над ними поработать. Надо же - какое совпадение: за этими чертежами давно охотится иностранная разведка, которая в лице агента Тривоша мгновенно воспользовалась преступной "ошибкой": проникла в комнату инженера и сфотографировала чертежи. А "Судьба барабанщика" Гайдара (1939), тоже, кстати, впоследствии экранизированная. И многие другие произведения тех лет, отмеченные меньшей или большей степенью таланта авторов. Ах, эта тема "военной тайны", за которой охотятся буржуины всего мира, тем же Гайдаром поднятая в 1935 году... забавное - совпадение ли? И совсем не так очевидно, как может показаться на первый взгляд, что здесь первично, а что вторично - искусство или жизнь. Отметим, кстати, что авторы этих произведений были зачастую более гуманны к своим героям, чем жизнь - чаще всего они жертвы обстоятельств, их вина - бестолковость и халатность, а не злой умысел. Но, разумеется, шпион всегда под боком.
Впрочем, в жизни еще и не то бывало. Когда я пришел на "Электроприбор" мне рассказали такую историю, случившуюся за несколько лет до моего прихода в том отделе, где я работал. На пост начальника лаборатории, который занимал талантливый инженер, претендовал его подчиненный, инженер не менее талантливый и не менее честолюбивый. Воспользовавшись оплошностью начальника, который, взяв в спецфонде секретную тетрадь и выйдя на минуту из кабинета, не запер ее в сейф (как полагалось по инструкции), этот подчиненный заскочил в кабинет, вырвал из тетради страницу, скомкал ее и бросил в стоявшее рядом мусорное ведро. Начальник вернулся, естественно, листы проверять не стал, уборщица вынесла ведро... при сдаче тетради в спецфонд пропажа листа обнаружилась. Нет, начальника не засудили... его даже не уволили, просто лишили допуска - а что делать человеку без допуска в режимной конторе? Он и уволился вскорости, а его место... ну да, ну да. Откуда все это стало известно? А совсем незаметно сделать что-то в отделе, где все ходят-выходят и не только в приборы и секретные тетради уткнувшись проводят время, практически невозможно. Но и доказать что-то было невозможно... да никто и не пытался. Но я отвлекся...
Возвращаясь к моему отцу - дальше к делу не относится, но вкратце. 7 июля 1941 года, несмотря на инвалидность, он ушел добровольцем на фронт... политрук роты, замполит роты, командир батареи... был контужен, горел в танке, дважды ранен, последний раз тяжело в январе 1945-го, опять долгие скитания по госпиталям, снова инвалидность. На знаменитом сайте "obd-memorial.ru", где Мининстерство обороны формирует базу данных обо всех погибших в Великой Отечественной, есть запись и об отце:
Прибалтийский фронт...
... Капитан батареи СУ-7 Скобло Самуил Моисеевич... слепое осколочное ранение... 4.08.1944... безвозвратные потери...
Но вот... выжил... В связи с этим ранением отец был награжден орденом Отечественной войны II степени. Об обстоятельствах свидетельствует представление на награждение (тоже с сайта Мин.обороны) (стиль схож со стилем характеристики Рудакова – это пишет само Время):
…За время боевых действий в 1503 Самоходном Артиллерийском полку в должности командира 2 батареи с 11 июля 1944 г. по 16 июля 1944 г. показал себя инициативным, смелым и решительным офицером в бою.
Тов. Скобло любит свою работу, имея большую ненависть к врагу.
В боях за советскую Родину с 11.07.44 г. по 16.07.44 г. его батарея уничтожила ПТО - 2, пулеметных точек - 4, минометов - 2, подвод с боеприпасами - 8, автобус, автобус - 1, до 65 солдат и офицеров противника…
Демобилизовался он в чине капитана, с этим самым орденом и множеством медалей, снова инвалидность... в 1946-м вернулся на "Электроприбор". В начале 1953 г. отца хотели уволить с работы, т.е. не то, чтобы хотели... к нему относились хорошо, но "так было надо..." - шла кампания борьбы с безродными космополитами - ни его фронтовое прошлое, ни партийность в расчет, конечно, не шли, и если бы не заступничество его начальницы, тоже фронтовички и члена партии, грозившей уволиться вслед за ним... это, конечно, не отменило, но как-то затянуло "решение вопроса". А тут как раз и "вождя народов "призвали совсем уж "высшие инстанции" для детального рассмотрения его далеко идущих планов, касающихся, в частности, и моего отца, и всей нашей семьи.
Документы - документами, но из того немногого, о чем я удосужился спросить у отца и что я помню из его рассказов - это о том, что после демобилизации в 46-м на "Электроприборе" ему предложили снова возглавить секретный архив... и тот ужас, который он испытал от этого предложения: видимо, пережитое в 1940-м, навсегда в нем засело (об этом я и по другим фактам могу судить). А так-то... по жизни... он был очень смелым человеком, но одно дело - личная смелость, и совсем другое - когда перед тобой этот прожорливый монстр - Государство..., Система... Итак, попал отец в 1940-м году в ситуацию, вполне сходную с началом "дела Зильберберга", но время было другое - "бериевская оттепель", массовые посадки и фабрикация дел в таких масштабах не были нужны, и... эти "жернова" отца не захватили. Повезло...
И еще одно, совсем уж пустяковое совпадение. Зильберберг до своего ареста в ноябре 1933 проживал по адресу: Морской пр., д.28. Моя мать, приехав в Ленинград в 1940 г., жила по адресу: Морской пр., д. 37. Теперь все эти корпуса снесены, там стоят элитные дома с совсем другими номерами, но я помню приблизительно ту "топографию", и карта тех времен подтверждает, что я не ошибаюсь: д.37 и д.28 стояли как раз напротив друг друга, через дорогу. Правда встретиться моя мать и Зильберберг никак не могли: когда моя мать там жила, его уже шесть лет, как не было в живых. Работала мать рядом с домом - на строительстве стадиона Кирова. Но началась война, строительство стадиона законсервировали, единственная соседка в квартире умерла, потом умер ее первый ребенок, родившийся в сентябре 1941 г. и погиб на фронте первый муж. Мать в 1942 г. перебралась из комнаты в отличной двухкомнатной квартире у ЦПКО в комнату в большой коммунальной квартире в доме на Большой Зелениной, где я и родился, - она почувствовала, что не выживет одна в опустевшей квартире, да еще на таком "отшибе". В общем, она пережила всю блокаду - "от звонка до звонка". После войны она встретилась с моим отцом. Теперь ни тех корпусов, ни стадиона Кирова нет. После смерти отца мать не смогла жить в той же комнате на Зелениной и поменяла жилье. Она умерла в 1986-м. Но - ближе к теме...
Тут перед всеми вопросами и "неувязками" дела Зильберберга, к которым я обращусь ниже, сразу возникает вопрос, так сказать, нулевого уровня. В деле моего отца все, вроде, логично и понятно: пропал секретный чертеж, возбуждено уголовное дело... расследование... суд. А в случае Зильберберга: "пропажа секретного чертежа схемы управления артиллерийским огнем береговой обороны" неизбежно и чисто формально должна была повлечь уголовное дело. Нет, всего лишь - "негласное расследование этого факта ОГПУ", в результате которого (еще до всех обысков и арестов) "установлено, что чертеж присвоен... Зильберберг<ом>". И слово-то какое: "присвоен". Странно это...
(Продолжение следует)
Добавить комментарий