 |
| Евгений Кисин. Photo © Sasha Gusov / EMI Classics |
|---|
Естественным поводом для моей встречи с одним из ярчайших пианистов современности стало присуждение ему и дирижеру Владимиру Ашкенази престижной музыкальной премии "Грэмми" за запись лучшего инструментального исполнения с оркестром. Премия присуждена за исполнение Второго и Третьего концертов для фортепиано Прокофьева. 52-я ежегодная церемония вручения наград "Грэмми" проходила 31 января 2010 года в центре Staples в Лос-Анджелесе. Ни Владимир Ашкенази, ни Евгений Кисин присутствовать на церемонии не смогли.
— Спасибо, Женя, что, несмотря на колоссальную занятость, нашли время для беседы. Это — наше третье интервью, чем я как журналист искренне горжусь... Какова, вкратце, предыстория той "премиальной" записи?
— Эти концерты были сыграны в лондонском Royal Festival Hall в январе 2008 года. Второй и Третий концерты Прокофьева — мои любимые, и я очень хотел их записать.
— Вы во второй раз получаете "Грэмми". Моя аналогия наверняка вызовет у вас улыбку, тем не менее: дважды лауреатов Нобелевской премии можно сосчитать по пальцам. Возможно, такая же ситуация и с "Грэмми"?
— Насколько я знаю, это не так: я не помню конкретных имен, но некоторые музыканты получали "Грэмми" по многу раз (смеется).
— Два великих композитора — Шостакович и Прокофьев — диаметрально противоположно относились к сталинскому режиму. Как же, дорогой Женя, совместить гения (Прокофьев) и злодейство (Сталин)?
— В принципе, как показывает история, эти два понятия вполне могут быть совместимы: можно ведь быть и гениальным злодеем, как тот же Сталин. Но вот о "диаметрально противоположном" отношении Шостаковича и Прокофьева к сталинскому режиму мне, честно говоря, ничего не известно; думаю, что и тот, и другой не могли не относиться к нему резко отрицательно. Собственно, оба они от этого режима и пострадали.
— Вы никогда, ни в одном музыкальном конкурсе не участвовали. А сейчас — вас приглашают в жюри конкурсов?
— Да, предлагают иногда "посидеть" в жюри разных конкурсов. Отказываюсь от этого по той же причине, по какой Прокофьев в ответ на предложение Генриха Густавовича Нейгауза сыграть сольный концерт из своих собственных произведений, ответил: "Но ведь это стоит пол-сонаты!" Разумеется, ни с кем из великих я себя не сравниваю, но полагаю, что жюри любого конкурса может прекрасно справиться и без меня, и предпочитаю посвящать свое время игре на рояле.
— Вы постоянно пополняете свой репертуар. Святослав Теофилович Рихтер вёл, если не ошибаюсь, аккуратный учет находящихся "в руках" произведений. А вы, Женя?
— Святослав Рихтер, действительно, вел учет, но не подсчитывал количество. И я не подсчитываю. Потому что простая арифметика здесь неприемлема: одно музыкальное произведение длится 2 минуты, другое — 50.
— Каковы критерии пополнения репертуара? Вас могут остановить технические или, так сказать, эмоциональные трудности?
— Единственный мой критерий при выборе репертуара — мое отношение к тому или иному произведению, то есть, насколько мне хочется его сыграть. К счастью, нам, пианистам, в этом смысле очень повезло: фортепианная литература чрезвычайно обширна, поэтому мне остается только работать и надеяться, что успею за свою жизнь сыграть все, что хочется и так, как хочется. Из-за технических трудностей я ни от чего не отказываюсь, но пока не добиваюсь хороших результатов, ничего на сцену не выношу.
Теперь об эмоциональных трудностях. Могу ли я любое произведение сыграть на высоком уровне? Конечно же, нет!
— Извините, Женя, за лобовой вопрос: кто ваш любимый исполнитель и почему?
— Я — человек всеядный, и мои вкусы широки. Поэтому не могу назвать одного любимого исполнителя, одно любимое стихотворение и так далее.
— Вышли десятки, если не сотни, наименований СD с записями вашего исполнения произведений многих великих композиторов. Бывает так, что вы возвращаетесь к своим прежним записям?
— Ну, не сотни, конечно, но несколько десятков дисков вышло. Вы спрашиваете, прослушиваю ли я их? Очень редко, предпочитаю слушать записи других музыкантов.
— Нет, я о другом: переписываете ли вы ранние записи?
— Иногда — да. Например, переписал концерт Шумана, 20-й концерт Моцарта, 3-й концерт Прокофьева.
— Много лет назад юный Женя Кисин на отчетном концерте в школе-десятилетке имени Гнесиных играл Шестую сонату Прокофьева. Помните ли тот концерт, то время, школьных друзей?
— Концерт тот помню смутно, а "школьные годы чудесные", конечно же, никогда не забуду, и с некоторыми из моих школьных друзей не только поддерживаю, но и восстанавливаю контакты.
— 10 февраля 1890 года родился Борис Леонидович Пастернак. Вы, конечно, знаете о его унаследованных от матери, Розалии Исидоровны, детском и юношеском пристрастиях к музыке, уступивших место поэзии. Что вы думаете об этих двух ипостасях великого поэта? Не могу не спросить вас и о нашумевшем в свое время романе "Доктор Живаго".
— Я знаком с музыкальными сочинениями Пастернака и считаю, что они, безусловно, талантливы, но как поэт он, несомненно, достиг гораздо большего. Думаю, что гении вообще, как правило, знают, чему себя посвящать: вот и Шопен, вопреки советам друзей, не стал писать польские национальные оперы, а почти целиком посвятил свое творчество фортепианной музыке — и, как нам всем теперь очевидно, был абсолютно прав.
И Рихтер в молодости писал весьма хорошие картины — но понял, что в музыке способен подняться на недосягаемые вершины, и мудро сосредоточился на ней.
Что касается "Доктора Живаго". Есть несколько знаменитых литературных произведений, которые я по разным причинам не смог заставить себя дочитать до конца. Например, "Идиота" дочитал до половины — и больше не выдержал: слишком уж много там для меня истерик, не наполненных, на мой вкус, адекватным содержанием.
"Обломова" я тоже бросил после первой главы — может быть, по той же причине, по которой Прокофьев не мог заставить себя читать эту книгу: ему был абсолютно чужд этот человеческий тип!
И "Живаго" я несколько раз начинал, но надолго меня не хватало: просто тяжело мне почему-то читать это произведение. Хотя некоторые куски, по-моему, совершенно замечательны, например, описание ночи, когда Юрий впервые направился к Ларе — и не дошел...
— Месяц назад вы написали открытое письмо в компанию ВВС с протестом против антисемитских тенденций некоторых ее передач. Что еще тревожит вас в сегодняшнем мире? Как вы оцениваете политическую и экономическую ситуации в России?
— В мире происходило и происходит много такого, что вызывает не просто тревогу, а горечь и отчаяние от собственного бессилия: и многочисленные войны, противостоять которым практически невозможно, и тот факт, что большинство населения Земли живет ниже уровня бедности.
О России. Я не могу давать оценок ситуации в ней, потому что, во-первых, уже более 18 лет там не живу, и, во-вторых, не являюсь экспертом в экономике и политике. Сведения о ситуации в России я черпаю из общедоступных источников и доверяю специалистам.
Я знаю, например, что британский журнал "Экономист" в результате своего исследования уровня демократии в разных странах мира в 2008 году поставил Россию на 107 место из 167; что организация "Репортеры без границ" в своем отчете об уровне свободы прессы в разных странах мира за 2009 год поставила Россию на 153 место из 175; что по данным организации Transparency International по уровню коррупции Россия занимает 143 место в мире из 179 (в смысле, на первых местах стоят страны, где уровень коррупции самый низкий); что по данным ЦРУ за 2009 год по продолжительности жизни (66.03 года) Россия стоит на 161 месте из 223, а по данным ООН за 2005 — 2010 годы — на 137-м из 195 (65.5 лет).
По результатам опросов Международного экономического форума в 2008-м и 2009-м годах по уровню инфляции Россия находится на 112-м месте в мире (на первых местах здесь страны с самым низким уровнем инфляции).
По уровню общественного доверия к политикам Россия занимает 80-е место в мире, независимости судов — 116-е; по уровню фаворитизма в решениях правительственных чиновников — 96-е (на первых местах стоят страны с наиболее низким уровнем фаворитизма), по уровню работы полиции в поддержании законности и наведении порядка — 112-е место, по качеству общей инфраструктуры — 86-е, качеству электроснабжения (количество перебоев и колебаний напряжения) — 70-е, по качеству дорог — 118-е из 133, по качеству портов — 87-е, аэропортов — 92-е.
Но, опять же, это не моя оценка, а общедоступные данные.
— Важно еще, Женя, насколько эти данные доступны в России... Ваш коллега Владимир Ашкенази написал автобиографическую книгу. Не хотели бы вы когда-нибудь последовать его примеру?
— В настоящее время американский музыкальный критик и мой добрый друг Стивен Виглер пишет книгу обо мне, ее формат находится в стадии обсуждения. Возможно, он будет таким же, как формат книги Ашкенази, написанной им в соавторстве с его импресарио Джаспером Пэрроттом.
— Вы сказали о нескольких "неодолённых" книгах, но вы — известный книгочей. Поделитесь, пожалуйста, своими предпочтениями в настоящее время.
— Только что прочитал книгу воспоминаний Валентина Берлинского (выдающийся виолончелист, участник квартета имени Бородина. — В.Н.) "Музыка — моя жизнь", сейчас читаю мемуары пианиста и дирижера Даниэля Боренбойма "Моя жизнь в музыке".
Добавить комментарий