На днях германский канцлер Ангела Меркель, наконец, сказала вслух то, что давно думают миллионы немцев, но боятся сказать, поскольку тамошние стражи политкорректности того и гляди начнут сажать ее нарушителей в концлагерь. Меркель заявила, что идея мультикультурности, которую немцы называют "мультикульти", "потерпела провал".
В двух словах, мультикульти означает, что разные культуры равноценны. "Культура" здесь понимается расширительно, это и язык, и понятия, и навыки. Безнадежно некультурный в русском смысле человек тоже обладает культурой в западном смысле. Только плохой.
В числе прочего, "мультикульти" отвергает ассимиляцию и аккультурацию иммигрантов, то есть усвоение ими чужой культуры. Зачем ее усваивать, раз все одинаково хороши? Зачем живущему в Германии турку учить немецкий и туземную культуру, когда его родной язык и культура ничем не хуже?
Я не знаю ни того, ни другого, поэтому не могу с чистой совестью утверждать, что турецкий хуже немецкого. Или, как в нашем случае, что испанский хуже английского, хотя он точно беднее. Но если турок в Германии не учит немецкого, он мало того, что не преуспевает, он часто и садится на пособие и делается инородным элементом в германском обществе.
То же самое происходит в Америке с гишпанцами. Как показал опрос Пью, 55 процентов американцев мексиканского происхождения считают себя в первую очередь мексиканцами, а не американцами. Аналогичный опрос, проведенный в Лос-Анджелесе среди тамошних мусульман, показал, что лишь 10 процентов из них считают себя американцами. 90 процентов считают себя гражданами стран, из которых они приехали.
Я уверен, что в некоторых городах уже можно сдавать на права на арабском. Когда-то Америка считалась плавильным тиглем, в котором из детей разных народов производились американцы. Иммигранты не зацикливались на своей культуре, а торопились усвоить туземную, чтобы трудоустроиться. Это было до того, как в Америке расплодилась социалка, и работать стало не обязательно.
Как пишет блестящий чернокожий экономист Томас Соуэлл, в середине XIX столетия в Америке можно было увидеть объявления "Ирландцев просят не обращаться", поскольку у многих была культура пьяного сброда.
В 20-м веке хозяева таких объявлений больше не вывешивают. Хозяева ничуть не изменились. Изменились ирландцы. Католическая церковь положила немало сил на то, чтобы привить им новую культуру. Ирландцы не отучились пить, но настолько вписались в туземную культуру, что стали составлять подавляющее большинство американских полисменов и пожарных.
Целое созвездие религиозных и светских организаций прививало новые культурные навыки евреям, неграм и другим меньшинствам, которые благодаря этому выходили в люди, несмотря на отсутствие прогрессивных законов о гражданских правах и процентных норм.
Попробуйте сейчас заставить чернокожего или латиноамериканского юнца говорить на правильном английском языке, пишет Соуэлл. Любая попытка заставить его следовать культурным нормам большого американского общества будет расценена как "культурный империализм", а то и расизм.
Сторонники "мультикульти" доказывают, что нам следует восторгаться всеми культурами, а не пытаться их изменить. Если обладатели некоторых культур не находят себе места в американском обществе или на рынке труда, то виновником объявляют само общество, а не их упорное желание придерживаться культурных норм, которые делают их трудоустройство в Америке крайне маловероятным.
Не все культуры равноценны. Америка была основана на иудеохристианских ценностях, которые связывали ее граждан узами общей культуры. А потом ее объявили равноценной культуре экзотических племен, которые до сих пор верят в калым или принудительное женское обрезание.
Добра от этого не жди. Я бы начал с провозглашения английского языка государственным и поэтому единственным, а то на избирательном участке меня в последние годы встречают указатели на испанском, как будто при получении гражданства господам избирателям не надо было продемонстрировать знание английского.
Это я не к тому, что нужно запретить вывески на испанском или русском. Если они на частных домах или компаниях, то сколько угодно. Меня раздражает, что когда звонишь в телефонную или кабельную компанию, механический голос предлагает тебе выбор между английским и испанским. Если бы я хотел говорить по-испански, я бы эмигрировал в Аргентину.
Но это частная компания, так что пускай. Я за свободу слова. Пускай хоть свастику намалюют.
Но избирательный пункт - это не частный, а государственный объект. Государство в Америке должно говорить по-английски.
Враг может и дальше сдаваться нам в плен
Либеральная федеральная судья Вирджиния Филлипс, заседающая в передовой Калифорнии и назначенная прогрессивным президентом Клинтоном, одним махом легализовала присутствие гласных гомосексуалистов и лесбиянок в рядах вооруженных сил США.
Придя к власти, Клинтон был полон решимости сделать то же самое. Но страна тогда еще не созрела, а военные тем более. Консерваторы подозревали, что борцами за право геев открыто служить в армии руководила не столько тяга к военной службе, сколько желание таким образом еще больше легализовать однополых в общественном сознании.
Критики говорили, что не замечают в геях особой воинственности, несмотря на их любовь к кожаным доспехам и нацистским фуражкам. Другое дело лесбиянки, отмечали они и приводили следующее наблюдение. На пляжах, на которых гнездятся геи, складывается такая картина: если мужчины укладываются на песочек и так долго лежат, то женщины начинают азартно носиться с мячом.
Клинтону и его демократам, которые тогда были в большинстве, пришлось пойти на компромисс: в 1993 году была принята формула "мы не спрашиваем, а вы не говорите". Она означала, что военные не задают вопросов о вашей сексуальной ориентации, а вы ее не афишируете.
Если однополый нарушал это правило, его отчисляли. С 1993 года с военной службы уволили примерно 14 тысяч геев и лесбиянок, которые объявили свои наклонности. Критики запрета сетовали, что Пентагон теряет из-за этого людей, на подготовку которых часто были потрачены огромные деньги.
Но это несерьезный аргумент, который с таким же успехом можно было бы применить к преступникам и доказывать, что доктора наук, например, нельзя посадить за кражу, потому что его обучение очень дорого стоило. У меня нет намерения приравнивать геев к преступникам, это я к тому, что закон есть закон.
Критики запрета отмечали, что в вооруженных силах Германии, Швеции и Израиля открытые геи легализованы давно, и это не влияет на их боеспособность. Шведский пример довольно смешон, германская армия тоже давно не вермахт, а скорее наоборот, да и насчет боеспособности израильтян во время ливанской кампании высказывались известные сомнения, во всяком случае, в США.
В любом случае, передовой опыт других стран не обязательно применим к вашей собственной. Особенная стать наблюдается не только у России.
Меня лично смущало, что если легализовать голубых в вооруженных силах США, то противник перестанет сдаваться в плен. Предположим, вражеский солдат в бронебурнусе сидит себе в окопе, как вдруг на него движется цепь американских бронемашин "Страйкер". Он уже намылился сдаться, как вдруг вспоминает, что эти БМП могут быть набиты заморскими геями, тут же представляет себя со спущенными штанишками и в панике начинает отстреливаться до последнего патрона. Нам это надо?
Наконец, надо вспомнить, какие американцы идут в армию. Неделю назад ко мне приезжала из Канады съемочная группа брать интервью для документальной передачи "Крайм стори". Они углядели на книжной полке мой классический словарь русской гомосексуальной фени.
Тут я счел необходимым оговорится, что сам я не гей, а натурал. "Я тоже не гей, - сказал симпатичный бородатый оператор. - Мама моя - да, а я нет". Короче, в моей гостиной в центре Манхэттена сошлись автор гомосексуальных словарей и сын лесбиянки. Так вот, это не тот круг, из которого в США идут в армию.
В армию записываются по большей части простые набожные парни из американской глубинки, для которых крайне некомфортно будет спать в казарме на соседней койке с открытым геем или мыться с ним в душе.
Я вырос в той тусовке, в которой таким вещам не придают значения и даже, может быть, их приветствуют, но речь здесь не обо мне, а о крестьянских сыновьях из Айовы.
Шеф Пентагона Гейтс и ряд военачальников поддерживают отмену запрета, но они недаром работают у Обамы. Командование морской пехоты категорически против.
Обама, конечно, за легализацию гласных однополых, но его министерство юстиции вынуждено было обратиться к судье с просьбой приостановить действие ее эдикта, потому что минюст по традиции должен отстаивать решения, принятые конгрессом. Судья отказала.
Администрация собирается через не хочу опротестовать решение судьи.
Пока суд да дело, вражеские солдаты могут по-прежнему спокойно сдаваться нам в плен.
Добавить комментарий