Из дверей интерната XXXIII-ей Престенской частной школы в фойе корпуса для занятий тенью выскользнул низкорослый мальчик лет семи – типичный заморыш. На худющем теле казённая форма висела мешком. Из широких рукавов тонкими палками торчали руки с синими прожилками вен на белой коже, почти не знавшей солнце. Согласно уставу, волосы мальчишки были коротко острижены и почти не видны под школьным картузом, из-под козырька которого настороженно смотрели на мир огромные серые глаза.
Увидев сверстников, игравших в пятнашки тут же, в фойе, мальчик, прячась, стал за колонной. Если, конечно, так можно было назвать безвкусно раскрашенный синими и розовыми красками квадратный столб, соединяющий пол с потолком.
Игравшие дети были крупнее сероглазого школьника. Не желая им попадаться на глаза, мальчик, его звали Тима, стоял и терпеливо ждал звонка. Но мальчишки заметили его отражение в настенном зеркале и, видимо, устав от беготни, с радостью ухватились за новое развлечение. С шумом они окружили Тиму, и, хватая за пуговицы, за рукава, кривляясь и махая руками, начали дразнить его, крича наперебой:
– Ну что? Папа дал лекарство маме?
Тима не защищался, только теснее жался к колонне.
Мимо проходил старшеклассник. Увидев расшумевшуюся мелкоту, решил вмешаться.
– И чего вы к нему пристали? – спросил он с напускной строгостью в голосе.
– Мы только играем, – заверил вожак мальчишек толстощёкий крепыш по фамилии Штуцер.
– Но вы дразните его! – нахмурился старшеклассник. – Зачем ему ваше лекарство?
– Нужно! Нужно! – хором закричали дети. – Он в сочинении по риторике написал, что его мечта, чтобы папа дал лекарство маме!
Старшеклассник улыбнулся и пошёл дальше.
Резкий звонок вернул всех в класс.
– Ребята, сегодня мы проведём занятие совместно с вашими отцами, – этими словами миловидная средних лет учительница начала урок.
Двенадцать мальчишек с удивлением глянули на свою наставницу, а затем на дверь, которая открылась. В кабинет вошли пятеро мужчин. Один – худой, жилистый, в кожаных штанах и куртке, четверо – в солидных костюмах и с солидными брюшками. Остальные папы, наверное, ещё более солидные и занятые важными делами, прийти не смогли.
Родители расселись на стульях, расставленных вдоль электронной доски, и все как один стали смотреть на симпатичную учительницу.
– Ваши папы расскажут нам о своих профессиях, – пояснила учительница детям. – Первым выступит папа Вадима Штуцера. Он банкир.
Сказав это, она присела за учительский стол.
Самый полный из пап в костюмах, Штуцер-старший, солидно кашлянул и начал говорить. Учительница с вежливой улыбкой, отработанной годами, слушала речь приглашённого гостя, весьма похожую на годовой отчёт банковского служащего перед вкладчиками. Ученики скучно молчали. Но едва кто-нибудь из них начинал шевелиться, женщина тут же делала "страшные" глаза в сторону нарушителя. Впрочем, с каждым следующим рассказчиком ей приходилось это делать всё реже. К концу отчёта о своей работе четвёртого из отцов дети уже откровенно клевали носом.
Подошла очередь последнего из гостей.
Учительница встала из-за стола, чтобы представить и его.
– У папы Тимы, ребята, необычная профессия, – тут она сделала паузу и заглянула в бумажку, – он – охотник на зомби!
Мужчина в кожаных штанах и куртке улыбнулся, остальные папы с ужасом на него покосились.
Рыжеволосый мальчик с первой парты поднял руку.
– Ты что-то хочешь спросить, Артур? – снисходительно улыбаясь, поинтересовалась учительница.
Мальчик кивнул рыжей головой.
– Спрашивай.
– А что это у вас за значки на куртке? – спросил ученик и невежливо указал пальцем в грудь охотника на зомби.
– Это награды, малыш. За истребление тварей, – пояснил охотник и неожиданно смачно выругался. Учительница покраснела, а дети раскрыли рты от восхищения.
– Где вам пришлось труднее всего, – поспешила вмешаться учительница, чтобы загладить неловкий момент. – На какой из планет было опасней?
– Опасней всего? – задумался охотник. – На Кротте что ли? Хотя нет! Покрошили мы там тварей – и все дела. А вот на Терре... Не то, чтобы опасно... Но как-то непонятно было.
– Расскажите? – полувопросительно спросила наставница.
Едва наш челнок приземлился и шум двигателей затих, к трапу подошли несколько военных. Обыкновенные вояки, в мундирах с погонами, кучей наград и лицами, как у снулых рыб, – ничего особенного. Меня приятно порадовало присутствие среди них милой сероглазой цыпочки. Ну, всё было при ней, если вы, малявки, понимаете, о чём я говорю. Правда, и она была в этом чёртовом мундире, но он её не портил. Короче, пока я на неё пялился, их генерал о чём-то толковал нашему командиру. Я не слушал. И так всё ясно – надо было прикончить сотню другую зомби. Для этого нас и нанимают. Мы с ребятами в этом деле самые лучшие в галактике. Кого хошь спросите. Они вам это подтвердят. Значит, оторвал я глаза от цыпочки только после того, как мы сели в грузовик. И он со свистом помчался над землёй к месту назначения.
Не теряя даром времени, мы проверили оружие. Это важно делать, ребятки, перед стрельбой. Я как-то забыл поставить свою пушку на зарядку. Потом пришлось от зомбаков прикладом отбиваться – тот ещё геморрой!
Перевалив через холмы, мы оказались на равнине. И вот они – зомби! Я убиваю этих тварей почти двадцать лет. Но такого я ещё не видел.
Тут охотник повернулся к учительнице.
– Покажите первый слайд.
Женщина ткнула пальцем в пульт. Прямо над её столом вспыхнул свет и появилось изображение зелёной травянистой поляны. Ровная квадратная форма и одинаковой высоты плотный кустарник по всему периметру выдавал её искусственное происхождение. На поляне были люди. Четыре десятка. Судя по одежде – колонисты. Они разбились на шесть групп – две группы по шесть человек и четыре по семь – и кружились по кругу, точно танцуя в хороводе. Но этот танец, скорее, был жуткой пародией на пляску танцоров. Люди на поляне двигались медленно словно... словно зомби. Иногда тот или иной пляшущий резко останавливался, будто натыкался на невидимую стену, при этом его конечности начинали дёргаться в беспорядке. Затем он успокаивался и двигался дальше.
Тут изображение увеличилось и сфокусировалось на лице одного из колонистов. Присутствующие в классе увидели безжизненные, похожие на кусочки стекла глаза и неестественную кривую улыбку с оскаленными желтоватыми зубами.
Заметно побледневшая учительница опустила взгляд и выключила видео.
Охотник усмехнулся и продолжил рассказ.
– Ну, с такими зомби мы быстро справимся, – сказала одна из наших лучших охотников малышка Эшли Джонсон и передернула затвор оружия. – Чур, вот эти мои! – Она указала чёрным дулом на ближайший кружок из семи колонистов.
– Подождите! Но мы не ставим задачу их уничтожить, – вдруг заступился за зомбированных генерал. Чудно было это услышать от военного.
– Зачем же вы тогда нас вызвали? – рассердился наш командир.
– Как специалистов. Так по инструкции положено, – объяснил генерал. – Но вообще-то у вас другая задача. Мы тут нашли объект. Видимо, какая-то лаборатория. Пройдемте к профессору. Он вам всё объяснит.
На консультацию к профессору мы пошли пехом. Я старался держаться как можно ближе к той самой сероглазой цыпочке, о которой вам уже говорил. Но наш гранатомётчик Рамов, здоровенный двухметровый верзила, оттеснил меня и пошёл с ней рядом. Он даже попытался с ней позубоскалить, но сероглазая крошка его враз отшила.
По пути вполуха я слушал беседу нашего командира с генералом.
– Я уверен, что этот объект – очередная лаборатория по созданию солдат-наёмников для чёрного рынка, – говорил генерал. – Мы с такими уже сталкивались. В одной даже обнаружили и ликвидировали готовых бойцов. Фактически это были не люди, а биороботы – без чувств и эмоций – идеальные солдаты. Тут, на Терре, преступникам эта затея не удалась. Наверное, мы их спугнули. Мерзавцы бежали, а заготовки солдат уничтожить не успели.
– Заготовки это те, что на поляне пляшут? – уточнил наш командир.
– Они самые.
– Так они всё-таки зомби?
– По мнению профессора, – и да, и нет.
Военный упомянул профессора с явным пренебрежением.
– Вот вы как специалисты сами что думаете? Вы ведь их видели.
– Мы прибыли их истреблять, а не ставить диагноз, – нахмурился командир.
– Понимаю. Вам проще их пострелять и вернуться по домам.
– Вы читаете мои мысли, генерал.
– Но дело в том, что они живые. Пока, во всяком случае.
– Спят, что ли?
– Нет. Они как бы в анабиозе. Их жизненные процессы замедленны. Они даже не справляют естественных надобностей. Только двигаются в этом жутком танце.
– Всё это, конечно, интересно. Но мы-то здесь при чём? Мы не биологи, не медики, – возмутился наш командир. – Наша работа – зомби. Слышали о таких? Неживые. Плохо пахнут. Изо рта особенно. Как правило – без мозгов. Может, поэтому они так хотят эти мозги у живых одолжить?
– Не злитесь, – успокаивал нашего командира генерал. – Это не наша вина, что вы тут. Не вина военных. Да будь наша воля... Мы бы по-тихому скинули на эту лабораторию пару бомб – и дело с концом. Но у нашего научного консультанта профессора Кастро другая точка зрения. Он считает, что этот объект неземного происхождения. И уничтожать его запретил, пока не залезем внутрь. А к этому старому шептуну прислушивается совет Научной академии и даже кое-кто из правительства. Пришлось уступить. И профессор, а не мы, порекомендовал вызвать вас.
– Ну ладно, – слегка поостыл наш командир. – Если правительство просит – а это пахнет премиальными – поможем. Когда колонистов обнаружили?
– Связь с Террой была потеряна два дня назад. Мы прибыли вчера... а вот и профессор!
Мы остановились перед просторной армейской палаткой. Над её входом чёрными неровными буквами на мятой жестяной табличке было написано что-то непонятное, на мой взгляд: "Плясать под чужую дудку проще, чем играть на ней самому".
Наш командир прочитал и вопросительно глянул на генерала.
– Не удивляйтесь. Наш профессор большой чудак и оригинал. К тому же он в годах.
Мы вошли в палатку и...
– Чушь!!! – заорал кто-то хриплым, словно простуженным голосом.
Я даже вздрогнул от неожиданности и стал искать глазами источник шума.
Посреди палатки, из-за кучи компьютеров, локаторов и прочей техники, выглядывала плешь морщинистой старческой кожи с коричневыми пятнами на ней. Затем из-за монитора высунулась вся голова очень старого человека – лет сто было этой голове – не меньше! Увидев нас, голова опять спряталась за техникой, чтобы уже показаться вместе с остальным телом – таким же дряхлым. Это профессор Кастро, соскочив с табуретки, выбежал нам навстречу. Для своего почтенного возраста он двигался на редкость энергично.
– Я говорю – чушь! – опять заорал профессор, размахивая дряблыми руками. – Бред всё, что сказал вам он! – Кастро ткнул кривым пальцем в генерала. Тот, надо сказать, вовсе не выглядел смущённым. Очевидно, он привык к подобным выходкам учёного старца.
– Ваша задача найти центр трансляции излучения и остановить этот сумасшедший танец, – резко перейдя от крика на шепот, сказал профессор, уже обращаясь к нам. – Разбудите колонистов и выясните, почему излучение не действует на остальных! – Тут он нам заговорщицки подмигнул. – У Петра все мои рекомендации и подробные указания.
Профессор стал вертеться, словно потерял что-то, и ласково позвал:
– Петя, ты где?
Из предбанника палатки явился дюжий молодец с портативным компьютером и кипой бумаг в руках.
– Проводишь их до дачи инопланетянина.
– Вы хотели сказать до лаборатории, профессор, – язвительно улыбаясь, поправил генерал учёного.
– Ну, хорошо. Пусть будет лаборатория, – поморщившись, согласился профессор, даже не взглянув на генерала. – Если военным больше нравится жить за городом в лаборатории, а не на даче – то пусть там и живут, – не совсем понятно пояснил ученый, по-прежнему обращаясь исключительно к нам и игнорируя генерала.
Дальше речь Кастро стала ещё более непонятной, быстрой и почти неразборчивой. Я с трудом понимал слова.
– Вот вы, скажем, отдыхаете, никому не мешаете, как все нормальные дачники, – бормотал профессор. – А тут выходят из леса, – фигурально, конечно, – дикие животные. Что бы вы на месте дачников сделали? Красные флажки развесили? Распылили репелленты? Правильно. Вот и они не хотят, чтобы их кусали и им надоедали. Не будьте животными. Вы хотите в гости? Идите. И не надо никакого оружия – просто войдите.
Мы переглянулись. Генерал, крутя пальцем у виска, показал нам, мол, не в себе старик. Но мы это и без генерала сообразили и поспешили выйти из палатки.
Объект, когда мы к нему приблизились, мне почему-то сразу не понравился. Он не был похож ни на лабораторию, ни на дачу. Просто какое-то громадное серое металлическое яйцо, вкопанное в землю на треть своей высоты. Окон не было. Только громадная двухстворчатая дверь в два человеческих роста, скорее напоминавшая вход в лифт, чем в жилое помещение.
Наш командир подошёл к двери, снял пушку с плеча, примерился и ударил по ней прикладом. Постучал ещё.
– Бесполезно, – подсказал генерал, сочувственно наблюдая. – Капитан Бартоломью выпустил в дверь полную обойму разрывных пуль. Без толку.
– Вам же сказал профессор – никакого оружия, – зажигая кубинскую сигару, ленивым сонным голосом напомнил лаборант учёного Пётр.
– Конечно, конечно. Мы помним слова нашего почтенного профессора, – снисходительно улыбнулся генерал и кивнул офицерам. Те рассыпались по сторонам, и вскоре их личный состав подтащил к объекту всё оружие, которое было в наличии.
Первыми у входа собрались саперы. Тяжело дыша, они укладывали взрывчатку, изредка переругиваясь. Видимо, не сильно полагаясь на мину, генерал приказал навести на дверь и плазменную пушку.
Мина взорвалась, не оставив на двери ни царапины. Генерал мигнул. Усатые артиллеристы долбанули по ней зарядом плазмы. Дверь даже не шелохнулась.
Генерал кашлянул. В воздухе появилась стальная летающая махина – гибрид танка с вертолётом. Гулом разогнав тишину планеты, она зависла над лабораторией, двигая ракетами, наводя их на цель. Но выстрелить махина не успела: лаборант Пётр подошёл к входу и, легко толкнув дверь, открыл её...
– Но как так? – заорал генерал. Наверняка, в этот момент пошатнулась его вера в силу оружия.
– По мнению профессора, здесь стоит защита, что-то вроде забора, не пускающего внутрь агрессивных животных, – жуя сигару, пояснил Пётр. – Людей эта защита так же воспринимает. Во всяком случае, с оружием. Можете сами убедиться. Попробуйте войти.
Все – от генерала до солдата – повернули головы в нашу сторону. В глазах вояк было ожидание.
Наш командир пожал плечами и вошёл первым. Но едва сделал шаг, вскрикнул, схватился за голову и выскочил назад.
– Лейтенант Боровских! – гаркнул генерал.
Лейтенантом Боровских оказалась та самая сероглазая цыпочка. С медицинской сумкой через плечо она подбежала к нашему командиру и потыкала в него всякими приборами.
– Никаких отклонений от нормы, – уверенно доложила цыпочка генералу. – Возможно, какая-то аллергическая реакция. Может, у других получится?
Мы нерешительно переглядывались. Джонсон презрительно фыркнула и переступила порог. Уже через минуту два армейских робота-погрузчика тащили её неподвижное тело назад к выходу. Автомат Джонсон гулко стучал по каменному полу.
Следующим добровольцем вызвался Рамов. Он смог сделать шагов десять. Добросовестно урча, роботы положили его рядом с Джонсон на обожжённую от взрыва мины траву.
Повисло тягостное молчание.
– Господин генерал! – вдруг подал голос солдат. Новобранец, если судить по нашивкам.
Генерал с удивлением глянул на него. Решил, что ему послышалось, и отвернулся.
– Господин генерал! – настойчиво повторил солдат.
– Чего тебе, рядовой? – одернул новобранца сержант.
– Роботы! Они же вошли!
Генерал задумчиво посмотрел на солдата и кивнул.
Засуетились инженеры, и роботы утонули в тёмном проёме входа. Камеры армейских железяк транслировали инженерам на монитор компьютера картинки извилистого коридора метров двенадцать, соединявшего вход с каким-то помещением. На одиннадцатом метре изображение пропало. Надо ли говорить, что в следующую минуту пропала и связь с роботами?
Генерал угрюмо глянул на солдата выскочку – роботы были очень дорогие. Можно сказать, гордость их полка.
– Надо спросить профессора? – робко предложил солдат.
Похоже, больше ничего не оставалось. Но генерал упрямо помотал головой.
– Может, всё-таки попробуете войти без оружия? – настаивал на своём лаборант профессора.
Первым засмеялся генерал. Его сардонический смех подхватили офицеры. Затем к ним присоединились сержанты и солдаты. Морщась от боли в голове, лошадью ржал наш командир. Хохотал над наивностью штатского и я.
Отсмеявшись, я решил вмешаться. Мне эта канитель уже порядком надоела.
– Коридор всего двенадцать метров», – сказал я генералу. – Я попытаюсь пробежать.
Генерал благосклонно кивнул.
– Попытайтесь!
– Но кто его вернёт назад, когда он свалится с ног? – запротестовал Пётр. Было ясно, что лаборант мысленно уже видел меня лежащего на траве рядом с моими товарищами. – Идти ему одному – это форменное самоубийство!
– Ну, так составьте ему компанию, – ухмыльнулся генерал. – И профессора своего захватите. Слабо? Ну, тогда не мешайте солдату совершить подвиг.
– Хорошо, – вздохнул лаборант. – Я пойду.
– Я с вами! – Неожиданно для всех сероглазая цыпочка отстегнула кобуру с пистолетом и отдала рядом стоявшему офицеру.
Удивлённому генералу она пояснила:
– Вдруг понадобится медицинская помощь.
– Понадобится, – буркнул про себя Пётр, потушил сигару и вопросительно глянул на меня.
Я шагнул к двери. Лаборант и лейтенант стали за мной. Я чувствовал, что в присутствии цыпочки становлюсь ещё круче, чем есть. Пробежать двенадцать метров? Тьфу! Пустяк! И я побежал...
Сколько я валялся в отключке – не знаю. Очнулся лежащим на полу в комнате, в которую вёл коридор. Рядом были цыпочка и лаборант.
– Ты почти добежал, – с уважением сказал Петр. – Одолел целых девять метров. Вот уж никак не думал, что это возможно.
– А ещё три метра?
– Мы с Боровских тебя дотащили.
– А защитное поле? Вас пропустило?
– Да. Мы его почти не почувствовали. Так. Лёгкий шум в голове. Профессор оказался прав, как всегда. Поле действительно играет роль своеобразного забора, который защищает хозяев дома от нашей агрессии. Возможно, оно различает только её внешние признаки – оружие. Но не исключено, что поле настроено на наши конкретные мысли или эмоциональное состояние. Интересно было бы провести опыт...
Пётр и дальше продолжал бубнить что-то своё научное, но я уже не слушал. Надо было идти дальше. Я встал на ноги и осмотрелся. Прямо у входа в комнату стояли обесточенные роботы. Я, подозревая худшее, глянул на свою пушку. Так и есть. Зарядки не было. Что за хреновина? И зачем тогда была вся эта канитель с оружием, если оно всё равно не работает?
Увидев мою разочарованную физиономию, лейтенант Боровских вдруг попыталась меня утешить:
– Главное, что мы прошли защитное поле и оно здесь не влияет на нас.
Меня утешило уже то, что сероглазая крошка впервые заговорила со мной. Я было хотел развить успех, но тут влез лаборант.
– Профессор предупреждал, чтобы мы были предельно осторожными. За забором обычно бывает собака!
Боровских побледнела и потянулась рукой к бедру. Но пистолета там, если помните, уже не было. Я же только пожал плечами. Старичку как-никак больше сотни лет – заговаривается. Но я не успел поделиться своими сомнениями с другими.
Сначала чуть вздрогнул пол. Затем отчётливо запахло машинным маслом. Потом мы услышали лязг железа и какое-то жуткое шипение. Пол тряхнуло ещё раз, и на середину комнаты выскочило нечто металлическое. Если это и пёс, то он был очень большой – почти три метра ростом. И внешне он, скорее, напоминал мерзкого паука. Непонятно было, откуда этот уродец взялся. В комнате не было ни окон, ни дверей. С шипением выпустив из щели в голове пар, металлический монстр прыгнул к входу, перекрыв нам путь в коридор.
– Это конец! – простонал Пётр.
Цыпочка тяжело задышала. Ну, нет. Её-то я точно в обиду не дам. Я перехватил автомат за ствол, намереваясь использовать его как дубинку. Хотя, конечно, понимал, что это то же самое, как кидаться на марсианского слона с перочинным ножиком. Металлическое чудовище не стало ждать моей самоубийственной атаки, а само пошло в наступление. Когда монстр оказался совсем рядом, я подумал, что терять мне уже нечего. И решился спросить сероглазую крошку:
– Слушай, а что ты сегодня делаешь после всего этого?
– Нашёл время… – ответила цыпочка и тут же в ужасе вскрикнула – восьминогая собака уже нависла над нами. Я ткнул в её морду своей пушкой, но не достал. Свободной рукой, защищая, я обнял женщину и прижал к себе.
– Брось автомат! – заорал Пётр.
Я послушался и отбросил оружие в сторону. Пёс перешагнул через нас с лейтенантом и ударом тяжёлой лапы превратил мой автомат в кучку запасных деталей. После этого, явно потеряв к нам интерес, металлический монстр подошёл к противоположной от коридора стене и стал тереться об неё, как это обычно делает венерианский блохастый пёс. Не прошло и минуты, как в стене вдруг открылась потайная дверь. Восьминогая собачка, царапая пол железными когтями, тут же забежала в неё.
– Что будем делать дальше? – спросил Пётр. – Идём следом за этой…хм…собакой? Или на выход?
– Спросим твоего профессора, – предложил я и достал рацию. Ну, конечно же, она тоже не работала. В сердцах я кинул её на пол – и чуть было за это не поплатился. Едва не раздавив меня, восьминогий монстр пулей выскочил из своего укрытия, подбежал к рации, ухватил её челюстями за антенну и положил у моих ног. Затем, явно чего-то ожидая, этот милый гигантский пёсик застыл возле меня.
– Кинь ещё раз, – чуть слышно подсказал Пётр.
Я бросил опять. С радостным лязгом восьминогая металлическая собачка вновь побежала за рацией.
– Ой, а можно я? – спросила меня шепотом цыпочка.
– Конечно, – шепнул я в ответ.
Сероглазая крошка бросила рацию, и пёс радостными прыжками устремился к ней.
– Это может продолжаться довольно долго, – заметил Пётр, с интересом наблюдавший за нами. — И нам ещё повезло, что не мы стали его новой игрушкой. Надо что-то решить. Куда идём? Может, всё-таки на выход? Впереди таких собачек может встретиться о-очень много!
В душе я был с ним полностью согласен. Но присутствие лейтенанта Боровских не позволило мне поступить разумно, и я кивнул на дверь. Медленно, стараясь не поворачиваться к гигантскому пёсику спиной, я пошёл к ней. Мои спутники, стремясь держаться ко мне ближе, двинулись следом.
Когда мы вошли в дверь, восьминогая собачка подошла к ней и легла у входа. Если бы этот пёс не был из железа, я бы сказал, что он задремал.
– Надеюсь, мы не встретим хозяина этой собаки, – мрачно изрёк Петр, с опаской оглянувшись на порог. – Если этот паук три метра, то его хозяин, – лаборант глянул на высоту потолка, – на все четыре потянуть может!
– Вряд ли сейчас здесь есть хозяин, – возразила Боровских. – Он бы давно заметил наше вторжение.
– Ну, всё правильно, – согласился я. – Хозяин уехал, а пёс охраняет дом.
– Не дом, а дачу, – поправила меня цыпочка. – Тут я согласна с профессором. Какой же домовладелец допустит у себя такой бардак? – она указала рукой на кучу непонятного хлама, разбросанного возле стен. – Ну, точно дача!
– Или гараж, – попытался сострить я. – Там тоже мусора много.
Не бог весть какая шутка, но сероглазая крошка ей усмехнулась, и я расплылся в глупой улыбке.
– Если остроты на сегодня закончились, может, приступим к делу? – раздражённо спросил Пётр. Рассердившись, он стал очень похож на профессора. – Я думаю, наша цель – следующая комната. За той стеклянной выпуклой дверью. Видите, оборудование? Уверен – это и есть центр трансляции!
Пётр был прав. За стеклянной дверью в дальней стене были видны какие-то механизмы, кабеля и другие разные штуковины.
– Это наверняка рабочий кабинет здешнего хозяина, – радостно бормотал Петр, почти бегом устремившись к двери. – Или мастерская…
Стеклянную дверь лаборант открыл так же легко, как и входную.
– Ищем транслятор, – напомнил он, заходя внутрь.
– А как он выглядит? – почти одновременно спросили мы с цыпочкой.
– Как транслятор, – серьёзно ответил Пётр.
Если это была шутка, то я её не понял.
Когда я переступил порог центра трансляции, моим первым впечатлением было, что мы попали в магазин уценённых товаров. Вдоль стен на полках было разложено барахло на любой вкус: посуда, бижутерия, инструменты, косметика, и даже детские игрушки. Пересечь половину Галактики, чтобы сходить в магазин? Тут только не хватало продавца, который выскочит из-за прилавка с улыбкой на пол-лица и начнёт нам впихивать своё барахло. Впрочем, некоторые вещи мне понравились. И не только мне. Цыпочка взяла с полки зеркало с длинной ручкой в пластиковой оправе и заглянула в него. Поправила локон волос, спрятав его под берет.
– На вид самые обыкновенные земные сигары. – Пётр, задумчиво рассматривал в руке коробку с сигарами. – Зачем они здесь? Может, это и впрямь база работорговцев?
Тут рука лаборанта резко дёрнулась – и сигары упали на пол. Тело Петра задрожало и вытянулось струной, рот исказился в мерзкой гримасе, капнув слюной на воротник.
Я видел, как угасало сознание лаборанта. Видел, как мертвели глаза. Жутко вспоминать даже. Когда разум окончательно его покинул, Пётр неуверенно сделал шаг, покачнулся, затем ещё шаг – и, закинув голову назад, стал медленно ходить по кругу, как те плясуны на поляне.
Услышав стон, я обернулся. Боровских быстро терла себе виски. Затем, опустив руки, тоже стала кружится в этом жутком танце зомби. Под её ногами хрустнуло зеркало, раздавленное каблуком.
– Что за чертовщина! – заорал я, пятясь к выходу. – Вы это прекратите!
Но они меня уже не слышали.
Я, конечно, догадался, что мои спутники превратились в зомби, после того, как взяли в руки зеркало и сигары. Эти вещи с полок были капканами для людей. Точно так же моя тётка у себя на лунной даче ставила ловушки для местных грызунов. Тамошние зверьки очень хитрые и осторожные. В капканы попадались только самые любопытные. Любопытство подвело и Петра с Боровских.
– Для вас, ребятки, это должно быть уроком, – прервал рассказ охотник на зомби, обращаясь к ученикам. – Не берите ничего чужого без разрешения командира или э-э… других взрослых.
Дети дружно кивнули, и папа Тимы продолжил вспоминать свои приключения на Терре.
Итак, мои спутники тоже стали зомби. Надо было что-то делать. Моё внимание привлёк огромный агрегат, стоящий у противоположной от входа стены. Из его корпуса во все стороны и торчали все эти кабеля, которые мы заметили раньше. Наверняка, это и был тот самый транслятор.
Теперь оставалось до него добраться. Не факт, что это получится. Ведь капканы, невидимые мне, могли быть разбросаны и по полу. Однако приходилось рисковать: всё равно мне одному из этого яйца не выбраться. К счастью, под моими ногами ловушек не оказалось. Осторожно ступая, я подошёл к транслятору и осмотрел его. В первую очередь, моё внимание привлекли большой метровый экран по центру и рядом с ним такой же величины круглая ручка с яркой красной стрелкой. Ручка была размещена в центре диска, похожего на циферблат часов. Только вместо цифр времени суток, там были изображены человеческие фигуры. Красная стрелка указывала на 9.00, если бы это были часы. А так, вместо «девяти», там был изображён пляшущий человечек. Большой экран транслировал ту самую поляну, где плясали колонисты. Экран и круглую ручку с циферблатом окружали пульты с кнопками, рычагами, маленькими экранами. На панели, под большим экраном, лежал небольшой прибор с диском – миниатюрная копия метровой ручки с такими же нарисованными человечками.
Я даже не пытался разобраться во всех этих кнопках и рычагах. Наверное, проще было заново осушить Марс. Я начал по очереди дёргать кабеля, пока один из них не поддался и, вырванный, не повис вертикально, как змея с ветки. На большом экране колонисты перестали кружиться. Несколько из них повалились на траву. Остальные по инерции сделали ещё несколько шагов и остановились. Я быстро оглянулся на своих спутников. Пётр вполне осознанно ощупывал своё тело, Боровских удивлённо хлопала ресницами. Я облегчённо вздохнул. Получилось!
– Что случилось? – первым нашёлся Пётр.
Я рассказал.
– Капканы, говоришь? Молодец, сообразил! – лаборант одобрительно посмотрел на меня. – Как это они сработали? Ага! Вот оно что! – Он без злости, с научным интересом, разглядывал свою ладонь. – Смотри! – Я увидел возле указательного пальца коричневую точку.
– Лейтенант? А у вас? – спросил Пётр сероглазую крошку.
Боровских хмуро кивнула, пытаясь пальцем оттереть точно такую же точку на своей ладони.
– Бесполезно, – подсказал ей Пётр. – Это гаммататуировка. Она полностью пронзила ладонь, включая мышцы и кость. Готов поспорить, что у колонистов на руках такие же. Значит, тавро, господа инопланетяне? Ну-ну. – И молодой учёный совсем невесело рассмеялся.
– Задание выполнено? – спросил я и с надеждой посмотрел на лаборанта.
– Почти, – ответил Пётр. – Надо ещё немного поработать! – Лаборант очень нехорошо глянул в сторону транслятора.
– Поработали мы там порядочно, – усмехнулся, вспоминая, папа Тимы. – Крушили всё так, аж руки и ноги заболели. Особенно старались Пётр с Боровских. Явно под впечатлением от недавнего танца.
– Так всё-таки, что это было? Лаборатория или дом инопланетян? – вдруг спросил Штуцер- старший.
– Ну вам же сказали: не дом, а дача! – поправил банкира щербатый остроносый мальчик со второй парты.
– Слайд совещания комиссии поставьте! – попросил охотник на зомби учительницу.
В заколебавшемся воздухе появилось изображение палатки профессора Кастро. По центру её стоял он сам. Вдоль стен сидели члены комиссии и непосредственные участники последних событий.
– Я уверен, то, с чем мы столкнулись на Терре, – это первый контакт с внеземной цивилизацией, – вещал учёный своим хрипловатым голосом. – Первые разумные существа, с которыми встретилось человечество. Только вот в чём загвоздка. – Здесь профессор сделал многозначительную паузу. – Похоже, эти существа не посчитали разумными нас.
В палатке шумно запротестовали. Кто-то отчётливо сказал: «Да он спятил!»
– Да-да! Не посчитали нас разумными, – с каким-то непонятным удовольствием повторил профессор. – Знаете, что тут происходило?
Члены комиссии угрюмо молчали. Генерал заранее презрительно улыбался, готовый протестовать против всего, что скажет профессор.
– Нас дрессировали!
Генерал вскочил с места. Его успокаивали. Он же разевал рот, но видимо от возмущения не мог вспомнить нужные слова.
– Они посчитали людей за неразумных животных, – невозмутимо продолжал доклад профессор. – Никакая это не лаборатория-инкубатор для выращивания наёмников, - как считает генерал. - Это дача инопланетян в экзотическом месте среди экзотических существ – то есть нас. Излучение, которое не пустило охотников – это всего лишь защита от диких животных. Вроде репеллента от насекомых или красных флажков. Вот и капканы там есть.
– Что он там несёт? – обрёл, наконец, дар речи генерал – Я утверждаю – это лаборатория! Цель её – наёмные солдаты. Если это инопланетяне и мы им помеха – зачем вообще возиться с нами? Строили бы свои дачи на своих планетах.
– Они реалисты, и понимают, что встреча с нами неизбежна, – парировал профессор Кастро. – Мне тоже многое не совсем понятно. Например, зачем им нужно, чтобы мы танцевали? Но некоторые выводы уже можно сделать. Мне кажется, они хотели нас приручить. Люди, знаете ли, на удивление легко поддаются дрессировке. Вот и инопланетяне это быстро поняли.
– А зачем им нас приручать или дрессировать? – спросил солидный седовласый мужчина, сидящий в первом ряду.
– Это сенатор. Глава комиссии, – шёпотом сообщил всем в классе папа Тимы.
– Зачем? Чтобы сделать неопасными для их расы, – отвечая, вскинул бровь профессор, словно удивляясь наивности вопроса. – Мы ведь очень опасная раса. Агрессивная, воинственная. А они, по-видимому, миролюбивы. Не случайно в их языке слова «война» и «безумие» – это синонимы. Если верить нашим шифровальщикам.
– Ерунда всё это! – выкрикнул генерал.
– Вовсе нет, – возразил профессор. – Посмотрите сами.
Появилось изображение того самого диска с красной стрелкой и циферблатом, по краям которого были нарисованы человечки. Под каждым из них была надпись из букв, похожих на геометрические фигуры.
– Вот этот человечек обозначает «Войну». – Кастро ткнул указкой на человечка, который держал в руке оружие, похожее на древний автомат Калашникова. – Вот эти – «Еда», «Работа», «Сон», «Танцы». А эти человечки…
– Бред! – резко перебил профессора генерал. – И этому бреду нет никаких доказательств. По вашей же вине. Зачем ваши люди уничтожили оборудование?
– Там были и ваши люди, – напомнил профессор. – И они выполняли наше общее указание – остановить трансляцию излучения. Они это и сделали.
– Но зачем было всё ломать?!!
– Кстати! – вмешался сенатор. – Хоть что-нибудь осталось?
– Петя? – Кастро вопросительно посмотрел куда-то в сторону.
Камера крупным планом показала сидящего во втором ряду лаборанта профессора. Рядом с ним сидел мужчина в кожаных штанах и куртке. (Все в классе узнали папу Тимы).
– Увы, почти ничего не осталось, – притворно вздыхая, ответил Пётр.
– Очень жаль, – не скрывая своего сожаления сказал сенатор.
– Ещё как жаль! – вмешался генерал. – Оборудование в лаборатории могло быть нам полезно.
– Это интересно зачем? – ощетинился профессор. – Создавать солдат для чёрного рынка?
– Нашли бы применение! – покраснев, гаркнул генерал. – А вот вы! ... Не вы ли дали указание своему помощнику всё там уничтожить? Нужно расследование, господин сенатор. Не было ли у них уговора? Спланированная акция?
– Успокойтесь, господа, – примирительно поднял руки сенатор. – Никакого расследования не будет. Приказываю! Создать стационарную лабораторию по исследованию этого объекта. Ну, или того, что от него осталось. Научный руководитель – профессор Кастро. Оставляю здесь охранный гарнизон на случай, если хозяева вернутся. Генерала назначаю командиром гарнизона.
Последним кадром были полные эмоций лица генерала и профессора, когда они услышали решение сенатора. На этом запись закончилась.
Уже прозвенел звонок, но никто в классе не шелохнулся. Даже папы на табуретах.
– А где сейчас лаборант профессора и лейтенант Боровских? – спросил Штуцер-старший.
– Пётр всё там же, на Терре. А Боровских теперь моя жена – мама Тимы.
– Ах, как романтично! – ахнула учительница, всплеснув руками.
– Не совсем романтично, – нахмурился охотник. – К сожалению, события на Терре не прошли бесследно. Иногда к жене возвращается зомбированное состояние. Как там – в комнате с транслятором. Но лекарства помогают приводить её в чувство.
– То есть мама Тимы – зомби? – уточнил рыжий Артур с первой парты.
– Ну, в общем… да.
– Здорово! – восхитился школьник. Остальные ученики одобрительно зашептались.
После урока в коридоре одноклассники вновь окружили Тиму.
– Твой папа крутой! – говорил рыжий Артур, хлопая Тиму по плечу.
– Вообще класс! – подхватили другие ученики.
– Ты приходи к нам играть, – солидно кашлянув, предложил Штуцер-младший.
Тима благодарно улыбнулся, но радости в его глазах не было. Мысли мальчика были далеко. Неделя закончилась, и папа заберёт его домой. Он увидит маму. И, может быть, убедит папу дать ей лекарство.
Когда они приехали домой, Тима сразу же побежал в комнату матери. Женщина неподвижно сидела на табурете, равнодушно смотря перед собой огромными серыми глазами. Мальчик подбежал к ней, схватил за руку, прижался всем телом. Но мать словно и не замечала сына.
В комнату вошёл охотник на зомби.
– Папа, дай маме лекарство, – плача, попросил Тима.
Охотник, хмурясь, подошёл к столику с зеркалом, открыл ящик и достал прибор с диском, на котором были нарисованы человечки. Тот самый прибор, который на Терре лежал возле транслятора и был его миниатюрной копией. Тогда охотник взял его себе. Тайком от Петра и Боровских. Зачем? Он и сам не знал. Как-то всё само собой получилось.
А дальше был роман с Боровских. Страстный, но короткий. Вскоре после событий на Терре профессор Кастро доказал всему миру, что всё-таки это был контакт с инопланетной расой. Пресса сделала всех его участников знаменитыми – чуть ли не спасителями человечества. Основные почести пришлись на долю им – ему, Петру и Боровских. Может, эта главная причина, почему женщина быстро охладела к нему. Слава вскружила ей голову. Тогда же у неё появилась армия поклонников. В общем, она отказалась стать его женой.
Охотник сразу не хотел применять прибор. К тому же он всерьёз и не думал, что это сработает. Первый раз он сделал это со злости. Затем – просто из любопытства, экспериментировал. А потом, осознав свою выгоду, охотник стал включать прибор постоянно, даже начиная испытывать какое-то наслаждение.
Уже будучи женатым на Боровских, однажды он попробовал выключить прибор. Женщина пришла в себя. Охотник заискивающе ей улыбнулся – в ответ она обожгла его взглядом, полным ненависти. Он, торопясь, включил прибор опять. К досаде охотника, маленький Тима видел эту сцену. Но, скорее всего, мальчишка уже забыл об этом.
Охотник на зомби с любовью посмотрел на жену и сына и включил на приборе «Семья». Он всегда это делал, когда Тима приезжал на выходные домой.
Добавить комментарий