Миссия держиморд

Тихой сапой проводят статью УК, по которой любого автора можно приговорить к 4 годам тюрьмы

Лариса Ивановна Арап никогда не была диссиденткой, правозащитницей, — как пишут некоторые западные издания, и никогда не была «активисткой каспаровского Объединенного гражданского фронта», — как пишет российская газета «Известия».

Она — бухгалтер. Живет в Североморске, Мурманская область. В 2003 году в их жилищно-строительном кооперативе были вскрыты серьезные финансовые махинации. Жильцы провели собрание, сместили старое руководство и выбрали новым председателем Ларису Ивановну. После чего и началась, как она рассказывает, травля: «То нападение в подъезде, то звонки по телефону с угрозами убийства, то обнаруживала взломанной дверь в квартиру. Я писала в милицию и прокуратуру, но отовсюду получила отписки».

А когда она обратилась в свою, ведомственную поликлинику Северного флота, жалуясь на стрессы, депрессию, ее тут же отправили в психушку! Без решения суда. Нарушив все законы. Продержали там три месяца. Через три месяца состоялся суд, в постановлении которого есть строки: «Замкнута, на контакт не идет». То есть — не веселится, не общается. В советские времена писали: «Страдает синдромом справедливости». Через три дня после суда Ларису Арап отпустили домой.

В последнее время она работала бухгалтером в Мурманском отделении Объединенного гражданского фронта. И, на беду свою, рассказала корреспондентке газеты «Марш несогласных» о нравах и порядках, царящих в психиатрической больнице. «Там, в больнице, я увидела разных людей и была удивлена, как с ними обращались: кричали, избивали, ставили капельницы, привязывая к кроватям, после которых люди становились как зомби; насиловали, уводя по ночам в неизвестность, а утром возвращали в палаты истерзанными».

Вплоть до применения электрошока к больным детям.

Интервью под названием «Дурдом» за подписью корреспондентки Илоны Новиковой вышло 9 июня. Через месяц, 5 июля, Лариса Ивановна пришла в свою поликлинику за копией медицинской справки для получения водительских прав. Комиссию она уже прошла и была признана здоровой. Сейчас ей понадобилась, подчеркну, копия. Врач поликлиники спросила: она та самая Арап, которая из статьи «Дурдом»? Получив утвердительный ответ, попросила подождать в коридоре. Вскоре прибыли санитары и милиция. Ларису Ивановну отвезли в Мурманскую психиатрическую больницу.

К счастью, она успела позвонить по мобильному телефону дочери. Когда дочь Таисия приехала в больницу, ей отказались дать какие-либо объяснения. Про словам Таисии, ей пригрозили: если будет настаивать, то и ей легко оформят принудительную госпитализацию. При этом чуть ли ни в лицо швырнули газету со статьей «Дурдом» и сказали: никто не имеет права писать о том, что происходит в психбольницах, это их работа и их внутренние взаимоотношения с больными, что за эту статью Лариса Арап долго будет лежать в больнице и, возможно, никогда не выйдет.

7 июля Ларису Арап вывели показать родным. Она с трудом говорила, не могла стоять на ногах.

18 июля, состоялся суд под председательством судьи Пасечной Л.Г. при участии прокурора Улановой Л.Н. Суд определил, что с целью защиты здоровья Ларисы Арап ей необходимо провести принудительное лечение.

Суд состоялся через две недели после принудительной госпитализации. Между тем, в Мурманском областном психоневрологическом диспансере каждую среду проходит выездное заседание суда в отношении лиц, насильственно подвергнутых госпитализации. Почему тянули две недели?

Потому что Ларису Арап стали накачивать психотропными препаратами сразу, без всякого суда, начиная с 6 июня 2007, о чем есть записи в медицинских же документах! То ли непобедимый наш бюрократизм, то ли глупость полная, то ли ощущение полной безнаказанности.

Две недели. Любой врач вам скажет, и мне говорили открыто, еще в советские времена, когда диссидентов упекали в психушки: «Да что вы, ребята, какие комиссии! Две недели аминазина — и пусть приезжает любая международная комиссия, перед ними будет законченный псих!»

26 июля Ларису Арап перевели в психиатрическую больницу города Апатиты. Якобы в связи с ее тяжелым состоянием. И опять допустили оплошность. В документах Мурманского диспансера зафиксировано: «За все время нахождения в психдиспансере ее состояние определялось как удовлетворительное».

Значит, ее перевели подальше от большого города Мурманска — подальше от прессы и общественности.

От зарубежной прессы, разумеется. Которая уже начала проявлять интерес. А не от местной. Ее страницы открыты для местных врачей, руководителей департамента здравоохранения, которые сообщают читателям о состоянии здоровья Ларисы Арап. А как же врачебная тайна? Какая может быть тайна, когда надо защищать себя и систему, поскольку дело Ларисы Арап становится международным, политическим, западная пресса поднимает шум. И потому местный медицинский начальник в газете назвал Ларису Арап... не пациенткой, даже не больной. Он написал про нее: «Виновница массовой истерии в СМИ».

Вот он, человек в белом халате, представитель самой гуманной профессии, с клятвой Гиппократа...

О прокуратуре и речи нет. Она объявила, что не будет заниматься жалобами родственников Ларисы Арап до тех пор, пока ни получит заключение независимой экспертизы. Между прочим, от прокуратуры требуют не установления состояния Ларисы Арап, а расследования и установления многочисленных нарушений закона...

Перечень крупных и мелких нарушений закона, провокаций самого подлого свойства займет страницы и страницы. Например, некий опросник, который подсунули Ларисе Ивановне в больнице города Апатиты. В нем есть такой пункт: «Я согласна на аудио, видео, фото съемки, интервью, опубликование диагноза и записей истории болезни...». Отвечать на него надо или «да», или «нет». Какие съемки, для чего? Какое может быть опубликование диагноза и записей истории болезни? Там у нас врачи работают или?.. Похоже, что «или». Причем, давно уже «или». По самым разным свидетельствам, карательная психиатрия возвращается.

И соответственная ей журналистика.

В газете «Известия» вышла статья обозревателя Максима Соколова под названием «Небуйнопомешанные».

«С одной стороны, заявления и тексты активистки производят впечатление тяжелой неадекватности, чтобы не сказать — паранойи», — пишет Соколов.

Какие заявления? Какие тексты? Повторю: Лариса Арап никаких текстов никогда не писала.

«С другой стороны... — продолжает Соколов, — за одни лишь бредовые идеи — хоть политические, хоть нет — помещать в бедлам бесчеловечно».

Гуманист. А сказать о том, что государство — или мерзавцы от имени и властью государств — совершает преступление, на это гуманизма не хватило. Совсем наоборот! Наш публицист-фельетонист в данном случае шибко болеет за власть: «Власть на ровном месте из относительно безобидных городских сумасшедших создает героев и мучеников...».

Какая глупая власть! Не надо Ларису Арап сажать в психушку! Надо просто на всю страну, в общефедеральной газете, назвать ее небуйнопомешанной, параноиком, городской сумасшедшей. Вот и все дела...

Тот же Максим Соколов в той же газете «Известия» писал о матерях Беслана как о людях, «сделавших свое горе профессией».

Журналист... Газета... Выразители гласа народного, защитники несчастных, обиженных, сирых и угнетенных...

До какой же гнусности мы дожились!

***

В одном из интернет-дневников человек под ником terentyev написал:

«Не согласен с тезисом «у милиционеров остался менталитет репрессивной дубинки в руках власть имущих». Во-первых, ментов, во-вторых, не остался. Он просто-напросто неискореним. Мусор — и в Африке мусор. Кто идет в менты — быдло, гопота, самые тупые, необразованные представители жив (отн) ого мира. Было бы хорошо, если бы в центре каждого города России, на главной площади (в Сыктывкаре — прям в центре Стефановской, где елка стоит — чтоб всем видно было) стояла печь, как в Освенциме, где церемониально, ежедневно, а лучше — дважды в сутки (в полдень и в полночь, например) — сжигали бы по неверному менту. Народ чтоб сжигал. Это был бы первый шаг к очищению общества от ментовско-гопотской грязи».

Вскоре милиция автономной республики Коми нашла автора реплики. Им оказался музыкант Савва Терентьев, 21 года от роду, город Сыктывкар. «В интернете поотключали все тормоза, — сказал по этому поводу старший помощник прокурора республики Коми Юрий Князев. — Всё, что хочешь, могут написать. А это преступление».

Началось следствие, и Савве Терентьеву предъявили обвинение по части 1 статьи 282 Уголовного кодекса РФ. Наказание — штраф до 300 тысяч рублей или до четырех лет лишения свободы.

Впервые в России возбудили уголовное дело за комментарий в сетевом дневнике.

***

Прокуратуре предстоит пройти через насмешки прессы и адвокатов, через юридически непреодолимые препятствия. Начиная с того, что в законодательстве нет понятия «блог», «интернет-дневник». Дневник — это не средство массовой информации, а всего лишь открытый обмен мнениями по электронной почте, скажем так.

Закон жёстко требует доказательства конкретной вины конкретных лиц по отношению к конкретным потерпевшим. А Терентьев не оскорбил, не унизил никого конкретно, его слова относятся к так называемым общим мнениям и высказываниям по общим вопросам. Посадить за это нелегко. Конечно, был бы человек — а приговор напишут. Но это уже крайний случай. Вроде срока по советской 70 статье УК РСФСР — «антисоветская агитация и пропаганда».

«Унижение» трудно доказать. Если слово «мент» — подсудное, то сажать надо, начиная с автора старого фильма «Авария, дочь мента» и заканчивая авторами знаменитого телевизионного сериала «Менты», столь любимого милиционерами.

А слова «гопота» вообще в словарях нет. Есть «гопник», но его происхождение и смысл весьма расплывчаты. Один из вариантов — будто бы от дореволюционного Городского Общества Призрения, а второй — от Городского Общежития Пролетариата. Ни то, ни другое на срок не тянет.

Зачем же прокуратура взялась за столь сомнительное обвинение? Очень странно. Учтем, что Савва Терентьев высказался в блоге 14 февраля, а обвинение предъявили 9 августа.

5 месяцев прошло! Что же они там 5 месяцев решали-думали?

Боюсь, не просто так прошли эти 5 месяцев.

Например, пресс-служба прокуратуры Сыктывкара сообщила, что дело возбуждено по факту «разжигания социальной розни».

Но в статье 282 УК РФ таких слов нет. Там есть про национальную, расовую, религиозную рознь. А «социальной» — нет!

Во всём Уголовном кодексе их нет. Откуда ж они взялись?

Наверно, из поправок к закону о средствах массовой информации и закона об экстремизме от 27 июля 2006 года: «Возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни...».

Но чтобы судить по ним, надо принять еще подзаконные акты, поправки в Уголовный кодекс. Их уже приняли? Я не знаю. Но если пресс-служба прокуратуры говорит, то, возможно, приняли, и они уже действуют.

И тут пришло время задуматься. В одной из газет я напечатал такое, что теперь волосы дыбом встают: «Чиновники придумали себе закон, по которому им полагается пенсия в 75 процентов от зарплаты. Например, пенсия министра юстиции Владимира Устинова в 55,5 (пятьдесят пять и пять десятых!) раза больше, чем средняя пенсия в России».

Представляете, какие чувства испытают российские пенсионеры, прочитав это?

Я ничего не выдумал. Я пользовался официальной декларацией о доходах, которую раз в год подают члены правительства России.

Но на все мои (адвоката нанять не могу, денег нет) возражения прокурор скажет, а судья подтвердит: «Министр Устинов написал общую сумму своих доходов. А Вы разделили его пенсию на среднюю пенсию по России, сравнили, привнесли эмоциональный оттенок и таким образом разожгли социальную рознь».

И в чём-то они будут правы.

А регулярно публикуемый девильный коэффициент, то есть статистическое сравнение доходов 10 процентов самых бедных с доходами 10 процентов самых богатых — это ведь теперь тоже «разжигание». Любые статьи, публичные выступления по социальным проблемам — «разжигание». Сажать, не пересажать...

После этого не хочется хохмить по поводу ментов и нелепого обвинения против Саввы Терентьева. Ох, не случайно целых 5 (!) месяцев прошло. Видно, не только сыктывкарские умы крутили-вертели всевозможные варианты. И очень может быть, что решили вбросить в общество пробный камень. Если пройдет один раз в суде «разжигание социальной розни», то дальше можно штамповать приговоры по юридическому прецеденту. Много ведь не надо. Десяток другой процессов — и привыкнем.

По статье 70 УК РСФСР — антисоветская агитация и пропаганда — не сажали налево и направо. Но все мы под ней ходили.

***

Начальник Главного следственного управления (ГСУ) московской милиции Иван Глухов обратился в прокуратуру. Он требует возбудить против Павла Астахова, автора романа «Рейдер», и издательства «Эксмо», выпустившего этот роман, уголовное дело по статьям УК РФ 129 («Клевета») и 298 («Клевета в отношении прокурора, следователя, лица, производящего дознание»).

«Данное издание содержит многочисленные оскорбительные и клеветнические измышления о деятельности и сотрудниках ГСУ и ложные сведения, порочащие честь и достоинство офицеров ГСУ, а также и репутацию всей правоохранительной системы РФ», — написал генерал Глухов.

Павел Астахов по своей основной профессии — адвокат. Известный в стране. И знает, о чём пишет. В частности, о том, как некий бизнесмен Петр Спирский пытается захватить в городе Тригорске оборонный научно-исследовательский институт «Микроточмаш». Черный рейдер — наш герой. В преступном деле ему помогают некоторые продажные сотрудники правоохранительных органов:

«Обычно для подобной работы Петр Петрович нанимал ребят из Главного следственного управления, прозванного в предпринимательской среде ГэСэУ. За вполне умеренную плату они могли завести уголовное дело, провести обыски и совершенно разрушить всю систему защиты компании-жертвы... Между Петей и гэсэушниками сложились настолько прочные отношения заказчика и исполнителей, что никто из ГэСэУ уже давно не задавал ему никаких вопросов».

Но вымышленный город Тригорск — не Москва. И в столице России нет НИИ «Микроточмаш». Почему и на что так обиделся начальник Главного следственного управления Москвы?

Может, вспомнил историю, неоднократно описанную в российской и зарубежной русской прессе? Там рассказывалось, как захватывали в Москве здание Гипромеза — государственного института проектирования металлургических заводов. Площадь — 32 тысячи квадратных метров. Богатство!

В июне 2005 года сотрудникам института велели выметаться оттуда, объявив, что здание им не принадлежит, давно продано и даже перепродано. Тогда атаку отбили. Правоохранительные органы официально признали «организаторов захвата преступной группой». Но через год история повторилась. И на этот раз институт отстояли. Однако в конце 2006 года в Гипромез вошла группа людей во главе с милицейским полковником, который забрал у законного директора ключи и передал их новоявленным хозяевам. Это какую же силу надо иметь за собой, чтобы так действовать?

Рейдерская схема известна. Нахожу людей, которые оформляют поддельные документы, на их основании получаю подлинное свидетельство о регистрации. Затем продаю предприятие третьему лицу, он — четвертому. И эти лица (жулики они, связанные со мной, или не жулики — другой вопрос) являются уже добросовестными приобретателями, законными владельцами! И начинают вступать во владение. С помощью милиции и судебных приставов.

Всё это генерал Глухов знает не хуже нас — троекратный захват Гипромеза проходил в подведомственной ему Москве. И ничего — молчал. А тут — обиделся. За вымышленных продажных сотрудников милиции, которые кое-где у нас порой всё-таки встречаются. Сам министр внутренних дел России говорил на коллегии, что в 2005 году к уголовной ответственности привлекалось 47 тысяч работников системы МВД. А Генеральный прокурор России в апреле 2007 года выступая на заседании Совета Федерации, непосредственно коснулся рейдерства. И прямо сказал: «Не секрет, что зачастую рейдерские захваты сопровождаются и злоупотреблениями в судебной системе и правоохранительных органах».

Их генерал Глухов не обвинил в клевете. А роман — обвинил.

Великая сила художественного обобщения. Это вам не министр с генеральным прокурором.

Однако довольно зубоскалить. Дальше — совсем несмешно.

Что должны были сделать в прокуратуре Москвы, прочитав заявление Глухова? Полагаю, позвонить и сказать: «Господин генерал, заберите вашу бумагу и немедленно сожгите. Не дай бог, попадёт в прессу — вас выставят на посмешище».

Не позвонили, не сказали. Совсем наоборот. Начали официальную проверку. Что они проверяли? Вымышленные события в вымышленном городе Тригорске?

Совершенно верно. Потому что вызвали на допрос автора романа Павла Астахова. Который воспринял происходящее серьезно: «Мне хотелось бы думать, что за этим стоит недоразумение... С другой стороны, один мой коллега высказал интересную мысль: «А ты не считаешь, что это привет от рейдеров, которые недовольны тем, что ты написал этот роман, а еще параллельно выпустил книжку: «Противодействие рейдерским захватам?..» Я профессионал и знаю, что в нашей жизни возможно всё».

Ситуация настолько абсурдная, что злые языки говорят даже о сговоре... Ведь с такой рекламой стотысячный или ещё больший тираж обеспечен, с соответствующим гонораром. Вольно или невольно, но на сей счет обмолвился и глава Адвокатской палаты Москвы Генри Резник: «Полагаю, что начальника ГСУ следует уволить либо за участие в PR-кампании романа, либо за профнепригодность. Требование возбудить уголовное дело за роман являет собой безусловную дискредитацию правоохранительных органов».

Так-то оно так. Отдельная глупость, держимордство всегда имеют место. Но что прикажете думать, когда они идут чередой? 5 июля бросили в психушку бухгалтера Ларису Арап за интервью газете «Марш несогласных» о нравах и порядках в психиатрических больницах. 9 июля предъявили обвинение музыканту Савве Терентьеву за нелестное высказывание о милиции в интернет-дневнике. А сейчас добрались до художественной литературы?

Держимордство не расцветает на пустом месте, оно очень чутко к малейшим дуновениям сверху. И реагирует на них, как может. Над ними, держимордами, смеются, их даже журят прогрессивные высокие начальники. Но они, держиморды, делают для высшего начальства огромной важности дело — приучают население молчать и не высовываться.

ПОСТСКРИПТУМ. Ларису Арап выпустили 20 августа, продержав в психушке 47 суток! 23 августа должен был состояться суд по ее жалобе на принудительную госпитализацию. Но процесс перенесли на неопределенное время. Дело против романа «Рейдер» ввиду отсутствия состава преступления возбуждать не стали. Суд над Саввой Терентьевым еще предстоит.

Процесс идет.