Поэзия Инна Примак

Родилась в Киеве, там же окончила политехнический институт. Работала руководителем инженерно-экономической группы в Главке Нефтехимпрома Совмина УССР. В Америке с 1991 года. Работаю в строительной фирме. За последние шесть лет издала четыре книги стихов. Публиковалась во многих газетах и журналах США. Живу в Нью-Йорке.

НА СЕМИ ВЕТРАХ

Пульсирует Земля. Невидимо для всех
Нанизывает ось стремительные годы.
А на семи ветрах кружит ершистый снег —
Мятежный монолог бунтующей природы.
А на семи ветрах всё дико и вразброд,
От лёгких опахал до дерзких ураганов.
И наплывает день, где дел невпроворот,
И веселится ночь беспутною путаной.
А на семи ветрах куда-то скачет мир
В порочной наготе и яростный, и яркий,
Сменил стеклобетон барокко и ампир,
Скучает книгочей над Данте и Петраркой.
Суров и тороплив, ко мне со всех сторон,
Как экстренный посол, спешит дублёный ветер.
А я, перемешав пассаты и муссон,
Рисую колесо на вздыбленном мольберте.

Вечный поиск любви,
Что ушла и уже не вернётся,
Вечный поиск тепла,
Вечный поиск ночного огня, —
Словно поиск воды
По заброшенным старым колодцам,
Словно отблеск слюды
На закате вчерашнего дня.
Этим держится мир,
Ибо всё остальное — вторично,
Но судьба, словно мим
В разных масках идёт по пятам,
И не надобно слов
И пустых заверений публичных,
Есть основа основ,
Всё другое — лишь скромный пятак.

Россия, как рука, которой нет —
Культя болит и не даёт покоя.
Давно запорошён от дома след,
Но боль фантомная все кажется рукою.
Живу на грани суши и воды,
Спокойно слушаю ночные стоны чаек,
А на песке неясные следы,
Словно из прошлого я письма получаю.
Хоть мал конверт и неказист на вид,
В нём будто отзвук дома отдалённый,
Но почерк неразборчив и размыт —
В дороге заблудились почтальоны.
А там, за океаном, вдалеке,
Всё тот же дом с гераневым балконом,
И зябкая прохлада на реке,
И город на рассвете полусонный.
Туманы там — парное молоко,
А в ясный день — такие краевиды!
Как всё это безмерно далеко,
Как съёжились победы и обиды!
На все теперь смотрю сквозь призму лет,
Что промелькнули беглою строкою…
И лишь Россия, как рука, которой нет, —
Культя болит и не даёт покоя.

* * *
Я возвращусь на старые места,
В тот сад, где молодые наши тени
Ещё парят в малиновых кустах
И беззаботно предаются лени.
Ещё не отлетели наши дни
В чужие дали клином журавлиным.
В розовощёких зарослях малины
Мы своевольны и ветрам сродни.
Я возвращусь на старые места
И вдруг увижу — на деревьях иней,
Шалаш наш пуст и улица пуста,
А наших теней даже нет в помине.
Замёрз наш пруд. Всё вымела зима.
Пришли другие символы и лица.
Всё новое. Лишь старые дома
Стоят сконфуженно, не в силах потесниться.

Где витают ваши души,
На каких воздушных трассах?
Я не верю, что исчезнут
Эти души навсегда.
Их частицы вспыхнут в искрах
Под копытцами Пегаса,
У метелицы в гримасах,
В сарафановых садах.
Всех начал соединенье —
Беспредельный Высший Разум.
На космических качелях,
В океанской глубине
Он глядит огромным глазом,
Он следит за каждой фразой,
Моно — и многообразно
В новом и минувшем дне.
Ваших душ возникновенье —
Квинтэссенция Вселенной,
Ваших душ исчезновенье —
Горечь потускневших лет.
Но в гармонии явлений
Отражаются нетленно
Дух, творивший вдохновенно,
И его гонец — Поэт.

Льёт Луна лиловый холод,
И до утренней поры
Мир продуманно расколот
На квартиры-конуры,
Где безвольно каждый заперт
В темень окон, хрупкость стен,
Где безмолвно каждый замер,
Сну-забвенью сдавшись в плен.
И лелеет дух квартиры
Элегичное нутро,
Здесь и Гамлеты, и Лиры,
Коломбины и Пьеро.
И во сне бушуют страсти —
Спор служанок и синьор.
Накалён от жажды власти
Современный Эльсинор.
А в окошко смотрит Вечность
Из космических глубин,
И расписан веер млечный
Светом бледно-голубым.
На коленях мирозданья
Спят ушедшие века.
Их сомненья и страданья
Превратились в облака.

* * *

Угасает зима
Под наплывом жасминного лета,
Под зигзаги ручьёв,
Под оранжевый хруст мандарин,
Угасает зима,
Как последняя строчка поэта,
Погасившая точкой
Расплавленных слов стеарин.
Угасает зима,
Потеряв покрывал белоснежность,
И на ветер пустив
Лёгких хлопьев пушистый моток,
Угасает зима,
Расточив лебединую нежность,
Превратив красоту
В говорливый весенний поток.

Под ранний грохот электрички,
Под монотонный говор шин
Проснулся город, по привычке
Клубок проблем разворошив.
И бизнесменов, и шофёров,
И шоуменов, и актрис
Увозят бойкие моторы
Из тёплых стойбищ в мир кулис,
На сцену жизни, где лихая
Идёт игра, хоть ставки — блеф,
Но в этой схватке добывают
Вино и хлеб…
И скидок нет. Любой ценою
Идёт игра. Капризен счёт.
Стоит фортуна за спиною,
Но рядом притаился чёрт.

Ложится мягко лист под ноги,
Не нарушая тишины.
Стоят деревья, словно Боги,
В округлом нимбе желтизны.
Осеннее очарованье,
Ты мимолётно, как глоток,
Как робкое в любви признанье,
Угаданное между строк.

Очередь в шесть миллиардов за счастьем
Стойко стоит. Накаляются страсти.
Счастья у Бога не хватит на всех:
“Может, возьмёте хотя бы успех?”
Очередь долго стоит за успехом.
“Может, возьмёте надежду в утеху?”
Но недостаточно светлых надежд
В Божьем ларце иллюзорных одежд.
Очередь ропщет: “Мы столько стояли,
Нам остаются лишь грусть и печали.
Радость и счастье достались кому?
Сколько, за что, отчего, почему?”
Вышел мудрец, результат подытожил:
“Счастье с несчастьем хоть вовсе не схожи,
Рядом всегда, по дороге косой
Чёрной и белой идут полосой”.

* * *

Я с высоты минувших лет
Гляжу на сизую долину
И вижу спины, спины, спины
Людей, которых больше нет.
Они идут за облака
Бесплотной длинной вереницей,
Их души, как большие птицы,
Спешат в иные далека.
Уже не греет их тепло,
Нет ориентиров в этом крае,
Никто координат не знает,
И зашифровано число.
Вскрывает Время тайный код —
Кому уйти, кому остаться.
Цепь неустойчивых субстанций
Спонтанно продолжает ход.

* * *

Всё мечутся люди по свету
В мечтах о придуманном рае.
Вращается быстро планета,
Мечтателей в землю вбирая.
Но в людях всесильна надежда,
И поиском взрыта дорога,
И женщина кормит младенца,
И руки вздымаются к Богу.