kern_by_Rodionov_w.jpg
Oльга — "собственность" нью-йоркской "Columbia Artists". Разделение труда между музыкантом и компанией довольно простое: исполнитель дает концерты, все остальное — география гастролей, авиабилеты, отели, программа пребывания — на "совести" "Коламбия Артистс". Между импресарио и принимающей стороной обговариваются и согласовываются малейшие детали — кто, что, когда — и со стороны вклиниться в это расписание практически невозможно. Но блат и в Америке блат.
За мое интервью с Керн молвил словечко луисвиллский "Speed Museum" — хозяин предстоящего концерта — Ольга и ее импресарио дали "добро". В мою пользу сработало и личное знакомство, я брал интервью у пианистки четыре года назад. В результате я получил сверх запланированного, но об этом потом. Сначала о самом музее. На первый взгляд, какая может быть связь между концертами и художественным музеем? Оказывается, прямая. Совет попечителей музея "неравнодушен" к хорошей музыке всех жанров, по большей части классической, и совместно с музыкальным факультетом университета ежегодно приглашает в Луисвилл по два-три исполнителя или камерных коллектива. Критерий один — уровень мирового класса. Со слушателей берут чисто символическую сумму, десять долларов за билет, для членов музея и студентов — бесплатно, так что за все про все фактически расплачивается музей.
С дирекцией музея у меня сложились хорошие отношения, и за последние несколько лет я имел возможность встретиться накоротке и неформально с большинством исполнителей по линии этой программы. Персональный куратор Ольги от музея и университета Джек в день ее прибытия в город был занят и попросил меня встретить пианистку в аэропорту, отвезти на репетицию, разместить в отеле и вместе с ней отужинать. Невелики хлопоты, зато последующие два дня для меня ожидаются необременительные обязанности со смутным статусом "сопровождающего лица". В итоге у меня получился гибрид репортажа-интервью, который и предлагаю вниманию читателей.
День первый, аэропорт. Самолет прибывает вовремя, встречаемся, обнимаемся, как будто и не было четырех лет, как-то само собой переходим на "ты". Отмечаю про себя, Оля стала выглядеть элегантней и даже аристократичней. Правда, у "аристократки" и суперстар отнюдь не звездный багаж, один чемодан на колесиках. Объяснение простое: чуть ли не каждый день перелеты с несколькими стыковками, и во время пересадок багаж нередко летит не в ту сторону. Приходится жить проще — все мое с собой.
Начались звездные заморочки. Вместо романтики пошла проза, в первую очередь, гостья захотела попасть в Whole Foods.1 Отовариваемся там парой бананов, гроздью винограда, орешками, финиками, овощным салатом и минералкой. Плакал мой "ужин при свечах" с бифштексом и "божоле", что особенно обидно, так как это было бы за счет музея. Я жаждал побывать в далеко недешевом ресторане самого необычного отеля не только в Луисвилле, но, пожалуй, и во всей стране. "21-й век" — не просто гостиница, а отель-музей, притом авангардный и даже отчасти садистский. На тротуаре перед входом — громадная виселица, только вместо человека на ней болтается громадная люстра. Другой кандидат в самоубийцы с веревкой наготове прилепился к потолку в фойе. В коридоре холла на хирургическом столике под простыней две "отрезанные" лысые головы мужчины и женщины — временами они "оживают" и начинают вести между собой беседу.
В проеме за стеклом три громадных черных котла, из них идут кольца дыма. Предупреждаю Ольгу, что это души неправедных постояльцев гостиницы. Вспоминаю недавнюю заметку на тему "В Америке есть все". В соцсоревновании туалетов страны restroom "21-го века" в этом году занял второе место. Проверяю мужской — чисто, аккуратно, но вроде ничего особенного. Ольга выходит после инспекции женского с хитрым видом: "А я тебя из туалета видела!" Зеркальная стена снаружи прозрачна изнутри.
Едем в School of Music на репетицию. Время позднее, но у меня ключи, в зале один слушатель — я, на сцене пианистка. Вместо "Стейнвэя" — черная "Ямаха". Ольга заказала для концерта этот инструмент.
— Оля, а чем тебя не устраивает "Стейнвэй"? Вроде тоже марка мирового класса?
— Хорошая фирма, но по условиям контракта я обязана играть только на роялях "Ямахи".
— Получается, ты вроде лица этой компании?
— Скорее, ее руки.
К концу репетиции в зале появляется настройщик, фигура в музыкальном процессе весьма интересная. Крэг вроде свободного художника, работает по контракту с "Ямахой" и обслуживает несколько штатов. Ольга Керн в числе немногих музыкантов, у которых есть обязанность и привилегия играть только на "Ямахе". Если у нее концерт в зале, где нет рояля этой фирмы, "Ямаха" заранее поставляет туда инструмент, а контрактный настройщик обязан придать ему должное звучание. Настройщик приезжает в город раньше исполнителя, после репетиции учитывает его замечания, и на следующий день инструмент должен быть в полной боевой готовности. Зачастую приходится работать по ночам. Зато, как говорит Ольга, хороший настройщик — это треть успеха.
— Рояль — самый сложный музыкальный инструмент. В принципе, высококлассный пианист не ударит в грязь лицом и на плохом рояле, но чего ему это стоит, знает только он.
Провожаю гостью в отель, на прощание облизываюсь на ресторан и обещаю Керн рассказать всей русской Америке, как она морила голодом несчастного журналиста.
День второй.
— Доброе утро, Оля! И как тебе спалось в этом веселом отеле?
— Нормально, только среди ночи кто-то храпел.
— Ничего удивительного. На этом месте когда-то был район "красных фонарей", это души погибших проституток и их клиентов репетируют перед Хэллоуином.
— Вау!
— Ладно, давай о серьезном. Поговорим о символике. Мне кажутся очень удачными твои инициалы — О.К., женщина О'кей, у которой в жизни все в порядке. Красива, талантлива, успешна.
— Спасибо, грех жаловаться.
— Ну, а коли мы находимся в отеле "21 century", чем не повод для разговора о времени? Музыка какого века наиболее близка тебе?
— Конца XIX — начала XX-го столетий. Серебряный век — на мой взгляд, самое романтичное время в литературе, музыке и даже в моде — она была такой женственной! Но вместе с тем, я дитя своего времени и мне близка музыка XXI-го века, равно поп и классика.
— Оля, начало 21-го века ты отметила блестяще, завоевав в 2001 году золотую медаль на международном конкурсе им. Вана Клиберна (для русских эта транскрипция ближе, чем Вэн Клайберн), одного из самых престижных в мире. Звание лауреата — это был итог или всего лишь аванс на будущее?
— То и другое. К конкурсу я пришла не с пустыми руками, за плечами были учеба, тяжелый труд, участие в творческих состязаниях разных рангов и калибров. Но все-таки, мое лауреатство — больше аванс, шанс, которым я должна была с умом распорядиться. Кажется, у меня получилось.
— С нашей последней встречи прошло четыре года, наверняка у тебя было немало событий и достижений в творческой жизни. Что особенно на памяти?
— Событий у меня через край: сольные концерты, вместе с оркестрами и певцами, студийные записи, встречи с интереснейшими людьми не только из области музыки. Пожалуй, наиболее ярким было творческое содружество с Владимиром Спиваковым. Я выступала с юбилейными концертами "Виртуозов Москвы" и была солисткой в грандиозном полуторамесячном турне Спивакова по Америке в прошлом году. Маэстро привез "на смотрины" в США свое новое детище — Национальный симфонический оркестр России. "Под аванс" имени Спивакова нам были предоставлены лучшие концертные залы страны, и мы не подкачали. За эти полтора месяца я близко узнала Владимира Теодоровича, он оказался не только великим музыкантом, но и замечательной души человеком.
Предмет моей гордости — музыкальный фестиваль имени Ольги Керн в ЮАР. Не удивляйся, почему именно в Южной Африке: получился такой расклад в мою пользу — люди, место, деньги. К тому же, там живет мой брат.
В числе музыкантов, с которыми у меня за последние годы сложились творческие и дружеские связи, Валерий Гергиев, Кшиштоф Пендерецкий, Джеймс Конлон, Пласидо Доминго, Кэтлин Бэттл, Рене Флеминг... Я очень люблю оперу.
— Оля, надеюсь, ты не будешь в обиде, если я тебя сравню с Анной Нетребко. Мне ты кажешься «Нетребко за роялем», такая же яркая, искрометная, дым, порох, фейерверк, бездна обаяния и таланта.
— Как можно обижаться на такие комплименты! Я тоже обожаю Аню...
С утра у Оли парикмахерская, мне там делать нечего, и гостьей занимается Джек — возит, поит и кормит. Концерт в три часа дня. В фойе полно народа — весь американский и русский бомонд любителей и ценителей классической музыки. Так сложилось, что Керн попала в число особых любимчиков нашей публики, и слушатели с нетерпением ждут ее концерта. И Ольга оправдала самые смелые ожидания. Блестящая программа — Скарлатти, Шопен, Рахманинов и Лист, изумительная техника, элегантные платья, пять исполнений на «бис».
Вечером ужин у Роберты и Карла Фишеров, местных богатеев и меломанов. У Фишера на окраине Луисвилла конная ферма на сто лошадей и огромный надел земли. Я с Карлом знаком и шутя зову его латифундистом, что в общем-то недалеко от истины. Дом Фишеров словно из фильма «Унесенные ветром»: белые колонны, парк с вековыми дубами и липами, жалюзи на высоких окнах, внутри богатая мебель, дорогие картины, ковры, три рояля.
Парти идет по раз и навсегда заведенному в Америке ритуалу — броуновское движение с бокалами в руках, пять минут с одним, пять — с другим, звереешь на пятом собеседнике, он не успел открыть рот, а ты уже знаешь, о чем спросит. У Ольги аналогичный опыт, а бывать на всяких парти ей приходится намного чаще. Ее тоже бесит эта американская традиция и, по ее словам, она старается увильнуть от ужинов, но не всегда получается, иногда обязана быть по «протоколу». Как бы то ни было, ужин проходит в красивой изысканной обстановке, и после девяти, сытые и слегка подшофе, все благополучно разъезжаются по домам.
День третий.
— Кого из сверстников ты считаешь своими главными конкурентами? Кисин, Мацуев, Кобрин, Юденич?
— Никого, и это не самонадеянность. Просто Ольга Керн самодостаточна, у нее есть свое имя и своя ниша.
— Помню, одной из причин работы в Америке ты называла помощь семье. Но сейчас ситуация в России поменялась в лучшую сторону, а ты по-прежнему здесь, а не там.
— Да, это так, но сказать, что мои родители катаются как сыр в масле, не могу. Живут на уровне среднего класса, и с моей помощью. К тому же, для столь ангажированного музыканта, как я, понятие «место жительства» аморфно и условно. Я концертирую по всему миру, в том числе часто бываю в России. Сейчас из-за падения курса доллара выгодней зарабатывать в евро, но хочу продолжать работать в США. Здесь более комфортно, предсказуемо, прекрасная публика, отлаженная система взаимоотношений между артистом и менеджментом. Можно сказать, что на сегодня я американская пианистка с российским паспортом и свое будущее связываю с США. Что не зачеркивает моих связей с Россией — это моя родина, и я русский человек.
И вообще, по роду своей работы и статусу, артисты, скорее, граждане Вселенной. У меня есть квартира в Манхэттене, квартира в Москве, дача в Подмосковье, планирую купить жилье в Европе. Кто я — не знаю.
— А где в Европе?
— Наверное, в Люксембурге, чтобы было, где передохнуть в спокойной пасторальной стране от суматошной жизни больших городов.
— Ольга Керн — снова замужняя леди или невеста на выданье? Богатая, красивая и знаменитая.
— Ни то, ни другое. На ближайшие годы у меня нет матримониальных планов, семья и моя профессия пока никак не стыкуются. У меня в год по 150 концертов, плюс масса других мероприятий, а кому нужна жена, которую носит по белу свету? Или муж, которого жена видит по великим праздникам?
— Получается, ты — раба своей профессии?
— Рабство — это подневольный труд, а я обожаю свою работу и счастлива быть артисткой и музыкантом. Как долго это продлится, не знаю.
— У тебя 10-летний сын. Как удается оставаться для него мамой?
— Непросто, он больше дедушкин-бабушкин. Но при первой же возможности я мчусь в Москву, ухватить несколько денечков, чтобы побыть с Владиком. Или он летит в Нью-Йорк.
— Я видел на твоем мобильнике фотографию: ты, твой Владик и Ван Клиберн. Где вы повстречались?
— В Форт-Уортсе по случаю 50-летней годовщины победы Клиберна на конкурсе Чайковского. Мы сыграли с Владиком для Клиберна в четыре руки, и он был чрезвычайно растроган этим сюрпризом. С маэстро я вижусь нечасто, зато мы регулярно созваниваемся, и я счастлива быть в числе его друзей.
...Первый визит Керн в Луисвилл совпал со знаменитыми дерби, где в числе примет праздника — парад женских шляп. Душа Ольги не устояла от искушения, и она купила шикарную шляпу. Дамское счастье сменилось женским горем, вскоре она где-то ее потеряла. За почти семь лет горечь утраты не стерлась в памяти. Но нельзя же до конца дней жить в трауре... И вот, воспользовавшись свободным часом, мы едем в сувенирный магазин при ипподроме. Сейчас — не дерби, но авось повезет. Сработал предварительный звонок Джека о появлении в магазине Russian Star, и из недр магазина на прилавок был доставлен и водружен маленький монблан коробок. Ахи-охи, примерки, в результате вместо одной шляпы Ольга ушла с тремя. Теперь есть что терять.
Ланч на ипподроме, мастер-класс для студентов и марш-бросок в культурную столицу Кентукки, город Дэнвилл, на машине Джека. Здесь у нее будет еще один концерт, уже без нас, затем вылет домой, в Нью-Йорк. Через несколько дней — концерты в Европе, и Россия. Дорога идет через регион Голубой травы. По сторонам буколические пейзажи с фермами-усадьбами миллионеров, лошади на выпасах, известняковые скалы, пруды, винокурни, табачные амбары и конюшни. Где-то в этих краях — фермы королевы Елизаветы II-й и шейха Махтума. По пути «говорим за жизнь».
Ужинаем в старой таверне на террасе с видом на дубовую рощу — кентуккские блюда под кентуккское вино и бочковой виски. Жаль расставаться, мы уже немного привыкли друг к другу, но ничего не поделаешь, у звезды своя траектория полета.
Дома делаю в интернете поиск на «Ольгу Керн». Понравился один отзыв о пианистке на ForumKlassika.ru, с удовольствием его цитирую: «Красавица, умничка... Конкурс Клиберна она выиграла шутя, особенно не напрягаясь. Обворожительная кокетка, если встретитесь лично, влюбитесь по уши. Спасет любой концерт своим интеллектом и мастерством, супернадежная как исполнитель. Ее день еще не настал, пока она бриллиант в начале обработки. Погодите несколько лет...».
Что можно добавить к этим словам? Только согласиться.
♦
Первое интервью Виктора Родионова с Ольгой Керн «Меня благословил Рахманинов...» было опубликовано в «Чайке» №8 в 2004 году
1 Whole Foods Market — сеть магазинов натуральных и органических продуктов (270 магазинов в США, Канаде и Великобритании)
Добавить комментарий