То, что российские были вузы подвержены коррупции, знают многие. А кто не знает, так того подобной новостью не больно удивишь -- в России вообще везде коррупция, и с чего бы университету ходить в исключениях. Можно лишь добавить, что коррупция настолько вросла в плоть и ткань этого организма, что болезнь неизлечима, безо всякого уточнения "почти что". Нужно только уточнить, что коррупцию автор понимает в прямом значении этого слова, то есть как порчу, гниение, распад, а не только там взятки или откаты.
1. Брали ли вузовские преподаватели взятки? Конечно, брали, но далеко не "еще как", намного меньше, чем это может показаться, учитывая общий уровень коррупции (вообще, если присмотреться к этому явлению, взятка окажется его самой громкой, но не самой существенной составляющей. На взятках ловится больше мелкий чиновничий люд, который щипает там и сям своих жертв от полной безысходности). По крайней мере, со взятками преподавателей начальство в вузах боролось и очень активно, а также жестоко, бескомпромиссно. А еще успешно. Преподавателя, пойманного на взятке, тут же из вуза вычищали, громко и со смаком, чтобы другим неповадно было.
Ибо брать преподавателю взятки не только плохо, но и глупо (хотя, конечно, все равно брали).
Объясню, из чего складывалась зарплата преподавателя. Объясню, хотя это знали "все", но каким-то непостижимым образом это знание не присутствует в многочисленных дискуссиях и рассуждениях о нашем образовании. Зарплата состояла из двух частей: ставки и надбавок. Ставка -- это то, что определено бюджетом, то что правительство регулярно раз в 2-3 года повышало на 5-10 %, и об этом телевидение эти 2-3 года регулярно доводило до сведения всей стране. Вторая часть формировалась из доплат по линии ФСО (или ФЦО -- аббревиатура была постоянно на слуху, но как-то в разговорах не расшифровывалась), то есть из внебюджетных фондов, большую часть которых составляли как раз поступления от платы студентов за обучение.
Чтобы был понятен порядок соотношения этих частей, приведу свою зарплату (прошу обратить внимание только на соотношение частей, ибо конкретные цифры устаревают так быстро, что никакая, рассчитанная на нетленку статья, за ними не поспеет): 1261 руб я получал по полной ставке редактора, а расписывался в ведомости примерно за 6000 (для сравнения коммунальные платежи + телефон + электроэнергия брали в те годы у меня ок 1000 в месяц, то есть шестую часть зарплаты). То же самое было и с преподавателями: моя четверть ставки на филологическом факультете за латинский язык составляла 320 руб/мес, а получал я на руки 1200-1300.
А теперь задайте себе простой вопрос: какой дурак при таком положении дел будет брать взятки? Отчисляя неуспевающего студента, ты покушаешься на святое святых для всякого преподавателя: на его зарплату. Поэтому всякая неудовлетворительная отметка рассматривается т. н. педагогическим коллективом как ЧП. Ситуация сложилась таким образом, что уже преподавателю чуть ли не приходилось из самых что ни на есть шкурных соображений не только не брать, а и самому давать взятки.
Особенно, когда из хилой группы в 15, булькающих язык Цицерона, регулярно на занятия едва ли ходила треть, которые получали зачет автоматом, только за эту регулярность. И если до взяток студентам дело не доходило, то мне приходилось изрядно попотеть, чтобы найти в Интернете задания по латинскому языку, которые соответствовали бы университетскому "тематическому плану" и буквально подсовывать их студентам. Иначе ты подвергался нешуточному риску, что сами они их там не найдут.
Преподавателя, который дает задания студентам и тут же подсовывает им ответ (а на меня постоянно шли жалобы, что я даю такие задания, "выполнить которые невозможно") -- это ли не коррупция. Согласен, латинский язык -- не показательный предмет для, как гордо именовал себя наш вуз, "классического университета" (довожу до сведения, что "классическое" у них -- это образование основанное на изучении "классиков", то есть античных авторов в подлиннике), где главным латинистом была женщина-специалист по румынскому языку и литературе как выходец из Молдавии (иного применения ее прямым навыкам в провинциальном "классическом вузе" как преподавать латинский, конечно же, не было).
2. Но и с другими предметами дела обстояли лишь немного лучше. Скажем, информатика. Уж куда как более необходимый предмет для выпускника физического факультета, но и здесь можно насобирать забавных историй по поводу качества ее преподавания на целую книгу под названием "Физики шутят" (ибо только шутить им и остается, ибо на занятия физикой "учебный план" им времени не оставлял).
Приведу одну из историй этого возможного сборника. Проверяет преподаватель контрольное задание. В одном месте вместо одного Tab в программе обнаруживает два. "Здесь у тебя будет сбой", -- говорит он студенту и обводит два Tab'а красными чернилами. Однако в целом работа добротная, и студент получает свой зачет.
Проходит некоторое время. Этот преподаватель проверяет очередную порцию заданий, и одно из них что-то очень ему кажется знакомым. Это подозрение как вспышка молнии обретает характер уверенности, когда (по законам жанра новеллистки) он находит обведенные красными чернилами два Tab'а. Не обременяя себя ненужными объяснениями, он говорит студентке (она как раз выступала на тот момент автором работы), что работа ей не засчитывается.
Проходит некоторое время. Эта студентка приходит снова (зачет-то нужен), клянется, что все исправила, проверила на компьютере программу и та работает отлично (если бы я писал на латинском языке, передачу ее речи следовало бы доверить сослагательным временам). Не утруждая себя проверкой, этот преподаватель открывает нужную страницу, где по-прежнему два Tab'а обведены красными чернилами.
Не буду затягивать рассказа. Скажу лишь, что по врожденной вредности этого преподавателя (а что с него взять, молодой, участвовал в программистских конкурсах -- настоящих конкурсах, а не российских, он еще серьезно относился к своему предмету (потом он работал в Дании, да там где-то и загинул среди фьордов, по крайней мере мы у себя о нем потеряли всякие слухи)) эпопея длилась довольно-таки долго. Были там эпизоды с приходом папы, который грозил разнести в пух и прах нашу контору и даже писал письма в администрации, что с его дочери вымогают взятку (вот откуда растут ноги у всех этих "журналистских расследований" о якобы процветающих в вузах взятках), были вызовы строптивого преподавателя в деканат и даже к проректору, где ему настойчиво намекали: да поставь ей в конце концов зачет ("ты ей объясни ошибки, ведь не тупая же она" -- раз за ее обучение родителями заплачены деньги, и немаленькие). В конце концов он поставил ей требуемый зачет: "Заставил ее в аудитории окна вымыть, с паршивой овцы хоть шерсти клок".
Этот случай долгие годы был козырным номером в моих застольных беседах. Он пользовался у моих знакомых -- по большей части как раз преподавателей вузов -- неизменным успехом. Каждый из них и сам мог бы рассказать не одну такую историю. Но как особо пикантный факт я хотел бы отметить почти однозначную их реакцию на поведение молодого коллеги. "Нужно было сразу показать ей ошибку (эти обведенные красными чернилами Tab'ы), а не мучить человека понапрасну". "А может, сразу помочь составить правильную программу?", -- подбрасывают я идею в качестве шутки, которая, однако, отнюдь в таком качестве не воспринималась. "Конечно, надо".
А вот другой случай, уже из моей собственной практики. И тоже конфликтный. Автор этих строк, кстати, заслужил в университете репутацию упертого, человека "который не умеет ладить с людьми", как говорили одни, «принципиальный», восхищались другие. Увы, принципиальность, приходится сознаться, весьма робкая и умеренная. Я к тому времени уже давно плюнул на честность и плыл по воле волн. Но иногда возникал, когда уже совсем не хотелось выглядеть дураком.
Так вот, одному студенту, а его тянули на красный диплом, я не поставил зачета. Фразу Troja capta et deleta Aeneus in Italiam properavit он перевел как "захватив и уничтожив Трою, Эней направился в Италию". Кому не посчастливилось учить латинский (а кто не учил, тому посчастливилось не учить его), тот оценит перевод, а заодно подтвердит, что фраза эта хрестоматийная и приводится во всех, даже самых кратких и популярных пособиях по латинскому языку. Я, по крайней мере, не наблюдал ни одной методички, где бы этой фразы не было, и с правильным переводом притом.
Сколько я получил оплеух за свой незачет: не от университетского начальства, а от своих же коллег. "Да как же так, у нас сплошные блатные, а здесь простой парень из деревни, без связей, трудится не покладая рук, мы надеемся увидеть его своим коллегой (и увидели, добавлю, потом он долго преподавал латинский в группах, где до этого препода его я), а вы ему такую свинью подкладываете." -- "Я тоже ему сочувствую, но ведь он филолог. И даже если подзапутался немного в латинском, то хотя бы мог сообразить, как человек в обязательном порядке проходивший "Энеиду", что Эней, один из стойких защитников Трои, ее героев, никак не мог захватить, да еще и уничтожить родной город". -- "Это уже демагогия, -- отвечали мне, -- просто придирки". Судите сами.
3. Подловить коррупцию в университете -- да и за его стенами -- нелегко. Она, как Протей, постоянно меняет формы. Вот она, вот она, в руках, а ее уже там и нет. Поэтому описывать в статье конкретные формы ее проявления гиблое дело, особенно в наш переходный период. То что еще было в ходу 5 лет назад, отодвинулось на задний план, а характерное для нашего дня изменится через 5 лет до такой неузнаваемости, что у читателя ты рискуешь напороться на клеймо клеветника или незнайки.
В, как их теперь принято называть, "лихие девяностые" процветал институт репетиторства. "Гарантирую поступление в вуз". Преподаватель брался натаскать абитуриента по одному-двум вопросам из обширной программы, договориться с кем-то из будущих экзаменаторов. На экзамене абитуриент счастливо вытягивал выученный билет, отчеканивал его и получал необходимую оценку.
Выполняли преподаватели для студентов в массовом порядке дипломные, курсовые и просто контрольные задания. По большей части не для тех, кого они обучали, а для других вузов, а то и с другого потока своего собственного. А поскольку провинциальный город не бог весть какой большой, то и кто, для кого и как делал задания -- всем было известно. В последние годы дошло уже до полного бесстыдства, когда преподаватели, не стесняясь, давали объявления в газете, а их коллеги подсовывали своим студентам эти объявления. "По крайней мере, ошибок будет меньше", - растолковывали они свою позицию.
Размах репетиторства был столь широк, что министр тогдашнего российского образования блаженной памяти Фурсенко даже утверждал, что оборот в сфере репетиторства составляет 2 млрд долларов, а академик Велихов вздыхал, как бы эти деньги направить в законное русло. Откуда вычислились эти миллиарды - непонятно. Я что-то не слышал, чтобы за репетиторство платили и принимали по квитанциям. Не иначе как министр использовал данные ФСБ. В любом случае размах был широк.
А потом репетиторство почти соскользнуло на нет. Значит с коррупцией можно бороться и бороться успешно, следует вывод, с которым автор совершенно согласен. Особенно если учесть, что во-первых, студенты и так стали платить бешеные деньги за обучение, чтобы платить еще за какое-то репетиторство, а, во-вторых, многое в вузах было переведено в разряд так называемых платных услуг. В частности в нашем университете возник Лингвистический центр, где его же собственные преподаватели иностранных языков за плату выполняют те же самые переводы и задания. И если я использовал оговорку "почти", то только потому что голь на выдумки хитра и мелкий университетский люд находил неофициальные способы выжимать из студентов деньги, особенно у тех, что по бюджетному набору. Но до прежних 2 млрд это дотягивать явно перестало.
4. Наблюдая коррупционную игру, подобную игре света и волн, постоянное изменение ее форм, все же можно вывести некоторые объективные законы векторов коррупционного развития университетов. Вот какие вывел автор этой статьи, отнюдь не претендуя на славу Ньютона.
1. Коррупция институционализируется
То есть приобретает легальные формы. С контрольными я это уже показал. Аналогичная картина стала наблюдаться и при защите диссертаций. Раньше вокруг этого дела кормилась масса людей: кто-то писал диссертации, кто-то проталкивал их через диссовет. Потом, если человек хотел защитить диссертацию, ему достаточно было заплатить, причем не отмусоливать свои непосильным нажитые в темном углу, а официально внести в кассу.
После чего в определенный момент приходило уведомление: "вам такого-то и такого надлежит явиться на защиту диссертации". Человеку совали в руку бумажку, называемую докладом, он промямливал ее перед несколькими мужиками и тетками, которые вяло задавали ему вопросы, ответы на которые есть в той же бумажке, и он становился кандидатом или доктором. Все для удобства клиентов. Официально это именовалось хоздоговорной работой по подготовке такого-то и такого к защите диссертации.
Бывший "взяткополучатель" уже становился официальным руководителем и получал деньги на вполне законных основаниях в кассе. Там же получали деньги члены диссовета, секретари и масса другого люда, оказывавшего те или иные образовательные услуги в ходе подготовки диссертации. Можно сказать, что никакой коррупции не стало, а можно - что и правильнее, - что она легализировалась.
2. От ее основных потоков отсекается мелкий университетский люд
Естественно, если деньги проходят через кассу, то большая часть их попадает не к непосредственным исполнителям, а к начальству. То есть, когда диссертации стали платной услугой, то самим изготовителям диссертаций и хлопотунам по ее продвижению, стали доставаться крохи, а основная часть через разные фонды и премии пошла университетскому руководству. Скажем, зарплата секретаря диссертационного совета в 2010 году была 5000/мес. Благодаря услугам при подготовке диссертации в месяц у нее набегают как раз более или менее нормальные для провинции 15 000. Зарплата же университетского руководства шла на сотни тысяч -- точных данных привести невозможно, ибо они были засекречены и бухгалтерии под страхом увольнения был дан приказ никому ни о каких цифрах не сообщать. А у ректора в том году давно зашкаливало за 1 000 000.
В ректорские и проректорские кресла в 2010-е косяком падали (сужу исключительно по своему региону, провинциальная ограниченность мешает мне оценить размеры этого явления) сделавшие себе докторские и кандидатские диссертации еще в 90-е и нулевые годы чиновники, которых потихоньку во власти тогда начала заменять молодая поросль. А университеты были отданы старой гвардии на кормление за верную службу. Естественно, они начали выдавливать оттуда все возможное и невозможное, и не совсем законный дополнительный заработок мелкого университетского люда стал стремительно уменьшаться. Для того чтобы это понять, вовсе не нужно обладать большими аналитическими способностями и конкретным университетским опытом.
При этом скотство новых хозяев университета навряд ли уступало хищности и алчности капиталистов эпохи накопления, как они описаны Марксом. Как-то встретил бывшего проректора, который срезал мне в свое время зарплату вдвое, как, впрочем, и другим работающим пенсионерам ("вы и так получаете пенсию"), но сам не удержался на своей должности, был с позором изгнан из университета (что не говорит ни в его пользу, ни в его минус: здесь решают роль не заслуги или квалификация, а чисто шкурная борьба за власть). И вот он мне, которому платил 6000/мес жаловался, как ему тяжело живется: "по одним кредитам я должен отдавать 70 000/мес. Хорошо хоть старые накопления есть, да и московскую квартиру младшего сына пришлось продать".
Новые хозяева университета положили конец одной славной университетской традиции: определенному пофигизму: "мы делаем вид, что мы платим, а вы делаете вид, что вы работаете". Многие преподаватели и работники годами ничего не делали, довольствуясь своей низкой зарплатой. Большинство использовали, конечно, эту свободу для заработка на стороне. Сколько было их таких полу- и четвертьставочников, которые месяцами не появлялись в университете, а имели свои фирмы, либо работали в администрации и коммерческих компаниях!
Но не только. Такая практика позволяла не скатиться на дно жизни, иметь небольшие деньги и массу досуга людям творческим, которым нужны не деньги, а звуки, ради которых они готовы не щадить жизни или отыскания научной истины.
Мой знакомый поэт -- доцент кафедры математики -- был из таких: месяцами не ходил на лекции, а когда появлялся, то нередко пьяным и нес студентам всякую чепуху. И его годами прикрывали и на кафедре, и на факультете: в свое время он окончил матфак Новосибирского университета, а до этого учился в Академгородке в физматшколе, как и большинство его коллег, которые таким образом знали его с детства, и, естественно, ругая для порядка, все же покрывали все его безобразия. А он за это писал стихи ко всем праздникам, и вообще прославился в регионе как мастер афоризмов и коротких метких выражений ("Я предпочитаю подчиняться дуракам, чем управлять ими" -- мое любимое).
Начиная с конца 80-х годов я постоянно наблюдал, в том числе и на своей шкуре, эту борьбу маленького человека за свой мизер под солнцем, как он постоянно ищет и ищет новые и новые способы прокорма, и как его постоянно обрезают и обрезают, как допустим, с тем же репетиторством. Коррупция выгодна только крупных коррупционерам, для маленького же человека она временное материальное вспомоществование, чтобы совсем не попасть в персонажи горьковской пьесы "На дне". В борьбе за свое существование в условиях коррупции талант, трудолюбие, изобретательность совершенно бессильны и ненужны.
Один из наших профессоров физики со мной в этом не соглашался. Долгое время он весьма неплохо процветал при университете. Я не допустил грамматической ошибки: он процветал именно "при университете", а не "в университете". Назвать его ученым язык не повернется, ибо какой же он был ученый, он был самый настоящий... инженер. И даже имел степень кандидата технических наук. Занимался он так называемыми композиционными металлами. Никакой науки в этом нет: законы и методы здесь давным-давно открыты и разработаны, и ничего нового не предвидится. Берется один кусок металла, на него накладывается другой, трах! и получается композиционный металл.
Но это не значит, что все так просто на практике. Нужно выбрать правильные методы этого "трах!" (взрыв, сварка, совместная прокатка, напыление), а главное, подобрать правильные параметры. Но и, конечно же, изготовить соответствующие приспособления. А для этого часто нужны просто золотые руки. В частности, профессор особенно успешно изготавливал лопатки турбин, имеющие сложную изогнутую формы, и приспособления для этого, придуманные и изготавливаемые исключительно им самим (он даже чертежей никому не показывал -- ни в трезвом, ни в пьяном состоянии).
Пригласил его в университет старый его школьный друг, ректор, устроил ему лабораторию, и так они имели с нее хороший доход. Однако новому ректору этого показалось мало: как они разговаривали, каковы были условия -- публичность о том не оповещена. В результате профессор гордо хлопнул дверью и покинул университет, заодно вывезя тайком, по-воровски, все оборудование и материалы, изготовленные им же самим и купленные на деньги, полученные от его же собственной работы. Потом он долго и безуспешно мыкался по разным конторам, надеясь, что специалист его уровня кому-нибудь да понадобится, да таскался по судам, ибо обвинение в воровстве носило вполне официальный характер.
Обращу внимание еще на один момент, свидетельствующий о деградации и коррупции науки. Одно из качеств науки -- это открытость ее результатов. В том числе и этим наука отличается от ремесла, где также часто достигались замечательные результаты, но пути их достижения из корыстных соображений хранились в сугубой тайне.
Упомянутый профессор в своей лаборатории имел только близких людей: там работали его сын, зять и даже рабочими были какие-то его родственники из деревни. Естественно, никаких деталей своих технологий он никому не открывал: ибо только знание параметров и изобретение особых приспособлений обеспечивало ему успех на довольно-таки обширном рынке. И такая позиция -- в наше время отнюдь не исключительная: возьмите научные журналы, как российские, так и зарубежные. Только постановка проблемы, общие рассуждения и чего удалось достичь. Но никаких формул и никаких цифр, которые помогли бы воспроизвести достигнутые результаты .
3. В коррупцию вовлекаются все работники, хотят они того или нет
Можно сказать, что постепенно в коррупцию, по большей частью легализированную, в университете были вовлечены почти все (кроме охранников, уборщиц и т. п.). Причем, часто без особого желания. Скажем, защитить диссертацию без денег давно стало невозможно. Платить стали все. Одни - большие деньги, и им достаточно внести требуемую сумму и получить свои корочки. Другие - маленькие, на частные услуги. Это как в медицине. Она долго была как бы бесплатная и, как заверяло руководство страны, такой, пока оно у власти, останется и впредь. Но попробуйте пойти в бесплатную больницу. И тут же окажется, что за все нужно платить: за сдачу анализов, за томограф, за физиотерапевтические процедуры -- и к концу болезни уже пора задуматься: а что останется на похороны.
Так и при защите диссертации: за что-нибудь да обязательно придется кому-нибудь платить. Сделать все самому, "по честному" физически постепенно стало невозможно: такие здесь были организованы бюрократические препоны. Например, было выдвинуто требование, чтобы диссертант ссылался только на публикации не более чем 5-летней давности. Если человек готовит диссертацию 5 лет -- а это нормальный срок -- подготовив ее, он, следуя логике этого требования, должен выбросить ее в мусорное ведро и начать писать по новой. Конечно, никто в здравом уме не начинает диссертации с проработки литературы по предмету: все эти ссылки и библиографии делаются задним числом уже на последнем витке. И все же уложиться в 5-летний срок практически невозможно. Поэтому диссертанту приходится прибегать к покупке готовых списков с готовой расстановкой нужных ссылок по месту. Таким образом даже честно или, по крайней мере, самостоятельно выполненная диссертация на радость придуркам-правдорубам, а также проверяющим комиссиям, если на кого дана команда фас, давно приобрела все внешние признаки плагиата.
Хуже при этом, что размывается само понятие коррупции. Где грань между коррупцией и порядочностью? Целиком купить диссертацию -- это коррупция. А сдать за деньги экзамен по философии или получить перевод автореферата и аннотации на английский -- это нормально: этого никто не осуждает. Как никто не будет осуждать покупку библиографических описаний, написание вводных и заключительных глав, таких же нелепых и ненужных, как прикручивание своего материала к решения очередного съезда в советские времена.
Так ученый делается частью коррупционной машины. Максима "чтобы заниматься наукой, ученый должен прежде всего жить", в России превратилась в "ученый должен как-то жить, а не заниматься наукой".
* * *
3. Лозунг сегодняшнего дня для науки, идущий, правда, еще из советских времен, "наука должна давать результат" или "наука должна быть востребована обществом". Что при переводе на общедоступный язык значит "обществу нужен результат, а не наука". Ибо единственный результат, который может дать наука, это наука или, если вы любитель выспренностей -- истина. Результат же, которого может потребовать общество, организованное в государство или коммерческие структуры это либо прибыль, либо реклама. Либо общественная польза, если государство здоровое, а не банановая республика. Все это с наукой несовместимо.
Было был любопытно порассуждать на тему, что научно-технический прогресс состоит на самом деле из научного и технического прогресса, которые могут идти врозь, но также и параллельно, но никак не рука об руку. И даже если в ходе научных исследований выскакивает техническое достижение, то это побочный, а не искомый результат. Искали, какие элементарные частицы образуют материю, а получили атомную бомбу; получили атомную бомбу, а структуру материи так и не нашли. Искали ученые, а результат получили инженеры. До кучи заметим, что и от технического до коммерческого результата тоже еще дистанция огромного размера. Уатт изобретает паровую машину, а Болтон лопатой гребет прибыля.
И если от науки требуют результат, то она его выдает такой, какой от нее требуют, то есть не имеющий никакого отношения к науке. Например, когда университет проводит по заказу администрации или фирм экологическую экспертизу, ее результат всегда соответствует замыслам заказчика. Обе стороны довольны -- ученые получили свой результат (плату за экспертизу), заказчики -- свой: бумагу, где страшно в ученых и непонятных терминах с кучей форм и графиков говорится, что все что они делают, не имеет никаких отрицательных последствий. Даже захоронение ядерных отходов или превращение некогда благодатной природы в помойку «благодаря» добыче угля открытым способом. Непонятно, правда, зачем ученым платить деньги, когда такое заключение вполне можно получить и без них. Для успокоения мифического общественного мнения?
Не будем множить примеров: экспертные заключения в суде, социологические опросы, Сколково, выступления "экспертов" по телевидению дают их массу.
4. А теперь немного о главном: о позиции ученых. Ограничимся художественным примером. Если спросить ученых, когда началась и кончилась скифская эпоха в Сибири и на Урале, они будут говорить долго и путано. Автор данной статьи имеет смелость ответить на этот сугубо научный вопрос быстро, ясно и абсолютно точно. Началась она в 1990-е гг и кончилась к середине нулевых (2000-х) годов. И также точно могу обосновать эти хронологические рамки, тем более что являлся непосредственным свидетелем зарождения и гибели этой эпохи.
После распада СССР в молодую российскую науку поползли тоненькими ручейками западные гранты. Но какими бы тоненькими они ни были для тогда голодавших ученых (только вспомнить какую мы водку в то время пили, дрожь пронимает: и как мы все только не потравились), они были чуть ли не единственным допзаработком к невыплачивавшейся зарплате. Я, например, только на грантовые деньги мог себе позволить покупать хоть что-то сверх самого необходимого.
Естественно, чтобы получить гранты, необходимо были представить свою работы для грантодателей, типа Сороса, хоть в каком-то понятном для них виде. Скажем, все эти жулики когда-то кончали университет и где-то в их мозгах вертится что-то о Геродоте, скифах, массагетах, (как в мозгах наших начальников вертится что-то там о Пушкине и декабристах). Других народов они не знали, а когда слышали, то подозревали подвох. Вот и открыли наши историки, что оказывается скифы населяли не только С. Причерноморье, как было известно историкам, но и всю Восточную Европу, Урал, Сибирь и даже Дальний восток (там ведь тоже были историки, и они тоже хотели кушать и получать соросовские гранты). А к 2005 г где-то западное финансирование, в рамках укрепления властной вертикали, прикрыли. Соответственно, и необходимость иметь скифов и массагетов в Сибири отпала. И как-то тихо-тихо, незаметно о скифской эпохе в этих регионах перестали говорить.
- Да все эти скифы в Сибири, -- говорили наши археологи в курилке, -- полная чушь. Как мог один народ заполнять такие пространства при отсутствии массовых коммуникаций и единого государства в те века? Растягиваясь на тысячи километров, такой народ уже в течение одного-двух поколений терял свою целостность и распадался на ряд этнических групп. Уж на что Римская империя обладала мощным государством и сильной письменной культурой, а и то к моменту ее распада разговорный латинский язык -- вульгата -- Дакии совершенно не походил на латинский Галлии.
- А что ж вы тогда пишете о скифской эпохе? Где ваша научная совесть?
- Научная совесть при нас, спокойная и чистая, как у младенца. Таковы правила игры, и не нам поднимать на них хвост. А кроме того, мы ведь проводим настоящие исследования, копаем на Алтае, Урале, Прибайкалье, а не на городских свалках. И накопанное (т. н. артефакты) описываем по чесноку, какое оно есть, а не выдумываем всякие так характеристики из головы. А то, что относим их к скифской эпохе, так любой грамотный специалист поймет из описания, что это полная туфта, и будет обращать внимание не на заглавия, а на собранный нами фактический материал.
Так и хочется встать в пафосную позу и воскликнуть:
- Каких ученых могут воспитать такие воспитатели?
Да вот в чем штука. Ты в этой позе будешь выглядеть нелепо, ибо современные будущие ученые еще до поступления в университет разделяют эту позицию.
Замечу к месту, что вообще современные ученые занимают странную позицию, ограничивая себя сбором и описанием фактов (типа "я гипотез не измышляю"). Это все равно, что следователю вывалить на стол судьи окурки, отпечатки пальцев и заявить: "Я собрал все что нужно, а уж кто преступник, а кто нет - это любой грамотный специалист поймет".
Добавить комментарий