Сегодня моей бабуле исполнилось сто лет. Исполнилось бы - она умерла уже больше десяти лет назад. Я всегда улыбаюсь, вспоминая её. Помню, она сама говорила: не смейте плакать, когда я умру, смеяться надо, а не плакать. Если не будете смеяться, зачем же я тогда жила?
Вот я и смеюсь.
- Привет, бабуля, как ты? Я так соскучилась. Если мы забежим, ты нас покормишь?
Было лето, каникулы. Я приехала к родителям на неделю, и они, как всегда, были недовольны, что ненадолго. Я их люблю, конечно, но проводить с ними лето… А вот бабуля – это другое, она была классная, таких больше нет и никогда не будет, мне с ней бывать никогда не надоедало. В тот раз я приехала с Джефом, мы решили, что пора его знакомить с родителями, но сначала я решила показать его бабуле. Да и ему не терпелось посмотреть, какая она, столько я ему о ней рассказывала.
- Юлька, паразитка, ну наконец-то. Я как чувствовала, что позвонишь, моя куколка, и придёшь. Я блинчики сделала… с чем - с чем – с мясом, конечно, твои любимые. А вас сколько?
- Да мы вдвоём с Джефом – ты же хотела с ним познакомиться.
- Тогда ничего, хватит, если он у тебя не очень много ест.
Мне было два года, когда мы уехали. Бабуля осталась с дедушкой, который очень болел. Она приехала к нам, кода дедушка умер, мне уже было пять. Поначалу она жила с нами, и это было замечательное время. Я обожала её смешные истории, она читала мне книжки, или мы просто болтали… Я очень любила задавать ей вопросы – знала, что ответит неожиданно и смешно, а родители будут на неё сердиться, что мне тоже почему-то нравилось.
- Бабуля, а зачем дед с бабой хотели золотое яичко разбить?
- А чёрт их разберёт. Они и сами, похоже, толком не знали, тёмный народ, варвары… Какое счастье, что родители тебя оттуда увезли. Хотя здесь тоже сплошные уроды… чтоб они все сгорели!
Она посмеивалась над родителями – когда они за обедом с серьёзными лицами обсуждали проблемы и трудности эмигрантской жизни, бабуля любила повторять: - Захотели в Америку – вот вам ваша Америка. Я до сих пор говорю это родителям, когда они ноют.
Потом бабуля переехала в квартиру в большом доме, где жили очень смешные старички и старушки, тоже в основном из России. Я часто её навещала, а когда окончила школу и уехала в университет, звонила ей, и мы чудесно болтали. Она спрашивала о моих делах и с удовольствием рассказывала о своих.
- Представляешь, Наум с третьего этажа принёс мне восьмого марта цветы. У него жена уже второй месяц в больнице, и, говорят, уже не выйдет… Противная, надо заметить, баба. Но всё равно, она ещё не померла, а он мне цветы – что скажешь? Наум этот мне, кстати, совсем не нравится, ноги кривые и живот. А вот тут у нас один новый въехал, Борис, совсем другое дело, только он почему-то на меня внимания не обращает, всё книжки читает.
- Юлечка, солнышко, как ты похудела, — это было обычное приветствие, а потом за обедом бабуля говорила, чтобы я много не ела, а то располнею. Я видела, что Джефу очень нравится бабуля и блинчики с мясом. Пока мы ели, она очень внимательно его разглядывала, а Джеф смущённо улыбался и ел.
- Бабуля, можно включить телевизор? – там какой-то баскетбол важный. Пусть Джеф посмотрит, а мы поболтаем, он же всё равно по-русски ничего не понимает.
- Кстати, телевизор перестал работать, наверное, хоматенда что-то задела, когда пылесосила. Пусть твой Джеф посмотрит.
- Кто задел, бабуля?
- Хоматенда, ну, женщина, которая приходит убирать и стирать.
- А… бабуля, она - home attendant, - я не смогла сдержать смех. Это до сих пор моё любимое бабулино словечко - хоматенда.
– Сколько раз я этой хоматенде говорила, чтоб осторожней с проводами…
Джеф быстро наладил телевизор, уселся в кресло, а мы остались за столом.
— Значит так, Юленька, дрянь ты, больше никто – мне же восемьдесят шесть лет, разве можно так? Ты ж мне ничего не сказала.
- О чём, бабуля? – я спросила это, будто не поняла.
- Он же негр. Ну-ка достань аппарат из тумбочки, я должна померить давление. Ну, что ты улыбаешься - что ж мне молчать, что ли, если он чёрный как рояль? Но это ладно, Юленька, сокровище моё, - продолжала бабуля, померив давление. – Я тебе вот что скажу: он очень симпатичный парень и, главное, тебя любит, я вижу. Рада за тебя, мой ангел, хоть ты и ничтожество, могла бы предупредить.
С Джефом мы познакомились в университете. Я быстро и безнадёжно в него влюбилась, а он вообще будто свихнулся: Джулия, говорит, не пойму зачем я вообще до тебя жил…
- А родители его видели?
- Нет ещё, но мы собираемся в пятницу к ним на обед. Ты же знаешь, папаша начнёт свою занудную песню, «я, конечно, не расист, однако…» - они всегда с этой фразы начинают перед тем, как какую-нибудь гадость сказать. Для него, оказывается, главное в жизни, чтобы я была счастлива, поэтому я непременно должна выйти замуж за еврейского мальчика из хорошей семьи. А тут Джеф… Мама- то просто пойдёт на кухню плакать. Так что я решила к тебе сначала, генеральная репетиция, что ли. Ты же моя бабуля, которая всё правильно понимает.
— Значит, так: на своего папу вообще внимания не обращай, он с детства был шлимазл, им и остался. Он, видите ли, хочет, чтобы ты, моё сокровище, вышла замуж за какого-нибудь очкарика-программиста, как он сам, а потом всю жизнь вспоминала своего Джефа. Ребёнку жизнь портить! - да чтоб его разорвало, зачем я вообще его родила… а, ну да, ты ведь… Да он вообще, будто не живёт, а важное дело делает, этот твой папа… нельзя так жить, Юленька, душа моя,чтоб жалеть потом всю жизнь, вспоминая.
Баскетбол кончился, и мы стали собираться.
- А где Джеф остановился?
- У родственника какого-то, час езды отсюда на поезде.
- Уже поздно, куда он поедет на ночь глядя… Мы вот что сделаем – позвони родителям и скажи, что у меня останешься, а я пойду к Соне ночевать. Она только рада будет, говорит, что ей одной страшно, мало ли кто… Я ей говорю: Соня, да кому ты нужна, ты себя в зеркало видела?
Мы проснулись от страшного рёва пожарной тревоги. Я выглянула в коридор – мигал красный свет, сирена раздирала уши. Из квартир стали вылезать разбуженные старички и старушки, и я сразу закрыла дверь. Заспанный Джеф стоял посреди комнаты и смотрел на меня, пытаясь понять, в чём дело. В дверь постучали. Я молча поднесла палец к губам, и Джеф послушно кивнул. Опять постучали.
- Раечка, вы слышите пожарную тревогу? Почему вы не выходите? Надо немедленно выйти на улицу – помните, нам же пожарник объяснял.
Я стояла молча, не зная, что делать.
- Рая, а это случайно не у вас горит? – это был уже другой голос.
Судя по оживлённой, многоголосой дискуссии, у бабулиных дверей собралось довольно много народа.
- Да это наверняка ложная тревога, как тогда в мае, - хриплый мужской голос.
- Может быть, и ложная, но где же Раиса Матвеевна, почему она не выходит?
- Рая, откройте, вы в порядке? Семён, может быть позвонить в скорую помощь, номер, по-моему, 911 или что-то в этом роде. Рая, откройте!
За окном мигал свет пожарных машин, пожарники с топотом бегали по этажам. Потом сирена замолчала и всем сказали, что можно вернуться в квартиры и что тревога действительно была ложной. Но народ не расходился, продолжая обсуждать, почему бабуля не открывает.
- Надо взять у дежурной на первом этаже запасные ключи – вдруг Раечке плохо, а мы тут стоим…
- Я уже принёс, сейчас отопру, - тот же мужской голос.
Дверь распахнулась, и мы увидели в коридоре человек десять в халатах и пижамах, а они - нас, освещённых светом из коридора. Я была в бабулином халате, а Джеф в трусах. Я услышала бабулин голос:
- Чего вы столпились у моих дверей? Вам же сказано – ложная тревога.
- Раиса Матвеевна, у вас в квартире негр в трусах, — это сказал мужчина с ключом в руке, явно обескураженный увиденным. – Может быть, позвонить в полицию?
- Ну и что из того, что в трусах? Не суйте нос не в своё дело! – у бабули начали раздуваться ноздри, и я знала, что это дурной знак. Она зверела, когда ей казалось, что меня могут обидеть, стреляла без промаха и в плен не брала. – Послушайте, Семён, какое вам в конце концов дело, кто у меня в квартире и как он одет. Идите к себе, разденьтесь до трусов и смотрите на себя в зеркало сколько влезет. И вообще, пошли все вон отсюда!
- Позвольте, Раиса Матвеевна, это не только ваше дело, вы несёте ответственность перед коллективом за нашу безопасность. И потом, должен соблюдаться порядок, - Семён сказал это очень твёрдо, глядя бабуле в глаза.
- Перед коллективом? Не забыл ещё свои любимые словечки, большевик недобитый. По порядку он соскучился! Все знают, что ты был членом партии и что у тебя в квартире портрет Сталина висит.
— Это клевета, у меня в квартире висит портрет Ленина.
- И правда, Семён Аркадьевич, причём тут наша безопасность и зачем звонить в полицию? – это сказала женщина с палочкой и очень интеллигентным лицом. – Вам как бывшему коммунисту не к лицу расовая нетерпимость и поспешные обобщения в отношении афроамериканцев. Вспомните хотя бы Поля Робсона и Анджелу Дэвис.
- У этого негритёнка, кстати, прекрасная фигура, — это сказала сухонькая старушка в огромных очках, которые она тем временем сменила на другие, очевидно, чтобы получше разглядеть Джефа. – Рая, по-моему, это ваша внучка. А что она делает у вас в квартире с этим смуглым юношей?
— А то, что ты, старая выдра, уже лет сорок не делала. Ну, хоть вспомнила, как раздетые молодые люди выглядят. Всё, шлёпай домой, прими успокоительного и ложись спать.
Джеф по-прежнему продолжал стоять посреди комнаты, будто загипнотизированный, под любопытными взглядами старушек. Я подала ему знак, чтоб он оделся. Джеф взял с кресла джинсы и убежал в ванную.
- Раиса Матвеевна, а на каком курсе ваша внучка? Юлечка, детка, как ты повзрослела, надо же, как время летит.
- Раечка, у вас что, новые шторы? Вы мне не говорили…
- Безнадёжное племя! Всё, занавес - театрально воскликнула бабуля, вошла в комнату и захлопнула за собой дверь.
- Юленька, я думаю, тебе не стоит ждать до пятницы. Эти жалкие люди непременно расскажут своим детям то, что видели, а те разнесут по всему городу, так что веди своего Джефа к родителям завтра, пока до них не дошло…
Джеф почему-то не любит это вспоминать, а я обожаю. Когда он сидит и смотрит свой баскетбол, а в раковине гора грязной посуды, я говорю, что обязательно расскажу эту историю детям, когда они подрастут. Тогда он молча встаёт и идёт загружать посудомойку.
Комментарии
Про бабулю
Искренний, добрый, ироничный рассказ с хорошим юмором.После его прочтения остаётся приятное "послевкусие". Спасибо автору.
Добавить комментарий