В маленьком нью-йоркском кинотеатре "Пайонир" прошла премьера полнометражного документального фильма "Еврейский театр: история любви" ("Yiddish Theater: A Love Story"). Фильм идёт также в Лос-Анджелесе.
В основе работы израильского режиссёра Дана Кацира - судьба еврейской актрисы Ципоры Спайсман, благодаря которой последний в Нью-Йорке и в Америке драматический театр на идиш "Фолксбине" просуществовал до XXI века. Существует он и сейчас, но это уже не драматический, а музыкальный театр, в котором диалоги ведутся на английском, и только песни - на идиш.
С продюсером фильма Равит Маркус и с режиссёром Даном Кациром - внучатым племянником пятого израильского премьер-министра Эфраима Кацира - мы встретились в кинотеатре перед сеансом.
— Как коренной израильтянин-сабра, я презирал людей, говорящих на идиш. Моя бабушка была членом молодёжного движения по борьбе с идишом. В нашей семье считали, что язык Израиля - только иврит. Для нас идиш был языком галута, языком слабых, тех, кто не сопротивлялся нацистам, кто шли как овцы на убой в лагерях смерти. А иврит был языком молодого, сильного, бесстрашного Израиля. Но однажды в нью-йоркском метро я разговорился с пожилой женщиной, которой уговорила меня посмотреть спектакль в еврейском театре Фолксбине. До того я никогда не видел спектаклей на идиш. И я вдруг влюбился в идишскую культуру. Я понял, что это язык не слабого, а сильного народа. Но сильного не оружием, а умом и чувствами. Это язык Эйнштейна и Фрейда. Вот чего Гитлер не мог простить евреям - превосходства над собой. Успехов, достигнутых этим малочисленным народом. Это я понял, когда смотрел спектакль на идиш. Мне захотелось что-то сделать для этой культуры, для Ципоры.
Ципора Спайсман родилась в Польше в 1916 году, бежала от немцев на Восток, в СССР оказалась в сибирском лагере, сохранила польский паспорт, и потому после войны её отпустили в Польшу. Оттуда она уехала в Нью-Йорк. И здесь в течение 42 лет была главной хранительницей драматического еврейского театра. Она пыталась удержать мгновение, которое считала прекрасным. И постоянно искала деньги на новую постановку. Но зрителей, а с ними и денег, становилось у еврейского театра на идиш всё меньше.
— Можно ли и нужно ли сохранять то, что отжило своё, что, как ни жаль, умирает?..
— Ицхак Башевис-Зингер, писатель, лауреат Нобелевской премии, сказал ещё лет 100 назад, что идиш - вечно умирающий и потому не умирающий язык. Его дружно убивали Гитлер и Сталин. А в Америке его убивает ассимиляция. Американские евреи дают десятки, сотни миллионов долларов на сохранение африканской, тибетской, папуасской культуры, но не культуры на идиш, насчитывающей более тысячи лет. Это печально. Язык сумел пережить Гитлера и Сталина, а в свободной Америке его не хотят знать сами евреи.
— Вопрос к вам, Равит. Как вы с родителями родом из Литвы и Румынии, говорящими на идиш, видите будущее еврейского театра?
— Я наблюдаю некоторое возрождение интереса к идишу у еврейской молодёжи. Идиш преподают теперь в некоторых школах Израиля, в университетах Англии и Америки. Язык, пусть скромно, но продолжает жить. Я рада, что внесла в это свою лепту, потому что у некоторых зрителей после нашего фильма появляется желание выучить язык. В Израиле всё чаще можно увидеть на идишских спектаклях молодёжь. Идиш уже вряд ли станет языком миллионов, но долго будет оставаться языком десятков, а, может быть, и сотен тысяч. Своего рода языком-паролем, секретным языком немногих, избранных.
— Вы сами, Равит, говорите на идиш?
— Нет, но хотелось бы.
— А вы, Дан?
— Тоже не говорю. И тоже жалею об этом.
...На экране — 84-летняя актриса и такого же возраста её партнёры по театру, живущие воспоминаниями... Одинокая Ципора с трудом идёт по заснеженной нью-йоркской улице... По еврейскому кладбищу...
Добавить комментарий