Сегодня он лабает джаз, а завтра Родину продаст... Сегодня парень водку пьет, а завтра планы выдает родного, блин, советского завода! Сегодня парень в бороде, а завтра где? В НКВД! Свобода, блин, свобода, блин, свобода...
В 2007 году тогдашний директор музея имени Сахарова Юрий Самодуров и тогдашний заведующий отделом новейших течений Третьяковской галереи Андрей Ерофеев организовали выставку "Запретное искусство-2006". Активисты православных движений "Народный собор" и "Народная защита" предъявили им иск в оскорблении религиозных чувств населения. Самодуров и Ерофеев доказывали, что религия здесь не причем, они лишь собрали картины, отвергнутые другими выставками, дабы привлечь внимание к цензуре в московских музеях. Дело тянулось почти четыре года. Писались и печатались открытые письма как в осуждение, так и в защиту, Левада-Центр накануне процесса даже провел социологический опрос. Как оказалось, 76 процентов россиян ничего не знали о происходящем. Тем не менее, большинство (58 процентов) ответили, что люди имеют право "публично критиковать религию".
Такая статистика, наверно, лишает истцов права выступать от имени населения вообще, тем более — большинства.
Государственный (!) обвинитель требовал 3 года заключения в колонии-поселении. Суд приговорил Ерофеева и Самодурова к штрафу в 350 тысяч рублей.
И процесс, и приговор поставили в сложное положение все стороны. В первую очередь — церковь и государство. "Народный собор" возник на базе прекратившего существование "Русского национального единства" (РНЕ), знаменитого тем, что его молодчики маршировали по Москве в черной форме со свастикой. Защита интересов православной веры наследниками неофашистской партии невольно бросает тень на Русскую православную церковь. Но иерархи РПЦ не дистанцировались, не заявили: мол, бог, совесть и эстетическое чувство — судия этим художникам. Лишь перед началом процесса пресс-секретарь РПЦ просил суд ограничиться штрафом. Получилось, быть может, еще хуже: мол, мы тоже за суд и приговор, но только мягкий...
Россия теперь выглядит в глазах мира как страна, в которой официально провозглашен и признан запрет на искусство. Причем, с подачи клерикалов.
"Это позор, — сказал глава правозащитного центра "Мемориал" Олег Орлов. — Это не дело государства".
Это дело суда. Высококвалифицированный и независимый суд — основа здоровой жизнедеятельности любого общества и государства. В российской же практике почти всегда заранее известен результат там, где рядовой судится и рядится с богатым или сильным, то бишь обладающим властными полномочиями.
Весной нынешнего года гражданин РФ Александр Минкин подал в суд на председателя Госдумы Бориса Грызлова. Последний на встрече с президентом РФ, когда обсуждались трагические события — теракты в московском метро, заявил: "Я хотел бы привести пример, который лично у меня вызывает недоумение. Это три факта: факт публикации в газете "Ведомости", название — "Месть за Кавказ", факт статьи Александра Минкина в "Московском комсомольце" и заявление Доку Умарова. (Было размещено в интернете — С.Б.) Если мы проанализируем эти три источника, то увидим, что фактически они варились в одном соку. У меня вызывает вполне обоснованное подозрение, что эти публикации и действия террористов связаны между собой".
Минкин счел, что слова Грызлова порочат его честь, достоинство и деловую репутацию. Перипетии процесса сами по себе примечательны. Например, адвокат Грызлова сомневалась, что эти слова произнес ее подзащитный, отказывалась верить аудиозаписи и даже видеозаписи. В мотивировочной части судебного решения, в частности, говорилось: "Мнение, к которому пришел автор (Грызлов — С.Б.), может быть предметом распространения в форме мнения, но не в форме утверждения, так как это необходимое условие реализации права на свободу мысли и слова". То есть Минкин покушался на свободу слова Грызлова, а суд защитил. Предупредив Минкина, что воспрепятствование свободе мысли и слова "противоречило бы самому смыслу политической и властной деятельности".
Главное же в том, что суд удалился на совещание, которое длилось 4 (четыре!) минуты. И через 4 минуты вынес вердикт — "В иске отказать".
А Тверской районный суд Москвы, рассматривая иск Института развития свободы информации к одному из второстепенных чиновников администрации президента РФ, мотивировал отказ таким юридическим (или политическим?) обоснованием:
"Обжалование в судебном порядке действий государственных органов и их должностных лиц, находящихся в непосредственном подчинении Президенту РФ, а также предъявление исков к данным государственным органам на практике означает прямое либо косвенное вмешательство в конституционно-правовую и иную деятельность Президента России как главы государства, обладающего неприкосновенностью и осуществляющего верховную государственную власть в Российской Федерации, что недопустимо и нарушает основы конституционного строя РФ и принцип разделения властей, закрепленный в статье 10-й Конституции РФ. Данные обстоятельства позволяют прийти к выводу, что в принятии рассматриваемого заявления должно быть отказано".
Неподсудны. Все. Сверху донизу. Хорошо, что в России право не прецедентное. А то ведь любой человек, находящийся в подчинении президентской администрации, мог бы теперь творить вообще, что угодно.
Давно ни для кого не секрет, как относятся рядовые граждане к судам.
В 2000 году в их справедливость, в равенство перед законом не верил 71 процент россиян. В 2004-м — 80 процентов. А уж если вынесен приговор, то изменить его практически невозможно. Тогда же, в 2004 году, только 3,9 процента опрошенных сказали, что твердо верят в восстановление своих прав, нарушенные судом.
Иллюзий давно нет.
В последние годы поражает лишь демонстративность некоторых решений. Выраженная (воспользуюсь языком милицейских протоколов) в особо циничной форме.
Уходя в летний отпуск, депутаты Госдумы приняли, члены Совета Федерации моментально утвердили поправки к закону о ФСБ. А недавно президент РФ подписал его.
В первоначальном варианте органы ФСБ наделялись правом не только вынести гражданину так называемое предостережение, но и вызвать его для профилактической беседы, оповестить о том прессу и даже оштрафовать и посадить на 15 суток.
Естественно, законопроект вызвал нарекания.
"Это практика советских времен, которая применялась в отношении не только диссидентов, но и тех, кто распространял "идеологически вредную" литературу и вел такие же "вредные" разговоры. Ее применяли, когда не набирался материал для состава преступления", — объяснял генерал КГБ Геннадий Гудков (фракция "Справедливая Россия").
"Под флагом борьбы с экстремизмом раскручивается неприятная тенденция преследования за инакомыслие, — сказал депутат Виктор Илюхин (фракция КПРФ). — Власть напугана, что народ в массовом порядке выйдет на протесты".
К примеру, собрался человек на митинг, а ему раз — и "предостережение". Не "предостерегся" — штраф или арест на 15 суток, без сохранения зарплаты, разумеется. Детишки без молочишка останутся. В следующий раз подумает: на митинг переться или семейный бюджет блюсти.
В итоге обсуждений из законопроекта убрали одиозные моменты — не будут вызывать, не будут полоскать ваше имя в прессе, штрафы и арест на 15 суток вроде бы тоже исключены, но со смутными оговорками, которые всегда легко превращаются в лазейку для произвола.
Но, как часто бывает на Руси, драконовские меры граничат с абсурдом и пародией. Например, главное положение — о том, что чин ФСБ может вынести свободному гражданину РФ предостережение "о недопустимости действий, создающих условия для совершения преступлений... при отсутствии оснований для привлечения к уголовной ответственности".
Что значит сей пассаж с юридической точки зрения?
Грубо говоря: гражданин не нарушает никаких законов, но ведет себя не так, как положено вести себя, — по мнению ФСБ. И офицер ФСБ теперь будет его воспитывать, возьмет на себя функции духовного надзирателя?
Потому-то и вспоминается прошлое — к счастью, в том же пародийном ключе. В 1963 году некий суровый писатель выступил в газете с обличением нравов молодых людей, увлекающихся джазом и отпускающих бороды (борода тогда считалась несовместимой с моральным и материальным обликом советского человека), что может привести их к измене социалистическим идеалам. То есть — "предостерегал". В ответ молодой сатирик Владлен Бахнов сочинил на его статью песню-пародию, которая тотчас стала всенародной: "Сегодня он лабает (лабать — играть, лабух — музыкант. — С.Б.) джаз, а завтра Родину продаст!.. Сегодня парень водку пьет, а завтра планы выдает родного, блин, советского завода! Сегодня парень в бороде, а завтра где? В НКВД! Свобода, блин, свобода, блин, свобода..."
По давнему еще замечанию, суровость российских законов смягчается их неисполнением. Но все равно — не может не удивлять полнейшее равнодушие граждан к ущемлению их прав. По опросу социологов, только 3 процента следили за принятием закона о новых полномочиях ФСБ. 67 процентов "ничего не знают", 27 процентов — "что-то слышали".
И практически все "не слышали" о прошлогодних и позапрошлогодних приказах министерства связи, которые разрешали следственным органам просмотр почты, прослушивание телефонов. Причем, в приказах никак не отмечалось главное условие — "по решению суда". Протесты правозащитников Верховный суд отклонил. Мол, наличие судебного решения предусмотрено федеральными законами, и незачем дублировать его в техническом приказе Минсвязи. В Верховном суде, видимо, уверены, что каждая служащая почты наизусть знает закон "Об оперативно-розыскной деятельности" и будет по нему сверять действия людей в погонах, которые нагрянут к ней в закуток. А не по служебной инструкции, где четко написано — разрешить досмотр и прослушивание.
Впрочем, официальные источники сообщают, что правила соблюдаются. По расчетным данным, в прошлом году "органы" вскрыли 460 тысяч чужих писем, провели более 45 тысяч тайных обысков квартир и прослушали 254 тысячи телефонов.
И все — исключительно по решению судов.
Не может не вызывать уважения непрерывная титаническая работа как судей, так и силовых структур. Ведь счет заседаний людей в мантиях и опермероприятий людей в штатском только по этой линии составляет почти 800 тысяч.
Причем повсеместно бытует мнение, что значительная часть телефонов "контролируется" без всяких судебных санкций. Но прослушка — отдельная песнь. Нельзя даже сказать, что к ней наши граждане относятся как к погоде — мол, она есть, она наша, богом данная. В отличие от погоды, она не досаждает экстремальными явлениями вроде запредельных морозов или невиданной жары, как нынче. А коли так, мы на нее не обращаем внимания.
Лидер депутатской фракции КПРФ в Государственной думе Геннадий Зюганов без всякого возмущения рассказывает, что "жучки" установлены непосредственно в его госдумовском кабинете: "Вот в этих телефонах есть такая релюшка, которую всегда можно включить. И все, что мы говорим, запишется... Через мобильный можно даже с вынутой батарейкой прослушать. Поэтому лучший способ вести конфиденциальные разговоры — это выезжать на природу. Там, кроме синичек, вас не подслушает никто".
Так говорит лидер оппозиционной (!) партии. Помнится, где-то в дальних краях, в гостинице "Уотергейт", президентская администрация подслушивала разговоры в штабе оппозиции. Так разразился скандал, президент мгновенно слетел с поста. Причем, это была единственная за 250 лет истории страны досрочная отставка главы государства. Из-за такого пустяка?! Почти сорок лет прошло — а слово "Уотергейт" не забылось, стало нарицательным.
У нас — никаких уотергейтов.
Мы — всей душой согласны на все, что только вздумается спецслужбам, законно или незаконно. То ли мы такие безразличные, то ли понимаем, что протестовать бесполезно, хуже будет, то ли тем самым говорим нашим доблестным "органам": читайте письма, прослушивайте телефоны — только наведите порядок, сделайте так, чтобы не взрывали нас в метро и на улицах, чтобы бандиты и коррупционеры сидели в тюрьме, а не во власти. Да вот беда — с порядком все хуже и хуже. Ни разу еще органы госбезопасности не добрались до организаторов крупных террористических актов. Бывает, ловят и сажают террористов, но лишь рядовых исполнителей. Не стесняясь, пишут в материалах следствия и обвинительных заключениях: "Имярек там-то и там-то встретился с неустановленным лицом и получил через него задание от неустановленного лица..." Публика в залах суда ухмыляется.
Вседозволенность спецслужб у нас культивировалась всегда. Мы всей душой — к нашим "органам"! Но, возможно, существует обратная зависимость. Чем меньше вседозволенности, чем больше контроля над спецслужбами — тем эффективней их работа?
Добавить комментарий