Он на своём балконе пьёт утренний кофе, задумчиво глядя в мутные воды канала, я выхожу на свой… «Бонджорно, синьор Антонио!». «Бонджорно,» - отвечает. - Мой русский амиго!». И стоим на своих балкончиках, дышим воздухом Венеции, молчим… Он молчит о Муссолини, я – о Медведково… Мы уже всё знаем друг о друге… Антонио – пенсионер, сейчас кофе выпьет и гулять пойдёт, купит по дороге газету, сядет на лавочке у церкви Сан-Себастьяно и до обеда там будет с такими же стариками разговаривать, голубей кормить да кошек венецианских. А я на работу.
В Медведково я на проезде Шокальского работаю, в конторе какой-то, а в Венеции у меня своя кофейня у Моста Академии...
Милая румыночка Магда, барменша моя, уже открылась, уже получила вкусные свежие булочки и ждёт меня на чашечку кофе… В Венеции кофе пьют все и постоянно… Мы с ней, пока народа нет, сядем за уличный столик и болтать будем обо всём на смеси итальянского, румынского и русского. О погоде – сегодня плохая, но, чем хуже погода, тем лучше Венеция…
О любви – она жалуется на своего парня, а я ей – на одиночество… «Как можно быть одиноким в Венеции? - удивляется Магда. - Как можно одному здесь гулять?».- «Это в Медведково одному гулять нельзя, - отвечаю я. - А здесь можно… Да я и не один, со мной всегда Безмятежнейшая…». И Безмятежнейшая Венеция благодарит меня, погладив ветерком… «Хочешь, пойдём вечером, я покажу тебе палаццо Контарини?» - предлагаю я. - Говорят, там жила Джульетта…». - «А кто такая Джульетта? - хохочет Магда. - Твоя бывшая?». «Это же Шекспир…» - удивляюсь я. - «А кто такой Шекспир? Твой бывший?» - заливается Магда. Я вздыхаю. Магда не училась в школе № 2 в Банном переулке, откуда ей знать Шекспира… Она, может, вообще не училась в своей Олтенице, что на Дунае… «Нет, не могу…
Я сегодня занята.» - говорит Магда - Мой травку принесёт, курнём и он мне татушку бить будет, давно обещал…». - «Купола?» - спрашиваю я. - «Зачем купола? - удивляется Магда. - Моё имя по-японски и мордочку Микки…». Микки - это её собачка, чихуахуа… И уже пришли первые туристы, американцы, шумные, беспардонные… Магда упорхнула за стойку, а я так и сижу за столиком, пью кофе и смотрю на дом напротив.
Там девушка на балконе плачет, а в комнате мужик какой-то бегает, вещи, наверное, собирает. Или свои, или её. Американцы уже набрали всего, сели за столик рядом, и Магда снова ко мне пришла, минералки себе принесла. Ковбои галдят, хохочут, на Магду поглядывают, она им глазки строит… «В Америку хочешь, Магда? - спрашиваю. - Хочу. – улыбается. - Ты ж меня в свою Медведкову не приглашаешь…». - «А ты поедешь?». - «Поеду.».
Тут один американец встал, к нам подошёл: «Извините, а мисс не хочет увидеть Лос-Анджелес?». - «Увидеть и умереть? - спросил я и ответил за Магду. Нет, не хочет. Девушка хочет увидеть Медведково.». - «Медведково? - переспросил американец. - Это где?». - «После «Бабушкинской», - ответил я на русском - и американец отошёл. Они, когда русский слышат, всегда отходят почему-то…
А девушка на балконе всё плачет, и голос мужской слышен: «Порка Мадонна, порка Мадонна…». «Магда, - спрашиваю. - А что это за девушка там, на балконе? Плачет, видишь?». - «Ольга. - Магда всех здесь знает, к ней все поболтать забегают. - Тоже из России. Полгода уже живёт, ты разве её не видел? Я ей про тебя рассказывала, про твою Медведкову… Позвать? Ольга!». Девушка с балкона помахала рукой, улыбнулась, и мужик высунулся и сразу исчез. «Ольга, иди к нам! Хозяин кофе угощает!» - и я вздохнул. Магде надо было не барменшей в Венеции работать, а сводницей в своей Румынии. Девушка с балкона ушла, а мужик снова высунулся и на меня внимательно посмотрел. Я в ответ улыбнулся – итальяшки это ж не шпана с Широкой улицы, которым, если улыбнёшься, то зубы потеряешь. Да им и не улыбался никто…
И снова сидим, молчим, американцы ушли, Магда стол за ними протёрла, а по мостику уже Ольга идёт - в коротком платье, белозубая, ноги стройные, глаза смеются и ни следа от слёз недавних… «Чао! - здоровается на итальянском. - Коме ва?». - «Хорошо дела. - отвечаю на русском. - А у тебя как? Почему плакала? Обижает тебя твой макаронник?».- «Нет, не обижает… - говорит Ольга. - Ревнует…»…
Магда пошла кофе делать, а Ольга про себя рассказала – мы соседи, оказывается, она в Москве в Свиблово жила. «Не скучаешь?» - спросил я. - «По Свиблово? - улыбнулась Ольга. - Нет. По маме скучаю…». - «Хочешь, вернёмся? - предложил я. - Чайхану откроем на Джамгаровке, ты управляющей будешь…». - «Поздно… - ответила Ольга. - Мы завтра в Амстердам улетаем, моему там место хорошее предложили, уже билеты купили…». «Сфумато…» - сказал я, показав на канал. - «Да, - кивнула Ольга. - Ты прав - сфумато…».
Дымка ползла по каналу, дымка застилала Венецию, дымка скрыла будущее и прошлое, оставив только настоящее – меня за столиком кофейни, улыбающуюся Ольгу напротив, подошедшую Магду с чашечкой кофе… Где-то там, за дымкой, белело блочными домами моё Медведково, блестел Джамгаровский пруд с кладбищем на берегу и шумел проезд Шокальского…
«Я тоже билет купил.» - вдруг сказал я. - «Куда?» - удивилась Магда. - «В Медведково. На завтра. Кофейню тебе оставляю. Два условия – ты сходишь, посмотришь на палаццо Контарини и прочитаешь Шекспира… Хорошо?». - «Бине…» - по-румынски ответила Магда, а я встал и пошёл. Потом вернулся, поцеловал Ольгу с Магдой и снова ушёл, уже навсегда. Пусть живут – Ольга со своим итальянцем, а Магда со своим румыном или кто он там. А я больше не хочу в Венеции просыпаться.
Потому что Светлейшая меня простит, а вот проезд Шокальского – нет.
Я там перееду по реновации и всё хорошо будет.
И никакого сфумато.
Откуда в Медведково сфумато?
Добавить комментарий