Этот вечный «вечный вопрос»

Девочкой вместе с родителями смотрела по телевизору фильм «Цирк». Родителям был он знаком с детства. И вот финальные сцены — колыбельная, исполняемая знаменитыми людьми разных национальностей страны Советов над темнокожим ребенком, родившимся в «расистской Америке». «Сейчас будет петь Михоэлс», — шепчет мама. Но Михоэлса не было. Вырезали. Дело, как думаю сейчас, происходило году в 1955-м. Великий советский актер, игравший в еврейском театре на языке идиш, за семь лет до этого был убит бесчеловечной и циничной властью с помощью грузовика-убийцы, после чего назван этой же властью «известным буржуазным националистом и шпионом». Позднее, уже в годы «оттепели», я эту сцену в фильме «Цирк» увидела — Михоэлс в ней незабываем. Если Григорий Александров действительно замышлял антирасистский фильм, то Михоэлс был мощным носителем этой темы. Вот только возобладавший в стране другой вид расизма — антисемитизм делал бессмысленным и лживым интернациональный пафос картины. Разве можно говорить об интернационализме там, где идет борьба с «безродными космополитами»?¹

Эти мысли пришли мне в голову при чтении одной толстой книги.

Про Соломона Михоэлса в этой книге ничего нет. Но почему-то, читая ее, я о нем вспомнила.

Книга называется «Вокруг евреев» и содержит различные материалы — отрывки из дневников, писем, записок, художественные произведения, связанные общей еврейской темой.² Причем, хитроумный составитель (М.Б.Авербух) подобрал материалы так, что рядом с апологией и здравицей соседствуют проклятия и поношения.

Принцип построения этой книги можно обозначить точной и краткой латынью: Pro еt Contra.

Мне кажется, что ее потенциальный читатель (а это полиграфическое чудо вышло, по всей видимости, небольшим тиражом, так что достанется немногим) будет не прочь вместе со мной рассмотреть некоторые из предъявленных аргументов той и другой стороны.

Но вначале несколько слов в сторону.

Зачем вообще поднимать этот вопрос? На каком основании? Разве не понятно, что каждая нация включает самых различных представителей и не может быть определена однозначно как «нация негодяеев» или «нация ангелов»? Как правило, у каждого народа имеются и те, и другие, а больше всего тех, кто посредине. Вполне допускаю, что есть люди, которые «терпеть не могут русских» или «не переваривают немцев». Как правило, в жизни они сталкивались с не самыми приятными представителями этих народов. Но человек порядочный и интеллигентный подобные антипатии старается в себе подавить и уж, во всяком случае, прилюдно их не проявляет — неудобно, смахивает на расизм. Но почему-то в вопросе об евреях многие перестают стесняться. Почему?

Вопрос сложный. После разрушения Второго Храма евреи лишились своего государства и рассеялись по лицу земли. В странах рассеяния оставались они чужаками, так как исповедовали свою религию и часто жили обособленно (как правило, не по своей воле!). Но даже ассимилировавшись с местным населением, переняв его язык и религию, честно служа его науке, ремеслу и культуре, находились они под подозрением и в черный час расплачивались за «грехи» своего племени. Какие грехи? Ну как же — «распятие Господа нашего, Иисуса Христа».

Формулировка явно недодумана. Евангелия, написанные евреями, говорят, что казнили Христа римляне, используя официальную римскую казнь — распятие на кресте. Правда, на казни настаивали иудейские священники, для них Иисус из Назарета был лжепророком и смутьяном. Но вырос-то он в иудейской вере, был обрезан, как все еврейские младенцы-мальчики, жил и проповедовал среди своего народа и чтил Тору — Моисеево Пятикнижие. Он был один из народа, и его последователи и ученики, в дальнейшем ставшие апостолами новой веры, также были евреями. Так проклинать нужно этот народ, породивший всемирную религию христианство и его сердцевину — Христа, или благословлять?

Скажут: а казнь? Все же евреи причастны к ней, и часть из них ее одобряла.³ Тут я призываю вспомнить, как обходились со своими пророками (а для исповедовавших иудаизм Иисус был «лжемессией»!) другие народы. Древние греки — с Сократом (по приговору суда он должен был выпить яд), французы — с Жанной д’Арк, чехи — с Яном Гусом, русские — с Андреем Сахаровым (не забуду документальные кадры: улюлюкающие, топающие ногами депутаты 1-го съезда вместе с Мих. Горбачевым сгоняющие «пророка» с трибуны).

Но вот парадокс: ненависть к евреям существовала еще в дохристианскую эру. Кто не помнит библейский рассказ о царице Эсфири, жене персидского царя Артаксеркса, задумавшего (по наущению злого советника) уничтожить всех евреев в своем государстве! Акция, отчасти сопоставимая с гитлеровской, но в те незапамятные времена счастливо остановленная при самом начале.

Чем-то этот народ во все 5 тысяч лет своего существования мешал, раздражал, вызывал ненависть — и почему-то гонения, как правило, направлялись сверху: со стороны царей, князей, правителей. Евреев изгоняли высочайшими указами из средневековых европейских государств (случалось, что и призывали назад), их утесняли законами. Помню охвативший меня ужас, когда экскурсовод в римской синагоге рассказала, что в Средневековой Италии евреям были запрещены все занятия, кроме сбора тряпок и костей...

На территории России, в основном на юго-западных ее границах (что связано с присоединением к России расчлененной Польши), в 19-20-м веках проживало от 6 до 8 миллионов евреев, то есть большая половина мирового еврейства.⁴ И именно Россия в этот период создала себе славу наиболее антисемитской страны; русское слово «погром» пришло в европейские языки как обозначение «русского решения» «еврейского вопроса».

Материалы, собранные Авербухом, касаются как раз России и охватывают два указанных века. Присмотримся к этим материалам.

Первый раздел носит название «Власть предержащие и властители дум».

Отрывки из дневников и записок Витте, Кони, Победоносцева, Шульгина...

По чину — власть имущие (министр, члены Госсовета, член Госдумы), — и однако же, люди подневольные, вынужденные идти в русле «самодержавных» установок. А самодержцы — они тоже люди, со своими понятиями и нравами.

Вот например, Николай I, оставшийся в истории как «подавитель» дворянского мятежа, приверженец телесных наказаний... Когда к нему обратились с прошением усилить ограничения для евреев, — отказался. Для меня-де подданные равны независимо от вероисповедания, наказываю только предателей.

А вот Александр III, большой любитель искусства, меломан. К нему поступило прошение ослабить притеснения еврейского населения. Отказался. Он-де христоубийцам поблажек не дает. Прямо скажем, не слишком мудрое решение, ввергнувшее в революционное брожение несколько поколений еврейской молодежи и приблизившее катастрофу следующего царствования. По наблюдениям С.Ю.Витте, царь недолюбливал не только еврейское племя вообще, но и некоторых его представителей в частности, — например, тех, кто оказался в его собственной семье. Какой пассаж! Евреи в семье российского самодержца! Проверить не могу, но верю вездесущему Витте, сообщающему в «Воспоминаниях», что Александр III имел нелюбимого зятя — мужа старшей дочери Ксении. Звали ближайшего царева родственника Вел. князь Александр Михайлович и был он «очень красивый молодой человек... несколько еврейского, хотя и красивого типа». Мать его, жена Вел. кн. Михаила Николаевича, по сведениям «последнего русского министра», происходила из банкирской семьи из Карлсруэ...».

При том что записки Витте показались мне стилистически маловыразительными, сама фигура российского министра последних двух царствований меня заинтересовала. Заглянула в интернет и выяснила, что вторым браком этот любимец Александра Ш женат был на «прекрасной еврейке», которую при дворе и в высшем свете, по причине опять же «неправильного происхождения», не принимали. Не думаю, что выступления Витте в защиту еврейского равноправия связаны с его женитьбой.⁵ Как политик проницательный и мыслящий, Витте не мог не видеть, что, «покуда еврейский вопрос не получит правильного, неозлобленного, гуманного и государственного течения, Россия окончательно не успокоится...». Полагаю, что сие было сказано в период революционной вспышки 1903-1905-го годов. И здесь приходится высказать претензии к составителю, не давшему никаких фактических комментариев к приведенным отрывкам, не поставившему под ними дат и не оговорившему, какие посты и в какой период занимали политические деятели, чьи высказывания включены в книгу. Не все читатели готовы, подобно мне, нырять в интернет за хотя бы частичным разрешением этих вопросов.

Меня позабавило, что 100 лет назад, как и сейчас, у России с Америкой были конфликты в связи с «правами человека». Ну, не помещалось у американцев в головах, как можно не впускать людей в страну исходя из их вероисповедания: если ты иудей — шиш тебе приехать в Россию, будь ты даже дипломатическое лицо.⁶

Никак не могу уйти от записок Витте еще и потому, что этот политик увидел «еврейский вопрос» в его государственном масштабе и честно сказал о «руководстве сверху» в деле создания черносотенного «Союза русского народа» («партия бешеных юродивых»), в распространении антиеврейских прокламаций (через Департамент полиции), в организации погромов, самый страшный из которых — кишиневский (1903) был устроен «попустительством графа Плеве», убитого революционерами в следующем году. Антиеврейскую политику правительства Витте называет «идиотской», венец ее — погром в Кишиневе — «свел евреев с ума и толкнул их окончательно в революцию». Добавим от себя: вместе с тысячами других обездоленных и униженных «инородцев», а также с массами обнищавшего «коренного населения», чье вошедшее в поговорку долготерпенье все же имело предел.

В противовес взвешенной «государственной» позиции графа Витте — эмоциональный выплеск Василия Шульгина в крошечном отрывке из книги «Что нам в них не нравится...». Мне бы хотелось прочитать этот текст в большем объеме. Уже сталкивалась с антиеврейскими высказываниями этого незаурядного журналиста, признанного монархиста и антисемита. Только что, опять же заглянув в интернет, обнаружила, что в известном деле Бейлиса (1911) Шульгин выступил против сфальсифицированного властью обвинения (в ритуальном убийстве христианского младенца), за что получил 3 месяца тюрьмы. Очередной парадокс, которых так много в материалах книги!

А в шульгинском отрывке — признание в нелюбви соседствует с признанием силы и крепости. По мнению Шульгина, евреям выгодно лишать русский народ вожаков, ввергая его в хаос; сами же они отличаются «забронированной организованностью».

Смеюсь, так как вспомнила анекдот из книжки одного итальянского еврея. Новый раввин видит, что посреди службы одна часть синагоги встает и начинает выкрикивать ругательства по поводу другой. Раввин обращается к старому-престарому еврею за помощью, спрашивает: как служба шла раньше. Тот рассказывает ход службы, доходит до середины: «И вот тут одна часть встает и начинает ругать другую...».

Нет у евреев никакой особенной организованности, вот и сейчас в московской синагоге два главных раввина: выбирай на вкус. Но ситуация борьбы за выживание, в которую еврейство было ввергнуто веками гонений, поневоле сплачивает, разве не так? Так сплотились русские в первой Отечественной и советские — во второй. У всякого народа есть инстинкт самосохранения. А евреям в России приходилось тяжко, во всем были ограничения: нельзя было жить, где хочется, работать, кем хочется, учиться в гимназиях и высших учебных заведениях, голосовать, иметь самоуправление и много такого, о чем я не знаю. Выскажу одно пожелание. В период Перестройки, годах в 90-х, кажется, «Новый мир» опубликовал существовавший в недрах власти циркуляр, запрещавший принимать евреев на филологический факультет МГУ. Мы лишь смутно догадывались о существовании такового. Возможно, существовал и другой — ограничивающий прием абитуриентов-евреев на литфак МГПИ им. Ленина (не поступив в МГУ и подав документы в «пед», мы с сестрой были огорошены тем, что всех абитуриентов-евреев объединили в специальную группу, из которой в институт приняли нас одних). Судя по всему, тогда, в конце 60-х, в «педе» была «процентная норма». Так вот, читая тексты российских министров и «властителей дум», высказывавшихся «за» и «против» уравнивания евреев в правах с «коренным населением», я, как всякий современный человек, ощущаю нехватку «подсобных материалов». Хочется знать, когда и какие законы принимались касательно еврейского населения, какие ограничения на него налагались в сопоставлении с коренными русскими и с остальными «инородцами». Предполагаю, что многое в отношении евреев законодательно не оформлено — Витте прямо пишет, что большая часть антиеврейских законов оформлялась не через Государственный совет, а через Комитет министров, а чаще — «через особые совещания или просто всеподданейшими докладами». Обращаюсь к издателям: хорошо бы издать свод имеющихся на эту тему документов, чтобы читатель получил информацию не косвенно, а «из первых рук».

Из «властителей дум» нельзя не выделить Достоевского. И не только по причине его писательской славы, но и из-за славы антисемита, которую он стяжал. В романах, по правде, ничего такого не замечено, отдельные мелочи не в счет, а вот в публицистике... В «Дневнике писателя» такое можно прочесть, что оторопь берет, откуда у проповедника смирения нашлось столько яду и ненависти для беззащитного еврейского племени.

Но в теме «Достоевский и еврейство» есть один необыкновенно интересный поворот, и спасибо составителю, его не пропустившему. Имею в виду переписку Федора Михайловича с неким А.Г.Ковнером. Читаешь письмо этого еврея, бывшего банковского служащего, осужденного за кражу денег из банка и отбывающего тюремный срок, и так и представляешь «героя Достоевского». Ковнер лихо перехватил его психологический облик, стиль, даже интонации. Недаром писатель на письмо Ковнера ответил и в «Дневнике» о своем корреспонденте говорит: «человек образованный и талантливый...».

В общении с «конкретными» евреями — тем же Ковнером, милой девушкой, просящей совета в семейных делах, Достоевский совсем не злой, не желчный и не саркастический — отзывчивый, мягкий, доброжелательный. Странная метаморфоза!

Но и обо всем еврейском народе, случается, говорит он нечто совсем не враждебное. Достоевский не был бы Достоевским, если бы свои филиппики против евреев не сопроводил своеобразной хвалой: «... не настали еще все времена и сроки, несмотря на протекшие сорок веков, и окончательное слово человечества об этом великом племени еще впереди». Процитировала — и подумала, что все персонажи книги, высказывающиеся contra, не могли отнять у евреев их сорокавековой истории, неизменности их психофизической организации, верности религии, стойкости и жизненной энергии. Сквозь зубы, разводя руками, словно помимо воли, эти качества признавали. Правда, затем громко кричали про то, «чем вреден еврей» (формулировка Достоевского). И тут в ход шли въевшиеся стереотипы, «мифологемы» косного сознания.

Собственно, набор их не так велик:

— эксплуатируют русский народ, спаивают крестьян,

— захватили банки и печать,

— осуществили в России революцию,

— пишут книги на русском языке, работают на ниве русской культуры,

— не принимают близко к сердцу «русские дела», лишены «русской задушевности»,

— высокомерны, считают себя «избранным народом»,

— трусливы, за деньги готовы на все.

Уф, кажется, перечислила большую часть обвинений, встретившихся в книге и исходящих от таких уважаемых людей, как Ф.Достоевский, Ив. Серг. Аксаков, Ив. Гончаров, В.Шульгин, Вл. Солоухин... До обвинения в питии крови христианских младенцев дело не дошло, а вот про «международный заговор» прочитала... Иван Аксаков в статье, направленной против либералов, защищающих еврейское население от «справедливого гнева» русских крестьян (читай погромов) после убийства Александра второго⁷, договорился до того, что «эксплуататорами» назвал 2 млн. живущих в юго-западных областях евреев. А в другом месте натыкаешься на высказывание консерватора Михаила Каткова, которое легко может сойти за полемический ответ Ивану Аксакову: «В западном крае действительно господствует страшная, поразительная нищета, но это нищета не крестьянская, а еврейская».⁸

Вообще, если покопаться в этой книге, можно найти возражения по всем пунктам «обвинений». Вот Чехов, путешествующий по Сахалину, обогретый и накормленный еврейской семьей, пишет в письме, что никакой еврейской «эксплуатации» он нигде не видит... Вот В.Маклаков в ответном письме Шульгину утверждает, что для объяснения революции в России он не нуждается в «еврейской гипотезе», а М.Осоргин доказывает, что «вся наша революция, от декабристов до большевиков, — типичная русская, славянская революция». Вот Ив. Ал. Гончаров сам опровергает свой пассаж,⁹ что нет-де среди поэтов-«жидов» таких задушевных, как Майков, Полонский, Фет, — будучи неосведомленным, что в жилах последнего, судя по всему, текла еврейская кровь.

Любопытны «обвинения» евреев в писании на русском языке, участии в русской культурной жизни. В этом пункте русские антисемиты сомкнулись с еврейскими сионистами, которые после прогремевших на юго-западе России ужасных погромов конца 19-го — начала 20-го веков разуверились в возможности «мирного сосуществования» с Российским государством и обратили взоры к пока только вымечтанному государству еврейскому. Вопрос требует разъяснения. На заре 20-го века даже Чуковский писал, что евреям не след ходить в русскую литературу, в которой они мало что смыслят, и что есть у них своя, еврейская, коей им и следует ограничиться.¹⁰

Сходные идеи в сборнике высказывают писатели Ал. Куприн, Е.Чириков, В.Астафьев, Вл. Солоухин. А не раз помянутый нами В.В.Шульгин уповал в этом вопросе на Столыпина, которому всего-то «надо было создать плеяду русских писателей и издателей, свободных от еврейского засилья».

Легко сказать «создать плеяду русских писателей»! Писатели не по команде создаются, да и вообще не создаются, а, как сказал уже в недавние дни один еврей, Нобелевский лауреат, они — от Бога. Может, и испанцам не хотелось бы, чтобы их национальный эпос «Песнь о моем Сиде» записал еврей, — да что поделаешь! И «чистокровным арийцам» обидно было, что народным поэтом в их стране числится длинноносый и желчный Генрих Гейне — и во времена Гитлера, как известно, «Лорелея» печаталась без имени создателя...

Национальный гений польского народа Адам Мицкевич — наполовину еврей, еврейского происхождения создатели «нового австрийского романа» во главе с Францем Кафкой. Евреями были Итало Звево и Примо Леви, изучаемые в итальянских школах. Противно и неловко мне это писать, друзья мои. Эти перечисления — атавизм расового подхода, при котором важно не что и как, а кем, какой национальности. В Америке этот подход давным-давно преодолен, все ее жители, независимо от цвета кожи, религии, национальной принадлежности, называют себя американцами. Все приехавшие из России для американцев тоже «русские». Говорю об этом, так как укоренилось мнение, что евреи в Америке выдают себя за русских. ¹¹

Немец Фасмер оставил замечательный этимологический словарь русского языка, датчанин Даль создал еще один уникальный словарь — живого великорусского языка, еврей Розенталь составил свод правил русской орфографии и пунктуации. Спросите, что из этого следует? А то, что русский язык принадлежит не одному какому-то народу, а всем на нем говорящим, писать на нем могут все без изъятья, так же как заниматься исследованиями русской литературы, истории, Пушкина, лицеистов, Павла Первого... Вина ли Тынянова, Гуковского, Эйдельмана, что у них это получалось лучше, чем у других?

Позабавил Вл. Солоухин, сетующий (устами своего alter ego) на то, что, хотя «Фурцева насмерть стояла», чтобы не дать роль Анны Карениной актрисе Самойловой, спасти светлый образ Карениной от посягательств помянутой актрисы не удалось. Не знала, что Самойлова еврейка, но подивилась все тому же примитивному подходу. Разве при подборе актера на роль самый важный фактор — его национальность?! Тогда что сказать об Элине Быстрицкой, чье исполнение казачки Аксиньи одобрил сам автор романа — Шолохов!

Но вообще отрывок из книги Солоухина далеко не забавен. У писателя ностальгия по правлению Сталина, когда планировалось «поголовное выселение евреев из всех основных городов страны на восток, в Биробиджан, а там в лагеря, для постепенного и полного их уничтожения». Он жалеет, «что нет уже на свете силы, к которой можно было бы примкнуть в качестве верного и последовательного солдата». На фоне первого высказывания легко можно представить, что это за «сила» и чем занялись бы примкнувшие к ней «солдаты». Бедная Россия...

Пожалуй, я чересчур увлеклась цитированием тех, кто высказывается contra. В книге звучат голоса русских писателей и общественных деятелей — Л.Толстого, А.Чехова, В.Короленко, В.Соловьева, Ф.Степуна — в защиту евреев. Они, эти голоса, перекрывали хор черносотенцов в дни еврейских погромов, газетных компаний, «процессов». Чехов, к примеру, порвал со своим многолетним другом А.Сувориным, поддержавшим травлю Дрейфуса.¹²

Не хочу распространяться о хвале еврейскому племени,¹³ мощно звучащей в книге. Коснусь лучше случая парадоксального — говорю о писателе Ал. Куприне. Кто не помнит его пронзительного «Гамбринуса», его поэтичнейшей «Суламифи», его славословящей красавицу еврейку «Жидовки» (рассказ приводится в книге). И тут же, в этой же книге, правда, в другом разделе мы видим яростное антиеврейское письмо, направленное Куприным в 1909-м году из Житомира другу Ф.Д.Батюшкову. Читаю эти злые, в сердцах произнесенные слова и понимаю, что сильно досадили Куприну еврейские писатели и газетчики. Распаленный гневом, Александр Иванович выходит далеко за пределы того, что американцы называют «политкорректностью». Но Куприна «заносит» в частном письме — не в статье, не в рассказе. Подумалось: стоит ли придираться к словам, сказанным «под горячую руку»? Ведь вот и мне порой некоторых «соплеменников» хочется назвать... ну, нехорошим словом, и меня раздражают их местечковое нахальство, безграмотность и пронырство.¹⁴

Два слова по поводу подраздела «Зигзаг неудачи» — о сокрытии или отрицании еврейского происхождения. Дело не новое и вполне объяснимое. Так же, как и то, что даже переход в православие, не избавлял бывшего иудея в глазах окружающих от «родового клейма». Принималась во внимание «кровь», что прекрасно проиллюстрировал Гончаров в письме к Вел. князю: «Они — космополиты-жиды, может быть, и крещеные, но все-таки по плоти и крови остающиеся жидами». Так что напрасно Марина Ивановна Цветаева удивлялась, что мужа — Сергея Эфрона, рожденного от русской дворянки и крещеного еврея, числят в евреях. Подзабыла, видать, родные обычаи.

Я сильно задержалась на анализе первого, самого идеологичного, раздела и теперь быстро пробегусь по остальным. Второй раздел «Исполнители и действующие лица», на мой взгляд, почти не отличим от первого — недаром в нем встречаются те же персонажи — Достоевский, Шульгин... Перечитала читанную когда-то в Самиздате переписку Астафьева-Эдельмана — и по-новому поразилась интеллектуальной беспомощности и косноязычию маститого русского писателя. Показалось, что и Натан Яковлевич, видя, что оппонент вооружен одною только грубостью, проникся к нему жалостью и оборвал спор.

Третий раздел озаглавлен «В центре событий», здесь собраны в основном художественные произведения. Жуткие и очень похожие сцены погрома увидены глазами Гоголя, Горького, Бабеля, Серафимовича, Н.Островского и других. Пух из распоротых перин и подушек, глумливую пьяную толпу, убийства, кровь — можно найти у всех перечисленных авторов, но только в «детском» катаевском «Парусе» встретим русского человека, интеллигента-очкарика, активно протестующего против погрома. Дорогого стоит...

Маленький, жалкий, до смерти запуганный, что-то бормочущий на ломаном смешном языке, со странной жестикуляцией — таким изображают еврея и Гоголь («Тарас Бульба»), и Тургенев («Жид»), и Куприн («Жидовка»). Некое клише образовалось и в изображ¹⁵15 Правда, есть в подборке Давид Гурвейс, необыкновенный человек и врач из рассказа «Жид» Мачтета, но мне, например, не хватило в ней чеховского Соломона (из «Степи»), выламывающегося из стереотипа и воплощающего черты бунтаря и смутьяна, что явно присутствует в еврейском генотипе.

Находкой составителя, бесспорно, можно назвать рассказ Н.Л.Наумова «В глухом местечке», замеченный еще Короленко и отражающий еще одну — духовную — ипостась национального характера. И здесь хочется вернуться к Достоевскому и его обличению еврейской («жидовской», по Достоевскому) идеи, «охватывающей весь мир, вместо «неудавшегося» христианства». Имеется в виду власть «материализма», а проще денег, крепнущая в ту пору в европейском мире, но Федор Михайлович почему-то забывает, что «христианская идея» вышла все из того же иудейского источника. А иудеи, как известно, не только «торгаши», «банкиры», «Ротшильды», но и «народ Книги». Ребе Шлойме из глухого местечка — нищий и загнанный пария, как и все его окружение, но живет он жизнью высокодуховной. «Мы углублены в мудрость предков, которой нет дна», — так говорит он о себе и своих учениках из хедера. Этот жалкий и нищий еврей во время субботней проповеди становится властелином и своей паствы, и своей судьбы; премудрость Писания уводит его прочь от голодной и унизительной реальности.

Свою статью начала я с воспоминаний о фильме «Цирк», с его великой интернациональной идеей, с чернокожим малышом, которого баюкают и качают на руках «дети разных народов» советской страны. Книга «Вокруг евреев» заканчивается рассказом Андрея Платонова «Алтэрке» — о еврейском мальчике, спасенном красноармейцами от беспросветно мучительной жизни в «панской Польше». Рассказ написан в 40-м году и, конечно, связан с советской оккупацией Западной Украины по договоренности с Гитлером. Но рассказ чистый, добрый и очень человечный. Наверное, Платонов, как и создатель «Цирка», верил, что Советская власть должна выступать против бесчеловечности и расизма. Его ли вина, что реальная жизнь складывалась по-другому?

Спасибо Марку Авербуху за возможность взглянуть на пресловутый «еврейский вопрос» с разных сторон и с разных точек зрения. Думаю, что к этой теме и к подобного типа изданиям еще не раз будут обращаться. Первопроходцу легко было утонуть в необозримом море материала — но он и сам не утонул, и читателям не дал, сопроводив превосходно изданную книгу библиографией и именным указателем.

¹ Власти «двоились» в своих обвинениях против талантливых евреев, к ним почти в одно и то же время (1948-1952-й) применялись обвинения как в «еврейском национализме», так и в «космополитизме». Любопытно, о каком «национализме» могла идти речь, если «сталинское определение нации» лишало евреев права считаться «нацией»?

² Вокруг евреев. Составитель М.Б.Авербух. Credo. Филадельфия, 2007

³ 3 Рассматриваю здесь сообщения Евангелий глазами наивного читателя - как описание имевших место и достоверных событий. В противном случае, вопрос о «вине» евреев отпадает сам собой.

⁴ Беру данные из статьи В.В. Шульгина, написанной, как полагаю, году в 1925-м .

⁵ Образец подобного мышления можно найти в этой же книге в записках Г.Б. Слиозберга, видящего причины «сдержанности в отношении еврейского вопроса» Ан. Фед. Кони в том, что он «был несомненно еврейского происхождения».

⁶ В «Воспоминаниях» С. Ю. Витте рассказывается об американском после в Турции, неком Штраусе, которому, ввиду его иудейского вероисповедания, был затруднен въезд в Россию. Следствием этих «расистских» законодательных ограничений стало денонсирование американцами торгового договора с Россией.

⁷ Александра второго убили деятели «Народной воли», возглавляемой Ан. Желябовым и С. Перовской.

⁸ Слова Каткова приводятся в статье Владимира Соловьева.

⁹ Гончаров обращается в письме к поэту – вел. кн. Константину. Как мне кажется, высказывание по поводу «жидов»-литераторов продиктовано не глубинным антисемитизмом писателя, а желанием быть на одной волне с собеседником.

¹⁰ См. мою статью « Где был ЧиЖик? Чуковский и Жаботинский». Побережье. №14, Филадельфия, 2005.

¹¹ См., например, в рецензируемой книге запись А. Суворина в Дневнике «В то время как за границею евреи называют себя русскими, мы отрицаемся от самих себя».

¹² Для меня бесспорно, что причисление Чехова (как и Булгакова) к антисемитам, основано на недоразумении.

¹³ Пусть не посетуют на меня те, кто хотел бы услышать эту хвалу. К слову сказать, сами евреи испокон веку занимались самокритикой, то в форме обличений (начиная с пророка Иеремии), то — насмешки (бесчисленные «одесские» анекдоты).

¹⁴ Для тех, кто сочтет эти качества «родовыми» признаками евреев, привожу слова Розанова о русских: «Подавайте нам Иоанна Грозного. Эту хлыстовскую политику, со скорпионами, обедней, трезвоном, юродивыми... Богомерзкую и безумную. Она всему миру противна, но нас-то, русских, она одна и насытит».

¹⁵ 15 В «Жиде» Тургенева сквозь надуманный мелодраматический сюжет проглядывает что-то трогательное и настоящее. Кстати, в «Жидовке» Куприна еврей-трактирщик неуловимо похож на тургеневского Гиршля, а его жена — на дочь последнего, красавицу Сару. Схема взаимоотношений героев в обоих рассказах, как кажется, восходит к библейской истории об Аврааме, Сарре и фараоне.