«Дела давно минувших дней»
А. Пушкин
Сорок Третий... Курская Дуга...
Семьдесят лет спустя идёт много пересудов о том, кто победил в этом сражении. Стратеги и тактики, манипулируя цифрами пытаются доказать миру свою правоту. На мой взгляд, в этом танковом аду не было победивших и побеждённых, а были тысячи погибших советских и немецких солдат. Ни Аустерлиц, ни Бородино, ни Порт-Артур не идут ни в какое сравнение с этой бойней. Я не историк и не военный стратег и не могу сказать, было ли сражение на Курской Дуге главной схваткой Великой Отечественной Войны, но я твёрдо знаю, что после этой мясорубки фашисты уже не смогли оправиться и цунами войны повернулось на запад, набирало скорость и мощь и к сорок пятому году докатилось до Берлина, где и поставило точку на амбициях Гитлера и Второй Мировой Войне.
Сорок Третий... Курская Дуга... Деревушка Виногробль...
На окраине этого местечка обосновалась группа боевой техники майора Цыпляева: пять танков Т-34, две самоходки и четыре орудия сорок пятого калибра. Место это самой природой было создано для засады. С левой стороны топь, тянущаяся вдоль грунтовой дороги километров на двенадцать, а с правой – глубокая балка с километр длиной, упирающаяся в крутой обрыв к реке, метров десять высотой. Грунтовая дорога и холмистые обочины её были метров тридцать шириной, не более. Дорога эта была единственным местом, где танки могли пройти к деревушке, а через неё к огромному полю и выйти на оперативный простор для атаки правого фланга танковой группы генерала Рыбалко. Майор Цыпляев расположил артиллеристов на небольшом холмике слева, у болота, отсюда местность хорошо просматривалась, что в случае атаки помогло бы отсечь немецкую пехоту от танков. Т-34 и самоходки встали дугой от топи до оврага таким образом, что весь огонь мог бы обрушиться на идущие в прорыв немецкие танки и прикрывающую их пехоту.
Сорок Третий... Курская Дуга... Деревня Виногробль...
Ночь. Тишина. Только кузнечики стрекочут здесь и там. Майор приказал добить Н.З. – утром будет не до него. Перед рассветом пошёл дождь – да не просто дождь, а ливень. Дорогу теперь не узнать. За полчаса она превратилась в грязевое месиво. В три утра подошла пехота – рота прикрытия капитана Шутова и, разделившись пополам, по два отделения, залегла вдоль болота и в овраге. Майор Цыпляев, собрав офицеров, поставил задачу: «Держать околицу. Стоять на смерть, но не пропустить немцев в деревню до 18:00. В это время Рыбалко должен начать генеральное наступление и фашистам будет не до нас».
Сорок Третий... Курская Дуга... Деревня Виногробль...
В 4:30 немцы начали артиллерийскую подготовку. Сорок минут артобстрела не принесли им ожидаемых результатов. Наши потери: четыре бойца и одна пушка на правом фланге. Для фашистов этот обстрел был угадайкой – стреляли они вслепую. Холмы перед въездом в деревню закрывали фашистам обзор местности, а четырёх наблюдателей снайперы сняли ещё вечером. Выхода у немчуры не было – этот тридцатиметровый проход был нужен им как воздух, и в 5:30 утра ринулись Тигры в атаку в эту узкую щель между болотом и оврагом. Майор приказал танкистам подпустить немцев на триста метров и вести стрельбу прямой наводкой. Командир артиллеристов капитан Верховский, услышав приказ Цыпляева, распорядился стрелять по грунтовой дороге, особенно по тому месту, где она, извиваясь между холмами, входит в узкое горло на окраине деревни. «Почему мы должны палить по земле, а не по танкам врага?» - думал он, но приказ есть приказ. Через десять минут, превратив подход к деревне в сплошное месиво, он увидел, как Тигры вынуждены были сбрасывать скорость и поворачиваться полубоком к советским танкам, а это значит, что немецкие танки подставляли под огонь свои самые уязвимые места, по которым прямой наводкой палили Т-34, самоходы и ИС. Через полтора часа бойни на подходе к деревне горело четыре фашистских танка, перекрывавших подход к Виногроблю, и немцы должны были расчищать подход к горловине, оттаскивая подбитые машины. И всё это под шквальным огнём орудий и пехоты. Всё чего они добились - это сделали проход, в который с трудом могли пройти два танка. На их счастье, дождь прекратился и выглянуло солнце, слегка подсушившее дорогу. Мы потеряли ещё одну пушку на левом фланге, а посему пришлось перебросить одно орудие с правой высотки на левый фланг. У тяжёлого танка в двух местах перебило гусеницу и всё что он теперь мог – это вести обстрел врага, поворачивая башню, оставаясь отличной мишенью для Тигров. Потери в живой силе были куда более ощутимы: от роты Шутова осталось в живых тридцать два бойца, да и сам капитан был тяжело ранен и команду ротой, в которой осталось два не полных отделения, принял на себя старшина Ёлкин. В экипаже командира танкового подразделения в живых осталось двое: майор Цыпляев и сержант Митин. Остальные тридцать четвёрки были на ходу с полными боекомплектами. Спасибо шоферам, пригнавшим две полуторки по дну оврага. Обратного пути для этих двух бойцов не было, и они поступили в распоряжение Ёлкина. В таком бою два дополнительных стрелка стоят многого.
Сорок Третий... Курская Дуга... Деревня Виногробль...
В 11:30 фашисты предприняли разведку боем. Перестрелка длилась всего двадцать минут, но немцы засекли местонахождение двух уцелевших орудий, танков и самоходок. «Думай майор, думай», - настраивал себя Цыпляев. Что предпринять? Как спасти людей и технику? Картина действий появилась в голове внезапно, и командир сразу понял, что это единственное правильное решение тактической головоломки на данный момент. Он прекрасно понимал, что в этом бою, вероятнее всего, погибнут все, но это была единственная возможность удержать деревню до шести часов вечера. Нет страшнее задачи у командира любого ранга, чем посылать бойцов на верную смерть. Выхода не было, и он отдал приказ.
Оба орудия выкатили на высотку на краю оврага, ИС, тяжёлый танк с перебитой гусеницей, остался на месте, а экипаж попросил разрешения остаться со своей боевой машиной и вести обстрел немецких позиций до последнего снаряда. Четыре Т-34-ки и две самоходки отошли на околицу и замаскировались за домами. Танк же командира, находившийся на бугре у болота, вдруг подал двадцать пять метров назад и начал выделывать непонятные манёвры - он крутился на месте, подавал то вперёд, то назад, то вправо, то влево, и на виду у всех сорокатонная машина стала погружаться в глиняное месиво. Через десять минут танкистам, наблюдавшим за «штучками», которые отмочил танк командира стало очевидно, что Т-34 майора Цыпляева держит под прицелом горловину между подбитыми Тиграми, а сам танк, осевший в земляное месиво почти на метр и прикрытый бугром, становится практически неуязвимым. Последовал приказ командира: «Пополнить боекомплекты и отдыхать».
Сорок Третий... Курская Дуга... Деревня Виногробль...
Тишина. Приумолкли даже птицы. 15:00 по полудню. Рёв танковых моторов, лязг гусениц и разрывы снарядов полковой артиллерии фашистов разорвали тишину летнего дня. Приказ командира: «Танкам не открывать огонь до тех пор, пока Тигры не пойдут в прорыв. Орудиям – отсечь пехоту от танков. Пехоте не спешить и вести только прицельный огонь». И началась мясорубка. К 16:00 немцы, боясь попаданий в свою же пехоту, прекратили артиллерийский обстрел. На бруствере оврага всё ещё работала одна сорокопятка. От полного расчёта орудия осталось два человека, да и снаряды и силы людей были на исходе. В 16:30 прямое попадание снаряда накрыло орудие и его расчёт. Наступила звенящая тишина, которая, как показалось Цыпляеву, тянулась вечно... Через двадцать минут в прорыв пошли Тигры. Первым делом они растолкали подбитые машины и, расширив проход, создали возможность манёвра для своих танков. Первым делом фашисты расстреляли и подожгли тяжёлый ИС – от взрыва боекомплекта башню его отбросило метров на двадцать, и она стала медленно погружаться в трясину, унося с собой разорванные тела танкистов, презревших смерть.
В тридцатиметровую горловину между топью и балкой устремились немецкие танки. Навстречу им из своих укрытий выкатились четыре Т-34-ки и два самоходных орудия и с расстояния в триста метров началась дуэль железных гигантов. Вот уже горят три Тигра и два наших танка, а в прорыв, расталкивая подбитые машины, рвутся танки дивизии Чёрная Голова. Вот загорелась одна самоходка, взорвался ещё один Тигр, а от взрыва перевернулась вторая самоходка... Вот тут-то и пришло время для командирского Т-34 открывать огонь. Пять выстрелов по бокам рвущихся к деревне Тиграм - и три из них горят.
Сорок Третий... Курская Дуга... Деревня Виногробль...
Вот уже сорок минут идёт танковый бой у околицы деревни. Горят двенадцать Тигров, немецкая пехота отрезана от танков. Сосредоточившись у входа в горловину, девять немецких танков готовятся начать новую атаку. Нет больше наших танкистов и самоходок, нет пехоты, нет артиллеристов – все они полегли на поле брани, защищая маленькую деревушку Виногробль... но есть ещё танк Т-34, окопавшийся за высоткой у болота, а в нём есть экипаж: майор Цыпляев и сержант Митин, а у экипажа ещё есть снаряды и огромное желание рвать в куски банду фашистов, посягнувшую на святая святых, – нашу Родину. К 18:00 запылали ещё два Тигра. Боеприпасы иссякли. Офицер и сержант выкарабкались из машины и столкнулись лицом к лицу с фашистскими пехотинцами. В ход пошли пистолеты и ножи. В этом рукопашном бою майор получил тяжёлое ранение в ногу, а сержант, послав пятерых немцев на тот свет, обессиленный, осел, уперевшись спиной о гусеницу своего танка, который он шутливо называл Телок, и стал спокойно перевязывать раненую ногу командира...
Сорок Третий... Курская Дуга... 18:00...
На околицу деревни Виногробль ворвались танки генерала Рыбалко... Фашисты в деревушку не вошли...
Вечером того же дня Совинформбюро сообщило, что на Курской Дуге идут тяжёлые бои и что у деревни Виногробль танковый экипаж в составе командира танка майора Цыпляева и механика-водителя сержанта Митина уничтожил девять Тигров. О погибших в этом бою пехотинцах, артиллеристах, танкистах и экипажах самоходок не было сказано ни слова. Вечная вам слава, безымянные герои земли русской!
Майор Михаил Иванович Цыпляев и сержант Григорий Иванович Митин были представлены к Званию Героя Советского Союза, но по какой-то причине званий этих удостоены не были. Насколько я знаю, майор Цыпляев был кадровым военным с абсолютно чистой биографией, а сержант Митин ушёл на фронт в январе сорок третьего года, будучи не полных семнадцати лет от роду. Был он невысок, но здоровяк, каких мало, вот он и прибавил себе два года. Майор Цыпляев с год провалялся по госпиталям, но ногу спасти не удалось, так что до конца дней своих он ходил на протезе. Сержант Митин прошёл длинный боевой путь и встретил победу в Будапеште, после чего воевал в Маньчжурии с японцами. Он сменил три экипажа и пять боевых машин, но сам никогда не был ранен. Бог всё-таки есть!
Будучи пацаном, жил я в Измайлове на самой окраине Москвы в двухэтажном доме, построенном пленными немцами. В трёхкомнатной квартире жили три семьи - жили как одна большая и очень дружная семья. В одной комнате располагались моя мама, папа, сестра и я; во второй комнате обитали Дядя Миша Цыпляев с женой и дочкой; а в третьей – дядя Гриша Митин с женой, дочкой и своими родителями – Иваном Степановичем Митиным и мамой, которую все называли Ифтевна.
Вот такая вот история – хотите верьте, хотите нет.
Добавить комментарий