Что постоянно направляет нас в жизни? Кто-то скажет — опыт. Кому-то ближе влияние литературных образов или легенд об известных людях, как сейчас говорят, ЛОМов — лидеров общественного мнения. Я неоднократно в разные годы замечал влияние неброского существования близких мне людей. Их примера. Иногда непосредственно как образец, иногда — от противного...
Что это — рассказ о реальных событиях, мечтательные размышления или сказка?.. Мне хочется, чтобы слышалась почти реальная история, которую можно было бы представить в любое время, на любой земле. Необходимым условием является только симпатии героев, без которых не может реализоваться ни свое собственное счастье, ни радости близких людей.
Знакомство моих героев уходит в давние годы. Они встретились по воле случая, оказавшись по работе в одном ничем не примечательном пространстве. Они занимались редактированием переводов английских авторов на русский язык в книжном издательстве. Возник взаимный интерес. Если хотите, магия. Без особых всплесков и взрывов. Но с взаимным притяжением. Возник и "забыл" завершиться. Идут год за годом, десятилетиями... В этом обычность, в этом необыкновенность... Без штампов в паспортах и специальных свидетельств, без необходимости искать подтверждения отношений где-либо, кроме как в собственных душах.
Появилась шутливая перекличка — Old и Young. Без какого-либо негатива, с теплом. "Старый", — обращается она. "Молодая", — окликает он. При всей "пересортице" англицизмов и русизмов на слуху и на бумаге у них сформировались обращения: Олд и Янг. Старый и молодая — это по паспортным записям. Наяву очень часто их роли были противоположны: по устремлениям он оказывался моложе.
Образовались две половины полуреального целого. Есть ли что-либо более неправдоподобное, чем нахождение твоей половины в мире себе подобных. Представим себе множество для предполагаемого божественного выбора... Трудно даже вообразить, сколько пустых нулей нужно отсчитать перед первой значащей цифрой вероятностной оценки. Найти на улице миллион значительно вероятней, чем представить себе предлагаемый выбор. Это явно говорит о действенности библейского принципа демократии: на тебе женщину, выбирай жену.
Совет да любовь в этом случае. Далеко не всегда эти комплиментарные слова можно отнести к брачному союзу или к союзу вместе шагающих по жизни людей. Но такое радует и не так уж редко. Поэтому надо чувствовать своё жизненное везение, когда, говоря не очень ласково, на подножном корму тебе выпадает жизнетворная удача: встретить человека, с которым увязывается радость, улыбка общения, непротиворечивость.
Мои герои перешагнули в жизни периоды женитьбы и замужества — было, светило и нервировало, ушло... Я не задавался целью выяснить вехи семейной жизни каждого из них. Олд вышел из того периода с уверенностью, что повторная женитьба это не его удел. Я пытался понять, является ли это следом семейных невзгод или невозможностью повторить яркие страницы ушедшей жизни. Но мои попытки не дали результата. Я услышал многозначительное: C'est La Vie (Се ля ви — такова жизнь)... Янг сочла излишним касаться ушедшей истории.
— Кто малым доволен, тот у Бога не забыт, — прикрываясь поговоркой, высказалась как-то Янг. — Хочется не быть забытыми и при более ёмких устремлениях. Впрочем, кто решится провести границу между малым и большим в наших житейских целях?..
Олд удивился столь обобщённой сентенции Янг.
— Да, ты права, — откликнулся Олд, — жизнь складывается из малых деталей и поэтому всё в жизни можно свести к богоугодной совокупности малых дел".
Порой обычные ситуации порождают поток мыслей. Может, не каких-то особо весомых, необыкновенных. А бытовых, возникающих в разные моменты жизни. Между Янг и Олдом существовала какая-то особая система летоисчисления, не усвоившая понятия юношества, взрослости, а затем и преклонных лет. Когда-то зародившись, эти отношения с обволакивающей неразрывностью следовали годами, не теряя соблазнительного тепла и желанности.
Можно воспринимать каждый день жизни как экстремальное событие. Можно говорить о привязанностях и любви с надрывом. Но есть жизненные ипостаси, которые оптимально укладываются в тепло и уют мягкого, доброго отношения. Не впившиеся ногти от страстного порыва, а ласковое, расслабляющее прикосновение, вызывающее мечтательное желание нескончаемого продолжения. В минутах, часах, годах, десятилетиях... Глобальные сроки плохо воспринимаются как взгляд в будущее, но зато чудесны при оглядке назад. В уже прожитые долгие годы...
Им иногда казалось, что они живут в общении друг с другом в некоторой пасторальной фантазии, когда отдалиться друг от друга было невероятно трудно. Представьте старую игрушку — бумажный полумячик на резинке. Рука отталкивает его, он отлетает и, как бумеранг, тотчас возвращается к руке. Так каждый раз, расставаясь, они отдалялись на пару шагов, а затем их губы вновь сливались в поцелуе. Вновь звучало: "Пока!" Но глаза, губы и руки не могли расстаться.
Их взаимному теплу не хватало территории — в самых разных толкованиях — для выражения. Порой казалось, что это отлично скроенная модель, которую до сих пор не удалось сшить. Фрагменты разъединены. Подходит момент, части сближаются, накладываются, но строчки не выходит, и всё опять остаётся только в завидном замысле.
Не великие события и эмоциональные потрясения, а обычная нормальная жизнь требует соприкосновения с миром. Для кого-то это собутыльник для забытья и подвыпившего единения, для кого-то — подружка-сплетница, с которой можно обменяться новостями. Моим героям, как мне показалось, было необходимо в какие-то моменты отрешиться от тёрки ежедневности и пообщаться друг с другом. О важном или неважном... О том, что близко им двоим в этот момент и в этой ситуации. Прелестью их единения было то, что в каждый момент их встреч находилась вот эта среда единения. Может быть, я слишком путано пытаюсь сказать о таком эффекте, но в нём было некоторое провидение, дар судьбы.
А говоря по-земному, им всегда было хорошо вместе. На улице, в музее, за кухонным столом или в ночной тишине...
В наш жестокий век хочется с отдохновением погрузиться в добрые человеческие отношения и привязанности. Иногда мне казалось, что к единению Old&Young прикреплён ярлычок: Удача! При этом я пытался для себя найти наиболее близкий эквивалент сложившихся отношений. Они причудливо вмещали черты дружеского единства, родственных братско-сестринских отношений и при этом совершенно не противоречили понятиям супружеской близости. Они сами, порой посмеиваясь, называют свои отношения супружески-сиблинговыми. Что-то из сказки с желанной бесконфликтностью. При этом такая бесконфликтность не порождала у них скучного однообразия и поиска путей стороннего расцвечивания своих не очень регулярных контактов.
Если в мировом плане опасность конфликта постоянно ставит препятствия, то в личных отношениях было естественное преодоление трудностей ещё на дальних рубежах. А Олд искал преодоления даже при ощущении лёгкого дуновения. Take it easy! При этом он тихонько напевал:
Нам нет преград ни в море ни на суше,
Нам не страшны, ни льды, ни облака.
Пламя души своей, знамя страны своей
Мы пронесем через миры и века.
За многие годы общения, кажется, не возникало ситуаций серьёзных взаимных обид. Очень редко между ними пробегала серая мышка. Но, пожалуй, расстройство от этого улетучивалось сразу после исчезновения из поля зрения хвоста этой мыши. Олд воспринимал это степенно. А она готова была сразу прижаться губами к его не всегда хорошо выбритым щекам.
Каждая встреча была праздником. Праздники не случаются ежедневно. Иначе они потеряли бы своё отличительное восприятие. Для допинга праздничности не требовались какие-либо подношения. Встреча рождала праздничность.
— Мне нужен допинг, — звонит она. — Что в твоём загашнике?
— Начинает черстветь, — откликается, шутя, он. — У меня? У тебя? А может, в Новой Третьяковке, там что-то новое подают...
Решение находится мгновенно.
Вспомнились строчки Анны Ахматовой:
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
При любом общении Old&Young было ощущение перерождения всего бытового в "золото", тепло, ласкающее прикосновение.
Порой ощущения яркого света приносило общение в самых неожиданных местах. Вспомнилось чувство единства и глобальности мира на выставке "Москва — Париж" в Музее изобразительных искусств. И две капельки, соприкасающиеся с этим миром. И со схожим единением через много лет в музее, расположившемся напротив, с ковровым заполнением пространства стен плакатными фантазиями Ильи Глазунова. Янг образно охарактеризовала глазуновские полотнища как масштабированные странички политического комикса: "Смотри, смотри — парад великих. Их портреты можно увидеть в любой энциклопедии. Красок даже не надо было тратить".
Но там, на верхнем этаже, нашёлся тёплый уголок коллекции предметов старого быта. От резных кресел до самоваров изобретательных мастеров. Олд вспомнил: "Мы с лёгкостью подобрали несколько предметов в наш несуществующий общий дом. И уже готовы были разжечь самовар..."
Два шага по Москве, две эпохи — временные и культурные, и одно единение по подпавшим на мгновение поводам...
Милая Янг как-то высказала свой подход. "Говорят, что доброе слово даже кошке приятно. В общении с Олдом я не слышу "добрых" слов. Я слышу просто его голос. Мне необходимо слышать, ему необходимо говорить. Я высказываю это столь прямолинейно, потому, что сама выговариваю только те слова, которые вызрели, которые должны быть услышаны близким человеком".
Шутя, преодолевая нежелание расставаться, кто-то из них сказал не без дани модному полублатному жаргону: "Нет, рамсы не попутали. Всё на месте! Олд и Янг в одном флаконе...»
При всей разъединённости им казалось, что в их отношениях всегда бытует луч света, указывающий путь навстречу. При этом разные, сложные проблемы при совместном обсуждении становились проще и легче. Преодолимей...
Идут годы, сквозь межконтинентальный скайповский разговор в пересказе новостей то и дело возникает полупотаённое: ты помнишь... Не было случая другого отклика: помню!
Предпосылкой счастливых отношений может быть ситуация, когда он думает, что понимает каждое слово, которое ещё не сказала она. А ещё лучше, когда кажется привлекательной каждая мысль, высказанная визави. Может быть, поэтому совсем не обязательно стремиться к затверженным документами отношениям, чтобы сохранять располагающую к таким обстоятельствам ситуацию. Некогда при проблемах у Олда с лёгкими Янг ставила ему традиционные банки. Снимая их, она думала, что на его теле остались следы её поцелуев.
Точно известно: всё когда-то начинается. Не менее точно, но значительно менее определено во времени: всё когда-то заканчивается. Есть пошловатый образ отношений между мужчиной и женщиной, когда сильный надрыв броско клеймится определением: как в последний раз. Для меня более весомо другое сравнение — с силой и свежестью, как в первый раз. Для образа — две цифры в зеркальной симметрии: 81 и 18 в единении внутри себя... У календаря свои предположения, у жизни свои мироощущения.
Возможно, рассказ о моих героях вышел несколько пасторальным. Но зачем кривить душой в редком случае доброго дара.
Добавить комментарий