Как писал в своих воспоминаниях маршал Георгий Жуков, к середине 1944 года "ни у кого не было сомнений, что Германия окончательно проиграла войну. Вопрос этот был решен на полях сражений советско-германского фронта". Можно добавить: решен еще и потому, что союзники наступали в Италии и вошли в Рим, вели успешные бои в Африке и высадились (второй фронт!) в Нормандии.
Чувствуя, что поражение Германии неотвратимо близится, группа крупных немецких военачальников попыталась это бедствие остановить, объединившись и подготовив антигитлеровский заговор под кодовым названием "Валькирия". (Об этом заговоре в 2008 году вышел голливудский фильм с тем же названием "Валькирия" с Томом Крузом в главной роли. — Прим. ред.). Причин для недовольства политикой Гитлера у них собралось предостаточно, вот некоторые из них.
Еще зимой 1941 года генерал Хепнер возражал против переброски воинских частей от невзятой Москвы на юг (нельзя было, по его мнению, отступаться от захвата столицы!). В 1943 году группе генералов удалось даже Геббельса убедить в бесперспективности боев за Сталинград, но тут вмешался Геринг, который заверил, что его авиация "все, что нужно, выполнит". Однако Паулюс вместе с 90 тысячным войском сдался в плен, а 250 тысяч немцев там полегло.
Недовольство шло и из личного опыта: генерал фон Тресков осуждал Гитлера за гибель "старого партийного товарища" Рема, генерал Остер, убежденный христианин, был возмущен жестокой расправой над гражданским населением белорусского Дубнова, а Карл Герделер еще в 1939 году демонстративно отказался от должности мэра Лейпцига, когда "наверху" решили убрать памятник композитору Мендельсону (еврею). Память о своем прошлом заставила примкнуть к заговору некоторых родовитых прусских аристократов, чтивших рыцарские традиции.
Заговорщики планировали убить Гитлера, изолировать (или подавить, если будут сопротивляться) подразделения СС и СА, а также создать новое германское правительство с генералом Беком во главе, с главнокомандующим вооруженными силами — фельдмаршалом Витцлебеном и помощником рейхсканцлера — Герделером. Было подготовлено воззвание, с которым к народу обратится генерал Бек.
Однако, проведение этих планов все откладывалось. И тогда молодой граф Клаус фон Штауффенберг сказал: "Если генералы бездействуют, то за дело нужно браться нам — полковникам".
Вюртембергский дворянин Штауффенберг, как и многие его предки, избрал военную карьеру. Штабным офицером он участвовал в чехословацкой, польской и французской кампаниях, заслужив при этом уважение и дружбу коллег-военных. Потом у него возникло недовольство характером и результатами войны на Востоке, вылившееся в несогласие с общей политикой Гитлера. Раненный в африканском Тунисе (он лишился глаза, правой кисти и нескольких пальцев на левой), после награждения и повышения он был переведен в Берлин, в штаб Резервной армии. Уверенный, что Гитлер ведет страну к погибели, он присоединился к заговорщикам.
По службе знакомый с расписанием фюрера, Штауффенберг стал размышлять, как и где можно было бы задуманное исполнить. Близкие ему (и преданные "будущей Германии") молодые офицеры вызвались провести покушение. Один из них (он должен был участвовать в показе фюреру новой военной формы) предложил принести на этот показ бомбу. Но показ все откладывался, офицера услали на фронт, где серьезно ранило. Вторая попытка, в ноябре 1943 года, тоже окончилась ничем: на встречу военных с Гитлером офицер Брайтенбах, имевший в портфеле бомбу, в общий зал прошел, но дальше его не пустили: капитанский чин офицера был слишком мал для участия в беседе с самим фюрером...
Нужен был новый вариант, да поскорее — тем более, что на январских секретных переговорах Риббентропа с англичанами те не шли на отдельный, без участия СССР, мирный договор. Торопило и то, что "русский фронт" уже находился в 100 км от резиденции Гитлера "Волчье логово", в Растенбурге (это леса северной Польши).
Штауффенберг решил, что настало время для его личного участия — и поручил офицеру фон Бреслагеру достать взрывчатку для очередной бомбы. И как раз тогда Гитлер наметил провести совещание с участием фельдмаршала Кейтеля, руководителя СС Фегеляйна, адмирала Путткамера и ряда других военных. "Вот оно нам и пригодится" — решил Штауффенберг. К сожалению некоторых заговорщиков, ни Геринг, ни Гиммлер на него не приглашались, но откладывать намеченное не стали.
19 июля Штауффенберг договорился с генералом Вагнером, что персональный самолет генерала доставит его в "Волчье логово", а затем, в случае удачного покушения, вернет в Берлин. Вместе с Вагнером они успели в тот день еще поохотиться на зайцев...
Назавтра, 20 июля 1944 года, Штауффенберг, много раз в ходе подготовки совещания заходивший в конференц-зал, оставил портфель (с бомбой и часовым механизмом) на полу, поближе к месту Гитлера, а затем из зала вышел — "позвонить". Взрыв, произошедший в 12 часов 42 минуты разрушил зал, убил 4-х человек и нескольких ранил, но Гитлер отделался лишь разорванной одеждой и легким повреждением руки.
Штауффенберг же, уверенный, что покушение удалось (взрыв он слышал), полетел вместе с другом, офицером фон Хефтеном, в Берлин — проводить следующие запланированные мероприятия. А уцелевший и не потерявший присутствия духа фюрер сразу начал действовать. (Тем, кто хотел бы в подробностях ознакомиться, что и как происходило в эти дни, отсылаю к книге американского историка Нигеля Джонса (Nigel Jones. Countdown to Valkyrie: The July Plot to Assassinate Hitler, 2008).
Заговорщики, не подготовившие четкого плана действий на случай, если фюрер останется жив, оказались в растерянности и неразберихе, Гестапо по-прежнему стояло в Берлине "у руля", а Геббельс, несмотря на прерванную генералом Фелльгибелем связь "Волчьего логова" с внешним миром, сумел связаться с Гитлером и выступил по радио, успокоив сограждан, что "фюрер жив и работает".
Вечером того же 20 июля Штауффенберг, Хефтен, Квирнхейм (друг Клауса и тоже заговорщик) и генерал Ольбрихт были схвачены и расстреляны. В последующие дни, чтобы избегнуть позора, покончили с собой фельдмаршал фон Клюге и генерал Бек, а других заговорщиков вскоре нашли, чему способствовали обнаруженные на армейской базе в Цоссене планы и документы "Валькирии".
Гитлер распорядился, чтобы ему доставляли записи их допросов: "Никаких благородных пуль — их повесят, как обычных преступников. Сначала суд чести уберет их из армии, и судить их будут как гражданских. Фрайслер уж об этом позаботится — он наш Вышинский!" Фрайслер, президент немецкого Народного суда, по своей истории (сначала левый, а затем ярый приверженец правящей власти) и по громогласным обвинительным речам действительно был "немецким Вышинским", так что все арестованные участники заговора (плюс те, кто в участии лишь подозревался) получили приговор — "казнь через повешение".
Одной из последних жертв этой смертной волны стал ученый и политик Альберт Хаузхофер, в бумагах которого нашлось прощальное стихотворение (привожу здесь его перевод с немецкого):
"Я — виновен.
Я должен был осознать свой долг раньше,
Я должен был уверенно назвать зло — злом,
Но все не решался.
Я предупреждал, да. Но поздно.
И поэтому сегодня сознаю, что я — виновен".
Добавить комментарий