gurevich-anatoliy-w.jpg
Специальный самолет из Парижа, прибывший в Москву через месяц после Победы, немедленно окружили сотрудники СМЕРШ, арестовавшие всех пассажиров. Такая добыча в руки военной контрразведки даже в те победные дни попадалась нечасто. Еще бы! Первым по трапу сошел гауптштурмфюрер СС Гейнц Панвиц, бывший глава СД (контрразведки СС) в Чехословакии. Тот самый, кто выследил и уничтожил убийц Гейдриха и в виде возмездия за гибель рейхслейтера приказал стереть с лица земли деревню Лидице и расстрелять ее жителей.
В Москву Панвица и еще двух гестаповцев, а также шесть чемоданов с важными документами Имперского управления безопасности привез высокий черноволосый мужчина, который, однако же, был арестован вместе со своими подопечными. Между тем, это был Анатолий Маркович (Арон Мордкович) Гуревич, один из крупнейших советских разведчиков, действовавший в Западной Европе во время Второй мировой войны.
Он родился 7 ноября 1913 года в семье харьковского аптекаря. Мальчику было одиннадцать лет, когда его семья перебралась в Ленинград, где Анатолий закончил школу. В 1935 году он поступил в только что открывшийся институт "Интуриста", готовивший гидов, переводчиков и других специалистов для работы с иностранцами. В "Интуристе" он в совершенстве овладел испанским и французским языками и в сентябре 1937 года был зачислен в штат Разведывательного управления генштаба на должность переводчика.
Анатолия сразу направили на курсы, и после краткой подготовки он убыл в Испанию, где тогда шла гражданская война. В Барселоне он был назначен помощником командира советской подлодки С-4, действовавшей под флагом республиканской Испании. Поскольку в ее экипаже испанский знал только Гуревич (псевдоним — лейтенант Антонио Гонсалес), он много раз помогал командиру выпутываться из сложных, порой — опасных ситуаций. Но и, кроме того, добывал военную информацию и передавал ее в Разведупр по корабельной рации. На этом поприще Анатолий не раз встречался с главным военным советником генералом Григорием Штерном. Был представлен им к ордену Красной Звезды, которого, однако, не получил. Как, впрочем, и множества других высоких наград, положенных и обещанных. В сентябре 1939-го вернулся в Москву. В Главном разведывательном управлении предложили работать за кордоном в качестве шифровальщика-радиста.
Обучение проходило на спецдаче в Подмосковье. Через полгода он знал все об устройстве рации, умел работать на ключе, шифровать и расшифровывать радиограммы, овладел наукой конспирации. Ему дали разведывательный псевдоним "Кент" и придумали легенду, по которой за границей он должен был изображать уругвайского подданного Винсенте Сьерра — сына богатых родителей, готовящегося к коммерческой деятельности. Чтобы не попасть впросак при встрече с "земляком" или просто с человеком, знающим Уругвай не понаслышке, Анатолий тщательно изучает свою "родину" по картам и справочникам. Запоминает улицы, на которых прошло его "детство, отрочество и юность", где живут сейчас его "престарелые родители" и ждет "молодая красавица-невеста..." 23 февраля 1939 года лейтенант Гуревич принимает военную присягу, а 15 апреля садится в поезд с иностранным паспортом в кармане. Через несколько дней он прибывает в Брюссель.
Беседуя с журналистами в 2000 году, Анатолий Гуревич вспоминал:
"...Несколько месяцев я работал на нелегальном положении в Брюсселе. А в сентябре началась война, и стало ясно, что как резидент связи я уже никуда не поеду... Но я быстро сошелся с высшим обществом Брюсселя, завел культурные и деловые связи. Среди друзей — племянник губернатора Фландрии. Я снял шикарную квартиру в престижном районе города, поступил в Свободный университет, посещал светские вечера. Все это подтверждало легенду. От своих бельгийских друзей и знакомых я получил немало важных сведений. Они считали меня человеком, который ничего не понимает в политике и военных делах: — я всегда старался это показать. Поэтому говорили при мне, что хотели. А я потом шел к себе в кабинет и шифровал радиограммы...".
Вскоре Гуревич становится вторым человеком в резидентуре после Леопольда Треппера (он же "Отто"). Тот поручал ему подготовку всех донесений, передававшихся в Центр, и расшифровку ответных указаний. В ночь на 10 мая 1940 года гитлеровские войска начали оккупацию нейтральной Бельгии. Треппер посчитал, что агентурная сеть в Бельгии работать под его командой больше не может. По легенде Отто был канадцем, а Канада тоже воевала с Германией. Его арестовали бы в два счета. Поэтому он решил уехать в Париж и передал резидентуру, почти целиком состоявшую из евреев, Кенту.
Именно с этой агентурой начал работать Гуревич, а ведь каждый из них как еврей в любой момент мог быть арестован или уничтожен. Кроме того, Треппер не оставил ни гроша на оперативные расходы. Помощь пришла неожиданно. Его сосед, чешский еврей миллионер Зингер, живший в квартире этажом выше, собрался эмигрировать в Штаты. Все бы ничего, жаловался он Винсенту Сьерре, вот только его дочь, Маргарет, наотрез отказалась покидать могилу мужа. Может быть, благородный уругваец возьмет молодую женщину и ее 8-летнего сына под свое покровительство?
Конечно же, Анатолий согласился. Тем более, что красавица Маргарет уже давно стала его любовницей и уезжать не хотела именно поэтому. Да и он полюбил эту очаровательную блондинку, которая, кстати, на еврейку была совсем не похожа. Зингер передал ему все свои деловые связи, благодаря которым Кент создал новую крышу для советской агентуры — фирму "Симекско". Эта акционерная компания заключает торговые сделки только с солидными заказчиками. Главный клиент — вермахт. Вскоре президент Винсент Сьерра для престижа снимает огромный дом на авеню Слежер. Переезжает он туда вместе с Маргарет Барча. Сама о том не подозревая, она войдет в историю разведки под псевдонимом "Блондинка".
В пригороде Брюсселя Кент арендует виллу, в которой нашлось место и для рации, и присланного из Москвы радиста, старшего лейтенанта Михаила Макарова, по легенде — тоже уругвайца Карлоса Аламо. Там же работали присланные Треппером шифровальщица Софи Познанская и второй радист Давид Ками.
Тем временем фашисты уже вовсю орудуют в Брюсселе. Познакомившись с некоторыми влиятельными людьми из интендатуры вермахта, Кент смог получить пропуск и свободно разъезжать по оккупированной территории. В любое время. Даже в комендантский час. Этим правом Кент пользуется с отчаянной смелостью.
Впоследствии Гуревич рассказывал: "...Маргарет познакомила меня со своей подругой, фрейлейн Аманн. Она была любовницей одного из руководителей интендатуры вермахта. Он рекомендовал меня своим подчиненным и начальникам. В результате я запросто мог входить к военным любого ранга. Единственный из иностранцев! Зная, что к политике уругваец безразличен, интенданты не завешивали карты, на которых разноцветные флажки обозначали расположение воинских частей, не пытались спрятать от чужого глаза важные документы со сведениями о численности германских войск, их оснащении, о военных аэродромах...". Память у Гуревича всегда была феноменальной. Каждую ночь на улице Атребат работает радиопередатчик, в Центр отправляются шифровки. А мистер Винсент Сьерра в череде деловых встреч, официальных приемов, дружеских визитов и торжественных банкетов добывает все новые важные данные о дислокации германских армий, о военных планах Гитлера.
Именно Анатолий Гуревич был тем, кто еще в декабре 1940 года передал в Центр шифровку со сведениями о плане "Барбаросса". Иосиф Сталин не поверил Кенту, и 22 июня первые немцы вторглись в Союз. В декабре 1941-го в Центр летит новая шифровка: на этот раз о планах немецкого командования отложить захват Москвы и перебросить основные силы на Украину для дальнейшего наступления на Сталинград-Кавказ. И это сообщение также было проигнорировано в Москве. Кроме того, Центру регулярно сообщались данные о потерях германской авиации, о возможностях немецких предприятий по выпуску самолетов, о захвате немцами ключа к шифрам, которыми пользовались советские дипломатические учреждения за границей для связи с Москвой, данные о высадке немецких парашютистов под Ленинградом, о возможном использовании фашистами химического оружия против СССР, о раскрытии немецкой контрразведкой английской агентуры на Балканах и многое другое. Естественно, кроме Кента, для получения подобной информации работало множество людей, и чтобы собрать ее для передачи в Центр требовались огромные усилия.
Между тем, немцы перехватывали большое количество радиограмм, посылаемых неизвестными рациями. Они назвали радистов "пианистами", а всю систему нелегальных радиостанций "Красной Капеллой". К сентябрю 1941 года эсэсовцы успели перехватить и зарегистрировать множество радиограмм из Бельгии, Нидерландов, Франции, Швейцарии и даже из самого сердца Третьего рейха — Берлина. Вычислили направление — Москва. Особо плотным эфир был над Бельгией... Опасных русских пианистов требовалось срочно найти и выбить из них признание, так как перехваченные радиограммы не поддавались расшифровке из-за сложности кода. Грандиозной операцией, тщательно подготовленной Имперской службой безопасности, руководил сам Генрих Мюллер. Для поимки членов этой агентурной группы была создана специальная гестаповская зондеркоманда. Ее снабдили новейшими автопеленгаторами.
12 декабря 1941 года на улице Атребат немцы запеленговали передатчик Михаила Макарова. Ворвавшись неожиданно, они захватили "пианиста" вместе с зашифрованными донесениями. В гестапо под пытками Макаров раскрыл тайну кода, которым он пользовался, что дало возможность немцам расшифровать и перехваченные ранее радиограммы. Таким образом, они получили возможность арестовать большинство членов агентурных групп Треппера и Гуревича.
Когда Кент узнал о провале радиостанции Макарова, он вызвал Маргарет, и они бежали, оставив вещи, чтобы не вызвать подозрений. Укрывались какое-то время в доме друзей, а затем перебрались в Марсель. Там они прожили на свободе еще одиннадцать месяцев. За это время "Красная Капелла" была в основном разгромлена. Гестапо нашло и арестовало самого Треппера. В ноябре 1942 года Кент и Маргарет были арестованы в квартире, которую снимали в Марселе. Вскоре его перевезли в Берлин. На следующий же день состоялся допрос.
...В кабинете не протолкнуться от множества гестаповских офицеров. Среди них — группенфюрер СС Генрих Мюллер. "И из-за этого мальчишки рейх потерял тысячи солдат?! — увидев Кента, вскричал шеф гестапо. — Это он — резидент советской военной разведки?! Это он — президент фирмы, получающей прибыль за счет вермахта?!"
gourevich_young_w.jpg
Гуревич рассказывал впоследствии: "...Я решил "признавать" то, что гестапо и абверу уже было известно. Кроме того, готовя тексты для Центра, я изменял стиль своего доклада, манеру документации и прочие характерные особенности своего "почерка", надеясь, что сотрудники ГРУ догадаются о моей работе под контролем. Я умудрился даже передать кодовый знак, который свидетельствовал о работе под контролем. Потом, однако, выяснилось, что радист Разведупра, принимавший эти донесения, ко времени моего ареста был арестован людьми СМЕРШ, обвинен в шпионаже и расстрелян. Так что в Москве передачи радиоигры принимали за чистую монету...".
Но и, кроме того, в поведении Анатолия видную роль играл момент личный. Он тревожился о судьбе Маргарет и всеми способами выгораживал ее от шпионских обвинений. Ему это удалось. Руководивший следствием оберштурмфюрер Карл Гиринг был доволен сотрудничеством с Анатолием и даже разрешил интимные свидания с Маргарет. На этих-то свиданиях и был зачат их сын, который родился 21 апреля 1944 года и был назван Мишелем. К тому времени пост умирающего от рака Гиринга занял Хайнц Панвиц, который прекрасно понимал, что не сегодня-завтра Третьему рейху придет конец: немцы поспешно отступают, теснимые советскими войсками, антигитлеровская коалиция одерживает одну победу за другой...
Кент тонко чувствует душевные терзания Панвица и со своей стороны внушает, что в поверженной Германии тому придется туго. То же самое Панвиц слышит и от своих ближайших друзей.
Лето 1944 года. Открыт Второй фронт. К Парижу подходят союзные войска. Немцы спасаются бегством. Кент послал в Центр запрос — Панвиц согласился прибыть в СССР, прихватив с собой документы Главного управления имперской безопасности (РСХА), но требует гарантии сохранения жизни. Однако подтверждения из Центра все нет, и тогда он решается на отчаянный шаг — послать радиограмму начальнику ГРУ и самому Хозяину. Ответ приходит быстро: в Москве их ждут. Так впервые за всю историю военной разведки пленник сумел завербовать и доставить на родину собственного тюремщика.
В это время у Гуревича появился реальный шанс — скрыться, остаться за границей вместе с Маргарет и сыном. Но он этого не делает. Маргарет остается на Западе, и связь с ней прерывается. После очередной шифровки в Центр и получения гарантий неприкосновенности, 9 июня 1945 года Гуревич со своей новой командой оказался в Москве, где все четверо были немедленно арестованы.
Между тем, кроме Гуревича, таким же образом поступили почти со всеми остальными руководителями советских агентурных групп в Европе. Во время Второй мировой войны там действовало пять таких групп. Все они принадлежали Разведывательному управлению Генштаба Красной Армии. Так уж получилось, что руководителями этих разведгрупп были евреи: Леопольд Треппер — польский еврей; шеф швейцарской группы "Дора" — венгерский еврей Шандор Радо; разведгруппой "Сисси" руководила польская еврейка Рахиль Дюбендорф; берлинской разведгруппой "Крона" командовал румынский еврей Ян Черняк. Кроме Черняка, все они после возвращения в Москву были немедленно отправлены на Лубянку. Ян Черняк избежал ареста лишь потому, что к концу войны он находился в США, где руководил агентурой Разведупра РККА, которая занималась добычей секретной информации об атомной бомбе, разрабатываемой в американских лабораториях.
Шандор Радо, Леопольд Треппер и Рахиль Дюбендорф не были советскими гражданами. Всех их обвинили в двойном шпионаже: Треппера и Гуревича — в пользу Германии, остальных — в пользу Англии. Лубянские палачи сумели заставить всех "сознаться" в лживом обвинении и осудили на 15 лет строгой изоляции. В отличие от Треппера, Дюбендорф и Радо, Гуревич был советским подданным и офицером, что и привело к большему сроку наказания: ему "отвалили" все 20 лет и отправили в Воркуту.
Через 10 лет всех четверых освободили по амнистии 1955 года, но не реабилитировали никого. В 1957 году Треппер получил разрешение выехать с семьей в Польшу. После антиеврейской акции Гомулки, Треппер в 1970 году решил уехать в Израиль, где и умер в 1982 году. Шандор Радо сразу выехал в Будапешт, стал уважаемым профессором-картографом и умер в 1981 году. Рахиль Дюбендорф разрешили выехать в ГДР, где ей дали пенсию. Она умерла в 1989 году, ни слова не сказав о своей разведывательной работе.
Благополучней всех руководителей разведгрупп оказался Ян Черняк. Он продолжал работать в ГРУ ГШ до 1969 года, затем был переводчиком ТАСС. В 1995 году в честь 50-летия Победы президент Ельцин присвоил Черняку звание Героя России. Черняк не узнал об этом, он находился в коме и через несколько дней умер.
Вернемся, однако, к Анатолию Гуревичу. Его тоже освободили по амнистии в 1955 году. Но не реабилитировали. И хотя он неустанно пробивался во все инстанции, разведывательные и контрразведывательные, юридические и судебные, с него не только не сняли незаслуженное обвинение, но вновь арестовали, судили и отправили в заключение.
Почему же, однако, были напрочь перечеркнуты бесценные заслуги командиров почти всех групп военной разведки? Причины этого стали очевидны лишь сейчас, спустя годы. Дело в том, что эффективность нелегальной работы Треппера, Гуревича, Радо, Дюбендорф и Черняка была очень высока, признание их заслуг могло поставить крест на карьерах многих высоких чинов из военной разведки, которым было нечем хвастать... Поэтому, было выгодно держать всех их за решеткой как предателей, в то время как московские "кабинетные" разведчики получали награды за плоды чужой нелегкой работы...
К тому же, все они фактически стали заложниками борьбы между ГРУ и контрразведкой НКВД, соперничавшими друг с другом. "Соревнуясь", эти спецслужбы перехватывали друг у друга информацию. Но в то время, как закордонная разведка НКВД практически "была на нуле", военные разведгруппы приносили много важнейшей и своевременной информации. После войны эти разведчики вернулись в Москву и попали в лапы того же НКВД или НКГБ. Обвинить их в предательстве, заключить в тюрьмы и лагеря позволило безжалостным и беззастенчивым чекистам перечеркнуть успехи своих конкурентов из Разведупра генштаба РККА.
И еще одна важная причина. Получалось, что одни евреи в годы войны успешно действовали в лагере противника, добывая самые секретные оперативные сведения. А как же русские и украинцы, они где в это время шпионили?.. Так, по-видимому, и рассуждали те, кто решал судьбы настоящих героев разведки. Вот почему даже после отбытия двух лагерных сроков Гуревич не мог добиться справедливой оценки его работы, хотя делал все возможное для этого. Только в 1991 году получил он документ о реабилитации, снявший с него обвинения в предательстве.
Приведу отрывок из этого документа: "...Из протоколов допросов Гуревича немцами усматривается, что он уклонялся давать конкретные показания о деятельности советской резидентуры, ссылаясь на запамятование или недостаточную информированность. Подтверждал известные немцам из иных источников факты только после изобличения его на очных ставках другими арестованными или предъявленными документами... Своего настоящего имени Гуревич так и не назвал... Одновременно он, стремясь затянуть следствие и не причинить вреда не установленным немцами советским разведчикам, давал гестапо ложные показания... На допросах Гуревич избрал правильную линию поведения, чем препятствовал немецкой контрразведке в раскрытии советской агентуры... В указанный период он также не выдал и сохранил жизнь лично завербованным им ранее агентам — всего 15 сотрудникам...".
Как же сложилась личная жизнь этого незаурядного человека после военных тревог и трагедий мирного времени? Анатолий рассказывал: "Я по-прежнему был предателем в глазах своей страны, всего лишь удачливым зэком — это отравило радость освобождения. Вернулся в Ленинград, наконец, увидел маму. Отец, не перенесший моего ареста, долго болел и умер, так и не дожив до моего освобождения. Мама рассказывала, что он не верил, что его Толя — предатель...".
Но и кроме такого клейма, незаживающей раной было воспоминание о Маргарет. На Лубянке уже на первых допросах Гуревичу сообщили, что Маргарет и Мишель погибли в каком-то пересыльном лагере. Проверить он не мог: в СССР, естественно, ни о какой связи с Западом и речи не могло быть. Ведь он по-прежнему считался лишь амнистированным.
Именно в это время он познакомился с Лидой Кругловой. Девушка из интеллигентной ленинградской семьи, была моложе Анатолия на 13 лет, инженер, спокойная и домашняя, она не побоялась связать судьбу с недавним зэком, имевшим "невнятное" прошлое и не снятую 58-ю статью, значение которой было известно каждому. О том, что ее муж — закордонный военный разведчик, Лидия узнала 30 лет спустя...
Они полюбили друг друга, решили связать свои судьбы. Но за неделю до свадьбы Гуревича арестовали вновь. Его "преступление" подпадало под указ Верховного Совета СССР, гласящего, что амнистия не распространяется на лиц, участвовавших в нацистских карательных действиях. Так Гуревичу инкриминировали еще и участие в фашистских карательных действиях. А де-факто "посадка" была ответом органов на письма с просьбой о пересмотре дела.
Гуревич вспоминал: "...В какой-то момент у меня возникло ощущение, что справедливости я не дождусь. Я не знал, что с моей любимой, ведь и ее могли арестовать, могли запугать, и она могла решить не связывать свою судьбу с моей. Но Лидочка разом отмела все мои тревоги, приехав ко мне в лагерь, в Мордовию. Она ждала меня, и этим я жил...".
Анатолий Маркович вышел из лагеря в 1960 году — срок скостили с 20 до 15 лет, и он был освобожден условно-досрочно. Они поженились. Кстати, разрешение на брак Гуревичу пришлось испрашивать в местном Управлении КГБ. И 48 лет, до последних дней жизни легендарного разведчика, Лидия Васильевна была его верной подругой, опорой во всех моральных испытаниях и бытовых невзгодах. Несмотря на то, что Гуревич был офицером ГРУ ГШ, и более сорока шести лет официально числился на военной службе, он ни разу не получил зарплаты. Пенсии, положенной отставнику, его лишили. Ни одной из правительственных наград, к которым его представляли многократно, он не получил.
Жили супруги скудно в крохотной ленинградской "хрущевке", детей Бог не дал. Но еще до полной реабилитации, в ноябре 1990 года в квартире Гуревича раздался телефонный звонок. Неизвестный мужчина произнес по-французски: "Папа, здравствуй, это твой сын, Мишель". Гуревич вспоминал: "...Сначала я решил, что это провокация. Меня же уверили в их смерти — почти сразу после ареста сказали, что Маргарет и Мишель погибли. Я спросил сына: где тебя крестили? Он ответил: в лагере для интернированных во Фридрихроде, Германия. Мне потом удалось получить оттуда справку. Крестными родителями там значились жена французского генерала Жиро и вдова итальянского принца графиня Изабел Роспули. Действительно, находясь в заключении, Маргарет очень близко сошлась с этими женщинами, они даже согласились крестить Мишеля, хотя был он чистокровным евреем. Видимо, такие были обстоятельства..."
Как оказалось, Маргарет тоже ввели в заблуждение, сказав, что ее возлюбленный мертв. После победы она вернулась в Бельгию, и все последующие годы искала Анатолия. Умерла в 1985 году, так и не узнав правды. Единственное, в чем она никогда не сомневалась, — в том, что ее любимый не мог быть предателем. "Твой отец чудесный человек, — говорила она Мишелю. — Если когда-нибудь у тебя будут дети, назови их русскими именами". Так и случилось. В августе 1991 года в аэропорту Пулково Анатолий Маркович увидел своего сына и 12-летнего внука Александра...
Когда Анатолий Гуревич с женой впервые приехали в Испанию к Мишелю, он им предложил остаться навсегда. Показал шикарную виллу с огромным садом — будущее место жительства. Они восхитились, поблагодарили и... вернулись в свою крохотную ленинградскую "хрущевку". В одном из последних интервью Гуревич заявил: "Я не представляю себе, что мог бы жить в другой стране. Конечно, если бы это было по заданию, согласился бы. Но просто так — зачем? Родину ведь не выбирают, она же одна на всю жизнь, как и настоящая любовь".
И вот он ушел, последний из пяти крупнейших советских разведчиков, руководивших самыми мощными нелегальными организациями во Второй мировой войне. Пятеро бесстрашных евреев. Четверо из них, вместо высочайших наград, получили тюрьмы, лагеря да клеймо предателя. Но и единственный, названный Героем России, никогда об этом не узнал...
Добавить комментарий