Ситуация с обороной Химкинского леса может стать лакмусовой бумажкой в отношениях государства и гражданского общества
Учителя средних школ №7 и №8 в Ульяновске держали голодовку 7 дней.
Школы закрыли. "Дети обходятся очень дорого, — объяснила начальник городского управления образования Людмила Соломенко. — Если ребенок в школе с численностью более тысячи человек обходится бюджету в 17-19 тысяч рублей в год, то ученик в малокомплектной школе обходится минимум в 35 тысяч рублей. К тому же идет большой перерасход по коммунальным платежам... Люди должны отнестись с пониманием...".
Однако действия администрации "понимания" не встретили. Вначале родители и учителя пытались взывать к разуму и к закону. Школа №7 — единственная в микрорайоне, остальные, куда хотят перевести учеников, — за 2-3 километра. По санитарным правилам общеобразовательное учебное заведение должно находиться на расстоянии 300 метров для учеников младших классов и 500 метров — для старшеклассников. Жители района не отличаются высоким и даже средним уровнем благосостояния, и деньги на маршрутное такси для детей — ощутимая дырка в семейном бюджете.
Поняв, что доводы и протесты бесполезны, особенно после увольнения директора и взлома шкафа с личными делами учеников в кабинете завуча, учителя школы №7 объявили голодовку. Они разбили палаточный городок во дворе. К ним присоединились родители учеников, несколько палаток поставили выпускники, в их числе — депутат Ульяновской городской думы Эдуард Аверьянов. А затем объявили голодовку и учителя школы №8, также попавшей под закрытие.
Всего — 36 человек.
В Ульяновске — стояла и стоит сорокаградусная жара. Двух женщин отвезли в больницу. В первые дни здесь даже не дежурила "скорая помощь". На недоумение журналистов, одна из высоких чиновниц губернского аппарата сострила: "Зато рядом дежурит милиция". Возможно, и не сострила, возможно, это общий стиль мышления и образ действий, который в народе давно уже оценивается как "бандитский".
Директору школы Ирине Маллямовой, которую тотчас уволили после того, как она отказалась подписать приказ о закрытии школы, откровенно угрожали — и анонимно, по телефону, и в глаза. Приезжали милиционеры, пытались куда-то увезти ее, а когда не получилось, пригрозили в следующий раз заковать ее в наручники.
Неизвестные звонили родителям учеников и требовали, чтобы они забрали документы детей и отдали в другие школы. Некоторым грозили увольнением с мест работы.
Завуч седьмой школы Надежда Селиверстова выступила в эфире местной радиостанции и рассказала, что теперь ее охраняют родственники: "У нас складывается впечатление, что мы имеем дело не с чиновниками, а с уличными бандюганами".
"У бандитов хотя бы есть какие-то понятия: например, не трогать женщин и детей. А здесь откровенные методы уличной шпаны!" — возмущался член ульяновского общественного движения "За достойную жизнь" профессор Исаак Гринберг.
Тем временем министр образования области Екатерина Уба сообщила, что в правительстве области проведено совещание: "Мы приняли решение еще раз проанализировать ситуацию и проинформировать родителей и учителей школы №7 о тех мерах, которые принимаются в интересах жителей города".
Однако родители и учителя не прониклись заботой правительства и продолжали бессрочную голодовку. Никто из руководителей города и области переговоров с учителями и родителями не вел. Чиновная логика понятна. Ведь в Ульяновске приговорили к закрытию 5 школ. Выяснять отношения с бунтовщиками двух школ — значит, выказать слабость, неуверенность в государственном решении. И тем самым дать повод другим. А какие могут быть выяснения, когда, по словам одного из руководителей города, "процесс закрытия малочисленных школ болезненный, но он идет по всей стране".
И ведь он прав. С 2003 по 2008 годы в России прекратили существование 4,5 тысячи школ. В основном сельских. А там смерть школы — смерть деревни. Тихая, незаметная. Потому что народ в глубинках не бунтует — да и кто услышит и увидит. Но когда дошло до городов, ситуация обострилась до предела. Депутат Госдумы Олег Смолин предрек серьезные социальные волнения.
К тому же добравшаяся до городов "оптимизация учреждений образования" (на языке чиновников) совпала с новым законом о такой же "оптимизации" бюджетной сферы вообще. По нему школам, больницам, библиотекам, музеям, домам престарелых... теперь надо зарабатывать деньги. Вводится финансируемый государством перечень услуг, а за остальные услуги население должно платить. Он означает на практике, что бесплатная часть начнет тихо исчезать, а платная — занимать освободившееся пространство. В Москве уже принято решение о введении платы за второй иностранный язык. За факультативные, дополнительные занятия, секции, кружки — родителям также придется раскошелиться. Если они не смогут найти денег (где их возьмет мать-одиночка с двумя детьми и зарплатой в 250 долларов в месяц), значит, их мальчишки и девчонки автоматически попадут в разряд второсортных. Как будто в Госдуме, правительстве, президентской администрации никто не знает и не понимает, что такое школьная среда, не представляет, кто вырастет из отверженных с детства. Наконец, не понимает, как это опасно. Любой студент пединститута и любой здравомыслящий человек скажет сразу — вырастут враги общества.
Сейчас эта самая обсуждаемая тема в обществе. Россияне постепенно осознают, чем грозит закон, вступающий в силу со следующего года, и принимают меры. Тут нет никакой политики, но когда речь об угрозе будущему детей — любой родитель станет яростным оппозиционером. Уже создаются общественный комитет "Московские родители" и ВЧРК — Всероссийский чрезвычайный родительский комитет.
Голодовка в Ульяновске закончилась победой учителей и родителей. Решения о закрытии школ отменили. Вдруг выяснилось, что они были... незаконными. Наиболее активные общественники требуют теперь наказания тех, кто принимал незаконные решения. Но все понимают, что это не реально. Так у нас не бывает.
Через десять дней после громкой акции протеста в Ульяновске возникла новая — в Москве и в Московской области.
"Средства массовой информации почти не уделяют внимания экологической катастрофе, которая вот-вот начнется, — говорил с самого начала Андрей Маргулев, один из защитников Химкинского леса. — Чтобы о нас заговорили, наверное, придется ждать драки с милицией или пока не отпилят кому-нибудь ногу бензопилой. Вот тогда приедут все телеканалы".
Он прав. И не только по отношению к общественному мнению и прессе. На то, что происходит там сейчас, не обращают никакого внимания государственные структуры. Почему?
Когда началась рубка, туда немедленно примчались активисты движения в защиту Химкинского леса. Рабочие разбежались. С чего вдруг? Они действовали незаконно?
Общественники взяли лес под охрану, разбили палаточный лагерь. Нагрянули неизвестные мужики и с молотками в руках пытались вытеснить их с деляны. Завязалась драка, никто не пострадал. Милиция не отреагировала. На Евгению Чирикову, председателя движения в защиту Химкинского леса, напал неизвестный мужчина, два раза ударил, разбил ее сотовый телефон. Номер его машины записан, передан в милицию.
В одну из ночей загорелся брошенный рабочими бульдозер. Милиция, наконец, появилась, ничего внятного не сказала. Хорошо еще, что не обвинила активистов. В понедельник, 19 июля, защитники леса написали заявление о незаконной вырубке и отвезли в Химкинское УВД, просили разобраться. Милиция не приехала.
Химкинский лес — подарок природы Москве и городу Химки, задыхающимся от жары и смога, от выбросов промышленных предприятий. Он раскинулся на тысяче гектаров между Москвой, Химками и аэропортом Шереметьево. В 2004 году власти города Химки выдали разрешение на прокладку через лес участка скоростной трассы Москва — Петербург. Абсолютно незаконное, поскольку реликтовая дубрава еще с дореволюционных времен охраняется как национальное достояние. Здесь живут занесенные в Красную книгу черные дятлы, а также сойки, совы, утки, цапли, обитают лисицы, зайцы, кабаны, через Химкинский лес проходит маршрут сезонной миграции лосей.
Если через массив проведут многополосное шоссе, то и дубраве, и ее обитателям настанет конец. Европейский банк реконструкции и развития приостановил участие в проекте именно из экологических резонов. Он дорожит своей общественной репутацией.
В Химках информационным штабом общественного движения в защиту леса стали редакции местных газет "Гражданское согласие", "Гражданский форум" и "Химкинская правда". Редактору "Форума" Юрию Гранину проломили голову железной трубой. На редактора "Согласия" Анатолия Юрова нападали три раза. В четвертый раз он попал в больницу с 10 колото-резаными ножевыми ранами. Газеты закрылись. Осталась одна "Химкинская правда" во главе с бесстрашным Михаилом Бекетовым.
13 ноября 2008 года Бекетова нашли во дворе его дома с проломленной головой, сломанной ногой и перебитыми пальцами рук. Он несколько месяцев лежал в коме, перенес семь операций, ампутацию правой ноги. Сейчас он прикован к креслу в своем доме, не может говорить.
После этого началось наступление на Химкинский лес с соблюдением законов или видимости законов. Правительство РФ в ноябре 2009 перевело 150 гектаров из категории лесных земель в земли промышленного и другого функционального пользования.
Но по Лесному кодексу 2007 года защитные леса вокруг Москвы и других крупных городов отнесены к лесопаркам, где категорически запрещается строительство и вырубка деревьев. 105-я статья Лесного кодекса запрещает сплошную рубку зеленых насаждений независимо от категории земель, к которым они относятся. По федеральным законам также запрещается строительство объектов федерального значения в лесу, если есть другие варианты их размещения. По статье 86 Земельного кодекса лесопарки нельзя переводить в другую категорию земель. Таковы аргументы, представленные в Верховный суд РФ с иском об отмене постановления правительства.
Однако Верховный суд, рассмотрев материалы, 1 марта 2010 года признал решение правительства законным.
Значит, незаконны нынешние действия защитников Химкинского леса. Нельзя же разгонять рабочих (пусть даже силой убеждения), препятствовать производству, тормозить стройку федерального значения. Наверно, должны приехать представители власти, видные политики, сказать: "Мы живем в правовом государстве, Верховный суд — высшая инстанция, мы все обязаны подчиняться его вердикту". То есть, погасить конфликт, не дать ему развиться до непредсказуемых масштабов.
Не приезжают, не говорят.
А между тем количество защитников леса увеличивается, палаточный лагерь растет, в нем собрались активисты из Москвы, Лобни, Долгопрудного. Подъездная дорога перегорожена баррикадами из поваленных деревьев. "Мы не сумели отстоять свои леса в районе Теплый Стан, — говорят москвички Татьяна Туликова и Елена Руднева. — И потому приехали сюда, чтобы помочь".
Член партии "Другая Россия" Дмитрий Путинихин проводит исторические параллели: "В Великую Отечественную здесь тоже проходила линия обороны. Правда, немцы пришли тогда не со стороны Москвы, как эти захватчики".
Впрочем, параллели сами напрашиваются. На въезде в Химки высится памятник защитникам Москвы — шестиметровые противотанковые ежи. Баррикады из бревен на дороге очень похожи на них.
Пикетчики чувствуют себя победителями. К ним должны были приехать представители генерального подрядчика и предъявить документ — разрешение на рубку, так называемый порубочный лист. Не приехали. "Значит, их действия незаконны! Значит, мы правы!" — торжествуют защитники леса.
Действительно, решение Верховного суда носит общий характер. Для производства работ необходимы хоть какие-то подзаконные акты. К примеру, согласование с правительством Московской области.
Но подзаконных актов нет. Почему?
Возможно, никто из руководителей среднего звена не решился поставить свою подпись под заведомо спорным документом. Спор же разрешится по закону джунглей — мало кто сомневается, что победит сильнейший. Строительство платной дороги Москва — Петербург — это правительственно-коммерческий проект, где на кону миллиарды долларов. По совпадению, вырубка началась день в день с уходом депутатов Государственной думы в летний отпуск — то есть обратиться к народным заступникам просто нет возможности.
"Более 20 тысяч россиян, десятки неправительственных и государственных организаций высказались за сохранение Химкинского леса. Эта вырубка — вызов не только химчанам и экологам, но и всему гражданскому обществу России", — сказал представитель Общественной палаты РФ Владимир Захаров.
А пресс-секретарь строительной фирмы в ответ на вопрос журналистов, почему экологам не предъявляют порубочного листа, заявил: "Я бы, может быть, и показал им пакет документов, но хорошо бы они мне перед этим показали справки о психическом здоровье".
Как будто нарочно провоцирует возмущение.
22 июля некоторые из общественников пришли к Дому правительства в Москве, чтобы передать петицию премьер-министру Путину:
"Мы хотели бы проинформировать правительство РФ не только о том, что есть альтернативные варианты прокладки трассы, но и о том, что сейчас в Московской прокуратуре по заявлению уполномоченного по правам человека в городе Москве Александра Музыкантского рассматривается нарушение процедуры перевода земель Химкинского леса в земли транспортные, — говорила журналистам лидер общественного движения Евгения Чирикова. — Правительство РФ было введено в заблуждение и перевело эти земли ошибочно, потому что процедура перевода земель предполагает согласование с правительством Москвы, а этого согласования произведено не было. Вот почему Музыкантский забил тревогу и обратился в прокуратуру... Я не думаю, что об этом знают чиновники правительства РФ. И мы хотели бы предупредить их об этой страшной ошибке... Это не пикет и не митинг, а передача петиции, и она не требует согласования, санкционирования".
Тем не менее, милиция сочла это несанкционированной акцией и задержала 15 человек.
При бездействии власти возможна опасная эскалация конфликта. Вот почему прав Андрей Маргулев: "Чтобы о нас заговорили, наверное, придется ждать драки с милицией или пока не отпилят кому-нибудь ногу бензопилой".
Ситуация с обороной Химкинского леса может стать лакмусовой бумажкой в отношениях государства и гражданского общества, ко всемерному развитию которого призывал президент Медведев.
Добавить комментарий