Рецепт

Михаил Григорьевич Ягудин, молодой ассистент на кафедре химии шел по коридору Авиационного института, когда его догнала студентка 1-го курса Корочкина.

— Здравствуйте, Михаил Григорьевич, — сказала она.

Корочкина была хорошо известна в институте своей феноменальной тупостью. Ни одна наука толком не укладывалась в её голове.

Впрочем, голова её была очень хорошенькой и это в значительной степени смягчало раздражение, которое испытывали все работавшие с ней на семинарах и лабораторных практикумах ассистенты.

Начиналась экзаменационная сессия, и мало кто сомневался в том, что Корочкина её не осилит.

— Как у вас дела? — спросил Ягудин.

— Я так мучаюсь, так мучаюсь, — сказала она. У нас первый экзамен — химия. У меня так много вопросов.

— Приходите на консультацию, — предложил он.

— Но там будет очень много народу, — возразила Корочкина, — вы не сможете уделить мне внимание. Мне так трудно всё даётся!

— Так что я могу сделать? — удивился он.

— Не могли бы вы персонально со мной позаниматься, — спросила она

— Вряд ли это удобно в институте, — заколебался он.

— Нет-нет, — возразила она, — приходите ко мне домой.

Михаил Григорьевич твёрдо знал, что ему не следует соглашаться. Но так же твёрдо он знал, что ему очень трудно отказать хорошенькой женщине. Какая то непонятная слабость, почти столбняк охватывали его в подобных ситуациях.

— Ну, пожалуйста, я вас очень прошу, — настаивала она, заглядывая ему в лицо, — мне это очень важно.

— Почему это вам так важно? — спросил он.

— Потому что я очень суеверна, — ответила она. Если я хорошо сдам первый экзамен, то и всё остальное будет хорошо.

И вот он уже держал в руке записку с её адресом и по-идиотски улыбался.

— Вы не беспокойтесь, — сказала она на прощание, — у меня нет никаких проблем с оплатой.

Всю дорогу домой, он ругал себя последними словами. Но потом, как всегда, стал искать оправдание своим поступкам. В конце концов, что плохого в том, что он поможет ей подготовиться к экзамену. О какой оплате она говорила? Он не собирался брать у неё деньги.

На следующий день, ровно в два часа он позвонил в дверь указанной ему квартиры. Корочкина встретила его с радостной улыбкой. На ней было платье с большими пуговицами, немножко похожее на халат.

Они прошли в комнату, где на столе уже были разложены экзаменационные вопросы и учебники по химии.

— С чего мы начнём, — спросил он.

Она ткнула пальчиком в один из вопросов. Он стал методично излагать ей суть вопроса, поясняя изложение формулами, которые он писал на листе бумаги. Но потом он заметил, что она не смотрит на бумагу, а смотрит ему в лицо сияющими глазами.

— Уж не влюбилась ли она в меня, — подумал он.

Пристальное внимание студенток к его особе было не новостью для него. Он нередко замечал их влюблённые взгляды. Он был молод, хорош собой, перспективен и с чувством юмора.

Но он был очень осторожен. Он дорожил своей работой на кафедре. Романы со студентками, если они не заканчивались браком, были чреваты серьёзными последствиями.

— Но вы же не смотрите, — сказал он, — вот как получается эта формула.

— Да, да, я вижу, — сказала она, подвигаясь ближе и расстёгивая верхнюю пуговицу платья, которая её стесняла, — я понимаю. Это получилось отсюда.

Но он уже видел, что она ничего не понимает. Бог не дал ей способностей к овладению химией, физикой и другими премудрыми материями, зато щедро наделил её кое-чем другим. И это “кое-что другое” он вдруг увидел в прорези её платья — халата. Две точеные маленькие груди с большими перламутровыми сосками.

В смятении он оглянулся на дверь в комнату.

— Родители сегодня придут домой очень поздно, — сказала она, — никто не помешает нашим занятиям.

Больше он ничего не смог с собою поделать. Он протянул руку и стал медленно расстёгивать пуговицы на её платье.

Потом они сидели рядом на диване и пили чай с печеньем.

— Когда ты придёшь ко мне следующий раз, — сказала она, — я угощу тебя маминым пирогом. Это что-то необыкновенное.

— А ты расскажешь мне рецепт, — попросил он, — я ведь обожаю сладкое.

— Я спрошу у мамы, — пообещала она.

Наконец он собрался уходить.

— Так что же мне делать с завтрашним экзаменом, Мишенька, — жалобно спросила она.

— Предоставь это мне, — сказал он.

На следующий день был экзамен по химии. Экзамен принимал Николай Егорович Кузьмин, профессор, заведующий кафедрой химии. Как обычно, один из ассистентов помогал ему. На этот раз была очередь Ягудина.

Корочкина вошла, вытащила билет и села готовиться. Через некоторое время Кузьмин освободился и спросил: — Ну, как вы, Корочкина?

— Можно мне еще немножко подготовиться, — попросила она.

— Готовьтесь, готовьтесь, — сказал Кузьмин. К нему сел другой студент.

Минут через пять освободился Ягудин. Корочкина подняла руку.

— Можно мне к вам, Михаил Григорьевич, — спросила она, — я уже готова.

— Садитесь, — сказал Ягудин. Он положил перед собой её билет и спросил: — Так как вы будете готовить этот раствор?

— Очень просто, — сказала Корочкина, — 2 сырых яйца, полстакана молока, стакан Н ₂ О, стакан сахару и фунт изюма. Всё это тщательно размешать с мукой в большой кастрюле.

Ягудин кивнул головой: — И что же выпадет в осадок? — спросил он.

— Вы, Михаил Григорьевич, — прошептала Корочкина, — вы выпадете в осадок, когда попробуете.

Ягудин взял её зачетку и подошел к Кузьмину. Ему было мучительно стыдно.

— Ну, как она, Михаил Григорьевич, — спросил Кузьмин, — посмотрев на Корочкину.

— Вы знаете, очень, очень неплохо, — сказал Ягудин фальшивым голосом.

— Я слышал, что она не блистала на семинарах, — вполголоса заметил Кузьмин.

— Вы совершенно правы, — подтвердил Ягудин, — видимо на этот раз она хорошо подготовилась.

— Ну, что же, — сказал зав. кафедрой, — оценка ведь ставится за экзамен. Так что, пять?

— Нет, нет, что Вы, — испугался Ягудин, — четыре будет достаточно. Может быть, вы хотите сами опросить её, — добавил он, замирая от страха.

— Ну, зачем же, — сказал Кузьмин, — я доверяю Вам, коллега.

Он внёс в ведомость и в зачетную книжку Корочкиной жирную четверку. Корочкина взяла зачетку, посмотрела на Ягудина и улыбнулась ему. Больше он её ни разу не видел.

Появление Корочкиной за дверью экзаменационного класса вызвало легкую сенсацию.

— Ну, что поставили? — набросились на неё.

— Четвёрку, — небрежно сказала она.

— А кому сдавала?

— Ассистенту!

— Я говорила, надо идти к ассистенту, — сказала подруга Корочкиной.

Она тоже была хорошенькой.

— А что он спрашивал? — теребили Корочкину, ожидавшие своей очереди.

— Да, ну вас, — сказала она, — сдала и забыла. Эта химия вот у меня где сидит, — добавила она, — похлопав себя по затылку.

Через две недели после начала второго семестра Ягудин встретил у входа в институт зам. декана самолётостроительного факультета.

— А вы помните такую Корочкину, Михаил Григорьевич? — спросил зам. декана.

— Припоминаю, — сказал Ягудин, — я что-то давно её не вижу.

— Она перевелась в химико-технологический институт, — сообщил зам. декана.

— Почему же в химико-технологический? — удивился Ягудин.

— Она продемонстрировала незаурядные знания по химии на экзамене у проф. Кузьмина, — сказал зам. декана. Остальные предметы у неё не пошли, а Кузьмин поставил ей четвёрку. А это вам не фунт изюма.