Я хочу рассказать вам одну небольшую историю. С одной стороны, история эта достаточно правдива, чтобы можно было в неё поверить. С другой стороны, она совершенно невероятна, и многие – я в этом уверен – усомнятся в её реалистичности. Но, как сказал польский сатирик Станислав Ежи Лец, «если убрать из истории всю ложь, то это не значит, что останется только правда. В результате может вообще ничего не остаться». Лец, конечно же, имел в виду историю с большой буквы: историю как область знаний или науку о развитии человека, общества или природы. Моя история не имеет никакого отношения к науке: её, в принципе, можно даже рассматривать как анекдот, если бы не одно «но»: всё, о чём пойдёт речь, было на самом деле.
Так уж исторически сложилось, что пока наши далёкие предки собирали жёлуди, выкапывали коренья и поедали злаки, то есть вели себя мирно, как типичные представители травоядных, шансов выжить и превратиться со временем в Homo sapiens у них практически не было. Скорее всего, они бы просто-напросто вымерли, как и многие до них виды других животных. И только начав убивать сначала животных, а потом и себе подобных, люди стали людьми в полном смысле этого слова. Тихие и незаметные травоядные под влиянием неблагоприятных внешних факторов превратились в грозных и всеядных хищников, которые постепенно, шаг за шагом, завоевали всю планету.
Уходя всё дальше и дальше от корней, злаков и первобытнообщинных отношений, люди попутно строили памятники своему величию и могуществу: появлялись и исчезали царства, рождались и умирали цивилизации, – и всё это сопровождалось великим множеством культов, обрядов и религий. Человечеству всегда хотелось во что-то верить, желательно, во что-нибудь хорошее. Так возникла церковь. Нынешнее ООО «Церковь» наивно полагает, что у животных нет души, и только на этом основании считает, что убийство животных грехом не является. Мучить не надо, а убивать – можно. В таком случае, возьми рогатину и пойди завали медведя; прими вот этот нож и, уж если тебе так неймётся, иди и убей тигра или кабана – тебе же хочется убивать. Убивать просто так, ради развлечения. Так нет! Крупнокалиберное ружьё с оптическим прицелом, собаки, загонщики, капканы и волчьи ямы – всё для того, чтобы утолить жажду убийства. И этой манией под названием «охота» одержимы очень многие: от президентов и султанов до простых работяг с зарплатой в двадцать тысяч рублей. Раньше животным перерезали горло или били сначала чем-нибудь увесистым по голове и только потом резали горло. Но это было негуманно, и люди придумали более изящные способы убийства. Сейчас животных перед убоем оглушают шокером, а потом всё равно перерезают горло – гуманизм гуманизмом, а без мяса вера в хорошее очень быстро испаряется. Но это всё присказка – пора бы и честь знать. Итак…
История эта случилась на мясокомбинате №… Впрочем, совсем не важно, какой номер был у этого комбината – подобная история могла бы произойти на любом мясокомбинате в силу определённых особенностей деятельности этих производств. Там беспощадно убивают животных в промышленных масштабах и занимаются переработкой мяса на разнообразные пищевые продукты.
Я не знаю, кто строил именно этот мясокомбинат: какие-то идиоты или так получилось случайно, но цех приёмки и содержания животных находился на первом этаже, а убойный цех – на третьем. И несчастных животных на грузовом лифте надо было поднимать на третий этаж. Вот тут-то и возникла проблема. Дело в том, что животные очень остро чувствуют приближение насильственной смерти – гораздо острее, чем люди, и сопротивляются этому, как могут. Возле лифта всегда начиналась какая-то нездоровая суета, шум, крики и визги: животных били чем ни попадя и затаскивали в лифт, а они всячески пытались из него выскочить. Со стороны всё это было похоже на покорение Эвереста методом свободного падения с самолёта – до вершины долетели все, но все убились, и поэтому взятие не засчитали. Короче говоря, проблему надо было как-то решать: нужен был кто-то, кому животные поверят и за кем сами, безропотно, пойдут на смерть. Нужен был вожак.
Как вы думаете: у кого на комбинате была самая важная и незаменимая должность? Директор? Главный бухгалтер? Ну что вы – конечно же, нет! Причём должности этой не было ни в одной ведомости: ни в табеле учёта рабочего времени, ни в ведомости на получение рабочей одежды. Даже в зарплатной ведомости эта должность отсутствовала! Это почему же такая дискриминация? – можете спросить вы. А потому, что должность эту занимал не человек.
Ну, не буду вас больше томить неизвестностью: давайте знакомиться! Позвольте вам представить: главный герой моего правдивого рассказа – Козёл-провокатор!
Он первым заходил в лифт, звонко цокая копытами по металлическому настилу, оборачивался и презрительно смотрел на онемевших от ужаса животных, как бы спрашивая их: «Ну? Что застыли, парнокопытные? Есть желающие в Рай? За мной – вход бесплатный!» И все животные, видя, что ничего дурного с Козлом не случилось, устремлялись в это лодку Харона. Возникала давка: все спешили поскорее занять лучшие места и от души насладиться приятной поездкой. Лифт закрывали прочной решёткой, и он взмывал на небеса. На конечной Козёл тоже первым выходил из лифта, намекая на то, что поездка окончена. Животные выходили вслед за ним и спокойно шли принимать душ перед смертью, а Козёл-провокатор в одиночестве уезжал на первый этаж за следующей партией. И ведь что характерно: никто и никогда Козла этому не учил – самородок, одним словом! Ведь даже свиньи – уж на что, казалось бы, умные и хитрые животные, – так и те купились на Козлиный трэш и готовы были беспрекословно следовать за ним хоть на край света. К тому же, Козёл оказался универсалом – он работал со всеми видами скота. Кроме овец. Овцы Козлу почему-то не верили: то ли запах козлятины их смущал, то ли по какой-то другой причине, но они наотрез отказывались идти за ним на убой. И тогда у Козла появилась помощница – Овца-поднебесная. Она работала только с овцами и баранами.
Иногда возникали чисто технические неурядицы. Работницы комбината пожаловались директору, что Козёл подкарауливает их в самых неожиданных местах и бодает в мягкие части тела. Директор посоветовал им быть осторожнее и не ходить по одной, но нападения продолжались, и тогда директор приказал рога у Козла спилить. Что и было проделано с помощью ножовки с полотном номер 6645-86 по металлу. У Овцы периодически отрастала шерсть, сваливалась в войлок и она падала при ходьбе: в таком случае мастер приёмного цеха Митрич подпаивал её водкой. Овца отрубалась, и Митрич стриг её овечьими ножницами. Когда Овца приходила в себя после алкогольной нирваны, было уже поздно: шерсти нет, и задница голая.
Так и жили. Шло время, менялась страна, менялись люди, живущие в этой стране; уходили старые директора и главбухи и приходили новые, и только эта парочка – Козёл-провокатор и Овца-поднебесная, казалось, застыли в своей неприкосновенности, превратившись в «священных коров». Вообще-то в дикой природе козлы и овцы долго не живут, лет 15-20 – и всё, но эти двое оказались долгожителями и пережили многих…
Рабочий день на мясокомбинате начинался рано и заканчивался поздно, а иногда и вовсе не заканчивался, а плавно перетекал в следующий. Всё зависело от того, сколько машин привезли скотину на убой. Мастер приёмного цеха Митрич был в этом смысле старовером и придерживался традиций, заведённых ещё во времена строительства коммунизма, а именно: с утра у себя в кабинете он выпивал 150 граммов водки, и только после этого для него начинался рабочий день.
Митрич уже закусывал, когда к нему в кабинет влетел Витя Сорокин, студент-практикант холодильного техникума, переименованного по новомодному в колледж, и с порога заверещал: «Митрич! Козёл повесился!»
– Ты бы, Витя, думал, что говоришь-то! – урезонил его Митрич и с усмешкой посмотрел на студента влажными после водки глазами. – Как он может повеситься? Он же козёл!
– Иди сам посмотри! – обиделся Витя, парнишка ума невеликого и на фантазии не способный.
– Куда идти? – деловито спросил Митрич, неторопливо выбираясь из-за стола и хрустя огурцом.
– У вентиляторной – сам увидишь! – выпалил Витя и выскочил из кабинета.
Помещение вентиляторной располагалось высоко – под самой крышей приёмного цеха, как ласточкино гнездо. Чтобы туда попасть, надо было сначала подняться по лестнице, а потом пройти над бездной через весь цех по узкому трапу, ограждённому леерами, и только потом, через ещё одну крутую лестницу, открывался проход к вентиляторам.
Митрич, задрав голову и раскрыв рот, смотрел на Козла, неподвижно висящего в воздухе. К вентиляторной тянулось множество провисших проводов, и понятно было, что Козёл за каким-то чёртом попёрся на самую верхотуру (блея «Давай за них, давай за нас/, И за Сибирь, и за Кавказ…»), сорвался с трапа и упал на эти провода. Да так удачно упал, что один провод намотал себе на шею и удавился.
– Что делать-то будем, Митрич? – плаксиво спросил Витя. Он с детства любил животных, и ему было жалко Козла.
– Что делать, говоришь? – задумчиво спросил Митрич. Он уже налюбовался на самоубийцу и теперь судорожно искал выход из непростой ситуации. – Возьми лопату в подсобке и иди копай яму за подстанцией, у забора, а я пока электрикам позвоню. – Митрич зло ощерился. – Я им две недели талдычил, чтобы они провода нормально закрепили, вот я им сейчас работёнку и подкину!..
Козла с превеликим трудом и матюгами вынули из петли и на куске брезента, волоком, доставили к месту последнего упокоения. Прощальных речей не было, скорбящие родственники, по понятным причинам, отсутствовали: Козла просто спихнули в яму у кирпичной стены и закопали. Вернулись в цех, и у себя в кабинете Митрич открыл собрание с одним-единственным вопросом на повестке: «Кто же заменит вечного стахановца и бессребреника?» Воспитать нового из подрастающего поколения – на это надо много времени, да и когда ещё найдется такой талант и энтузиаст своего дела? А потом кто-то предложил гениальный выход: «А, может быть, Овцу стоит попробовать?» Побежали искать Овцу – нашли в агрегатной. Овца стояла перед большим манометром высокого давления и дивилась бесконечности вселенной. В глазах у неё вибрировали красные стрелки.
И что бы вы думали? Всё получилось! С первой же попытки Овца-поднебесная переправила на тот свет стадо свиней – никто даже не хрюкнул!
Вот такая вот история…
Что тут можно ещё сказать? «Le roi est mort, vive la reine!»*
*Король умер - да здравствует королева!"( фр. прим. ред. )
Добавить комментарий