Чем дальше я отъезжал от центра города, тем гуще, как мне казалось, шёл снег. Белый занавес колыхался перед лобовым стеклом, в свете фар по дороге металась из стороны в сторону позёмка, и было слышно, как завывает ветер. Такие снегопады в марте – это как компенсация за февральские дожди. В машине тепло и особенно уютно в такую погоду, но я не расслаблялся ни на минуту. Хоть и четыре часа ночи, и машин на дороге нет, – зимняя езда всегда опасна. Я заблаговременно оттармаживался перед перекрёстками, медленно и плавно входил в повороты, но машину всё равно периодически немного заносило. На прямых участках дороги уходил в средний ряд, скорость держал километров 40, и всё равно оказался не готов к тому, что вдруг в поле моего зрения появился какой-то мужик, бегущий через дорогу с правой стороны.
Среагировал я мгновенно, но зима, мороз и снег сделали столкновение почти неизбежным. В какие-то доли секунды у меня в голове пронеслись все возможные варианты дальнейших событий. Если руль влево и по тормозам – то занос, и мужика я сбиваю; если руль вправо и по тормозам – всё равно занос, и всё равно я его сбиваю; если сразу по тормозам и выжать сцепление – на сто процентов занос с теми же последствиями. Спасло нас обоих, скорее всего, то, что мужик сообразил, что сейчас ему придёт трындец, резко развернулся и побежал обратно. Как он сумел это сделать на обледеневшей дороге – это для меня загадка. Я же вывернул руль влево до упора и вдарил по тормозам и, естественно, машина тут же ушла в занос. Попробовал повернуть руль в сторону заноса – бесполезно, машина была не управляема. В зеркало заднего вида я успел увидеть, как задним бампером всё равно зацепил этого мужика, и его от удара тоже закрутило волчком, а потом у меня перед глазами всё замелькало с бешеной скоростью…
Когда вращение прекратилось, и я более-менее пришёл в себя, машина стояла мордой в ту сторону, откуда я ехал, а метрах в десяти-пятнадцати от неё в свете фар чернело тело лежащего на спине мужика, которого я только что убил.
Я открыл дверь, и меня вырвало. Только откинулся на спинку сиденья и глотнул холодного воздуха, весь мокрый от ужаса, как спазмы снова скрутили мне желудок, и меня опять вырвало. Посидел ещё немного, упёршись лбом в рулевое колесо и понимая, что спешить уже некуда. Потом кое-как выбрался из машины и на подкашивающихся ногах потащился в сторону мужика. А когда до него оставалась где-то метра два-три, он неожиданно сел, как чёртик из табакерки, и произнёс странно знакомым мне голосом:
– Зачёт вам, молодой человек! Зачёт! Не бросили погибающего на дороге…
Ё-моё! Я чуть не рухнул возле него! Это был Президент!!!
В городе постоянно циркулируют какие-то дикие слухи – неизбежное зло больших муравейников: Президент, мол, по ночам одевается попроще и идёт в народ (а оно ему надо?!), что на Чертаново упал НЛО, а за ЖКХ скоро надо будет платить в долларах. Слышать это было смешно, но люди в это верили. И вот теперь передо мной на зимней дороге явилось наглядное подтверждение этих слухов (я о Президенте, а не об НЛО). Одет Президент был как обычный человек: чёрная вязаная шапочка, чёрная куртка на синтепоне с капюшоном, джинсы и зимние ботинки. Плюс лёгкая небритость. Всё это вкупе доводило маскировку Президента до идеала: узнать его было непросто.
У меня и без того богатая фантазия, а уж сейчас, под воздействием адреналина, она разыгралась уже не на шутку. Я уже видел строки в полицейском протоколе: «Гражданин имярек, двигаясь на личном автомобиле по встречной полосе со скоростью, в два раза превышающей скорость света, совершил…». И не скажешь ведь, что были ночь-метель и Президент перебегал улицу вне зоны пешеходного перехода. Это, скорее всего, мне предъявят: «А что это ты, сукин сын, разъездился на своей сраной машине там, где Президент пешком ходит?» Ату его, ату!
– Помогите-ка мне встать, молодой человек, – сказал Президент, прервав таким образом мои невесёлые размышления.
Я упёрся своими ботиками в его ботинки, протянул ему правую руку, за которую он немедленно ухватился, и осторожно поставил Президента на ноги. Он, как ни в чём не бывало, стал отряхивать с себя снег, а я деликатно помогал ему.
– Как вы себя чувствуете, господин Президент? – задал я ему чисто риторический вопрос, поскольку и так понятно было, что чувствует он себя неплохо («Не ушиб ли я вас во время последней встречи?» – уронил Воробьянинов).
– Всё в порядке, юноша. Всё в порядке. На мне столько арамида и разной другой лабуды, что, мне кажется, даже если я случайно столкнусь с танком, – он тут же заржавеет или оплавится.
«Вот это да!» - восхищённо подумал я. А вслух спросил:
– Может быть, подвезти вас куда-нибудь?
– Куда? – заинтересовался Президент.
А действительно – куда? В Кремль, что ли? Или где он там живёт? Так меня туда и на пушечный выстрел не подпустят…
– Ну, хорошо, – сказал Президент. - Вам заправиться надо?
Я на секунду задумался:
– В принципе можно.
– Ну, вот и поехали, – принял окончательное решение Президент и пошёл к моей машине. На ходу обернулся ко мне и подстегнул:
– Поехали, поехали…
Я рванул за ним, на ходу раздумывая, открыть ему дверь или он сам её откроет. Президент подошёл к машине, открыл дверь и уселся на переднее сиденье, рядом с водительским. Я нырнул на своё место, завёл машину, осторожно развернулся, и мы покинули место ДТП.
«Это бред какой-то», – думал я, потихоньку набирая скорость. - Я еду в одной машине с Президентом. Но это только в том случае, если сейчас я действительно еду в своей машине с Президентом, а не валяюсь без сознания с разбитой головой, врезавшись в фонарный столб, и галлюцинирую, как Олдос Хаксли».
– Вас как зовут, молодой человек? – спросил Президент.
– Игорь, – ответил я, и зачем-то тоже спросил. – А вы точно Президент? А то слухи разные ходят…
– В натуре – прикинь, братан! – восторженно всхлипнул Президент, но тут же взял себя в руки и, солидно откашлявшись, добавил. – Да, я –Президент.
– А вы не боитесь? – снова спросил я (ну, не ехать же молча: надо было как-то развлекать гостя).
– И чего я должен, по-вашему, бояться? – усмехнулся Президент.
– Ну, – заюлил я, – один, ночью, без охраны… Да и не пользуетесь вы сейчас особой любовью у народа.
– А вы, Игорь, думаете, что всенародная любовь является гарантом безопасности? Вспомните-ка лучше Кеннеди. Помните, чем закончилась эта всенародная любовь? Пулей в голову. И вообще, вся история прошлого века показала, что искреннюю любовь народ испытывает только к диктаторам, а ко всем остальным правителям он, в лучшем случае, равнодушен. И по поводу «один и без охраны» вы тоже ошибаетесь.
– А когда…
– Всегда! – рявкнул Президент, и я заткнулся. Так и ехали, уже молча: я, напряжённо глядя вперёд, а Президент равнодушно в окно – до самой заправки.
Снег всё шёл и шёл, и, когда я свернул к заправке, машину немного занесло, но я тут же её выправил, и мы спокойно подъехали к одной из восьми колонок. Машин на заправке не было, и я выбрал ту колонку, что была ближе к магазину. Заправщика тоже не было. Пока я открывал бензобак, Президент ушёл в магазин, огромные витрины которого освещали всю заправку. Я вставил пистолет в горловину бензобака и пошел вслед за Президентом. Автоматические двери плавно разошлись, и вместе с облаком снега я попал внутрь этой стеклянной музыкальной шкатулки. Определился, где касса, и двинулся в ту сторону. Президент куда-то пропал. За кассой сидела разбитного вида деваха с нарисованными бровями, миллионом тонких косичек на голове и в фирменной футболке с таким широким и глубоким (как ворота гаража для большегрузов) декольте, что места для игривых фантазий уже не хватало. Что там было под прилавком, я и представить себе боялся. Расплатился с ней картой и пошёл искать Президента.
Нашёл я его в закутке, который скрывал от взора посетителей всё, что там творилось. А творилось там следующее: в кресле, вытянув вперёд ноги и свесив руки чуть ли не до пола, бессильно уронив голову на грудь, самым наглым образом спал охранник. Президент стоял перед ним, засунув руки в карманы куртки, покачиваясь с пяток на носки, и брезгливо рассматривал эту дивную картину. Спящих министров он точно раньше уже видел, а вот со спящим прямо на рабочем месте охранником явно столкнулся впервые.
– Повесить бы его, – мечтательно сообщил мне Президент с нотками Остапа Бендера в голосе, – да вот только Заратустра не позволяет.
Постоял ещё немного и пошёл в зал. Побродил среди стеллажей и остановился у стеллажа с сигаретами. Взял пачку «Camel» и направился в сторону кассы.
– Вы же не курите, господин Президент, – cказал я шёпотом в его затылок.
– Молчи, дурак… – последовал ответ, и я решил, что дальше буду только смотреть.
На кассе деваха поднесла пачку сигарет к ридеру и сообщила:
– С вас 200 рублей, – и тут же спросила. – Картой или наличными?
– Одну секунду, девушка, – попросил Президент, с сомнением поглядывая на её декольте. – Вон там, на стеллаже, где я взял эту пачку, написано, что она стоит 150 рублей.
– 150 – это старая цена, а новая – 200, – раздражённо отрапортовала кассир. Ясно было, что она не узнала Президента и ещё не понимала, во что она уже вляпалась.
– И откуда вдруг взялась эта новая цена? – вкрадчиво поинтересовался Президент.
– Акцизы подорожали – вот вам и новая цена, – отрубила деваха. Она всё-таки сообразила, что накосячила и забыла поменять ценники, но и доплачивать свой полтинник в кассу ей совсем не хотелось.
– А где старший смены? – упорствовал Президент.
– Нет никого, – пошла ва-банк кассирша.
– Ну, хорошо, – обречённо вздохнул Президент, расстегнул куртку и сунул правую руку себе подмышку. Я обмер. Но он вытащил оттуда всего лишь мобильный телефон (или что-то похожее на мобильный телефон), что-то нажал на нём и убрал его обратно.
– Давайте подождём специалистов, – кротко сообщил Президент кассирше. – Они скоро будут.
– А чего ждать-то, чего ждать-то? Или берите… – верещала эта дурища, но её уже никто не слушал: Президент опять пошёл рассматривать стеллажи с товаром, а я обернулся к стеклянным входным дверям, ожидая, что вот сейчас раздастся визг покрышек, подлетят чёрные микроавтобусы или вертолёты вдруг приземлятся и из них полезут… Кто полезет: полиция, ОМОН, спецназ, ФСО или ещё кто? Картинки вырисовывались одна краше другой…
Когда я оторвал взгляд от дверей и посмотрел на кассиршу, оказалось, что они уже здесь. Ни шороха, ни скрипа – они словно материализовались из воздуха. Один – весь в чёрном, только белки глаз поблескивали из балаклавы, стоял за спиной кассирши вставив ствол пистолета ей в ухо. Второй, судя по всему, был у меня за спиной, поскольку у меня в ухе тоже появилось что-то инородное. Подошедший Президент сделал движение рукой, как будто бы от мух отмахивался, и железо из моего уха исчезло. С треском распахнулась дверь из внутренних помещений магазина, и появился ещё один персонаж: бледный до синевы, длинный и тощий мужик с высоко поднятыми руками, а за спиной у него двигалась ещё одна чёрная тень. «Ага! – злорадно подумал я. - Вот и старший смены».
Длинный сразу же узнал Президента и радостно проблеял: – Господин Президент!
Облегчение, легко читаемое на его лице, говорило о том, что мысли о террористах его покинули навсегда. А вот деваха, до этого с ужасом смотревшая на то, что было у меня за спиной, теперь с тем же неподдельным ужасом смотрела на Президента и, кажется, начинала о чём-то догадываться.
– Меня интересует, – обратился Президент к вновь прибывшему, – сколько стоит вот эта пачка сигарет?
– 200 рублей, господин Президент, – протрубил старший.
– А вот на стенде написано, что она стоит 150…
– Значит, она стоит 150, – мгновенно сориентировался этот пройдоха. Причём таким тоном, что было ясно: если бы Президент сказал, что сигареты стоят 20 копеек, он бы на Конституции поклялся, что так оно и есть.
– Так 150 или 200? – решил довести дело до полной ясности Президент и, подобрав губы, сурово посмотрел на длинного. Тот молчал, но по глазам его было видно, что ему очень хочется сказать: «Берите просто так, Ваше Превосходительство! Забирайте всё, только не мучайте…»
– Смотрите, любезный, – сказал Президент. – Если сегодня мы продаём ракетный комплекс С-400 за 500 миллионов долларов, то завтра мы не сможем его продать за 550 миллионов, объяснив разницу в цене повышением акцизов на комплектующие детали. А покупателя интересует, прежде всего, конечная цена, а не промежуточная. Что не понятно?
…Всем, всё и уже давно было понятно, и только Президент этого не знал. Мы стояли с ним возле моей машины, он – вполоборота ко мне, и смотрел куда-то вдоль улицы. А я смотрел на его лицо и видел: глубокие морщины на лбу, обширные залысины, вертикальные складки возле губ и тугие, накачанные ботоксом, щёчки, и что он очень стар, и что ночь было длинная и тяжёлая, и что он просто устал.
– Давайте я вас всё-таки подвезу, – опять предложил я.
– Ништяк, пацанчик, – тусклым голосом снова перешёл на феню господин Президент. – Я сам. Здесь уже недолго осталось.
И побрёл в сторону центра, а снег и метель тут же стали заметать его следы. Я смотрел ему вслед, пока его фигура не растаяла, скрытая пеленой непогоды…
Вечером следующего дня – во всех СМИ: «Сегодня на расширенном заседании правительства Президент дал указание навести порядок в сфере оптово-розничной торговли. По его мнению, систематически происходит необоснованное завышение цен на ряд товаров народного потребления…».
Добавить комментарий