Через меня проходит твой свет
Как отличить покойников от людей? Да никак. Бывает, разговариваешь с человеком целый час - а он покойник. Первый признак - люди на тебя оборачиваться начинают. Для них-то ты сам с собой разговариваешь. Они и думают, что ты либо «шизик», либо под наркотическим воздействием. В общем, когда начинаешь на себе тревожные взгляды ловить, повнимательнее к собеседнику. Из разговора ведь тоже можно в конце концов понять, живой он или покойник. Второй признак - это его общительность. Живой он мог с кем угодно говорить, а мёртвый-то - нет! Только с нами - медиумами. Остальные не слышат и не видят их - мертвецов. Ну вот, чтобы понятнее было, приведу один пример.
Иду я по улице Никитской города нашего - Костромы, чтобы забрать машину из ремонта. Сам-то я около филармонии, значит, живу, а ремонт около железнодорожного вокзала. Настроение весеннее. Прохожу мимо воинской части, а напротив молодой мужчина стоит, военный значит. Прохожу мимо, и тут он меня окликает: «Здравствуйте, Владимир Шамов». Меня иногда узнают то на улице, то в супермаркете. «Здравствуйте», - говорю.
- Очень мне ваш рассказ понравился про собаку. Я вот только что из Украины.
- Так-так, - говорю - и как там? Уж больно мне интересно стало.
-Ну как, если есть минутка, могу рассказать.
-Конечно, есть, - говорю, а сам запоминать приготовился.
Наверное, рассказ напишете. Ну ладно. Нас дважды дёргали, за несколько месяцев до известного дня пару недель в аэропорту просидели и нас обратно по частям развезли. И вот, наконец, как известно, двадцать четвёртого февраля этого года, - настал час «икс».
Начиналось всё величественно. Колонны наших танков растянулись на десятки километров. Такая мощь грохотала по дороге! Мы ещё буквы нарисовали эти… для крутизны. Помню, руки соляркой отмывал.
Нам до этого на всех политчасах рассказывали, что там бандеровцы власть захватили и что простой, воспитанный в Советском Союзе народ братской республики жаждет освобождения и воссоединения. Мы были уверены, что этот советский народ нас встречать будет. Подозрение закралось, когда на обочинах дорог мы не увидели ни одного человека. А вообще, неудобное, я скажу, занятие - на броне копчик отбивать.
Ад начался в Бучанском районе на подходах к Киеву. Нас разведка подвела — не сообщили о засадах. В общем, эти бандеровцы, или кто они там, прячась в лесных массивах, били по головной машине, колонна останавливалась. Мы прыгали с брони и рассыпались по полю, а по нам из автоматов били. Добивали в общем-то. Такой громкий треск стоял со всех сторон – не понятно было, куда отстреливаться! Кто до кустов добежал, получил шанс на спасение. А пока в колонне сумятица, добивали оставшуюся тяжёлую бронетехнику из FGM-148. Я издалека видел, как украинские солдаты это делают. Они эти «Джавелины» клали на плечо и выпускали ракеты. Это смертоносное создание сначала будто замирало в воздухе, словно жертву выбирало, а потом кидалось на наши Т-72, всё как в фантастическом фильме. Танки наизнанку выворачивало. Я впервые тогда увидел, как воздух горит.
Потом мы в треугольнике Буча — Ирпень — Гостомель застряли. То, что сейчас говорят, мол, мы гражданских мочили — ерунда это. Они сначала от нашего оружия спасались, когда мы входили в район, потом бежали от ракет ВСУ. В общем, попали бедные люди под замес. Правда, пацаны говорили, что кто-то с администрацией Бучанской городской общины счёты свёл, но, возможно, это слухи, как и то, что хохлушек насиловали. Я не видел. Да мне и в голову это не могло прийти, у меня ведь невеста осталась в Костроме. Зовут её, кстати, как тот огромный самолёт, что в Гостомеле разбомбили, — Мария. Я же на свадьбу заработать мечтал. Нет, были, конечно, такие, кто хохлов ненавидел. Но это обычно взаимно. Перед войной народы, как правило, стравливают. Ну или они сами стравливаются. А по мне, они такие же, как мы. И живут так же.
Короче, застряли мы там. Пацаны говорили, что до Киева лишь один наш танк доехал и переехал легковушку, вообще не понятно почему. Может, нервы сдали. Он остановился и проговорил:
-Вот, дождался наконец.
Я отследил его взгляд - к зелёным воротам воинской части подошла красивая блондинка с заплаканными глазами. Тушь чёрной змейкой струилась по лицу. Он была в одной серёжке и пыльных туфлях. А на ней - очень красивая голубая кофточка с рюшками.
И тут я всё понял.
-Да, да, я мёртвый. Нас тогда в доме окружили. Ну как в доме — одни стены чёрные торчали. Противник близко совсем подошёл. А я смотрю, огородами можно пробиться. Там всего несколько бандеровцев. Я по Машке так соскучился - фото нет с собой, телефоны забрали в самом начале. Но у остальных наших вообще по несколько детей. Стало понятно, что конец - боеприпасы почти кончились. И тогда я вспомнил ролик, как российский солдат один с пулемётом встал против колонны грузинской бронетехники. Я пересмотрел его раз сорок. В голове появилось сакральная фраза: «Русские не сдаются».
Говорю, Серёга, ты молитвы вроде знаешь? И вот он начал читать, а я за ним повторяю: «Благословенна ты в женах...» Потом положил за пазуху две последние гранаты РГН. Помню их холод на груди. Парни всё поняли, никогда не забуду их взгляды. «Будьте готовы», - говорю и выхожу с поднятыми руками. Смотрю, парнишки носатые встречают меня, и незаметно чеку вынимаю. Четыре секунды растянулись в вечность. Я помню те ощущения, будто делаю что-то сакральное - мурашки по телу побежали. Мне почему-то стало жалко этих бандеровцев или кто они там. Ведь я попаду в рай, а они просто сдохнут. Окружили меня, спрашивают: «Хто ще залишився?!
«Хто, хто, конь в па...», - договорить я не успел. Картина мира покрылась чёрно-красными цветами, дикий вой перешёл в адский звон и мгновенно оборвался, как и боль. Всё.
А наши, похоже, спаслись. Вот сейчас только что один прохромал.
-Да, их потом вывели из-под Киева.
Собеседник немного помолчал.
-Я очень хотел увидеть её в последний раз. Хочу, чтобы она знала – жизнь никогда не кончается и любовь тоже. Значит, мы ещё будем вместе. Часто вспоминаю, как мы ездили на море. Она загорала, а я купался. Потом я тихо подкрался, и она сказала: «Через тебя не проходит мой свет». А я ответил: «А мой свет - это ты». С тех пор мы часто обменивались этой фразой. Это что-то вроде пароля у влюблённых. Владимир, не могли бы вы сейчас к ней подойти и сказать: «Через меня теперь проходит твой свет»?
Я повторил фразу. И правда, мой мёртвый приятель замечательно придумал. Ведь это значит, что он существует, но она его просто не видит.
Я перешёл через дорогу и приблизился к заплаканному созданию. Она с удивлением посмотрела на меня, а я улыбнулся и сказал: «Через меня теперь проходит твой свет».
Её взгляд мне не забыть никогда.
***
Ангел по имени Донара. Быль
Микрорайон Давыдовский – костромской Гарлем. Муравейник, пронзаемый сквозняками. Здесь живут все – от маргиналов до интеллигенции. Доминирует хамство, и ночью все сидят по домам, поскольку… бьют по голове, и можно не выжить. В общежитиях е-утся и пьют всё, что содержит спирт. Здесь в аптеках покупают шприцы и тут же под балконами запускают себе в вену наркотик, поскольку Высоково рядом, а там и цыгане, и вещество. Построили некрасивую церковь, но она не помогла, наверное, потому что некрасивая, или потому что людей уже не переделать. Люди - это какая-то гадость, переболевшая каннибализмом, но не до конца, и вирус человекоубийства устойчиво растворён в воздухе советских спальных районов. Но есть и прекрасные среди них. Их мало – процента три, и они гибнут первыми, в основном от удара по голове из-за копеечной суммы или золотого кольца.
К таким вот хорошим людям принадлежала местная почтальонша - Донара Ильинична Лукина. Можно сказать, из всех добрых людей она была выдающаяся, ибо у неё был особый образ доброты. Её знали все, а она – всех. Когда она шла по Давыдовскому со своей большой сумкой, её замечали, а она издалека провозглашала новости и кого чем одарит – письмом, пенсией, извещением о посылке. Она цвела от того, что делала людей немножко счастливее.
Тот, чьё имя мы не называем, жил на третьем этаже. Он имел вторую группу инвалидности, и Донара очень жалела его, когда приносила пенсию: «Такой молодой, а уже инвалид».
Она никогда не брала с собой всю сумму, ибо очень бережно относилась к чужим деньгам – не дай бог потерять. Лучше уж несколько раз вернуться. В тот день она разнесла первую часть пенсий, и у нее осталась одна – для инвалида. Донара решила порадовать молодого человека, а потом вернуться в отделение за новой суммой для всех оставшихся, кто ждал её в этот день.
В лифтах и на всех лестницах Давыдовского пахнет одинаково – мочой, как будто в этих муравейниках забыли поставить унитазы. Донара старалась не читать надписи и не смотреть рисунки в подъезде, ей не хотелось думать, что наиболее важным для людей является информация о том, кто кого е-ёт в ж-пу, а кто кого в рот.
Тот, чьё имя мразь, оказался не один. Было ощущение, что он и его дружок ждали Донару. Они были не совсем трезвые и вели себя с какой-то хитрецой. Женщина-ангел радостно вручила пенсию. Она не просто справлялась у людей, как у них дела, ей действительно было это интересно. Кто-то пил, кто-то жил очень бедно, кто-то был одинок. Женщина за всех переживала и делилась переживаниями с дочкой. Все они ждали свои мизерные пенсии или весточки от близких, которые забыли про них навсегда. У Донары будто была своя книга судеб или целая библиотека грустных романов. И вот, осчастливив ещё одного, она отправилась пополнить свою сумку деньгами, ведь у неё осталось всего две тысячи рублей.
На улицу выйти она не успела: инвалид и его подельник нагнали её внизу и ударили по голове штативом от фотоаппарата. Донара потеряла сознание, а они, разочарованно вытащив из её сумки последние деньги, отправились в сауну. Штатив бросили прямо в подъезде. Придя в себя, Донара доковыляла до отделения почтовой связи, села на стул. Вид у неё был растерянный, будто она не понимала, что происходит. Левой рукой она вцепилась в сумку. А правой ладонью постоянно трогала затылок, охала, потом тяжело вздохнула и, закатив глаза, умерла.
В ту ночь тот, чьё имя простой русский парень, со своим дружком пропил все деньги в сауне. Они вызывали проституток и были счастливы.
Докажите, что любите меня - убейте, и умирая, я буду знать, что я – хороший человек. Ведь бог, которому поклоняются в некрасивой церкви, придумал именно так – плохие люди убивают хороших. И это закон мироздания.
А вы, ублюдки, посмотрите хоть раз в жизни на небо. Там радостно пролетает ангел по имени Донара со своей большой почтальонской сумкой и несёт вам весть о том, что Он вас в очередной раз простил.
Добавить комментарий