Жук

Вы - жук. Вам выпало явиться на этот свет жуком, ничего уже теперь не поделаешь и не изменишь. Вы крупный, преуспевающий блестяще-чёрный жук. У вас жёсткие глянцевые надкрылья с продольными бороздками, мощная головогрудь, в передней части которой вздымается небольшой рог, сильные челюсти, булавовидные усики, постоянно нащупывающие путь, и шесть крепких, членистых ног.

Вы умеете, но не любите летать, вам легче проползти какую-нибудь сотню ярдов, чем расправить крылья. Живёте вы в замечательном, давно уже упавшем и наполовину сгнившем стволе дуба, в котором вы, на пару с вашей Избранницей, прогрызли уйму ходов, глухих или с выходом на поверхность. Вы питаетесь гниющей древесиной, мёртвое дерево даёт вам всё необходимое для жизни: обильную, вкусную пищу, тёплое жильё, защиту. Спокойно в нём и уютно, хищникам, если б даже они пожелали давиться вашим хитином, вас не достать. У вас мало врагов и совсем нет соперников, не считая других таких же жуков.

В ваших головных ганглиях не складывается раздельных, отчётливых мыслей, в них клубятся чувственные образы, смешанные с наследственным знанием. Но вы твёрдо убеждены: ваша Подруга - прекраснейшая из жуков. С тех пор, как Она встретилась на вашем пути, вы не помышляете о другой. Вы постоянно общаетесь с Ней, перешёптываетесь на своём жучьем языке, - и, пусть в нём немного слов, вы умеете поведать Ей о своей любви! 

Вы одинокий старик. Вы являетесь гордым обладателем крупного носа с фиолетовыми прожилками, тёмных мешков под глазами и по-бульдожьи отвислых щёк, покрытых пятидневной щетиной: бриться вам лень, да и незачем. Добавьте сюда самодовлеющее, прущее поверх пояса брюхо - вот вам скорбный портрет бывшего ловеласа, любимца женщин целого микрорайона, друга Эроса и Афродиты. Неотвратимо приближаясь к распаду физическому, вы, однако ж, не позволяете себе пасть духом, вы гоните прочь мысли о смерти и стараетесь пореже вспоминать дорогих покойников.

Вам совершенно необходимо пожить ещё, протянуть хотя бы несколько лет, чем дольше, тем лучше! Ибо старик-то вы несомненный, а вот вполне ли вы одиноки - это спорный вопрос. Ведь стоит только замедлить шаг, повертеть головой, - и вы увидите, как мелькают меж кустов, то справа, то слева от тропинки красная футболка с синими шортами (форма спортивного клуба ЦСКА, между прочим). То ваш отпрыск, 12-летний Котя, рыщет по лесу в поисках всякой живности.

Местный лес, надо сказать, - не чета его равнинному подмосковному собрату, где единственная опасность исходит от проржавевшей консервной банки или разбитой чекушки. Здесь, в окрестностях Вашингтона, крутые холмы сменяются шальными оврагами, а разнокалиберные каменья не дают и шагу ступить: как-никак, предгорья Аппалачей. Растения же, в особенности кустарники, считают своим долгом выставить во все стороны острейшие колючки, так и норовящие впиться в ваше мягкое тело. Уязвить незваного гостя спешат лианы ядовитого плюща, агрессивные осы, змеи (включая ядовитую copperhead), клещи, пауки. Кстати, не забыть: когда вернёмся домой, осмотреть Котьку на предмет клещей! Заодно смазать йодом самые глубокие царапины - их наверняка будет множество. А к вечеру, если появятся на коже красные чесучие пятна от плюща, - обработать гидрокортизоновой мазью!

Сейчас вся ответственность за Котю на вас. Согласно условиям развода, половину дней мальчик должен проводить у матери. Но частенько эта шалава исчезает незнамо куда, - а вы и не возражаете, вы только рады такому повороту событий. Однако - остановись, старина, нет смысла честить её, хоть и бывшую! Будем делать вид, что у вашего единственного, горячо любимого сына - прекрасная мать! Мда... лучше некуда... Взять хоть прошлый год: ни за фиг ни про фиг эта шикса... пардон, эта стройная молодая газель взяла и на целый месяц умотала к чёрту на куличики, на Тайвань.

- Какой ещё Тайвань, какие у мамы могут быть дела на Тайване? Ты, наверное, имеешь в виду Таиланд?

- Нет, пап, мама поехала на Тайвань.

И вправду, какое-то время спустя вы находите в комнате сына конфету "Made in Taiwan".

Чёрт знает, где она шляется теперь. Впрочем, вам-то что за дело? Пускай провалится, нехай сгибнет вместе со своими хахалями! Вы обойдётесь, вы справитесь! Но - стоп, чувак, стоп! Мыслить таким образом не продуктивно! Вы престарелый старик, не сегодня завтра вы можете слететь с копыт, а то и вовсе перекинетесь, - с кем тогда останется Котя? Пусть будет у мальчишки здоровая, успешная мать! Такой вы, понимаешь, горе-альтруист: желаете ей только добра, - ей, причинившей вам чёртову уйму несчастий и потерь!

Хорошо, не выписали б вы в Штаты эту... эту элегантную, легконогую серну, - легче бы вам, спрашивается, жилось? Хрен с два! Пожирнее, конечно, смотрелись бы ваши банковские счета. Только бродили б вы сейчас в гордом одиночестве, не бегал, не проказничал бы под боком Котенька, сынок, свет в окошке! Притом следует-таки честно признать: сами вы - тоже далеко не подарок!

Вспомнить хотя бы ту историю с анализом ДНК. У вас, у кареглазого, родился голубоокий младенец... голубоокий? Вернее будет сказать: распахнувший свои светло-голубые зенки. Зашевелились тогда, забурлили в груди мерзкие подозрения, всплыли в памяти анекдоты, истории про старых мужей. И вы не стерпели: выписали чек на сто пятьдесят долларов, собственноручно взяли кьютипсом соскоб слизистой из ротика у вопящего чада (у себя тоже, конечно), отослали в лабораторию. С дрожью ожидая ответа, вы угрюмо размышляли о страшных карах, которые падут на голову коварной супруги, если...

Но ровно через две недели пришёл результат: с вероятностью 99,99% ребёнок - ваш. Во искупление вины вы явились домой с большим букетом - но ущерб был уже нанесён, отношения в очередной раз напряглись.

Э, да разве в одном эпизоде дело? Раньше ли, позже - блудливая эта овечка... виноват, шаловливая козочка всё равно ускакала бы прочь. Двадцать четыре года - слишком большая разница, коли вы не Олег Табаков и не Ричард Люгнер. Умчалась, унеслась, цокая острыми копытцами, - а вам, брат, под семьдесят, кому вы на фиг сдались? 

И вот свершилось: после страстного соития Она отложила в гниющее дерево две дюжины драгоценных, перламутрово-блестящих яичек! Волнений было немало: как-никак продолжение рода - важнейший этап в жизни каждого уважающего себя жука! Но всё обошлось, теперь вы вдвоём оберегаете своё сокровище, стережёте, проветриваете, переворачиваете, увлажняете яички. И ждёте не дождётесь, когда, наконец, вылупится первая личинка.

Малышка не сможет кушать самостоятельно, вы хорошо помните это, вы и сами были личинкой. Счастливые родители станут ухаживать за малюткой денно и нощно, кормить пережёванной древесиной, чистить и ублажать, учить жизни на своём древнем языке. А крошка будет быстро расти, схватывать уроки на лету и совсем скоро ответит вам на том же наречии. Потом прибавится забот, появятся остальные личинки, оба вы с ног собьётесь, со всех ваших совокупных двенадцати ног, чтоб их обиходить. Когда старшей личинке придёт время окукливаться, вы поможете ей соорудить надёжный кокон. А когда выйдет из кокона молодой жук, ваш первенец, он (или она) станет помогать вам во всём, на равных с родителями ухаживать за братцами и сестрицами - покуда не настанет его черёд покинуть отчий дом, выбраться на волю, отправиться на поиски своего бревна, своего счастья...

Сегодня вы пробудились в особенно скверном расположении духа. Приготовляя Коте немудрящий завтрак (сами вы не завтракаете, чтоб насолить этому ненасытному пузу), насвистывали Высоцкого:

Ни кола, ни двора,

И ни рожи с кожей,

И друзей ни х@ра,

Да и быть не может...

Прибравшись и помыв посуду, вы героическим усилием оторвали юного игруна от компьютера, предложив прогуляться по лесу, - на что ихнее высочество милостиво согласились. А в лесу сейчас - благодать! Ещё не накатил зной, лёгкий ветерок колышет молодую листву, журчит неподалёку речка, почему-то называемая здесь ручьём. Блики света играют на тропе, выстреливают из-под ног изумрудные, под цвет травы жуки-скакуны, порхают меж ветвей нежные синекрылые стрекозки (именуемые "красотками-девушками" - все, даже самцы), кричит голубая сойка, цокает возмущённая вашим появлением белка, с треском ломая кусты, улепётывает испуганный олень. Вы расслабляетесь, время замедляет свой ход...

Но главное - Котьке тоже не скучно! Уже часа полтора без передышки переворачивает он камни и стволы, азартно изучает подколодный мир: червей, слизней, мокриц, тараканов, многоножек, муравьёв, - кого там ещё?

- Малыш, - кричите вы, - давай всё же поосторожней! Помнишь прошлым летом, гнездо шершней?

Великая штука - наследственность! Ведь это в вас он - такой любитель природы, юный, понимаешь, натуралист! Сами вы подростком увлекались энтомологией, собирали бабочек и перепончатокрылых. О чём горько сожалеете (ох, если б об одном только этом!) Но в ту отдалённую эпоху мало кто сознавал, что умерщвлять Божьих тварей, вас лично не атакующих и не потребных для пропитания, - грех! В своё оправдание вы можете сказать, что ловили насекомых не для забавы, а вроде как ради науки, результаты сборов передавали в Зоологический Музей. Посещали кружок юных биологов Московского зоопарка, другой ещё кружок на кафедре энтомологии Биофака МГУ. 

Вам нравится представлять себе нынешнего энтомолога, какого-нибудь бородатого аспиранта, как он, встав на лесенку, достаёт из высокого, разящего нафталином шкафа ящик с одиночными пчёлами. Вытаскивает ватный матрасик, читает карандашную надпись: "Карадаг, Коктебель. 10 июля 1965 г. Э.М.". И думает: "Кто, интересно, был этот Э.М.? Шестьдесят лет назад... давно уж, поди, и кости его истлели..."

Но нет, вы ещё здесь - ибо в середине шестидесятых были подростком-старшеклассником, чуть постарше Котьки. Ранним утром неслышно, чтоб не будить отца, вы вытаскивали из-под кровати большой белый сачок, хватали на ходу флягу и ломоть хлеба и уходили в горы - благо, Карадаг открыт был для всех. В сумке бок о бок с фляжкой покоилась морилка, профессиональная, как и сачок. Выданная под расписку, она являла собой майонезную баночку с притёртой пробковой крышкой, на дне которой, залитый гипсом, лежал фунтик с цианистым калием. В отличие от простых эфирных морилок, это орудие смерти действовало мгновенно, не позволяя насекомым повредить себя или своих собратьев. Несмотря на осторожность и пиетет, морилку вы всё-таки кокнули, - тогда пришлось, согласно инструкции, закопать осколки ея на глубину не менее полуметра.

Классно было часами бродить по Карадагу, взбираться всё выше по обрывистым склонам, брести без троп и дорог, перепрыгивая через расщелины, протискиваясь меж камней, избегая колючек. От красотищи окружающих скал захватывало дух, дальние отроги синели сквозь туманную дымку (в самом деле синели - или это память, усвоив прочитанное и просмотренное, услужливо выдаёт на-гора желаемый результат?)

Далеко внизу сверкало под лучами синее-пресинее Чёрное море, крошечные волны накатывались на жёлто-серый пляжик маленькой бухты. Трещали невидимые кузнечики, в розовых соцветиях чертополоха копошились блистающие бронзовки, бочком оттирая мохнатых шмелей. Над пёстрыми купами цветов кружили роскошные перламутровки, адмиралы, бархатницы, бабочки поскромнее, - толстоголовки, голубянки.

Средь этого разгула природы вдруг натыкались вы на осколок прошлого: разрушенную татарскую саклю, заброшенный колодец, одичавшие яблони. Забыв об опасной ноше, вы прыгали по каменьям, аки горный тур, размахивали сачком, отлавливая одиночных пчёл: жёлтовато-чёрных, вымазанных пыльцой андрен, халиктусов с полосатыми брюшками, металлически-зелёных осмий. Если и случалось вам сверзиться и ушибиться, то, видимо, без последствий, потому что памяти о тех грехопадениях не сохранилось... 

Да, славное было времечко... Вновь вы оказались в Коктебеле двадцать два года спустя - справным, подбористым мужчиной в расцвете сил. Насекомых уже не ловили, - совсем другая была охота, другая добыча. В том августе вы закрутили три красивых курортных романа. Из которых один, с юркой рыженькой лисичкой Наташей, тянулся потом ещё пару месяцев в Москве. Параллельно с прочими романами. Можно ли назвать вас безнравственным, дурным человеком? Пожалуйста, если приспичит, - только разве вы кого-то обманывали, кому-то что-нибудь обещали? Вы дарили цветы, вы раскошеливались на подарки. Обидеть женщину, задеть её достоинство - Боже упаси! Даже, расставаясь с очередной дамой, вы умели обставить дело так, будто это она вас бросает. Трюков было несколько, вот самый простой: расплачиваясь за такси, вы требовали с водителя всю сдачу, скандалили из-за копейки. Действовало убойно, покупались практически все: приняв ваше жлобство за чистую монету, прекращали с вами, презренным, всякие отношения. Лишь однажды фигуристая виолончелистка Катя раскусила игру: глянула в упор, прищурилась, усмехнулась:

- Ну ты, Эдик, и жук! Жучина! Лицедей-любитель! - Развернулась и пошла прочь. На ходу, чуть притормозив, бросила через плечо: 

- Счастливо расставаться! 

Смысл её слов был ясен, однако, вернувшись домой, вы всё же заглянули в словарь: "Жук... Значение... 3) разг., шутл. или неодобр. о ловком, хитром человеке, плуте, проныре". Да много ли вы, спрашивается, наловчили, кого перехитрили? В конечном итоге - самого себя! И такая ли это изощрённая хитрость - покинуть женщину, к которой не испытываешь чувства? Словно мотылёк, перепархивали вы с цветка на цветок, ни на ком не задерживаясь (довольно двусмысленное выражение в этом контексте!), жили, не печалясь, как птица на ветке. Не о вас ли сочинил стих современник Пушкина, забытый поэт Бахтурин:

Ни с слезой, 

Ни с тоской 

Молодец не знался, 

Попевал 

Да гулял...

Вот и догулялся!

Так бы и сошли в хладную могилу свою стылым, как ледышка, никого после родителей не возлюбив. Да напоследок сжалилась, видать, судьба...

Вы только что завершили, догрызли ладный, уютный туннельчик со сферической камерой на конце. Всё готово теперь к приёму личинки, можно немного передохнуть. Но едва лишь вы собрались расслабиться, как яркий свет ворвался в вашу обитель, хлынул со всех сторон, и неведомая сила, крепко сжав ваше тело, вознесла вас высоко в воздух. И вот вы висите, подвешенный, и тщетно пытаетесь вырваться.

Вы сопротивляетесь что есть мочи, вы дюжее насекомое, вы способны тащить груз, в двести раз превышающий ваш собственный вес, - но слишком уж неравны силы! Тогда вы делаете попытку устрашить неведомого агрессора: вращаете ногами, скрежещете челюстями, изрыгаете проклятия и угрозы - бесполезно, с тем же успехом вы могли бы пугать скалу! Ничего не попишешь, вы ставите крест на своей судьбе и сосредотачиваетесь на другом: нужно предупредить Её, послать пронзительный, громкий сигнал, дать знать, чтоб Она спряталась, затаилась, не пыталась вылезти и помочь! Если Она уцелеет - у вашего потомства останется шанс!

То чудовищное, что держит вас на весу, то неясное, огромное, закрывающее полнеба, начинает двигаться, изрыгая страшные, громоподобные звуки. Другой гигант появляется рядом с первым, тоже испускает рёв. Это конец: такие сожрут, не поморщатся! Как вдруг хватка ослабевает, и ваше тело погружается в мягкую, благодатную труху. Наступает полная тьма. Неужто - пронесло? Неужели - спасён?

- Пап, иди скорей, глянь, кого я нашёл!

Вы продираетесь через кусты, спешите на зов. Сын, радостно улыбаясь, предъявляет свою находку: здоровенного чёрного жука. Держит правильно, большим и указательным пальцами за бочка, чтоб не оцарапал, не укусил. Насекомое яростно протестует: шевелит в воздухе лапками и громко, смешно пищит. Звуки более разнообразные и иной тональности, чем скрип, издаваемый в такой ситуации жуком-усачом. Ну-ка, глянем, что за зверь?

- Поднеси поближе, дай рассмотреть! Поверни ко мне головой. Теперь брюшком.

Чем внимательнее вы изучаете добычу, тем сильней делается ваше недоумение. Огромный блестящий жук, сантиметра, наверное, четыре в длину - вам, бывшему энтомологу, следовало бы с лёгкостью распознать столь приметное насекомое! Но увы: вы не только не знаете, что это за вид, вы не представляете даже, к какому семейству он относится!

- Усики булавовидные, небольшой рог. Но это не жук-носорог, вообще не из скарабеид. Крупная головогрудь, однако, не чернотелка. Вот так номер! Сделаем-ка мы пару снимков! Вот так. Теперь можешь отпускать. Обещаю найти про него всё, что только наличествует в интернете.

- Пап, а можно я домой возьму? В банке у нас поживёт!

- Нет, Костя, забирать диких животных из природы недопустимо! Где ты его нашёл?

- Хотел вон то бревно перевернуть, а оно разломилось, и там, в серединке, сидел этот громадный жук.

- Посади его обратно, будь другом. И прикрой верхней половинкой, сделай всё, как было. Разве можно уносить? А вдруг у него семья, дети?

Насчёт семьи вы, конечно, шутите. Жук же - какая там может быть семья...

Котя доедает свой питательный, но не больно вкусный обед (прилично готовить вы так и не научились), когда вы являетесь с докладом.

- Всё разузнал, всё выяснил! Твой жук относится к отдельному семейству, ни один представитель которого не живёт на территории СССР - неудивительно, что я о них даже не слышал. Тропическое, понимаешь, семейство, называется Passalidae, а сами жуки - Bess Beetles. По-русски почему-то - сахарные жуки. Данный вид, horned passalus, - самый северный из всех, единственный, который доходит до широты Вашингтона. Живут они в гниющем дереве, его и едят. Но вот что совершенно замечательно: жуки эти умеют разговаривать! Можешь себе вообразить? Издают звуки, потирая крылышко о спинку, это называется стридуляция. Причём каждый звук имеет своё значение, вроде наших слов! Уже известно 14 разных звуков. И другая поразительная особенность: они действительно живут семьями, самка и самец совместно выкармливают личинок!

- Кормить-то их зачем? Сами, что ли, дерева не могут поесть?

- В том-то и дело, что нет. Потому что из трёх пар ножек две изменены у них таким образом, чтоб тоже издавать звуки! Когда родители к ним обращаются, личинки отвечают на том же языке. Представляешь? Вот этого вот - никак я не ожидал! Конечно, многие другие насекомые издают звуки: кузнечики, например, цикады, всякие там сверчки. А муравьи с пчёлами тоже ухаживают за потомством. И тоже могут обмениваться информацией. Но чтоб жуки, "глупые" жуки! 

- Ни фига себе! - Котька впечатлён. - Как хорошо, что ты не позволил его забрать! Личинки с голода помереть могли!

- Ага. - Вы на мгновение умолкаете. - Когда мама приедет, скажи ей как-нибудь невзначай: даже у жуков папа с мамой живут вместе, сообща воспитывают детёнышей!

Котя отвечает не сразу. 

- Она не вернётся, пап.

- Знаю, малыш.

- Я люблю тебя, пап. Никогда не брошу тебя, никогда!