Известный искусствовед и культуролог, член Редакционного совета журнала "Чайка" Соломон Волков написал новую книгу "Волшебный хор. История русской культуры от Толстого до Солженицына". Она вышла в переводе на английский в издательстве Alfred A. Knopf. В одной из крупнейших газет Америки "Лос-Анджелес таймс" 7 марта была опубликована рецензия на книгу.
Редакция "Чайки" поздравляет автора и предлагает вашему вниманию перевод рецензии.
Kак видно из подзаголовка этой увлекательной книги (переведенной с русского — родного языка автора — на ясный и превосходный английский), она охватывает широкий материал. Соломона Волкова явно не смущает этот масштаб, и он прекрасно справляется со своей темой. Тех, кто читал его предыдущую эмоциональную работу "Шостакович и Сталин", не удивит и в новом исследовании весьма высокий уровень увлеченности автора. Теперь, четыре года спустя, читателей порадует, что в новой книге Волков совершенно отказался от своей прежней манеры писать иногда как бы только для посвященных. В книге "Шостакович и Сталин" это временами затрудняло восприятие для тех, кто не был так же хорошо, как автор, осведомлен в русских делах.
"Волшебный хор" — это идеальный, ясный, и в то же время тонко нюансированный путеводитель по богатой и сложной русской культуре XX века со всеми ее великолепными достоинствами, противоречиями, достижениями и трагедиями.
В первом десятилетии века еще работал Лев Толстой — возможно, величайший европейский прозаик, могучий ниспровергатель, боровшийся не только с самодержавием, но и с неправильностями в жизни людей. Чехов (безвременно скончавшийся в 1904 году) писал свои новаторские пьесы, а Константин Станиславский ставил их у себя в Художественном театре — возможно, самом передовом в Европе. В культуре России преобладала идеалистическая философия, господствовала идея индивидуализма. Волков убедительно передает волнующую атмосферу тех далеких времен.
Царизм более сурово подавлял политическую крамолу, чем выступления в области культуры. В отличие от него, советские вожди, особенно Ленин и Сталин, настороженно относились к культуре как к угрозе для коллективистско-диктаторского режима. Ленин выслал из страны лучших, умнейших представителей интеллигенции. Сталинский террор с расстрелами и гулагом свел инакомыслие до минимума. Диктатор обладал твердыми мнениями по поводу культуры и навязывал стране свои вкусы — кстати, он был вполне консервативен и не принимал модернизма. Волков пишет, что уже в 1929 году Сталин заявлял: "Если мы не сделаем все население грамотным и культурным, нельзя будет поднять уровень сельского хозяйства, промышленности и обороны". Но для господства над культурой у него были и более зловещие резоны. Волков замечает с присущей ему проницательностью: "Сталин рассматривал культуру как огромный брандспойт для промывания мозгов своим подданным, чтобы подготовить их к неизбежной, по его мнению, третьей мировой войне, в ходе которой коммунизм, наконец, завоюет весь мир".
Волков, который родился и вырос в Советском Союзе, а теперь живет в Нью-Йорке, убедительно передает противоречивые чувства, порождавшиеся советским режимом. Он вспоминает, какой ужас охватил его, школьника, 6 марта 1953 года. В это сырое мрачное утро он услышал по радио размеренное, прочувствованное объявление о смерти Сталина. "Я не знал, — пишет автор, — что в тот же день, и тоже от кровоизлияния в мозг, умер Прокофьев. Композитор был нездоров, и напряженность последних дней жизни Сталина явно ускорила его собственную кончину". Волков усматривает символизм в этом совпадении и сообщает значимые подробности, забытые или вообще неизвестные тем, кто не жил в СССР. "Достать цветы на гроб Прокофьева оказалось труднейшей задачей, потому что в Москве все цветы и венки были отправлены на похороны Сталина". Низость режима сказалась даже в отношении к тем артистам, к которым этот режим благоволил. Пианиста Святослава Рихтера и скрипача Давида Ойстраха, которым было приказано играть на похоронах Сталина, не выпускали — как и всех остальных музыкантов — из Колонного зала несколько суток, выдавая им за это время сухой паек. Такие подробности очень оживляют книгу.
В этой работе ощущается обширное и близкое знакомство Волкова со своим предметом (за рамки которого он иногда выходит) — будь то его размышления о влиянии религиозного направления "Христианская Наука" на творчество Прокофьева или его определение современного российского империализма. "Сегодняшние евразийцы, — пишет он, — призывают создать новую империю на развалинах Советского Союза, с Россией во главе. Для них Соединенные Штаты — это Большой Сатана, и они видят задачу русского народа в том, чтобы остановить распространение западной либеральной модели экономического и культурного развития — то есть, той модели, которую поддерживает Америка. Они предлагают создать новые геополитические оси: Москва — Пекин, Москва — Дели и Москва — Тегеран, а также объединиться с арабским миром. Соответственно, по их замыслу, и в области культуры Россия должна ориентироваться не на Запад, а на Восток".
Рассматривая историю России в бурном XX веке, Волков показывает, как тесно переплетены в ней политика и культура. Он завершает книгу на сумрачной ноте: "Снова, как и в начале прошлого века, Россия — беспокойная, хмурая, загадочная — стоит на перекрестке, выбирая свой путь". Ни один читатель "Волшебного хора" не усомнится в том, на какой выбор пути надеется автор. Его жизнь на любимой им родине под железной пятой марксизма-ленинизма доказала ему необходимость свободы мыслей и поступков. Его труд восславляет свободу и идеалы гуманизма — все самое ценное в русской культуре.
Перевод Марианны Шатерниковой
1The Magical Chorus. A History of Russian Culture From Tolstoy to Solzhenitsyn. Solomon Volkov, translated from Russian by Antonina W. Bouis Alfred A. Knopf: 346 pp., 2008.
Добавить комментарий