Последняя песчинка упала на дно часов. Фёдор Михайлович устало откинулся на спинку стула. На сегодня работа была закончена. Он снял очки, выключил компьютер и, закрыв глаза, погрузился в сладкую дрёму.
Фёдор Михайлович был писателем. Последние два года он сочинял свой главный роман. В нём автор описал практически всё: жизнь и смерть, любовь и ненависть, людей и богов. Работал Фёдор Михайлович по три часа в день. Время ему отмеряли песочные часы. Может, это и было чудачеством, но Фёдор Михайлович считал, что в его миссии (да-да! именно миссии!) писать для людей книги, песочные часы подходили лучше всего. В самом деле – не на будильнике же отмерять время?
– Ну что, закончил, горемычный? – прервал приятные писательские грёзы старушечий голос.
Фёдор Михайлович открыл глаза и увидел свою домработницу. Имени её не помнил и потому называл просто – Кузьминичной. Она сидела на диване и терпеливо ждала, когда он завершит работу.
– Закончил, спрашиваю?
– Да! – Писатель живо вскочил со стула. – Сегодня особенно хорошо получилось. – Фёдор Михайлович зашелестел листками. – Вот послушай, Кузьминична.
Но домработница уже ушла на кухню. И Фёдор Михайлович читал ей, пока она готовила его любимое блюдо – цыплёнка табака.
– Э-э, батенька, – прервала писателя Кузьминична на середине чтения. – Мусор-то опять не выбросил.
Фёдор Михайлович непонимающе посмотрел на старушку. Зачем ему было выбрасывать мусор? Он же – творец!
Дочитав, писатель с ожиданием одобрения посмотрел на домработницу.
– Ну как?
– Ничего. Только, может, замудрённо?
– Да что ты понимаешь! – весь ощетинился Фёдор Михайлович. – Ты хотя бы слышала о трансцендентности?
– Ничего не слыхала, – согласилась старушка. – Ну да вам виднее.
– А что, Фёдор Михайлович, – спросила Кузьминична позже, когда кормила его курицей, – и много писатель-то получает денег?
– Да уж побольше домработницы, – усмехнулся Фёдор Михайлович.
Через три месяца, когда роман, наконец, был закончен, Кузьминична принесла ему вынутое из почтового ящика приглашение на презентацию очередной книги Нюры Сеткиной. Фёдор Михайлович поморщился. Эта Нюра Сеткина возникла неизвестно откуда с серией женских романов, уже ставших бестселлерами. «Я ¬– волчица!», «Я – львица!», «Я – вновь волчица!». Эти книги были лидерами продаж последние полгода. Причем писала их Нюра Сеткина с поразительной быстротой.
Идти не хотелось. Однако ничего не поделаешь: Фёдор Михайлович был не только писателем, но и ответственным лицом в одном из писательских союзов – нужно было идти.
В арт-салоне, где проходила презентация, было многолюдно. Фёдор Михайлович узнал многих коллег по цеху, но ещё больше было журналистов. Был среди гостей и его редактор, которому на днях он отослал рукопись своего романа. На вопросительный взгляд Фёдора Михайловича редактор ответил:
– Зайдите ко мне завтра утром. А пока идите, познакомьтесь с Нюрой Сеткиной.
Фёдор Михайлович, протолкнувшись сквозь гостей, подошёл к столу с автором.
Там сидела и раздавала автографы Кузьминична!
Она была в чёрном балахоне с блёстками, с полупрозрачной шалью на плечах. Седые волосы были завязаны разноцветными резинками в два хвоста на макушке.
Лишившийся дара речи Фёдор Михайлович столбом стоял у стола, пока его не оттеснили напиравшие со всех сторон поклонницы Нюры Сеткиной.
После презентации был банкет – роскошный стол в одном из лучших ресторанов столицы.
Фёдора Михайловича его бывшая домохозяйка посадила рядом с собой, лестно представив гостям как своего учителя в нелёгком писательском деле. В самый разгар банкета, подогретый многолетними винами, он не выдержал и, наклонившись к Кузьминичне, с надрывом в голосе спросил:
– Но как? Но как это возможно?!! Как вы смогли написать книги?!!
– Нейросеть, касатик, – улыбаясь недавно вставленными перламутровыми зубами ответствовала Кузьминична. – Это всё она, родимая. Мне внучок мой подсказал и научил с нею работать.
– Ага! Так значит псевдоним Нюра Сеткина…
– Ну да, в честь нейросети, – кивнула Кузьминична. – Тем более и зовут меня – Анна. Эту Нюрку мне тоже внучок посоветовал. И современно, говорит, и это… прикольно.
Отвернувшись от восходящей звезды современной литературы, Фёдор Михайлович неинтеллигентно выругался и налил себе полный стакан водки.
Назавтра Фёдора Михайловича ожидал ещё один сюрприз. Редактор вдруг отклонил его роман!
Сидя под картиной, нарисованной нейросетью и слушая музыку, ею же написанную, он объяснял писателю причину отказа.
– Как-то всё сложно у вас сочинено. Прямо, как у Достоевского. А сегодня достоевские никому не нужны. Их читают единицы. Ваш роман – словно из прошлого. Сейчас так уже не пишут. Вы бы поучились у современных авторов. Ну, хотя бы у Нюры Сеткиной. Кстати, вот – наше последнее издание. – Редактор взял со стола книжицу в розовой обложке и протянул её писателю. – Почитайте!
Фёдор Михайлович был настолько потрясён, что взял книгу не возражая. Так, держа её в руках, он и пошёл домой по улицам города. Несколько раз у него возникало желание выбросить книгу в какую-нибудь урну. Но почему-то он этого так и не сделал.
Ночью Фёдор Михайлович долго не мог заснуть. Уже под утро встал, сел за стол и зажёг лампу. Хмуро посмотрел на песочные часы – и бросил их в верхний ящик стола. Затем надел очки и взял с края стола розовую книгу.
«Я – вновь львица!», – прочитал Фёдор Михайлович на обложке. Писатель вдохнул побольше воздуха, словно перед прыжком в холодную и неприятную воду, и открыл первую страницу книги Нюры Сеткиной.
Добавить комментарий