Специалист

Продолжение. Начало в N4 [135].

Инкубар сделал плавное движение и внезапно оказался в двух шагах. Годдар сморгнул, перемещение оказалось настолько быстрым, что он даже не уследил, как оно произошло. Теперь Годдар лишь растерянно смотрел сверху вниз на низкорослого недочеловека. Неуловимым движением тот откинул с лица накидку, и Годдар едва не остолбенел. Глядя на него пронзительными чёрными глазами, из-под тонких, в ниточку бровей, перед ним стояла девушка.

— Я знаю, кто вы, господин, — девушка сделала книксен и сразу выпрямилась. — Не волнуйтесь, господин, я никогда не причиню вам вреда. А попала я сюда так, как это делают ниндзя. Я владею многими боевыми искусствами, и ниндзюцу — одно из них. Мне ничего не стоило попасть в ваш дом, господин. Я могла бы жить здесь, сколь угодно долго, и меня бы никто не заметил. Кроме вас, разумеется, господин.

— Вот как, — Годдар начал приходить в себя. Он выдвинул из-за стола кресло и уселся в него. — И ты знаешь, зачем здесь?

— Да, господин. Вы приобрели меня, теперь вы мой владелец. Я буду счастлива служить вам, господин. Вы можете на меня положиться, я многое умею и знаю.

Годдар кивнул и задумчиво оглядел девушку. Её нельзя было назвать красивой, но в ней было нечто такое... Годдар даже щёлкнул пальцами, пытаясь найти подходящее слово. Экзотичная, наконец понял он, вот оно, именно так. Лицо нежное и в то же время в нём есть что-то хищное, опасное. Глаза узкие, но не такие, которые бывают у чистокровных азиаток. Кожа смуглая, но это её не портит. Маленький носик, тонкие прямые губы, высокий, совершенно не азиатский лоб, слегка прикрытый короткой вороной чёлкой.

— Как твоё имя? — спросил Годдар. — И вообще, расскажи о себе.

— Меня зовут Айоши, господин. Можно просто Айо. Моего отца звали Йоширо, и мне дали похожее имя. Простите, господин, я забыла, что вы знаете, кто мои биологические родители.

— Я знаю только, кто твой отец.

— Мою мать звали Азиза Хабиби, господин. Вы, возможно, слышали о ней.

Годдар едва не присвистнул. Об этой женщине ходили легенды. Шахидка-камикадзе, так и не успевшая осуществить свой последний теракт, выслеженная и казнённая по обвинению в массовых убийствах.

— Тебе рассказали обо мне? Ты знаешь, кто я, чем занимаюсь?

— Да, господин.

— Знаешь ли ты, для чего я тебя приобрёл?

— Я, разумеется, догадываюсь, господин.

— Хорошо. Иди сюда, — Годдар подвинул к себе портативный ноутбук и быстро нашёл папку с фотографиями. Вот, гляди. Этого человека зовут Сэмюэл Кон. Он должен умереть от несчастного случая. Его смерть не должна вызвать никаких подозрений, ни малейших. Тебе понятно?

— Да, господин.

— И ты справишься?

— Конечно, господин, — лицо девушки осталось бесстрастным. — Это то, чему меня учили всю жизнь. Единственно, я должна знать некоторые подробности. Где живёт этот человек, его привычки, режим, охрана. Это называется подготовкой, господин. Обычная рутина, я займусь этим немедленно, но пройдёт какое-то время, прежде, чем я буду окончательно готова.

— Я тебе, пожалуй, помогу, — сказал Годдар. — Мы поедем к нему в гости в следующую субботу. Представлю тебя, как свою знакомую. Будет много народу, так что особого внимания ты не привлечёшь. Осмотришь всё, что тебе нужно.

Годдар лёг в постель, но сон упорно не шёл. Он позвонил по внутреннему телефону и вызвал секретаршу. Опёршись на локоть, смотрел, как та раздевается. Идеальная фигура, высокая упругая грудь, длинные стройные ноги. И — бесчувственна, фригидна, жалкие попытки изобразить страсть.

Мысли Годдара внезапно приняли иное направление. К чертям секретаршу. Он может попробовать новую инкубарку, ощущение, должно быть, фантастическое — будто переспал с самой смертью. Годдар почувствовал сильное возбуждение. Он отослал секретаршу и по внутреннему вызвал Айоши.

— Да, я обучена этому, господин, — сказала девушка. Она опустила глаза. — Но вам будет неинтересно со мной. Вы ведь, наверное, знаете, что такие, как я, не способны испытывать то, что чувствуют обычные женщины. И потом, господин, мне самой очень бы этого не хотелось.

Годдар почувствовал, будто ему влепили пощёчину. Услышать "не хочу" от недочеловека, за которого отдал бешеные, сумасшедшие деньги, было не просто нелепо, это было немыслимо.

— Раздевайся, — бросил он резко. — И поскорее. То, что ты испытываешь или не испытываешь — твои проблемы. Но никак не мои. Тебе понятно?

— Да, господин.

Годдар взял её грубо и бесцеремонно. Он был сильным мужчиной и долгие полчаса исступлённо вторгался в девушку, заставляя её менять положения и позы. Та беспрекословно подчинялась, но к концу Годдар рассвирепел. Лицо Айоши оставалось бесстрастным, глаза закрытыми, тонкие губы плотно сжатыми. Годдар перестал сдерживаться.

— Да шевелись же ты, — заорал он. — Грёбаное полено, колода, бревно!

Глаза девушки распахнулись. В них Годдар увидел то, что заставило его в панике отпрянуть назад. Он едва не скатился с кровати, возбуждение разом прошло. Годдар едва удержался, чтобы не заорать от страха.

— Простите меня, господин, — глаза девушки вновь стали покорными. — Мне было очень нехорошо. Я сожалею, что не сумела доставить вам удовольствие.

Годдар судорожно кивнул. Чувство страха не покидало его. Он только что заглянул в глаза смерти, в самом буквальном смысле.

Он отослал девушку, вновь вызвал секретаршу, быстро достиг с ней завершения и отправил восвояси. Откинулся на подушку и положил руки под голову.

"Переспал с самой смертью, — саркастически подумал Годдар. — Действительно, с резиновой куклой было бы наверняка лучше".

Фрэнк Годдар и Сэмми Кон дружили с детства. Дружба, правда, была односторонней. Дерзкий и задиристый Фрэнк, драчун, заводила и центр любой компании, покровительствовал нескладному и неуклюжему растяпе Сэмми. Годдар снисходил до него с высоты своего авторитета среди одноклассников, а потом — сокурсников в колледже. Инфантильный чудаковатый отличник и маменькин сынок, Сэмми был счастлив, когда ему скупо перепадали лучики из окружающего Фрэнка ореола славы и популярности.

После колледжа их пути разошлись. Фрэнк завербовался в армию, оттрубил несколько лет в глухом техасском гарнизоне, затем начался тайваньский конфликт, за ним венесуэльский. Годдар принял участие в обоих, дослужился до офицера и повесил полдюжины медалей на грудь. Он был на хорошем счету, ему прочили быструю карьеру, полковник благоволил к нему и усердно продвигал по службе. Так продолжалось до тех пор, пока Фрэнк не подцепил в Боготе лихую девчонку и не пустился с ней в затяжной безумный загул. Когда загул, наконец, закончился, Годдар остался без девчонки, без денег и без надежд на будущее. Из армии его выставили, и в Нью-Йорк он вернулся никому не нужным, нищим и бесперспективным неудачником.

Сэмми к тому времени уже владел инвестиционной компанией, которая уверенно шла в гору и обещала через десяток лет превратиться в финансового гиганта. Изощрённый аналитический ум, Сэмми, позволял проводить ошеломительные финансовые операции, репутация Kohn investments росла, и вместе с ней увеличивался капитал.

В жизненных коллизиях Сэмми остался всё тем же неуверенным в себе неуклюжим подростком, доверчивым чудаком и простофилей. Даже стремительно растущее богатство мало изменило его, и облапошить Сэмми во всём, что не касалось бизнеса, было легче лёгкого. За одну только коллекцию картин, которую Сэмми фанатично собирал, он переплатил вдвое против её номинальной стоимости.

Женился он на невзрачной еврейской девушке, тихой, незаметной и ко всему оказавшейся бездетной. Несмотря на это, Сэмми души не чаял в своей Барбаре и даже умудрился ни разу не изменить ей, о чём друзья и знакомые охотно травили анекдоты и байки.

Годдара Кон подобрал, когда тот уже скатился почти на самое дно. Сэмми не забыл детской дружбы. Он безвозмездно ссудил Фрэнку деньги, взял на должность менеджера в компанию, а через год сделал младшим партнёром, выделив тому десять процентов от капитала.

Чувство признательности быстро сменилось у Годдара на зависть, потом на злость, и в результате превратилось в ненависть. Он ненавидел этого простофилю и глупца, волею случая прыгнувшего в финансовые магнаты. Ненавидел покровительство, которое теперь оказывал не он, а ему, ненавидел саму мысль о том, насколько он обязан Сэмми за то, что тот для него сделал.

Год назад умерла Барбара. Сэмми был неутешен, он разом потерял половину обычной жизнерадостности и добродушия. Охладел к делам, перестал следить за собой, даже пополнять коллекцию живописи забросил. Количество совершаемых им нелепых поступков стало зашкаливать за разумные пределы. Самый нелепый он совершил, составив завещание. Назначив наследником партнёра и оповестив его об этом, Сэмми подписал себе смертный приговор.

Персональный лифт поднял Годдара на последний этаж принадлежащего фирме "Kohn and Goddare investments" небоскрёба. Здесь располагались офисы обоих партнёров.

— Фрэнк, дружище, — приветствовал Годдара Сэмми. — Ты помнишь, что в субботу у Барбары годовщина? Знаешь, иногда я сам об этом забываю. До сих пор не могу заставить себя поверить, что её больше нет.

Годдар покивал.

— Взял бы ты хотя бы парочку инкубарок, Сэмми, — сказал он. — Экономку там, парикмахершу, да хотя бы секретаршу. Я понимаю, что тебе не до баб, но не можешь же ты всю жизнь так убиваться. Мужику надо, чтобы кто-нибудь дышал рядом с ним по ночам.

— Не люблю я инкубаров, — отмахнулся Сэмми. — Вроде и обычные они люди, как мы с тобой, разве что в пробирке выращенные, а вот не лежит к ним душа, и всё тут. Они скорее как комнатные собачки, эти твои инкубары. А по той самой части — ты ведь сам говорил, что резиновые надувные куклы из классного секс-шопа лучше. И я, дружище, даже пробовать не хочу. Знаешь, при одной мысли об этом чувствую себя зоофилом.

— Охрану хотя бы инкубарскую взял, — прощупал почву Годдар. — У тебя дом — настоящий музей, а по двору шатаются какие-то остолопы, которые плохо понимают, с какой стороны у пистолета дуло.

— Это ты зря, дружище, — сказал Сэмми. — Ребята у меня отличные. Да и что же, на улицу я их выгоню, заменив инкубарами, что ли?

Годдар облегчённо вздохнул. Этот идиот Сэмми попросту сам рыл себе могилу.

Айоши медленно шла вдоль по коридору, на стенах которого были развешаны картины из коллекции Сэмми Кона. Большинство гостей удовлетворились кратким осмотром и быстро спустились из галереи в сад. Айоши задержалась. Она уже ознакомилась с домом, зафиксировала в памяти его план, мысленно отметила на нём пути возможных перемещений. Пора было уходить, но картины необъяснимо притягивали девушку. Внезапно Айоши увидела миниатюру, которая немедленно приковала ее внимание. На картине была изображена женщина в прыжке с зажатым в поднятой руке боевым ножом тохиро. Нижняя половина её лица скрывалась под маской, с верхней на Айоши в упор смотрели чёрные яростные глаза.

— Это замечательная картина, — послышался голос сзади. — Сэмми Кон подошёл и легко дотронулся до локтя девушки. — Называется "Метаморфоза", кисти знаменитого художника начала двадцать первого века Израэля Шлоссберга. Обратите внимание на глаза девушки на картине, леди. Какими они вам кажутся?

— Злыми. Безжалостными, — после короткой паузы сказала Айоши.

— Правильно, так и есть. А сейчас давайте поменяемся местами.

Айоши едва не ахнула. Девушка на картине преобразилась. Нож исчез, превратившись в серебристую ленту, маска — в небрежно наброшенный шейный платок. Глаза девушки утратили ярость и стали мечтательными, покорными.

— Вам нравится? — спросил хозяин.

— Да, мистер Кон, — тихо ответила Айоши.

— Неудивительно. Девочка на картине, если смотреть с той точки, где вы сейчас стоите, будто срисована с вас.

Гости уже начали расходиться, когда Сэмми подошёл к Годдару, обнял его за плечи и отвёл в сторону.

— Знаешь, Фрэнки, — сказал он, — хочу дать тебе дружеский совет. Не упусти эту девочку. Все твои предыдущие пассии ей в подмётки не годятся. Это совершенно необыкновенная девочка, я бы сам мог в такую влюбиться. Послушай меня, дружище, женись на ней.

— Эта девушка — дочь моего старинного приятеля, Сэм, — сказал Годдар. — У меня с ней ничего ещё и не было, дружище, о какой женитьбе идёт речь? К тому же, мне показалось, что она несколько провинциальна.

— Ей всего двадцать два, — укоризненно сказал Сэмми. — Я спросил, когда показывал ей картины. Да, она несколько неотесанна, но у девочки поразительное чутьё на прекрасное, редкостное чутьё. И потом, посмотри, как она умеет себя вести, с такой ты можешь смело появляться в любом обществе, хоть на приёме у президента. Да что я тебя уговариваю, ты...

— Я подумаю над твоими словами, дружище, — перебил Годдар. — А вот, кстати, и она.

Улыбаясь, Айоши подошла к Годдару и взяла его под руку.

— Я только что говорил Фрэнку, — Сэмми церемонно поклонился и взял Айоши за руку, — что он — счастливчик. Будь я на его месте, — Сэмми поцеловал девушке руку, — я бы... Впрочем, неважно...

— Домой, Джек, — коротко бросил Годдар, подойдя вместе с Айоши к машине.

— Прошу прощения, сэр, — послышался голос сзади.

Годдар обернулся. Приземистый плечистый охранник протягивал прямоугольный, упакованный в пластик предмет.

— Мистер Кон просит леди принять от него небольшой презент, — сказал охранник.

В машине Годдар быстро распаковал подарок и выругался вслух.

— Олух в своём репертуаре, — сказал он. — Знаешь, что он подарил тебе? Это картина Шлоссберга "Метаморфоза". Она стоит почти столько, сколько я уплатил за тебя.

Айоши заворожено смотрела на картину. Застывшая в прыжке девушка сейчас казалась мечтательной и покорной.

— А ты понравилась старому ослу, — хохотнул Годдар. — Он сказал — я идиот, что не женюсь на тебе. Что, всё ещё думаешь, что справишься с этим?

— Да, господин, — тихо сказала девушка. Лицо её сделалось бесстрастным. — Я готова, могу это сделать хоть завтра. Вы — мой владелец, всё остальное не имеет значения.

Бесшумно ступая, Айоши прокралась вдоль тополиной аллеи к дому и бестелесной тенью метнулась к крыльцу. Неслышно провернулся универсальный ключ-отмычка, язычок замка отжался, приоткрывшаяся дверь пропустила ниндзя вовнутрь. Ещё через несколько секунд Айоши уже стояла на пороге спальни. Она извлекла из складок кимоно иглу. Лёгкий укол, и объект не проснётся, он даже не почувствует боли. Экспертиза не обнаружит яда, он вскоре распадётся на безвредные элементы и растворится в крови. Внезапный инфаркт — с мужчинами от сорока до пятидесяти это бывает. Тем более, с пережившими потрясение и так и не оправившимися от него.

Айоши застыла на пороге. Что-то мешало ей сделать то, ради чего она пришла. Что-то держало её, не давая шагнуть в комнату, разгоняя пульс и нехорошо отзываясь уколами боли под сердцем. Айоши задержала дыхание и заставила себя успокоиться, затем неслышно скользнула в спальню.

Внезапно Сэмми проснулся. Через секунду он рывком сел на постели и принялся протирать глаза. Айоши слилась с темнотой, сердце зашлось от прилива адреналина, за которым пришёл болевой спазм. Усилием воли Айоши подавила боль и вновь обрела хладнокровие.

— Чёрт, померещилось, — пробормотал Сэмми. — Он поднял голову и настороженно замер. Просидел так пару секунд, потом протянул руку и решительно нажал на кнопку электрического звонка. Через несколько секунд по лестнице протопали грузные шаги, и в дверях возник начальник охраны. Айоши, пластаясь по стене, опустилась на пол и сжалась в комок.

— Ты ничего не заметил? — спросил Сэмми.

— Нет, всё тихо, сэр. Не волнуйтесь, ребята на постах, спите спокойно, вам, вероятно, что-то почудилось.

— Скорее приснилось, — сказал Сэмми. — Чудная девочка, желанная, нежная, та, что была здесь с Фрэнком позавчера. С окровавленным стилетом в руке... Ладно, иди, Рон. Фрэнк таки прав, мне необходимо завести женщину, иначе так недолго и свихнуться.

Шаги охранника ещё не затихли, когда Айоши метнулась вон из спальни.

Сэмми Кон отошёл от дел и продал компанию после того, как его партнёр Фрэнк Годдар скончался у себя дома от внезапно настигнувшего его инфаркта. Сэмми — сильный человек, он едва оправился от смерти жены, и вот через год, почти день в день, потерял друга. Сэмми до сих пор частенько наведывается на могилу Фрэнка — ведь дружили они с самого детства.

Несмотря на это, соседи говорят, что Сэмми Кон — настоящий счастливчик. Ещё бы, его молодая жена — красавица, и недавно родила ему чудесную девочку. Теперь вместе с родившимися на год раньше близнецами у Сэмми уже трое.

Поговаривают также, что Айоши Кон — благородного происхождения и ведёт свою родословную чуть ли не от древних японских микадо. Впрочем, Сэмми мало интересуется прошлым жены. Однажды ему позвонил человек, назвавшийся Смитом, и попросил о встрече. Смит представился бывшим сотрудником корпорации "Наследственность", уволенным оттуда по неизвестной причине. Он предложил Сэмми приобрести за внушительную сумму копии документов, которые того наверняка заинтересуют. Сэмми Кон долго молчал, потом, глядя в прячущиеся за тёмными очками глаза Смита, сказал:

— Мне известно, кем была раньше Айоши Танаки. Нам с вами обоим известно. Но этой женщины больше нет. Моя жена Айоши Кон не имеет с ней ничего общего. Она отличная мать, преданная супруга и необыкновенно хороша в постели. Вам понятно, Смит? Теперь вот что. Я распоряжусь открыть завтра счёт на ваше имя. Туда ежемесячно будет поступать по десять тысяч. Это плата за то, чтобы больше никогда не видеть вашу рожу. А если вдруг однажды вам покажется, что вознаграждение недостаточно, я прикажу вами заняться. Впрочем, нет, я попросту скажу об этом жене.

Коллекция картин в доме Конов постоянно растёт. И хотя наверняка немало злоумышленников уже положили на коллекцию глаз, Сэмми за неё спокоен. Друзья смеются, когда с самым серьёзным видом этот чудак заявляет, что его миниатюрная и улыбчивая жена Айоши справится с любым грабителем лучше всякой охраны.